«гомер илиада»

гомер илиада
[1]

Кто жил в этом городке, положение которого наиболее только подходит Илиону, или Трое, как он изображен в " Илиаде "? Как именовали этот град его обитатели, не оставившие каких или письменных памятников? В середине ii тысячелетия до н. э. земли на восток от Гиссарлыкского холма принадлежали могущественной хеттской державе. В анналах хеттского короля Тутхалийи iv, правившего приблизительно с 1250 по 1220 г. до н. э., упоминаются две местности, разумеется находившиеся на северо западе Малой Азии, Вилусия и Труиса: одно из данных заглавий, быстрее Вилусия, возможно, носил град на Гиссарлыкском холме, который греки потом именовали Илионом( в наиболее античные эпохи Вилионом), или Троей. Из тех же хеттских анналов мы спрашиваем, что Вилусия вступала в воевавшую против хеттов коалицию. Захватить настолько массивно укрепленное селение могла или постоянная войско, или переселяющееся с супругами и детьми воинственное племя, могущее обосноваться кругом городка и предпринять долговременную осаду. Так как, по археологическим этим, пришельцы поселились только чрез некий просвет времени после разрушения городка, вероятнее только намерение, что его брало хеттское армия короля Тутхалийи iv: анналы дошли до нас не вполне, и о захвате Вилусии могло говориться в утраченной для нас доли анналов. Среди хеттских документов, найденных при раскопках хеттской главногогорода Хаттусас, найден фрагмент эпоса на лувийском языке, родственном хеттскому, в котором упоминалась " фря Вилуса ". Очевидно, судьба городка на крутом холме Гиссарлык тревожила народы хеттской державы, ибо лишь такие действия обретают отображение в смелом эпосе. Однако не наименьшее воспоминание судьба Вилусии произвела на появившихся на Балканском полуострове возле 1900 г. до н. э. и равномерно заселявших острова Эгейского моря старых греков. В xv в. до н. э. они обосновались крепко на юго западной оконечности Малой Азии, основав град, который позже именовался Милетом. Вскоре обязаны были они познакомиться и с Вилусией: когда в viii в. до н. э. станет формироваться " Илиада ", бугор Гиссарлык станет покрыт развалинами и Гомер сумеет регулярно характеризовать троян как " конеборных ", только делаяупор на полутысячелетнюю традицию, запомнившую, что обитатели Вилусии выделялись посреди соседних народов той значением, которую у них игралась лошадка. Отношения греческих племен, какие, разумеется, назвали себя ахейцами( ахайвой), с Вилусией, вероятно, не были мирными: об этом свидетельствует само то событие, что осада Вилусии ( в языке греков Илиона) и ее взятие оказались в центре греческой эпической традиции, ибо эта традиция, как указывает геройский эпос шумеров и германцев, тюркских народов и славян, не сооружает собственных сюжетов из ничто, постоянно отправляясь от каких то действительно имевших пространство столкновений. Греки могли решать и самостоятельные боевые экспедиции против Валусии Илиона( они чуть ли могли закончиться взятием городка), могли воспринимать роль и в борьбе, которую вел против Вилусии и ее союзников хеттский правитель: хеттская сила находилась в оживленных сношениях с одним из ахейских греческих стран, которое называется в хеттских текстах как Ахийава и находилось, быстрее только, на о. Родосе. Греки могли быть и в числе тех, кто поселился на Гиссарлыкском холме после разрушения городка. Пытаться вытянуть из гомеровских поэм детали исторических событий напрасно; желая геройский эпос постоянно отправляется от каких то истинных исторических фактов( и мы это можем обосновать, когда в нашем постановлении имеется независимые свидетельства об данных событиях), эпос так трансформирует историческую действительность в духе собственной специфичной поэтики, что никакая реконструкция настоящих событий на базе 1-го эпоса невероятна: мы не могли бы вернуть по русским былинам даже в общих чертах действия летописи Киевской Руси, ежели бы не знали их из летописей. Лишь упоминание в хеттских текстах Труисы дает нам базу надеяться, что в греческую эпическую традицию о борьбе и взятии Илиона Трои просочились втомжедухе и какие то отклики боевых событий, связанных с городом Труисой, насколько нибудь четко заметные только в необъяснимом подругому двойном заглавии осаждавшегося греками городка Троя Илион. Перейдем сейчас от исторических событий к самой древнегреческой эпической традиции. Истоки ее восходят по последней мерке к истоку iii тысячелетия до н. э., ко времени, когда предки греков и остальных индоевропейских народов( в том числе, по видимому, и жителей холма Гиссарлык с 1900 по 1250 г. до н. э.) жили еще на их общей отчизне, быстрее только в наших северопричерноморских степях. Греки, когда они возникли на Балканском полуострове в начале ii тысячелетия до н. э., пели под сопровождение лиры песни о замечательных подвигах воителей прошедших веков. Завоевание Балканского полуострова и боевые экспедиции ii тысячелетия до н. э. сделались толчком для сотворения новейших песен, вбиравших в себя старую традицию и приспосабливавших ее к новеньким происшествиям. При раскопках Пилосского замка, разрушенного ок. 1200 г. до н. э., найдена фреска, изображающая сидящую фигуру, играющую на лире, разумеется, аккомпанируя себе, так как сольная забава на лире не была популярна греческой традиции. Высказывались догадки, что на фреске изображено божество, но никому не пришло бы в голову класть лиру в руки божества, ежели бы певец, аккомпанирующий себе на лире, не был обычной фигурой в микенском сообществе. В гробнице микенской эры, раскопанной в Мениди, неподалеку от Афин, выявлены останки шлема и 2-ух лир; похороненный в ней человек мог быть в чем то подобен на гомеровского воителя Ахилла, певшего, сидя у себя в шатре, о " замечательных действиях супругов " и аккомпанировавшего себе на лире. Еще гомеровские поэмы, проникнутые духом новейшей эры, сохранят все же как осколок праиндоевропейского простого смелого эпоса удивительное словосочетание " неувядающая известность ", как сохранят его и священные гимны древнеиндийской " Ригведы ". В середине ii тысячелетия до н. э. в греческую эпическую традицию войдет и сохранится отображение огромного, " аналогичного вышке ", щита, закрывающего бойца с головы по ног; к раннемикенской эре восходит и упоминаемый в " Илиаде "( Х, 261 271) кожаный шлем, увенчанный кабаньими клыками. В послемикенские эпохи таковых щитов и шлемов не было в употреблении, и Гомер мог ведать о них только из поэтической традиции. Героями эпических песен в микенское время делаются короли тогдашних стран, узнаваемых нам, как, кпримеру, Микенское и Пилосское королевства, главногогорода которых предстали перед нашими очами в итоге археологических раскопок, и остальных, какие нам популярны ужаснее или совершенно неизвестны. Но эпос избирателен в применении исторических событий; из множества боевых столкновений эры экспедиция под Трою, вероятно, уже скоро после самого действия заняла принципиальное пространство в эпической традиции, в репертуаре певцов аэдов. Занявшие в конце концов 2-ое пространство песни о походах на град Фивы в Средней Греции и об страшной доле короля Эдипа, по видимому, втомжедухе восходят в собственных истоках к Микенской эре. Вскоре после смерти Трои ужасная трагедия поняла микенский мир. Дворцы Пилоса и Микен и Пелопоннесе были сожжены, уцелевший дворец в Тиринфе был покинут его жителями. Египетские и хеттские источники молвят о нашествии дотоле неизвестных народов, потрясшем все восточное Средиземноморье. В микенскую Грецию врываются с севера снявшиеся с места под натиском соседей греческие племена эолийцев и дорийцев, жившие до сих пор родоплеменным строем где то к северу от Балканского полуострова. Наступает эра послемикенского упадка. Изделия художественного ремесла стают грубыми, простыми. Сложная слоговая письменность микенских замков, так именуемое линейное письмо Б, была забыта. Греки опять сделались бесписьменным народом начинается эра, которую принято именовать " темными веками ". Жизнь греков получает формы, соответствующие для народов, живших родоплеменным строем и разрушивших наиболее высшую культуру, как это сделали германцы во время большого переселения народов или предки индийцев арьи, разрушившие в xiv xiii вв. до н. э. протоиндийскую цивилизацию. В центре интересов такового племени боевые экспедиции предводителей с их дружинами, захват и деление добычи, смелая погибель в бое с врагом, известность геройскихпоступков при жизни и после погибели. Идеальной формой выражения идеологии такового сообщества является геройский эпос: ею проникнуты песни древнеисландской " Старшей Эдды ", индийская " Махабхарата ", геройский эпос тюркских народов. Греки эолийского племени, жившие сначало севернее, усваивают поэтическую традицию Микенской эры, соединяют ее со собственной своей: язык гомеровских поэм свидетельствует о том, что поэтическая традиция микенских пор дошла до Гомера чрез эолийских аэдов творцов смелых эпических песен первых послемикенских веков. В Х в. до н. э. эолийцы и греки ионийского племени, жившие в Греции, вероятно, уже в микенские эпохи, начинают заселять острова Эгейского моря и северную дробь западного побережья Малой Азии. В критериях узкого контакта эолийцев и ионян эпическая традиция переходит к ионийским аэдам. Из сплава эолийских и ионийских диалектных дьявол с сохранением архаизмов еще наиболее старых эпох складывается поэтический язык гомеровского эпоса. Язык этот был понятен слушателям, привыкшим с детства к песням аэдов творцов и исполнителей греческого эпоса, желая в жизни никто на этом языке не заявлял. Необычность языка подчеркивала необычность событий, о которых повествовали аэды, помогала слушателям перенестись в мир смелого прошедшего, люди которого представлялись гораздо посильнее, храбрее, во всех отношениях значительнее сегодняшних. Если даже какое то представление оказывалось не совершенно понятным, это лишь поднимало престиж аэда, который казался знающим то, что не знают обыкновенные люди. Четко урегулированный стихотворный величина гексаметр, где любой стих состоял из 6 стоп с безошибочным чередованием длительных и коротких слогов, соответствующим для всей древнегреческой поэзии, незатейливая праздничная мелодия стихов, певшихся под сопровождение лиры, все это еще более приподнимало песнь аэда над уровнем ежедневного существования слушателей. Между тем Греция равномерно уходила из состояния томного экономического упадка, политической и культурной деградации, в какие она впала после смерти микенских царств. В Х в. до н. э. греки начинают в заметных количествах выплавлять ферро, и оно равномерно вытесняет бронзу в качестве материала для производства орудий труда и орудия. Наступает взлет земледелия, ремесла и торговли, возрастает количество народонаселения. Возрождается на новейшей базе изобразительное художество вазовая живопись, рельефы на бронзе, статуя. Религиозные празднества и погребальные церемонии собирают все более людей из соседних местностей, и выполнение эпических поэм соперничающими меж собой в мастерстве аэдами делается неотъемлемым составляющей торжественных или траурных церемоний. Наконец, возле 800 г. до н. э., греки заимствуют у финикийцев и приспосабливают к греческому языку финикийский азбука. В движение viii в. до н. э. он распространяется, как об этом свидетельствуют надписи, по всему греческому миру. Этим кончился продолжавшийся 4 века период, в движение которого послемикенские греки обходились без письменности, период формирования древнегреческого народного смелого эпоса. И вот в то наиболее время, когда начавшийся взлет все ускорялся в восходящем темпе, где то в ионийских колониях на островах или в Малой Азии обычное художество аэда усвоил парень, осыпанный от природы поэтическим гением, какой-никакой не проявлялся до такого и проявился с тек пор только некотороеколичество раз на протяжении всей летописи населенияземли. Имя его Гомер. Биографические сведения о нем, дошедшие до нас от позднейших древних создателей, противоречивы, не постоянно правдоподобны, часто представляют собой тривиальные домыслы. Греки позднейших пор не знали даже, откуда Гомер был родом, что нашло родное отображение в известной эпиграмме, вошедшей в так именуемую " Греческую антологию ". Семь городов, пререкаясь, зовутся родиной Гомера: Смирна, Хиос, Колофон, Пилос, Аргос, Итака, Афины. ( пер. Л. Блуменау) Вызывает колебание античная традиция о слепоте Гомера: создатель " Илиады " и " Одиссеи ", во каждом случае, прожил зрячим огромную дробь жизни, впитал в себя яркие картины природы и бытия человека на ее фоне, посетил в гуще схватки, собственно соприкоснулся чуть ли не со всеми гранями тогдашней жизни. Видел он своими очами и троянскую равнину, как это явствует из ряда подробностей в описаниях " Илиады ". Представление о слепом Гомере просто могло появиться по аналогии со слепым аэдом феаков Демодоком в " Одиссее "( viii, 62 слл.), которого, как и аэда Фемия( " Одиссея ", i, 151 слл. и др.), Гомер, по видимому, наделил идеализированными чертами аэда собственного современника, а может быть, и вправду какими то своими. Могли проиграть свою роль в происхождении легенды о слепоте Гомера и слова создателя так именуемого гомеровского гимна к Аполлону Делосскому( ст. 169 173), назвавшего себя " слепым супругом, живущим на Хиосе ": таккак в позднейшую эру создателем этого гимна считали Гомера. Греки архаической эры, к огорчению, не обнаруживали энтузиазма к личности и к происшествиям жизни создателей даже таковых сочинений, какие воспользовались широчайшей популярностью. Если бы живший поколением позже или даже меньший современник Гомера Гесиод, создатель поэм " Труды и дни " и " Теогония ", не вставил в " Труды и дни " неких сведений о самом себе, ни эллинистические эксперты, составлявшие жизнеописания стихотворцев классической эры, ни мы не знали бы ничто определенного и о нем. Имя " Гомер " быстрее только истинное, желая почтивсе ученые высказывали сомнения на этот счет. Оно не принадлежит к числу греческих имен, былых в употреблении, греки его не понимали и всячески пробовали разъяснить, толкуя его то как " заложник ", то как " слепец ". Едва ли кто мог выдумать такое имя для создателя " Илиады " и " Одиссеи ": разумеется, имя создателя стояло в заглавиях уже первых рукописей поэм. Судя по имени, гениальный пиит мог быть даже и не греком по происхождению: в становлении и развитии эллинской культуры сыграли главную роль почтивсе " вандалы " или " полуварвары ", усвоившие с детства греческий язык и греческую культурную традицию, философ Фалес Милетский, отец летописи Геродот, беллетрист сатирик Лукиан. Поэмы таковой длины и таковой трудной структуры, как " Илиада " и " Одиссея ", не могли сохраниться в устной эпической традиции, в которой важнейшую роль игралась импровизация. Устное эпическое творчество не знает авторского права, и аэды, какие попробовала бы воссоздавать " Илиаду " или " Одиссею " по памяти на слух, неизбежно порушили бы стройную композицию поэмы, стараясь любой на собственный лад изготовить поэму лучше. То, что поэмы дошли до нас не погибнув, может быть объяснено лишь тем, что они были записаны самим поэтом или под его диктовку при поддержке совершенно нетакдавно сделанного греческого алфавита. Восхищение гением Гомера привело британского филолога Уэйд Джери даже к предположению, что Гомер мог сам сотворить греческий азбука на базе финикийского для такого, чтоб составить " Илиаду ". Гомер обязан был воспринимать в себя с молодых лет вековую и даже тысячелетнюю традицию устного эпического творчества. У этого жанра фольклора имеется свои закономерности, наиболее или наименее общие для всех народов, какие формируют матерный геройский эпос. Выявляются эти законы проще только при исследовании эпического творчества народов, у которых оно еще резво, где самый-самый процесс творчества разрешено конкретно следить и изучить. Такие надзора были предприняты русским ученым В. В. Радловым в отношении эпоса тюркских народов еще в xix в. В нашем веке еще живое эпическое творчество народов Югославии учили с данной точки зрения Матиас Мурко, америкосы Мильман Парри и его адепт Альберт Лорд. Исследовалось и изучается и эпическое творчество остальных народов. При этом оказалось, что в фольклорном эпосе важное пространство занимает импровизация в процессе выполнения. Певец или сказитель никогда не повторяет единожды сделанный и раз совсем заученный контент. Эпическая песнь в популярной мерке делается заново для всякого выполнения, но для такого чтоб совладать с данной задачей, певец владеет вполнойготовности у себя в памяти цельный комплект эпических клише, пригодных одинаково для песней на разные сюжеты. Объем данных клише колеблется от сочетания существительного с его неизменным эпитетом, переходящим из песни в песнь, как " хороший храбрец " или " силушка большая " российских былин, принадлежащих к тому же жанру смелого эпоса, до цельных блоков в некотороеколичество стихов, описывающих какую то повторяющуюся типическую ситуацию. Фольклорный эпос традиционно однолинеен в развитии повествования: действия, какие в жизни несомненно происходили бы сразу, развиваясь синхронно, эпос рисует как происходящие поочередно. Действующие лица постоянно характеризуются несомненно позитивно или негативно, рисуются или непрерывной темной, или белой красной. Характеры героев изображаются статично, в них не следовательно развития, даже ежели цикл эпических песней рисует судьбу богатыря от рождения до самой смерти. Эту фольклорную эпическую поэтику совместно с техникой импровизации унаследовал от собственных учителей и Гомер. Так, в частности, Гомер предохраняет фольклорную однолинейность повествования; этот принцип изображения событий был раскрыт у Гомера Ф. Ф. Зелинским и был назван им " законодательством хронологической несовместимости ". Так, в iii песни " Илиады " пиит поначалу дает достаточно длинную сцену меж Еленой и Парисом, спасенным Афродитой от рук Менелая, а потом уже докладывает о том, как Менелай разыскивал Париса на поле схватки, в то время как Менелай, несомненно, обязан был метнуться на розыски Париса сходу после такого, как тот пропал. Широко употребляет Гомер и соответствующие для фольклорного эпоса и вообщем для фольклора клише. Бог Аполлон у него неоднократно характеризуется как " сребролукий ", а Ахилл как " быстроногий ", желая дееспособность Ахилла скоро носиться не играет роли в развитии деяния " Илиады " и в xxii песни( ст. 136 203) он так и не сумел нагнать убегавшего от него Гектора. Небо называется звездным, даже когда действие проистекает средь белоснежна дня( " Илиада ", viii, 46; Xv, 371). В i песни " Илиады " в описании жертвоприношения мы читаем: Кончив мольбу, ячменем и солью осыпали жертвы. Выи им подняли кверху, закололи. тела освежили, Бедра немедля отсекли, обрезанным туком покрыли Вдвое вокруг и на них положили остатки сырые. ......................... Бедра сожегши они и вкусивши утроб от закланных, Все прочее дробят на кусочки, прободают рожнами, Жарят на них осторожно и, все уготовя, снимают. Кончив заботу сию, ахеяне пир организовали; Все пировали, никто не нуждался на пиршестве общем; И когда питием и пищею глад утолили... ( I, 458 461; 464 469) Во ii песни( 421 424, 427 432) эти вирши в греческом тексте повторяются словечко в словечко. И все же приемы персональной и обусловленной обстановкой четкой свойства богатыря уже появляются четко в гомеровских поэмах. Так, эпитет " страшный " необычен для Ахилла( он используется почаще только и Аяксу, сыну Теламона), и когда мы читаем в ХХi песни " Илиады ": Царь Илиона, Приам престарелый, на вышке священной Стоя, узрел Ахиллеса страшного: все перед богатырем Трои сыны, сбегая, толпилися; противоборства Более не было... ( " Илиада ", ХХi, 526 529), нереально предположить, что Ахилл назван " страшным " случаем, а не в согласовании со сложившейся обстановкой и как бы виденный очами Приама. В самом манере непосредственный речи героев Гомера заметны различия, свидетельствующие о том, что Гомер характеризует собственных героев не лишь тем, что они молвят, но и тем, как они молвят. В частности, расположение престарелого Нестора к многословию была отмечена уже в древности. Аякс, сын Теламона, произносит не так, как Диомед. Характеры гомеровских героев уже чрезвычайно далеки от фольклорной однозначности и прямолинейности. Гектор, основной враг Ахилла и всех ахейцев, стает перед нами богатырем, который готов пропасть и гибнет, оберегая собственный град, стает любящим супругом и папой( " Илиада ", vi, 404 483). Именно в рот Гектора, а не кого или из ахейских воителей вносит Гомер слова, какие смотрятся как; прочувствованная формулировка его личного мироощущения: Ты не обетам богов, а ширяющим в атмосфере птицам Верить велишь? Презираю я птиц и о том не забочусь, Вправо ли птицы бегут, к востоку денницы и солнца, Или влево пернатые к мрачному западу мчатся. Верить обязаны мы одному, Зевса большого воле, Зевса, который и смертных и нескончаемых богов властитель! Знаменье наилучшее всех за родина смело биться! Что ты страшишься борьбы и угроз ратного боя? Ежели Трои сыны при ахейских судах мореходных Все мы падем умерщвленные, ты помереть не страшися! ( " Илиада ", Хii, 237 246) Но и его охватывает трепет при облике приближающегося Ахилла. Он обращается в бегство, обегает трижды кругом Трои, преследуемый Ахиллом, и лишь обманутый Афиной, появившейся к нему в виде его брата Деифоба, решается на фатальной поединок с Ахиллом( " Илиада ", ХХii, 131 248). Образ главного богатыря " Илиады " Ахилла не лишь неоднозначен, но и открывает на протяжении поэмы черты развития. Ахилл, мощнейший из мощных и храбрейший из мужественных, не выдерживает обиды, нанесенной ему верховным предводителем ахейцев под Троей Агамемноном, отобравшим у него любимую им пленницу Брисеиду. Разгневанный Ахилл перестает участвовать в схватках и чрез свою мама, богиню Фетиду, достигает такого, что Зевс ниспосылает ахейцам поражения, какие принуждают их раскаяться в обиде, нанесенной самому могучему из героев. Гомер признает, что у Ахилла были все основания для такого, чтоб придти в гнев, и все же он уже во введении к " Илиаде " именует ярость Ахилла " губительным, пагубным "( i, 2: в переводе Гнедича " суровый "), а потом шаг за шагом указывает, что поведение Ахилла привело к смерти его лучшего друга Патрокла.( Фигура Патрокла, одна из более привлекательных в " Илиаде ", является, возможно, творением самого Гомера, не имевшим макета в эпической традиции.) Ахилл вконцеконцов кается в собственном поведении. Он выступает на охрану ахейцев и убивает в бое Гектора. Но тут Гомер рисует Ахилла преступившим в скорби по Патроклу и в нелюбви к Гектору божеские и человечные законы: Ахилл насмехается над телом мертвого Гектора и собирается отнять его погребения. Лишь в заключительной песни " Илиады " Гомер указывает Ахилла, смягченного горем появившегося к нему отца Гектора Приама. Ахилл выдает ему для погребения тело Гектора и сам плачет совместно с Приамом( ХХiv, 509 512). Тот самый-самый Ахилл, которого только вмешательство Афины удержало в i песни от нападения на Агамемнона( 188 221), в ХХiv, крайней, сам воспринимает заблаговременно меры, чтоб не предположить вспышки бешенства, которая могла бы заставить его посягнуть на появившегося к нему просителем Приама( 582 586). Одним из более бросающихся в глаза художественных приемов гомеровского эпоса является изваяние героев действующими не по личному побуждению, а получающими в принципиальные моменты содействие и советы от покровительствующих им богов. Так, уже в i песни " Илиады " видимая лишь Ахиллу Афина по поручению Геры останавливает его в тот момент, когда он был готов ринуться с клинком на Агамемнона, и обещает Ахиллу удовлетворение за нанесенную ему обиду( i, 193 218). В iii песни Афродита выручает от смерти Париса Александра, потерпевшего поражение в бое с Менелаем( iii, 374 382). При этом боги постоянно достигают такого, чтоб действие развивалось или в согласовании с уже сложившейся эпической традицией, или в гармонии с художественным планом поэта, так что германские филологи ловко охарактеризовали эту ошеломительную черту гомеровского эпоса как gotterapparat т. е. " установка богов ", который пиит употребляет для развития деяния в подходящем направленности. Очевидно, люди догомеровской и гомеровской эры могли в критических ситуациях чувствовать принимаемые ими решения как итог предложения божества, а кому то из них казалось, что он слышал их указания или даже видел данных богов в человечном или в каком или другом виде. Однако в гомеровской поэзии вмешательство богов в дела людей и их управление богатырями очевидно перевоплотился в образный прием, имеющий, в частности, целью поднять героев эпоса и их дела над обыденным человечьим уровнем. Не случаем внезапное выступление Терсита, призвавшего бойцов трогаться по домам, мотивировано только только его своим низменным нравом, а сопротивление, которое оказал ему и иным желавшим возвратиться Одиссей, мотивировано приобретенным им от Афины заданием( " Илиада ", ii, 166 277): вмешательства богов Гомер удостаивает лишь наилучших благородных героев авторитетного происхождения. Даже саму судьбу Мойру становит Гомер на службу собственным художественным задачам: он прибегает к ссылке на нее, когда не может, не вступая в возражение с традицией или с всеобщим планом творения, совершенствовать действие так, как это подходило бы его симпатиям или было в этот момент эстетично выигрышно. Так, очевидно сочувствующий Гектору в его бое с Ахиллом пиит принуждает сострадать Гектору самого Зевса( ХХii, 167 слл.) и разъясняет смерть Гектора, вероятно закрепленную в традиции и, во каждом случае, нужную в согласовании с планом " Илиады ", решением судьбы. Догомеровская эпическая традиция была обширна и разнородна. Слушатели Гомера обязаны были отлично держатьвголове оченьмного сказаний о богах и героях, разумеется, почаще только облеченных в эпическую форму. Об этом произносит то, что Гомер нередко наслаждается только намеками на очень интересные фантастические эпизоды типа геройскихпоступков Геракла и конфликтов, возникавших у Зевса с преследовавшей Геракла Герой: аудитория не простила бы Гомеру таковой скупости в изложении, ежели бы большинству слушателей не было отлично понятно, о чем идет стиль. Некоторые эпизоды из эпической традиции, в том числе и не относящейся к Троянской борьбе, Гомер, судя по всему, употреблял в собственных поэмах не лишь конкретно, но и в качестве отправных пт для сотворения подобных эпизодов на совершенно ином материале. Так, имеется основания мыслить, что античное повествование о бешенстве Мелеагра и об его отказе биться, которое употребляет в собственной речи, увещевая Ахилла, Феникс ( " Илиада ", iХ, 529 599), могло вручить Гомеру идею определить ярость Ахилла в центре деяния " Илиады ". Гомер мог базироваться на сформировавшуюся эпическую традицию о Троянской борьбе и обязан был считаться с ней начиная с ее предыстории с похищением Елены и заканчивая взятием Трои с поддержкой древесного коня и возвращением ахейцев из под Трои. Гомер не стал в собственных дошедших до нас поэмах пробовать поочередно объяснять ход борьбы. Он произнес родное, новое словечко о походе греков под Трою, сосредоточив его в 2-ух огромных поэмах, любая из которых приуроченак только только одному эпизоду ссоре Ахилла с Агамемноном и победе его над Гектором и, поэтому, возвращению Одиссея на Итаку. Для народного эпоса типичны или кроткая песнь, приуроченнаяк одному эпизоду, или наиболее пространное повествование, нанизывающее поочередно эпизоды. В духе данной традиции обязаны были основывать свои песни предшественники Гомера, и так поступали даже его ближайшие наместники, находившиеся в общем под его воздействием, так именуемые киклические стихотворцы. Гениальный прием Гомера был замечен уже в древности, и Аристотель писал в собственной " Поэтике ": " Думается, что ошибаются все стихотворцы, какие придумывали " Гераклеиду ", " Тесеиду " и тому такие поэмы, они задумываются, что раз Геракл был один, то и сказание [о нем] обязано быть единично. А Гомер, как и вообщем вообщем другими] различается, так и тут, как следовательно, поглядел на дело верно, по таланту ли собственному или по искусству: сочиняя " Одиссею ", он не брал только, что с [героем] приключилось, и как он был ранен на Парнассе, и как он притворялся сумасшедшим во время сборов на войну, поэтому что во всем этом нет никакой необходимости или вероятности, чтоб за одним следовало иное; [нет] он сложил " Одиссею ", одинаково как и " Илиаду " кругом 1-го деяния "( 1451а, 19 30). Особенно трудно в композиционном отношении построена " Одиссея ": повествование некотороеколичество раз переходит от сына Одиссея Телемаха к самому Одиссею и назад, покуда, вконцеконцов, обе полосы не соединяются в заканчивающей доли поэмы, изображающей расправу Одиссея над кандидатами на руку Пенелопы. При этом главная дробь умопомрачительных приключений Одиссея излагается поэтом в облике повествования Одиссея во замке короля феаков Алкиноя. Четко продумано в целом и построение " Илиады ". Взрыву бешенства Ахилла в i песни симметрично подходит умиротворение его души при свидании с Приамом в песни заканчивающей. Очевидно, не случаем скоро после завязки деяния " Илиады " и перед завершением наступают задержки развития деяния: во ii песни пиит вводит длинные перечисления ахейских и троянских предводителей, а сцене выкупа тела Гектора в конце поэмы конкретно предшествует прерывающий действие рассказ о состязаниях над гробом Патрокла. Гомер в различие от наиболее поздних " киклических " создателей с большущий осторожностью употребляет дерзко дивные фольклорные мотивы. В " Одиссее " сказочные похождения богатыря в неизвестных странах вкладываются поэтом в рот самого Одиссея: пиит не желает хватать на себя совершенную ответственность за их действительность. В " Илиаде " ничто не говорится о неуязвимости Ахилла, которой, по имевшим во эпохи Гомера путешествие рассказам, наделила его Фетида; наиболее такого, в ст. ХХi, 568 он, по видимому, даже полемизирует с этим представлением. В рассказе о Беллерофонте( vi, 155 196) обходится молчанием волшебный ассистент Беллерофонта свободный конь Пегас, с поддержкой которого Беллерофонт совершал свои подвиги и, в частности, прикончил Химеру, как по догомеровским сказаниям, так и у позднейших стихотворцев, кпримеру у Пиндара. Хотя поэмы в целом построены по кропотливо обдуманному плану, интерес поэта, художество которого сформировалось как художество аэда импровизатора, постоянно сосредоточено на эпизоде, который он формирует в этот момент. Ему далеко рвение к скрупулезной последовательности повествования во всех подробностях. Так, в " Илиаде " Агамемнон, Диомед, Одиссей получают суровые ранения, но когда стихотворцу необходимо представить их опять на поле ругани, он не смущается тем, что им ничто не было произнесено об их исцелении. В vi песни " Илиады "( ст. 129) Диомед делает высказывание, быстрее только обычное для героев еще догомеровского эпоса: " Я, пожалуй, не стану биться с богами ". Поэт тут не наблюдает противоречия с тем, что в предшествующей песни он изобразил Диомеда в необыкновенной ситуации ранящим с соизволения Афины Афродиту и Ареса. Разговор Елены с Приамом на троянской стене, когда она именует поименно ахейских героев и ведает о них, а втомжедухе поединок Париса с Менелаем, изображенные в iii песни, кажутся не совершенно натуральными на десятом году борьбы: они были бы еще уместнее в начале осады Трои. Однако пиит не считается с этим: эти эпизоды необходимы ему для развития деяния в его поэме, и он дерзко вводит их, поддерживая энтузиазм слушателя, принуждая его все время сохраниться в усиленном ожидании. В iХ песни " Илиады " посольством к Ахиллу отправляются Феникс, Аякс, сын Теламона, и Одиссей( стт. 168 169), но потом о них говорится в двойственном числе( ст. 182 и дальше), употреблявшемся в греческом языке лишь по отношению к двум людям или двум предметам. Эти и ряд остальных непоследовательностей в тексте " Илиады " и " Одиссеи ", не полностью однородный язык поэм объясняются, разумеется, тем, что они складывались равномерно, на протяжении почтивсех лет, с внедрением эпических песен предшественников Гомера, песен, восходивших к различным ответвлениям эпической традиции. Уже издавна вызывающая сомнение исследователей Х песнь " Илиады "( так именуемая " Долония "), слабо связанная с главным вхождением и необыкновенно сочетающая архаизмы с упоминанием верховой езды и с иными соответствующими чертами недалёкой к Гомеру эры, разумеется, является вставкой самого Гомера в наиболее или наименее отделанный контент " Илиады ". Видимо, пиит не сумел удержаться от такого, чтоб сберечь от забвения песнь на троянскую тему, сделанную им в некотороеколичество другой стилю, с внедрением не тех песен его предшественников, какие послужили ему главным материалом для сотворения " Илиады ", а каких то остальных. Герои Гомера живут в условно приподнятом эпическом мире. Характерными чертами его художественного способа, сложившимися уже в фольклорном эпосе, являются героизация и архаизация. Герои Гомера как истинные эпические герои более только желают к известности, при жизни и после погибели. Ахилл предпочитает смерть, неминуемую скоро после такого, как он уничтожит Гектора, бесславному существованию: Я выхожу, да головы мне любезной губителя навстречу, Гектора! Смерть же взять готов я, когда ни рассудят Здесь мне назначить ее всемогущий Кронион и боги! Смерти не мог избежать ни Геракл, из супругов наибольший, Как ни любезен он был громоносному Зевсу Крониду; Мощного рок победил и неприязнь непреклонная Геры. Так же и я, коль назначена порция мне одинаковая, лягу, Где суждено; но сияющей славы я доэтого добуду! ( " Илиада ", xviii, 414 121) Своему коню Ксанфу, заговорившему человечьим гласом и предупреждающему его о грозящей ему смерти, Ахилл произносит: Что ты, о конь мой, пророчишь мне погибель? Не твоя то внимание! Слишком я знаю и сам, что долей суждено мне пропасть Здесь, далековато от отца и от мамы. Но не сойду я С боя, доколе троян не насыщу кровавою бранью. ( " Илиада ", ХiХ, 420 423) Гектор, вызывая ахейцев на поединок, дает в случае собственной победы предоставить тело врага для погребения: Пусть похоронят его кудреглавые мужи ахейцы И на брегу Геллеспонта широкого бугор да насыплют. Некогда, видя его, кто нибудь и от поздних отпрысков Скажет, плывя в корабле многовеслом по черному понту: Вот ратоборца могилка, погибшего в античные веки: В бранях его известного свергнул священный Гектор! Так нерожденные скажут, и известность моя не погибнет. ( " Илиада ", vii, 85 91) Гомеровские герои непрерывно пробуют затмить друг друга в доблести. и дважды появляющаяся в " Илиаде " формула Тщиться остальных затмить, частенько гореть отличиться( " Илиада ", vi, 208; Хi, 783) четко передает доминирующий в эпосе дух смелого соперничества. Приподнимая собственных героев над обыкновенными людьми своими современниками или рядовыми бойцами смелой эры, Гомер, следуя эпической традиции, рисует схватка как серию боев( Реальная стратегия боя мощный напор колесниц микенской эры, о которой Гомер знает из эпической традиции, или схватка в сомкнутом пешем строю, отличительное для времени Гомера, обретает отображение в " Илиаде " в главном в рассказах и советах Нестора( " Илиада ", iv, 303 309; Хi, 747 слл.; Ii, 362 368). Рядовые бойцы не принимаются в расплата, и финал всей борьбы зависит от такого, станет ли биться Ахилл, единый из ахейских воителей, способный победить Гектора. Именно в силу этого поединок Ахилла и Гектора делается центральным эпизодом всей борьбы. Время Гомера время распространения железа как материала для производства и орудий труда, и орудия. Гомер непревзойденно знает, какова важность железа для производства разных хозяйственных приборов( " Илиада ", ХХiii, 826 слл.). Гомер, разумеется, сам видел, как действуют в бою железным клинком: бронзовым клинком нереально так отрубить руку, как это убедительно изображено в " Илиаде "( v, 79 83). Дух Ахилла( " Илиада ", ХХii, 357) и сердечко Приама, решившего тронуться за телом сына в ахейский часть( ХХiv, 205, 521), метафорически характеризуются в " Илиаде " как стальные. Пандар стреляет стрелами с стальными наконечниками( " Илиада ", vii, 141), и тем не наименее на всем протяжении " Илиады " герои бьются бронзовым орудием: такая держава веяния к архаизирующей идеализации. Рыба постоянно была одним из главных товаров кормления в Греции. Однако герои Гомера едят мясо и хлеб, но не рыбу, и в " Илиаде " только вскользь упоминается ужение рыбы( Хvi, 408; ср. еще ХХiv, 80 сл.) и охота рыб сетью ( v, 487). Приметы современной Гомеру жизни появляются более только в рассыпанных в тексте поэм развернутых сравнениях, какие поражают разнообразием и точностью подробностей, неожиданностью ассоциаций. Упорная бой, не дающая перевеса ни той ни иной стороне, сравнивается с весами " правдивой рукодельницы ", буквально отвешивающей масть, которую она прядет, чтоб хоть как то прокормить себя и деток( " Илиада ", Хii, 432 436). Воины, сражающиеся за тело Сарпедона, сравниваются с мухами, роящимися кругом подойников с молоком( " Илиада ", Хvi, 641 644). То со львом, то с ослом сравнивается Аякс, сын Теламона: Стал он смущенный и, щит собственный обратно семикожный забросив, Вспять отходил, меж толпою агрессивных, как зверек, озираясь, Вкруг обращаяся, бесшумно колено коленом сменяя. Словно как гордого льва от загона волов тяжконогих Гонят недовольные псы и смелые мужи селяне; Зверю они не дающие тука от стад их своровать, Целую ночь охраняют их, а он, насладиться им скупой, Мечется прямо, но безуспешно ярится: из рук дерзновенных С гулом летят, устремленному в сретенье, нередкие копья, Главни пылающие; их устрашается он и злобный, И со светом Зари удаляется, сердцем грустный, Так Теламонид, грустный душой, негодующий шибко, Вспять отошел: о судах он ахеян беспокоился ужасом. Словно ишак, забредший на ниву, деток одолевает, Медленный; немало их палок на ребрах его сокрушилось; Щиплет он, ходя, высшую пашню, а резвые детки Палками вкруг его колотят, но ничтожна их детская держава; Только тогда, как насытится пашней, с трудом выгоняют, Так Теламонова сына, большого супруга Аякса, Множество гордых троян и союзников их дальноземных, Копьями в щит поражая, с побоища горячо гнали. ( " Илиада ", Хi, 545 565) Возвращая слушателя эпической поэмы на какое то время в настоящий мир, в котором он проживает, гомеровские сопоставления силой контраста еще наиболее приподнимали над ежедневным уровнем повествование о подвигах героев прошлых дней. Несмотря на то что боги все время возникают в " Илиаде " и помогают навести действие в подходящую стихотворцу сторону, по сути дела интересы и поэта, и его героев сконцентрированы на посюстороннем человечном мире. От богов, как они изображены в " Илиаде ", разумеется в духе эпической традиции, человеку не приходится ожидать верности или успокоения в житейских горестях; они поглощены своими интересами и стают перед нами созданиями с высоконравственным уровнем, подходящим никак не наилучшим представителям человечного рода. ( Вотан единый раз говорится в " Илиаде " о том, что Зевс наказывает людей за несправедливость, и при этом за неправосудие администрация имущих он обрушивает губительный дождь на целый град( " Илиада ", Хv, 384 392)). Так, Зевс грозит Гере, ненавидящей троянцев, тем, что разрушит град людей, ласковых ей, и Гера дает ему, ежели он такого захотит, повредить три самых ласковых ей городка Аргос, Спарту и Микены с их ни в чем не повинными обитателями( " Илиада ", iv, 30 54). Эпические герои, имеющие свои человечные недочеты, смотрятся в нравственном отношении очевидно больше богов. Однако инновационные Гомеру представления о божестве как надзирателе нравственного распорядка, какие в развернутом облике станут перед нами в поэмах Гесиода, прокладывают себе путь и в " Илиаду ", приэтом по большей доли в непосредственный речи работающих лиц. Любопытно, что боги почаще бытуют в таковых высказываниях неизвестно или под обобщенным именованием Зевса. Еще огромные уступки складывающимся представлениям о божестве поборнике верности делаются в " Одиссее ". Гомер даже вносит в рот Зевсу в самом начале поэмы полемику с людьми, какие винят богов в собственных несчастьях( i, 32 43). Боги Гомера вечны, пожизненно юны, лишены суровых хлопот, и все предметы обихода у них золотые. И в " Илиаде ", и в " Одиссее " пиит веселит свою аудиторию рассказами о богах, и часто боги выступают в ролях, каких постыдился бы хотькакой недолговечный. Так, в " Одиссее " рассказывается о том, как бог Гефест коварно схватил на месте правонарушения с прелюбодеем всевышним Аресом свою супругу Афродиту( viii, 266 366). В " Илиаде " Гера колотит по щекам свою падчерицу Артемиду ее своим луком( ХХi, 479 49б), Афродита плачет, жалуясь на царапины, какие нанес ей недолговечный Диомед( v, 370 380), а ее мама Диона успокаивает ее рассказом о том, что смертные великаны От и Эфиальт засадили как то в медную бочку самого господа борьбы Ареса, так что он чуть не умер там( v, 383 391). С совершенной серьезностью произносит постоянно Гомер о наоднувторую персонифицированной доле Мойре. Над ней не властны сами боги, и в ее руках находятся в окончательном счете жизнь и погибель человека, победа и поражение в битве. Мойра неумолима, к ней зря обходиться с молитвами и исполнять жертвоприношения. Как это и несомненно при таковых религиозных воззрениях, неясны и представления о загробной жизни, отражающиеся в гомеровских поэмах, они не оставляют человеку веры на наилучшее грядущее после погибели. Души погибших, такие теням, обитают в преисподней, в королевстве Аида. Они лишены сознания и сравниваются поэтом с летучими мышами. Только испив крови жертвенного животного, обретают они на время рассудок и память. Сам Ахилл, которого Одиссей встречает во время собственного странствия в королевство мертвых, заявляет ему, что он лучше желал бы быть на земле поденщиком у бедняка, чем господствовать над тенями в подземном мире( " Одиссея ", Хii, 488 491). Души погибших разделены от решетка живых непобедимой преградой: они не имеютвсешансы ни посодействовать оставшимся на земле собственным недалёким, ни наделать зло собственным противникам. Но даже этот ничтожный удел бессмысленного существования в преисподней недоступен для душ, тело которых не было погребено соответствующим образом. Душа Патрокла просит о погребении Ахилла( " Илиада ", ХХiii, 65 92), воротила спутника Одиссея Эльпенора обращается с подобной просьбой к Одиссею( " Одиссея ", Хi, 51 80), ибо в неприятном случае их ожидает еще наиболее тяжкая участь скитаться, не обретая себе даже такого горестного успокоения, которое ожидает их в королевстве мертвых. Надо заявить, что как в вопросе о вмешательстве богов в земную жизнь людей, так и в том, что касается загробной жизни, в " Одиссее " заметнее отразились новейшие веяния в верованиях греков viii в. до н. э. Отражением данных веяний являются и вирши Хi, 576 600, где говорится, что совершившие при жизни правонарушения против богов Титий и Сизиф несут возмездие в преисподней, и вирши Хi, 568 571, сообразно которым Минос правитель Крыта, " известный сын Зевса " и на том свете создаёт суд над тенями. Эти и остальные бесспорные различия меж " Илиадой " и " Одиссеей " лучше только разрешено разъяснить, на наш взор, исходя из высказывавшегося уже в древности догадки, что Гомер сотворил " Илиаду " наиболее юным, а " Одиссею " поближе к старости( см., кпримеру: [Лонгин] " О благородном ", iХ, 13). Так, персонажи " Илиады ", и в частности Одиссей, неодинраз предаются ликованию, повергнув неприятеля( Хi, 449 458; ХХii, 20 127 и др.), а в " Одиссее " тот же Одиссей заявляет, что такое поведение нечестиво( ХХii, 411 413). Опыт указывает, что мудрость такового рода и в наше время прибывает к людям только к концу их жизненного пути. Успех гомеровских поэм сходу после их сотворения был колоссален. Уже чрез некотороеколичество 10-ов лет после появления " Илиады " грек, имени которого мы никогда не спрашиваем, разумеется сам аэд, нацарапал на собственном дешевом глиняном сосуде некотороеколичество стихотворных строк, сопоставляющих в шутливой форме этот сосуд с кубком короля Нестора, о котором рассказывается в " Илиаде "( ср.: Хi, 618 644): Это кубок Нестора, удачный для питья. А кто из этого кубка выпьет, такого безотлагательно же Охватит влечение прекрасноувенчанной Афродиты. Надпись эта чуть ли имела бы значение, ежели бы товарищи хозяина сосуда не были уже отлично знакомы с появившейся при жизни их поколения поэмой, желая создатель ее жил за 2000 км: черепок отыскан на ином конце греческого решетка, в лишь что основанной греческой колонии на полуострове Исхии в Тирренском море, неподалеку от сегодняшнего Неаполя. Трудно доставить себе наиболее красноречивое аттестат молниеносного проникновения гомеровских поэм везде, где лишь звучала эллинская стиль. " Илиада " и " Одиссея ", исполнявшиеся устно, но распространившиеся в письменном облике, сходу же превзошли собственных предшественниц. Мы даже не можем быть убеждены в том, что эти наиболее античные поэмы были записаны: во каждом случае, их не было в руках александрийских экспертов и библиотекарей, кропотливо собиравших старую поэзию. " Илиада " и " Одиссея ", появившись, как Афина из головы Зевса, сходу заняли родное пространство истока и родника всей греческой литературы поэзии и прозы, пространство эталона и объекта воспроизведения, то пространство, которое они и по сей день занимают в европейской литературе. Греческие детки учились декламировать по " Илиаде ". В Греции постоянно были люди, знавшие обе поэмы Гомера напамять. Греческий ритор конца i в. н. э. Дион Хрисостом отыскал таковых людей в изобилии на краю тогдашнего цивилизованного решетка в греческой колонии Ольвии на сберегаю Черного моря, неподалеку от сегодняшней Одессы( Дион Хрисостом, ХХХvi, 9). Когда греки в vii в. до н. э. поселились на месте разрушенной Трои и основали град Новый Илион, основным храмом его они сделали церковь Афины, разумеется поэтому, что конкретно церковь Афины в Трое упоминается в " Илиаде "( vi, 269 279; 293 311). Вскоре после " Илиады " и " Одиссеи " были сделаны поэмы так именуемого троянского кикла, поочередно повествовавшие о троянской борьбе от женитьбы отца Ахилла Пелея и мореходный богини Фетиды, ссоры богинь из за яблока, предназначенного " наипрекраснейшей ", и суда Париса, сделавшего его супругом Елены, до взятия Трои и возвращения ахейских героев: " Киприи ", " Малая Илиада ", " Эфиопида "( по имени союзника троянцев короля эфиопов Мемнона), " Взятие Илиона " и " Возвращения ". Поэмы эти опирались и на догомеровскую эпическую традицию, и на поэмы самого Гомера, но конкурировать с Гомером их создатели не пробовали и действия, описанные в его поэмах, не объясняли. Поэмы эти уступали гомеровским даже по размеру и, как мы можем осуждать по незначительным уцелевшим отрывкам, были гораздо ниже " Илиады " и " Одиссеи " по художественному уровню. Тем не наименее греки длительное время приписывали их Гомеру, разумеется, следуя практике приписывавших их для большей авторитетности Гомеру рапсодов, какие выполняли их наравне с истинными гомеровскими. Рапсоды не лишь приписали Гомеру киклические поэмы, они позволяли себе делать вставки и в контент гомеровских поэм, вставки почаще только тривиальные, но времяотвремени тенденциозные. Античная традиция сохранила нам имя 1-го из таковых рапсодов, вособенности цинично вставлявшего в гомеровские поэмы личные вирши: его звали Кинеф, был он родом с о. Хиоса и жил возле 500 г. до н. э. Тем не наименее сохранялись и тексты, претерпевшие чрезвычайно недостаточно искажений. Такие тексты, разумеется, имелись в vi в. до н. э. в постановлении киосских гомеридов династии рапсодов, претендовавших на то, что они проистекают от Гомера. Мог восходить к такому тексту гомеридов и был достаточно исправен контент поэм Гомера, исполнявшийся начиная с vi в. до н. э. в Афинах на празднестве Панафиней, желая не исключена вероятность такого, что конкретно в этот контент были изготовлены малые вставки, возвеличивающие Афины и их короля Тесея и подкреплявшие права афинян на близлежащий полуостров Саламин( " Илиада ", i, 265; Ii, 557 558 и др.). Как демонстрируют орфографические индивидуальности папирусов и средневековых рукописей, донесших до нас контент гомеровских поэм, этот контент восходит к папирусам vi v вв. до н. э., написанным простым древнеаттическим алфавитом, который был в употреблении лишь в Афинах и в их окрестностях. Вся древнегреческая лирическая поэзия, первые образцы которой, записанные и дошедшие до нас, относятся к первой половине vii в. до н. э., полна гомеровских реминисценций. Спартанский пиит Тиртей вдохновлялся Гомером в собственных воинственных призывах и маршевых песнях. Даже Архилох, подчеркнуто отвергавший закрепленные в гомеровских поэмах традиционные ценности и традиционные формы поведения, полемизировал с Гомером, перифразируя гомеровские выражения. Эпизоды из " Илиады " и " Одиссеи " делаются источником сюжетов для греческих живописцев. Так, роспись протоаттического сосуда истока vii в. до н. э. с острова Эгины иллюстрирует эпизод спасения Одиссея от киклопа Полифема под брюхом барана( " Одиссея ", ix, 431 435), а на родосской вазе истока vi в. до н. э. изображены Гектор и Менелай, сражающиеся над телом Эвфорба( см.: " Илиада ", Хvii, 60 88). Исключительное состояние гомеровских поэм в греческой культуре сохраняется и в v iv вв. до н. э., когда основным центром духовной жизни стают Афины. Эсхил, считавший целый эпический кикл троянский и фиванский творением Гомера, назвал свои катастрофы " крохами от больших пиров Гомера ". Призывая греков к общему походу на персов под управлением Филиппа Македонского, афинский публицист Исократ ссылается на прецедент общеахейской экспедиции под Трою, изображенный в " Илиаде ". Платон, восхищавшийся гением Гомера, в то же время был возмущен легкомыслием, с которым Гомер изображал богов, и так боялся воздействия Гомера на юные умы, что намеревался запретить поэмы Гомера в идеальном государстве, о разработке которого он грезил( Платон. " Государство ". Ii, 383а 394в). Гомеру приписывали разнообразнейшие знания во всех гранях жизни от военного художества до земледелия и находили в его творениях советы на хотькакой вариант, желая ученый энциклопедист эллинистической эры Эратосфен и пробовал напоминать, что ключевой целью Гомера было не наставление, а развлечение. Начиная с Аристофана( " Лягушки ", 1034) Гомер непрерывно называется " священным ". В Смирне существовал церковь Гомера, и одна из медных монет, чеканившихся городом, называлась гомерик( Страбон, Хiv, 1, 37, с. 646). Там ведали, что Гомер родился от некоего божества, танцевавшего с музами, в то время как по иной версии папой Гомера был бог реки Мелет. Аргивяне приглашали Гомера наравне с Аполлоном на любое государственное жертвоприношение. Египетский правитель Птолемей Филопатор соорудил для Гомера церковь, где его скульптура была окружена изображениями 7 городов, споривших за честь быть его отчизной( Элиан. " Пестрые рассказы ". Хiii, 22). Апофеоз Гомера, т. е. его обожествление, был темой известного рельефа Архелая из Приены( эллинистическая эра). Другой мраморный рельеф ii в. до н. э. рисует Мир и Время, увенчивающими венком Гомера как поэта для только населенияземли на все эпохи. Когда в покорившем Грецию Риме под мощным воздействием греческой культуры стала накладываться своя беллетристика, римский пиит Вергилий попробовал подвести под римскую культуру таковой же неповторимый фундамент, каким для греческой были поэмы Гомера, но " Энеида " Вергилия несет на себе незабываемый след эры, в которую она была создана, и совершенно не схожа по собственному духу на " Илиаду " и " Одиссею ", какие Вергилий брал в качестве эталона. Тем не наименее конкретно Вергилий оказался тем промежуточным звеном, чрез которое эра Возрождения, не нашедшая прямого оковы к Гомеру, восприняла родившуюся в Греции viii в. до н. э. традицию литературного смелого эпоса. Возникшие под воздействием данной традиции поэмы " Освобожденный Иерусалим " Торквато Тассо, " Лузиада " Камоэнса, " Потерянный рай " Мильтона принадлежат к вершинам вселенской литературы. Но уже античные греки, восхищавшиеся Гомером и подражавшие ему, начали его учить и объяснять. Уже во 2-ой половине vi в. до н. э. возникает особое творение, приуроченноек толкованию поэм Гомера, книжка некоего Теагена из Регия. " Отец летописи " Геродот, пристально читая Гомера, отметил некие противоречия меж гомеровскими поэмами и входившими в троянский кикл " Киприями " и засомневался в принадлежности " Киприй " Гомеру( Геродот. " История ". Ii, 116 117). Среди нескончаемой вереницы греков, какие занимались в предстоящем интерпретацией поэм Гомера, выделяются имена философов Демокрита и Аристотеля. Александрийские филологи эллинистической эры Зенодот из Эфеса, Аристофан из Византия и в индивидуальности Аристарх с Самоса собирали методологически рукописи поэм Гомера со всех концов эллинского решетка и пробовали вернуть в первозданном облике гомеровский контент. Сравнивая найденные в огромном численности в Египте папирусы Гомера iii в. до н. э. с гомеровскими текстами послеаристарховского времени, мы зрим, какую грандиозную работу сделал Аристарх. И ежели в интерпретации гомеровских поэм Аристарх был во многом наивен, представляя себе, в частности, гомеровское сообщество по виду и схожести королевского двора эллинистической монархии, сам контент обеих поэм, судя по всему, только в редких вариантах отклоняется от аутентичного гомеровского текста viii в. до н. э. В следующие века отреставрированный Аристархом контент " Илиады " и " Одиссеи " кропотливо переписывался, перейдя в iii iv вв. н. э. из папирусных свитков в пергаменные кодексы. Лучшие из данных рукописей были снабжены комментариями на полях, так называемыми схолиями, основанными на трудах эллинистических филологов. Эти схолии, дошедшие до нас в византийских рукописях гомеровских поэм, и вданныймомент во многом помогают исследователям поточнее взятьвтолк поэмы. В 1488 г., уже скоро после изобретения книгопечатания, контент " Илиады " и " Одиссеи " был впервыйраз напечатан во Флоренции. За этим изданием последовали почтивсе остальные. Хотя уже в древности некоторые недостаточно популярные нам Ксенон и Гелланик( так именуемые хоридзонты, т. е. " разделители ") утверждали, что Гомер не мог сотворить и " Илиаду ", и " Одиссею ", сомнения такового рода продолжительно не находили отзыва у исследователей древнегреческой литературы. Лишь в 1664 г. аббат д'Обиньяк, функциональный соучастник разгоревшегося во Франции спора о сравнительных плюсах древней и новейшей литературы, прочитал стиль, в которой обосновывал, что Гомера вообщем не было, а " Илиада " и " Одиссея " являются скверными компиляциями позднейшей эры, но и его выступление прошло незамеченным. Английский филолог Ричард Бентли в 1713 г., делаяупор на поздние древние свидетельства о роли афинского тирана vi в. до н. э. Писистрата в упорядочении текста гомеровских поэм, утверждал, что Гомер создавал малые разрозненные песни, сведенные в эпические поэмы только немало позже. Однако впервыйраз тщательно выработал скептический взор на Гомера и его творчество только германский филолог Фридрих Август Вольф в собственном вышедшем в 1795 г. " Введении к Гомеру ". Вольф считал, что гомеровские поэмы в движение нескольких веков передавались из уст в рот неграмотными певцами, трансформировались в процессе передачи, а собственный сегодняшний вид заполучили в итоге предпринятого в vi в. до н. э. в ходе их первой записи далековато идущего редактирования. Книга Вольфа вызвала оживленную дискуссию о происхождении поэм Гомера, продолжающуюся по сей день, а целый круг заморочек, связанных с авторством " Илиады " и " Одиссеи ", получил заглавие " гомеровского вопроса ". Идя по пути, указанному Вольфом, Карл Лахман в 1837 и в 1841 гг. попробовал ремонтировать, делаяупор на контент " Илиады ", 18 песней, сделанных в различное время различными создателями, песней, из которых, по его понятию, " Илиада " появилась. Так начались пробы разбирать процесс формирования гомеровских поэм, и эксперты, пошедшие по этому пути, получили заглавие аналитиков. Однако ряд исследователей продолжал защищать взор на гомеровские поэмы как на порождение одного творческого акта их творца, это направленность получило заглавие унитариев. С особой энергией, талантом и эрудицией позицию унитариев оберегали уже в начале нашего века Карл Роте и Энгельберт Дреруп. Спор не решен совсем и по сей день, но многолетний эксперимент изучения гомеровских поэм указывает, что унитарии правы, когда говорят, что гомеровские поэмы, как мы их читаем вданныймомент, были сделаны одним или, может быть, 2-мя гениальными поэтами, а не сложились машинально, что подтверждают вданныймомент и статистические изучения языка и манеры поэм, но идут очень далековато, когда говорят, что контент поэм не дает нам способности просочиться в догомеровскую эпическую традицию. Исследование такого, как Гомер переработал былую в его постановлении фольклорную эпическую традицию, начал в сущности еще в 1826 г. Г. В. Нич, и на этом пути почтивсе уже достигнуто, в частности трудами В. Шадевальдта и И. Какридиса, пытавшихся открыть предысторию сюжета " Илиады ", Д. Пейджа, во многом уточнившего нрав отображения в " Илиаде " исторической обстановки. Гомер это правило начал всей литературы, и успехи в исследовании его творчества имеютвсешансы рассматриваться как знак движения вперед всей филологической науки, а энтузиазм к поэмам Гомера и их эмоциональное восприятие обязаны рассматриваться как беспроигрышный знак здоровья всей человечной культуры. Гомер. Илиада. Песнь первая. Язва, ярость. ПЕСНЬ ПЕРВАЯ. ЯЗВА, ГНЕВ. Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, Грозный, который ахеянам тыщи бедствий соделал: Многие души могучие замечательных героев низринул В сумрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным 5 Птицам окрестным и псам( совершалася Зевсова свобода), С оного дня, как, воздвигшие спор, воспылали враждою Пастырь народов Атрид и герой Ахиллес благородный. Кто ж от богов вечных заслуга их к враждебному спору? Сын громовержца и Леты Феб, повелителем прогневленный, 10 Язву на войско злобную навел; гибли народы В смерть, что Атрид обесчестил жреца непорочного Хриса. Старец, он прибывал к кораблям быстролетным ахейским Пленную дочь искупить и, принесши бесчисленный выкуп И держа в руках, на жезле золотом, Аполлонов 15 Красный корона, умолял внушительно всех он ахеян, Паче ж Атридов могучих, строителей рати ахейской: " Чада Атрея и пышнопоножные мужи ахейцы! О! да помогут вам боги, имущие домы в Олимпе, Град Приамов повредить и счастливо в дом вернуться; 20 Вы ж свободите мне трогательную дочь и выкуп примите, Чествуя Зевсова сына, далековато разящего Феба ". Все изъявили единодушие кликом повальным ахейцы Честь жрецу проявить и взять блистательный выкуп; Только короля Агамемнона было то не хорошо сердцу; 25 Гордо жреца отправил и прирек ему суровое словечко: " Старец, чтобы я никогда тебя не видал перед судами! Здесь и сейчас ты не медли и впредь не дерзай появиться! Или тебя не избавит ни скиптр, ни корона Аполлона. Деве свободы не дам я; она обветшает в неволе, 30 В Аргосе, в нашем дому, от тебя, от родины далече Ткальньй стан обходя или кровать со мной деля. Прочь удались и меня ты не гневай, да здоров возвратишься! " Рек он; и старик трепещет и, слову короля покоряся, Идет, безмолвный, по брегу немолчношумящей бездны. 35 Там, от судов удалившися, старик взмолился грустный Фебу королю, лепокудрыя Леты способному сыну: " Бог сребролукий, внемли мне: о ты, что, хранящий, обходишь Хрису, священную Киллу и массивно царишь в Тенедосе, Сминфей! ежели когда я церковь твой святой украсил, 40 Если когда перед тобой возжигал я тучные ноги Коз и тельцов, услышь и исполни одно мне желанье: Слезы мои отомсти аргивянам стрелами твоими! " Так вопиял он, моляся; и внял Аполлон сребролукий: Быстро с Олимпа вершин устремился, пышущий бешенством, 45 Лук за плечами неся и колчан, отовсюду прикрытый; Громко крылатые стрелы, биясь за плечами, звучали В шествии гневного господа: он шествовал, ночи схожий. Сев вконцеконцов перед судами, пернатую скорую мечет; Звон ошеломительный издал серебряный лук стреловержца. 50 В самом начале на месков напал он и псов празднобродных; После понял и люд, смертоносными прыща стрелами; Частые мертвецов костры частенько горели по стану. Девять дней на войско божие стрелы летали; В день же десятый Пелид на собрание созвал ахеян. 55 В идеи ему то вложила богиня державная Гера: Скорбью терзалась она, погибающих видя ахеян. Быстро сходился люд, и, когда воедино собрался, Первый, на сонме восстав, заявлял Ахиллес быстроногий: " Должно, Атрид, нам, как вижу, назад исплававши море, 60 В домы свои вернуться, когда только от погибели спасемся. Вдруг и битва, и погибельный мор уничтожает ахеяи. Но проверим, Атрид, и вопросим жреца, иль пророка, Или гадателя снов( и сны от Зевеса посещают): Пусть нам расскажут, чем раздражен Аполлон небожитель? 65 Он за клятва несвершенный, за жертву ль стотельчую гневен? Или от агнцев и избранных коз благовонного тука Требует бог, чтобы ахеян освободить от пагубной язвы? " Так произнесши, воссел Ахиллес; и одномоментно от сонма Калхас восстал Фесторид, высший птицегадатель. 70 Мудрый, ведал он все, что минуло, что имеется и что станет, И ахеян суда по морям предводил к Илиону Даром предвиденья, выше ему вдохновенным от Феба. Он, благомыслия целый, стиль заявлял и вещал им: " Царь Ахиллес! провозгласить повелел ты, любимчик Зевеса, 75 Праведный ярость Аполлона, далековато разящего господа? Я возвещу; но и ты согласись, поклянись мне, что правильно Сам ты меня отстоять и словами готов и руками. Я боюсь, прогневаю супруга, который высший Царь аргивян и которому все покорны ахейцы. 80 Слишком могуществен правитель, на супруга подвластного яростный? Вспыхнувший ярость он на первую пору желая и смиряет, Но сокрытую злость, доколе ее не исполнит, В сердечко хранит. Рассуди ж и отвечай, защитник ли ты мне? " Быстро ему отвечая, вещал Ахиллес благородный: 85 " Верь и дерзай, ввести нам оракул, какой-никакой бы он ни был! Фебом зарекаюсь я, Зевса фаворитом, которому, Калхас, Молишься ты, раскрывая данаям вещания господа: Нет, перед судами никто, пока существую я и вижу, Рук на тебя дерзновенных, клянуся, никто не подымет 90 В стане ахеян; желая бы именовал самого ты Атрида, Властию сейчас верховной гордящегось в рати ахейской ". Рек он; и сердцем дерзнул, и вещал им пророк непорочный: " Нет, не за должный клятва, не за жертву стотельчую гневен Феб, но за Хриса жреца: обесчестил его Агамемнон, 95 Дщери не выдал ему и моленье и выкуп отринул. Феб за него покарал, и бедами еще покарает, И от пагубной язвы разящей руки не удержит Прежде, доколе к папе не отпустят, без платы, вольной Дщери его черноокой и в Хрису святой не представят 100 Жертвы стотельчей; тогда только мы господа на милость преклоним ". Слово скончавши, воссел Фесторид; и от сонма воздвигся Мощный герой, пространно властительный правитель Агамемнон, Гневом волнуем; страшной в груди его угрюмое сердечко Злобой наполнилось; очи его засветились, как пламень. 105 Калхасу главному, глядя безжалостно, вещал Агамемнон: " Бед предвещатель, приятного ты никогда не произнес мне! Радостно, правильно, тебе человекам беды только пророчить; Доброго слова еще ни измолвил ты нам, ни осуществил. Се, и сейчас ты для нас как глагол проповедуешь господа, 110 Будто народу беды дальномечущий Феб устрояет, Мстя, что блестящих подарков за свободу взять Хрисеиды Я не желал; но в душе я хотел черноокую деву В дом мой завести; выбрал бы ее и самой Клитемнестре, Девою взятой в супруги; ее Хрисеида не ужаснее 115 Прелестью вида, приятством собственным, и разумом, и делами! Но соглашаюсь, ее отдаю, коль просит полезность: Лучше хочу я избавление созидать, чем смерть народа. Вы ж мне в сей день замените заслугу, да в стане аргивском Я без заслуги один не останусь: постыдно б то было; 120 Вы же то зрите все от меня отступает заслуга ". Первый ему отвечал Пелейон, Ахиллес быстроногий! " Славою гордый Атрид, безгранично корыстолюбивый! Где для тебя приобрести доброжелательным ахеям заслугу? Мы не владеем нигде сохраняемых общих сокровищ: 125 Что в городках разоренных мы добыли, все поделили; Снова ж, что было дано, отнимать у народа постыдно! Лучше свою возврати, в угождение всевышнему. Но после Втрое и вчетверо мы, аргивяне, тебе то заплатим, Если дарит Зевс крепкостеиную Трою повредить ". 130 Быстро, к нему обратяся, вещал Агамемнон мощный: " Сколько ни доблестен ты, Ахиллес, вечным схожий, Хитро не умствуй: меня ни провесть, ни склонить не успеешь. Хочешь, чтобы сам владел ты заслугой, а я чтобы, недостаточный, Молча сидел? и советуешь мне ты, чтобы деву я выдал?.. 135 Пусть же меня удовольствуют новою мздою ахейцы, Столько ж приятною сердцу, плюсом равною первой. Если ж откажут, предстану я сам и из кущи исторгну Или твою, иль Аяксову плату, или плату Одиссея; Сам я исторгну, и несчастье тому, перед кого я предстану! 140 Но об этом Разговаривать можем еще мы и после. Ныне темный корабль на священное море ниспустим, Сильных гребцов изберем, на корабль гекатомбу поставим И сведем Хрисеиду, румяноланитую деву. В нем да воссядет начальником муж от ахеян советных, 145 Идоменей, Одиссей Лаэртид иль Аякс Теламонид Или ты сам, Пелейон, из супругов в ополченье страшнейший! Шествуй и к нам Аполлона умилостивь жертвой священной! " Грозно посмотрев на него, отвечал Ахиллес быстроногий: " Царь, облеченный бесстыдством, опасный душою мздолюбец! 150 Кто из ахеян захотит твои повеления выслушивать? Кто иль поход совершит, иль с злобными смело сразится? Я за себя ли пришел, чтобы троян, укротителей коней, Здесь сражаться? Предо мною ни в чем не виновны трояне: Муж их ни коней моих, ни тельцов никогда не похитил; 155 В счастливой Фтии моей, людной, плодами обильной, Нив никогда не топтал; беспредельные нас делят Горы, покрытые бором, и гулкие волны морские. Нет, за тебя мы пришли, веселим мы тебя, на троянах Чести ища Менелаю, тебе, человек псообразный! 160 Ты же, бессовестный, считаешь ничем то и все презираешь, Ты угрожаешь и мне, что мою ты заслугу похитишь, Подвигов тягостных плату, драгоценнейший дар мне ахеян?.. Но с тобой никогда не владею заслуги я одинаковой, Если троянский цветущий ахеяне град разгромляют. 165 Нет, неглядя, что тягчайшее угнетение томительной ругани Руки мои подымают, постоянно, как раздел начинается, Дар богатейший тебе, а я и с небольшим, лестным В стан не ропща возвращаюсь, когда истомлен ратоборством. Ныне во Фтию иду: для меня несоизмеримо приятней 170 В дом вернуться на стремительных судах; посрамленный тобою, Я не хочет тебе множить тут добыч и сокровищ ". Быстро воскликнул к нему властитель супругов Агамемнон: " Что же, беги, ежели бегства ты жаждешь! Тебя не прошу я Ради меня сохраниться; останутся тут и остальные; 175 Честь мне окажут они, а вособенности Зевс промыслитель. Ты ненавистнейший мне меж королями, питомцами Зевса! Только тебе и приятны неприязнь, да раздоры, да боя. Храбростью ты известен; но она дарование господа. В дом возвратясь, с кораблями беги и с дружиной своею; 180 Властвуй своими фессальцами! Я о тебе не забочусь; Гнев твой вменяю в ничего; а, против, грожу тебе так я: Требует бог Аполлон, чтоб я возвратил Хрисеиду; Я возвращу, и в моем корабле и с моею дружиной Деву пошлю; но к тебе я приду, и из кущи твоей Брисеиду 185 Сам увлеку я, заслугу твою, чтоб светло ты сообразил, Сколько я властию больше тебя, и чтобы любой боялся Равным себя мне полагать и грубо верстаться со мною! " Рек он, и несладко Пелиду то стало: могучее сердечко В персях богатыря власатых меж 2-ух волновалося идей: 190 Или, немедля исторгнувши меч из влагалища острый, Встречных рассыпать ему и уничтожить властелина Атрида; Или свирепство сдержать, обуздав огорченную душу. В миг, как схожими думами интеллект и душу волнуя, Страшный собственный меч из ножон извлекал он, появилась Афина, 195 С неба слетев; ниспослала ее златотронная Гера, Сердцем любя и храня обоих браноносцев; Афина, Став за хребтом, ухватила за русые кудри Пелида, Только ему только явленная, иным незримая в сонме. Он испугался и, вспять обратяся, узнал непременно 200 Дочь громовержцеву: ужасным огнем ее очи горели. К ней обращенный лицом, устремил он крылатые речи: " Что ты, о дочь Эгиоха, сюда низошла от Олимпа? Или хотела ты созидать короля Агамемнона буйство? Но реку я тебе, и реченное быстро свершится: 205 Скоро сей недолговечный своею гордынею душу погубит! " Сыну Пелея рекла светлоокая дочь Эгиоха: " Бурный твой ярость обуздать я, когда ты вечным покорен, С неба сошла; ниспослала меня златотронная Гера; Вас обоих умеренно и обожает она, и выручает. 210 Кончи ссору, Педейон, и, довольствуя гневное сердечко, Злыми словами язви, но рукой клинка не касайся. Я предсказываю, и оное быстро исполнено станет: Скоро трикраты тебе известными столько ж подарками Здесь за обиду оплатят: смирися и нам повинуйся ". 215 К ней обращайся снова, заявлял Ахиллес быстроногий: " Должно, о Зевсова дочь, блюсти повеления ваши. Как мой ни пламенен ярость,. но кротость полезнее станет: Кто вечным покорен, тому и вечные внемлют ". Рек, и на сребряном черене стиснул могучую руку 220 И большой собственный меч в ножны опустил, покоряся Слову Паллады; Зевсова дочь вознеслася к Олимпу, В дом Эгиоха отца, небожителей к ясному сонму. Но Пелид быстроногий жестокими опять словами К сыну Атрея вещал и никак необуздывал бешенства: 225 " Грузный вином, со взглядами песьими, с сердцем еленя! Ты никогда ни в сраженье беспрепятственно начинать перед войском, Ни пойти на засаду с храбрейшими рати мужами Сердцем твоим не дерзнул: для тебя то видится гибелью. Лучше и проще стократ по широкому стану ахеян 230 Грабить дары у такого, кто тебе прекословить посмеет. Царь пожиратель народа! Зане над презренными правитель ты, Или, Атрид, ты нанес бы обиду, заключительную в жизни! Но тебе произношу, и великою клятвой клянуся, Скипетром сим я клянуся, который ни листьев, ни веток 235 Вновь не испустит, единожды оставив собственный корень на холмах, Вновь не прозябнет, на нем изощренная медь обнажила Листья и кору, и сейчас который ахейские мужи Носят в руках судии, уставов Зевесовых охраны, Скиптр сей тебе перед ахейцами станет великою клятвой: 240 Время придет, как данаев сыны пожелают Пелида. Все до крайнего; ты ж, и крушася, бессилен им будешь Помощь вручить, как толпы их от Гектора мужеубийцы Свергнутся в останки; и душой ты собственной истерзаешься, бешен Сам на себя, что ахейца храбрейшего так обесславил ". 245 Так сказал, и на землю оченьбыстро скипетр он кинул, Вкруг золотыми гвоздями блестящий, и сел меж королями. Против Атрид Агамемнон буйствовал сидя; и Нестор Сладкоречивый восстал, громогласный вития пилосский: Речи из уст его вещих, сладчайшие меда, лилися. 250 Два поколенья уже современных ему человеков Скрылись, какие прежде с ним росли и жили В Пилосе пышном; над третьим уж племенем царствовал старик. Он, благомыслия целый, рекомендует им и вещает: " Боги! большая печаль на ахейскую землю прибывает! 255 О! возликует Приам и Приамовы гордые чада, Все жители Трои безгранично восхитятся духом, Если услышат, что вы воздвигаете горькую распрю, Вы, меж данаями первые в сонмах и первые в сражениях! Но покоритесь, могучие! оба меня вы молодее, 260 Я уже прежде видал известнейших вас браноносцев; С ними в разговоры вступал, и они не гнушалися мною. Нет, схожих супругов не видал я и созидать не буду, Воев, каковой Пирифой и Дриас, вожак народов, Грозный Эксадий, Кеней, Полифем, небожителям одинаковый, 265 И порожденный Эгеем Тесей, вечным схожий! Се люди могучие, известность сынов земнородных! Были могучи они, с великими в боя входили, С лютыми чадами гор, и сражали их битвой страшным. Был я, но, и с оными в дружестве, бросивши Пилос, 270 Дальную Апии землю: меня они вызвали сами. Там я, по мощам моим, подвизался; но с ними стязаться Кто бы дерзнул от живущих сейчас человеков наземных? Но и они мой комитет воспринимали и слушали речи. Будьте и вы покорны: выслушивать советы здорово. 275 Ты, Агамемнон, как ни могущ, не лишай Ахиллеса Девы: ему как заслугу ее даровали ахейцы. Ты, Ахиллес, воздержись гордо с повелителем препираться: Чести схожей поныне еще не стяжал ни единственный Царь скиптроносец, которого Зевс возвеличивал славой. 280 Мужеством ты известен, родила тебя матерь богиня; Но мощнейший тут он, властитель народов несчетных. Сердце смири, Агамемнон: я, старик, тебя упрашиваю, Гнев отложи на Пелида богатыря, который мощнейший Всем нам, ахейцам, цитадель в истребительной ругани троянской ". 285 Быстро ему отвечал властитель супругов, Агамемнон! " Так верно ты все и уместно, о старик, вещаешь; Но человек сей, ты наблюдаешь, желает тут всех перевысить, Хочет начальствовать всеми, властвовать в рати над всеми, Хочет ориентировать всем; но не я покориться хочет. 290 Или, что мужественным его создали вечные боги, Тем дозволяет ему произносить мне в лицо оскорбленья? " Гневно его перервав, отвечал Ахиллес благородный: " Робким, жалким меня верно бы все именовали, Если б во всем, что ни скажешь, тебе угождал я, безмолвный. 295 Требуй такого от остальных, напыщенный властительством; мне же Ты не приказывай: выслушивать тебя не хочет я больше! Слово другое скажу, и его сохрани ты на сердечко: В битву с оружьем в руках никогда за плененную деву Я не вступлю, ни с тобой и ни с кем; отымайте, что отдали! 300 Что до корыстей остальных, в корабле моем черном хранимых, Противу воли моей ничто ты из них не похитишь! Или, приди и отведай, пускай и остальные увидят: Черная кровь из тебя вкруг копья моего заструится! " Так воеводы невообразимо друг с ином словами сражаясь, зов Встали от мест и порушили сонм перед судами ахеян. Царь Ахиллес к мирмидонским собственным кораблям быстролетным Гневный отшел, и при нем Менетид с мирмидонской дружиной. Царь Агамемнон простой корабль ниспустил на бездну, Двадцать выбрал гребцов, поставил на нем гекатомбу, 310 Дар Аполлону, и сам Хрисеиду, красивую деву, Взвел на корабль: властителем стал Одиссей многоумный; Быстро они, устремяся, по влажным маршрутам полетели. Тою порою Атрид повелел очищаться ахейцам: Все очищались они и грязное в море метали. 315 После, избрав абсолютные Фебу королю гекатомбы, Коз и тельцов сожигали у брега бесплодного моря; Туков воня до небес восходила с клубящимся дымом. Так аргивяне трудилися в стане; но правитель Агамемнон Злобы еще не смирял и угроз не запамятовал Ахиллесу: 320 Он, призвав перед лицо Талфибия и с ним Эврибата, Верных клевретов и вестников, так заповедовал, яростный: " Шествуйте, верные вестники, в сень Ахиллеса Пелида; За руки брав, перед меня Брисеиду немедля представьтесебе: Если же он не даст, возвратитеся сам я исторгну: 325 С силой к нему я приду, и преслушному горестней станет ". Так сказал и послал, заповедавши суровое словечко. Мужи отправь неохотно по сберегаю гулкой бездны; И, приближася к кущам и скорым судам мирмидонов, Там обретают его, перед кущей своею сидячим 330 В думе; пришедших увидя, не удовлетворенность Пелид нашел. Оба смутились они и в почтительном ужасе к господине Стали, ни новости заявить, ни его вопросить не дерзая. Сердцем собственным то просочился и вещал им Пелид благородный: " Здравствуйте, мужи глашатаи, вестники господа и смертных! 335 Ближе предстаньте; ни в чем вы не винны, но правитель Агамемнон! Он вас послал за заслугой моей, за младой Брисеидой. Друг, благородный Патрокл, изведи и отдай Брисеиду; Пусть воруют; но сами они же очевидцы будут И перед сонмом богов, и перед племенем всех человеков. 340 И перед повелителем сим неистовым, нежели прежде опять Нужда наступит во мне, чтобы избавить от позорнейшей погибели Рать остальную... свирепствует, правильно, он, ум погубивши; Свесть реального с грядущим он не умея, не наблюдает, Как при судах снабдить избавление рати ахейской! " 345 Рек, и Менетиев сын подчинился любезному другу. За руку вывел из сени прекрасноланитую деву, Отдал послам; и они удаляются к сеням ахейским; С ними отступает грустная дева. Тогда, прослезяся, Бросил товарищей Ахиллес, и далековато от всех, одинокий, 350 Сел у бездны седой, и, взирая на понт темноводный, Руки в слезах простирал, умоляя любезную матерь: " Матерь! Когда ты меня породила на свет кратковечным, Славы не обязан ли был осудить мне высокогремящий Зевс Эгиох? Но меня никакой не сподобил он чести! 355 Гордый могуществом правитель, Агамемнон, меня обесчестил: Подвигов бранных заслугу похитил и властвует ею! " Так он в слезах вопиял; и услышала крик его матерь, В безднах сидячая моря, в обители старика Нерея. Быстро из пенного моря, как легкое скопление, вышла, 360 Села около трогательного сына, струящего горькие слезы; Нежно ласкала рукою, именовала и так разговаривала: " Что ты, о сын мой, рыдаешь? Какая грусть побывала Сердце твое? не скрывайся, поведай, да оба мы знаем ". Ей, тяжко застонав, отвечал Ахиллес быстроногий: 365 " Знаешь, о матерь: отчего тебе, знающей все, возвещать мне? Мы на священные Фивы, на град Этионов прогуливались; Град разгромили, и все, что ни брали, представили стану; Все меж собою, как обязано, ахеян сыны поделили: Сыну Атрееву Хрисову дочь леповидную отдали. 370 Вскоре Хрис, престарелый поп короля Аполлона, К черным стал кораблям аргивян меднобронных, желая Пленную дочь искупить; и, принесши бесчисленный выкуп И держа в руках, на жезле золотом, Аполлонов Красный корона, умолял внушительно всех он ахеян, 375 Паче ж Атридов могучих, строителей рати ахейской. Все изъявили единодушие кликом повальным ахейцы Честь жрецу проявить и взять блистательный выкуп; Но Атриду королю, одному, не угодно то было: Гордо жреца он отринул, грозные речи вещая. 380 Жрец огорчился и вспять отошел; но ему сребролукий Скоро молящемусь внял, Аполлону любезен был старик: Внял и стрелу истребленья послал на данаев; народы Гибли, масса на массе, и вечного стрелы летали С края на край по широкому стану. Тогда предсказатель, 385 Калхас премудрый, рассказал священные Феба глаголы. Первый рекомендовал я обуздать раздраженного господа. Гневом вспылал Агамемнон и, с места, злобный, воспрянув, Начал словами угрожать, и опасности его совершились! В Хрису священника дочь быстроокие чада ахеян 390 В легком везут корабле и дары примирения всевышнему. Но нетакдавно ко мне прибывали послы и из кущи Брисову дочь увели, драгоценнейший дар мне ахеян! Матерь! когда ты сильна, заступися за мужественного сына! Ныне ж взойди на Олимп и моли всевластного Зевса, 395 Ежели сердцу его угождала ты однимсловом иль занятием. Часто я в доме родителя, в дни еще молодости, слышал, Часто хвалилася ты, что от Зевса, сгустителя облак, Ты из вечных одна отвратила ничтожные происки, В день, как отца обить олимпийские боги дерзнули, 400 Гера и правитель Посейдаон и с ними Афина Паллада. Ты, о богиня, представ, убила ковы на Зевса; Ты на Олимп многохолмньщ призвала сторукого в содействие, Коему имя в богах Бриарей, Эгеон в человеках: Страшный великан, и отца собственного превышающий силой, 405 Он около Кронида воссел, и большой, и славою гордый. Боги его испугались и все Отступили от Зевса. Зевсу напомни о том и моли, обнимая колена, Пусть он, отец, возжелает в поединках поборать за пергамлян, Но аргивян, утесняя до самых судов и до моря, 410 Смертью пахнуть, да собственным аргивяне повелителем насладятся; Сам же сей правитель многовластный, надменный Атрид, да узнает, Сколь он преступен, ахейца храбрейшего так обесчестив ". Сыну в протест разговаривала Фетида, лиющая слезы: " Сын мой! Почто я тебя воспитала, рожденного к бедствам! 415 Даруй, Зевес, чтоб ты перед судами без слез и печалей Мог сохраниться. Краток твой век, и граница его недалёк! Ныне ты совместно и всех кратковечней, и всех злополучней! В злобную годину, о сын мой, тебя я в дому породила! Но вознесусь на Олимп многоснежный; метателю молний 420 Все я расскажу, Зевсу: быть может, вонмет он моленью. Ты же сейчас оставайся при стремительных судах мирмидонских, Гнев на ахеян питай и от битв удержись совсем. Зевс громовержец вчера к отдаленным водам Океана С сонмом вечных на пир к эфиопам отшел непорочным; 425 Но в двенадцатый день вернется опять к Олимпу; И тогда я схожу к меднозданному Зевсову дому, И к ногам припаду, и короля умолить уповаю ". Слово скончала и исчеза, оставя грустного сына, В сердечко питавшего печаль о красноопоясанной деве, 430 Силой Атрида отъятой. Меж тем Одиссей велемудрый Хрисы развеселой завоевал с гекатомбой священною Фебу. С гулом простой корабль вбежал в глубодонную пристань, Все паруса опустили, сложили на темное судно, Мачту к гнезду притянули, торопливо спустив на канатах, 435 И корабль в убежище всевместе пригнали на веслах. Там они котвы кидают, причалы к пристанищу вяжут. И с дружиною сами пойдут на сберегал бездны, И низводят тельцов, гекатомбу королю Аполлону, И вослед Хрисеида на отчую землю нисходит. 440 Деву тогда к алтарю повел Одиссей благородный, Старцу в объятия дал и однимсловом приветствовал разумным: " Феба служитель! Меня отправляет Атрид Агамемнон Дочерь тебе вернуть, и Фебу королю гекатомбу Здесь за данаев принесть, да преклоним на милость владыку, 445 В бешенстве на племя данаев поспавшего тяжелые бедства ". Рек, и вручил Хрисеиду, и старик с веселием обнял Милую дочь. Между тем гекатомбную известную жертву Вкруг алтаря велелепного стройно становят ахейцы, Руки водой омывают и суть и ячмень подымают. 450 Громко Хрис возмолился, несчастье воздевающий руки: " Феб сребролукий, внемли мне! о ты, что хранящий обходишь Хрису, священную Киллу и массивно царишь в Тенедосе! Ты доброжелательно и доэтого, когда я молился, услышал И прославил меня, поразивши бедами ахеян; 455 Так и сейчас услышь и исполни моление старика: Ныне погибельный мор отврати от народов ахейских ". Так он взывал, и услышал его Аполлон сребролукий. Кончив мольбу, ячменем и солью осыпали жертвы, Выи им подняли кверху, закололи, тела освежили, 460 Бедра немедля отсекли, обрезанным туком покрыли Вдвое вокруг и на них положили остатки сырые. Жрец на дровах сожигал их, багряным вином окропляя; Юноши окрест его в руках пятизубцы держали. Бедра сожегши они и вкусивши утроб от закланных, 465 Все прочее дробят на кусочки, прободают рожнами, Жарят на них осторожно и, все уготовя, снимают. Кончив заботу сию, ахеяне пир организовали; Все пировали, никто не нуждался на пиршестве общем; И когда питием и пищею глад утолили, 470 Юноши, паки вином наполнивши доверху чаши, Кубками всех обносили, от правой страны начиная. Целый ахеяне день ублажали пением господа; Громкий гимн Аполлону ахейские подростки пели, Славя его, стреловержца, и он забавлялся, внимая. 475 Солнце чуть закатилось и сумрак на землю опустился, Сну предалися пловцы у причал мореходного судна. Но только появилась Заря розоперстая, вестница утра, В путь поднялися задний к широкому стану ахейцы. С места нефтяной им ветр послал Аполлон сребролукий. 480 Мачту поставили, парусы белоснежные все распустили; Средний немедленно ветр надул, и, поплывшему судну, Страшно вкруг киля его зашумели пурпурные волны; Быстро оно по волнам, бразды оставляя, летело. После, как быстро добились ахейского ратного стана, 485 Черное судно они извлекли на покатую сушу И, приподнято, на песке, подкативши большие бревна, Сами расселись внезапно по собственным кораблям и по кущам, Он меж тем враждовал, при судах оставаяся темных, Зевсов любимец, Пелид Ахиллес, быстроногий ристатель. 490 Не был уже ни в советах, супругов украшающих славой, Не был ни в суровых поединках; сокрушающий сердечко печалью, Праздный сидел; но душою жаждал он и ругани и боя. С оной поры вконцеконцов двенадцать денниц совершилось, И на ясный Олимп возвратилися нескончаемые боги 495 Все совокупно; предшествовал Зевс. Не забыла Фетида Сына молений; рано появилась из пенного моря, С ранним туманом взошла на большое небо, к Олимпу; Там, 1-го восседящего, молний метателя Зевса Видит на самой верху горы многоверхой, Олимпа; 500 Близко перед ним восседает и, скоро обнявши колена Левой рукой, а правой подбрадия бесшумно трогая, Так произносит, умоляя отца и владыку вечных: " Если когда я, отец наш, тебе от вечных угодна Словом была или занятием, исполни одно мне моленье! 505 Сына отмети мне, о Зевс! кратковечнее всех он данаев; Но его Агамемнон, властитель супругов, обесславил: Сам у него и похитил заслугу, и властвует ею. Но отомсти его ты, промыслитель лазурный, Кронион! Ратям троянским даруй одоленье, доколе ахейцы 510 Сына почтить не станут и чести его не возвысят ". Так разговаривала; но, ей не ответствуя, тучегонитель Долго безмолвный сидел; а она, как объяла колена, Так и держала, припавши, и опять его умоляла: " Дай истинный клятва, и священное мание сделай, 515 Или отвергни: ты ужаса не знаешь; реки, да уверюсь, Всех ли презреннейшей я меж вечных богинь остаюся ". Ей, воздохнувши углубленно, отвечал тучегонитель: " Скорбное дело, нелюбовь ты на меня возбуждаешь Геры надменной: озлобит меня обидной речью; 520 Гера и так частенько, перед сонмом вечных, со мною Спорит и вопит, что я за троян побораю во ругани. Но удалися сейчас, да тебя на Олимпе не узрит Гера; о прочем заботы приемлю я сам и исполню: Зри, да уверена будешь, тебе я головой помаваю. 525 Се от лица моего для вечных богов наибольший Слова залог: невозвратно то словечко, вовек непреложно, И не свершиться не может, когда я головой помаваю ". Рек, и во знаменье темными Зевс помавает бровями: Быстро власы благовонные кверху поднялись у Кронида 530 Окрест вечной головы, и потрясся Олимп многохолмный... Так советовались они и рассталися. Быстро Фетида Ринулась в бездну морскую с великолепных высей Олимпа; Зевс возвратился в чертог, и боги с престолов восстали В навстречу папе собственному; не дерзнул ни один от вечных 535 Сидя будущего ожидать, но во стретенье все поднялися. Там Олимпиец на троне воссел; но владычица Гера Все узнала, увидя, как с ним считала советы Старца пучинного дочь, среброногая матерь Пелида. Быстро, с язвительной речью, она обратилась на Зевса: 540 " Кто из вечных с тобою, опасный, сооружал советы? Знаю, славно тебе от меня всегда интимно Тайные думы удерживать; никогда ты своей волей Мне не отважился рассказать ни слова из помыслов секретных! " Ей отвечал властитель, отец и вечных и смертных: 545 " Гера, не все ты ласкайся мои решения знать; Тягостны будут тебе, желая ты мне и жена! Что невозбранно узнать, никогда никто не узнает Прежде тебя, ни от сонма земных, ни от сонма небесных. Если ж один, без богов, восхощу я советы замыслить, 550 Ты ни меня вопрошай, ни хозяйка не изведывай оных ". К Зевсу воскликнула снова волоокая Гера богиня: " Тучегонитель! какие ты речи, ожесточенный, вещаешь? Я никогда ни тебя спрашивать, ни хозяйка что изведать Век не хотела; тихо постоянно замышляешь, что желаешь. 555 Я и сейчас об одном трепещу, да тебя не преклонит Старца пучинного дочь, среброногая матерь Пелида! Рано воссела с тобой и колена твои обнимала; Ей помавал ты, как я примечаю, желая Пелида Честь отомстить и толпы аргивян истребить перед судами ". 560 Гере паки отвечал тучегонитель Кронион: " Дивная! все примечаешь ты, пожизненно меня соглядаешь! Но произвесть ничто не успеешь; наиболее лишь Сердце мое отвратишь, и тебе то страшнее станет! Если соделалось так, без сомнения, мне то угодно! 565 Ты же молча сиди и глаголам моим повинуйся! Или тебе не помогут ни все божества на Олимпе, Если, восстав, наложу на тебя необорные руки ". Рек; устрашилась его волоокая Гера богиня И молча сидела, родное победившая сердечко. 570 Смутно по Зевсову дому вздыхали небесные боги. Тут олимпийский живописец, Гефест, Разговаривать начал, Матери симпатичной усердствуя, Гере лилейнораменной: " Горестны будут такие дела, вконцеконцов невыносимы, Ежели вы и за смертных с схожей враждуете злобой! 575 Ежели в сонме богов воздвигаете смуту! Исчезнет Радость от пиршества ясного, нежели зло празднует! Матерь, тебя доказываю, желая и хозяйка ты премудра, Зевсу королю окажи кротость, да паки вечный Гневом не грянет и нам не смутит спокойного котомка. 580 Если восхощет отец, Олимпиец, громами блестящий, Всех от престолов низвергнет: могуществом всех он превыше! Матерь, потщися могучего сладкими коснуться словами, И немедленно к нам Олимпиец милостив станет ". Так сказал и, поднявшись, блистательный кубок двудонный 585 Матери симпатичной подносит и опять так ей вещает: " Милая мама, претерпи и снеси, как ни тяжело сердцу! Сыну толико драгая, не дай на себе ты увидеть Зевса ударов; бессилен я буду, желая и крушася, Помощь вручить: тяжко Олимпийцу сопротивляться Зевсу! 590 Он уже прежде меня, побужденного сердцем на содействие, Ринул, за ногу поймав, и низвергнул с небесного Прага: Несся стремглав я целый день и с закатом блестящего солнца Пал на священный Лемнос, чуть сохранивший дыханье. Там синтийские мужи меня миролюбиво прияли ". 595 Рек; улыбнулась богиня, лилейнораменная Гера, И с ухмылкой от сына блистательный кубок прияла. Он и иным небожителям, с правой страны начиная, Сладостный нектар подносит, черпая кубком из чаши. улыбка несказанный воздвигли счастливые обитатели неба, 600 Видя, как с кубком Гефест по чертогу кругом суетится. Так во целый день до зашествия солнца счастливые боги Все пировали, сердца услаждая на пиршестве общем Звуками лиры прелестной, бряцавшей в руках Аполлона, Пением Муз, отвечавших бряцанию сладостным гласом. 605 Но когда закатился свет блистательный солнца, Боги, желая почить, уклонилися любой в монастырь, Где небожителю любому дом на холмистом Олимпе Мудрый Гефест хромоногий по планам творческим сотворил. Зевс к одру собственному отошел, олимпийский блистатель, Где и постоянно почивал, как сон навещал его сладостный; 610 Там он, восшедши, почил, и при нем златотронная Гера. Гомер. Илиада. Песнь 2-ая. Сон. Беотия, или список кораблей. ПЕСНЬ ВТОРАЯ СОН. БЕОТИЯ, ИЛИ ПЕРЕЧЕНЬ КОРАБЛЕЙ Все и вечные боги, и коннодоспешные мужи, Спали всю ночь; но Крониона привлекательный сон не покоил. Он беспокоился заботными думами, как Ахиллеса Честь отомстить и ахеян толпы истребить перед судами. 5 Сердцу его вконцеконцов показалася лучшею мечта: Сон отправить обманчивый мощному сыну Атрея. Зевс призывает его и крылатые речи вещает: " Мчися, обманчивый Сон, к кораблям быстролетным ахеян; Вниди под сень и появись Агамемнону, сыну Атрея; 10 Все ты ему ввести обязательно, как я завещаю: В бой новости самому повели кудреглавых данаев Все ополчения; сейчас, вещай, захватит троянский Град людный: уже на Олимпе имущие домы Боги не мнят разномысленно; всех вконцеконцов согласила 15 Гера своею мольбой; и над Троею бегает смерть ". Рек он, и Сон отлетел, повелению Зевса послушный. Быстрым полетом завоевал кораблей мореходных аргивских, К кущам Атридов потек и получил Агамемнона: в куще Царь почивал, и над ним амброзический сон разливался. 20 Стал над головой он царевой, Нелееву сыну схожий, Нестору, наиболее всех Агамемноном чтимому старцу; Образ его восприяв, священный Сон провещает: " Спишь, Агамемнон, спишь, сын Атрея, смирителя коней! Ночи во сне провождать должно ли супругу совета, 25 Коему вверено столько народа и столько заботы! Быстро внимай, что реку я: тебе я Крониона предвестник; Он и с больших небес о тебе, милосердый, печется. В бой новости тебе он приказывает кудреглавых данаев Все ополчения; сейчас, он рек, завоюешь троянский 30 Град людный: уже на Олимпе имущие домы Боги не мнят разномысленно; всех вконцеконцов согласила Гера мольбой; и над Троею бегает смерть от Зевса. Помни глаголы мои, сохраняй на душе и страшися Их забыть, как тебя оставит сон благодарный ". 35 Так разговаривая, отлетел и оставил Атреева сына, Сердце предавшего думам, которым не сужено осуществиться. Думал, что в тот же он день захватит Приамову Трою. Муж неразумный! не ведал он дел, устрояемых Зевсом: Снова отважился отец удручить и бедами и стоном 40 Трои сынов и данаев на новейших побоищах ужасных. Вспрянул Атрид, и священный глас еще разливался Вкруг его слуха; воссел он и мягким оделся хитоном, Новым, красивым, и сверху набросил широкую ризу; К белоснежным ногам привязал красивого вида плесницы, 45 Сверху рамен перекинул блистательный меч среброгвоздный; В руки же бравши отцовский, вовеки не гибнущий, скипетр, С ним отошел к кораблям медянодоспешных данаев. Вестница утра, Заря, на Большой Олимп восходила, Зевсу королю и иным небожителям свет возвещая; 50 И Атрид повелел провозвестникам звонкоголосым Всех к собранию кричать ахейских сынов кудреглавых. Вестники подняли клич, и ахейцы стекалися скоро. Прежде же он посадил на комитет благодумных старейшин, Их пригласив к кораблю скиптроносного старика Нелида. 55 Там Агамемнон, собравшимся, разумный комитет им устроил: " Друга! объятому сном, в тиши амброзической ночи, Дивный появился мне Сон, добропорядочному сыну Нелея Образом, ростом и свойством Нестору дивно схожий! Стал над моей он головой и вещал мне светлые речи: 60 Спишь, Агамемнон, спишь, сын Атрея, смирителя коней! Ночи во сне провождать должно ли супругу совета, Коему вверено столько народа и столько заботы! Быстро внимай, что реку я: тебе я Крониона предвестник. Он с больших небес о тебе, милосердый, печется; 65 В бой новости тебе он приказывает кудреглавых данаев Все ополчения: сейчас, вещал, завоюешь троянский Град людный; уже на Олимпе имущие домы Боги не мнят разномысленно: всех вконцеконцов согласила Гера мольбой, и над Троею бегает смерть от Зевса. 70 Слово мое сохрани ты на сердечко. И так произнесши, Он отлетел, и меня оставил сон благодарный. Други! помыслите, как ополчить кудреглавых данаев? Прежде я сам, как и следует, их проверю словами; Я повелю им от Трои нестись на судах многовеслых, 75 Вы же один 1-го от этого отклоняйте советом ". Так сказал и воссел Атрейон, и восстал меж ними Нестор почетный, песчаного Пилоса правитель седовласый; Он, благомысленный, так заявлял перед собраньем старейшин: " Други! главари и правители опытные мужественных данаев! 80 Если б схожий сон извещал нам иной от ахеян, Ложью почли б мы его и с презрением правильно б отвергли; Видел же тот, кто слывет знаменитейшим в рати ахейской; Действуйте, други, помыслите, как ополчить нам ахеян ". Так произнесши, первый из сонма старейшин он получился. 85 Все поднялись, покорились Атриду, господине народов, Все скиптроносцы ахеян; народы же реяли к сонму. Словно как пчелы, из горных пещер вылетая роями, Мчатся густые, всечасно за купою новенькая куча; В виде гроздий они над цветами весенними вьются 90 Или то тут, несчетной толпою, то там пролетают, Так аргивян племена, от собственных кораблей и от кущей, Вкруг по безмерному брегу, несчетные, к сонму тянулись Быстро масса за массой; и меж ними, пылая, летела Осса, их возбуждавшая, вестница Зевса; собрались; 95 Бурно храм беспокоился; земля застонала под тьмами Седших народов; воздвигнулся шум, и меж оными 9 Гласом гремящим глашатаев, говор мятежный смиряя. Звучно кричали, да внемлют королям, Зевеса питомцам. И чуть только люд на местах учрежденных уселся, 100 Говор унявши, как пастух народа восстал Агамемнон, С царственным скиптром в руках, олимпийца Гефеста созданьем: Скиптр сей Гефест даровал молненосному Зевсу Крониду; Зевс передал возвестителю Гермесу, аргоубийце; Гермес вручил укротителю коней Пелопсу герою; 105 Конник Пелопс передал властелину народов Атрею; Сей, умирая, стадами богатому кинул Фиесту, И Фиест, вконцеконцов, Агамемнону в роды оставил, С властью над тьмой островов и над Аргосом, королевством пространным. Царь, делаяупор на скиптр сей, вещал к восседящим ахеям: 110 " Други, герои данайские, мужественные слуги Арея! Зевс громовержец меня поймал в неминуемую смерть! Пагубный, доэтого обетом и знаменьем сам предназначил Мне вернуться рушителем Трои высокотвердынной; Ныне же злобное прельщение он сделал и приказывает мне 115 В Аргос бесславным нестись, погубившему столько народа! Так, без сомнения, всевышнему, всемощному Зевсу, угодно: Многих уже он градов сокрушил высочайшие головы И еще сокрушит: безгранично могущество Зевса. Так, но коликий стыд об нас и потомкам услышать! 120 Мы, и толикая рать, и люд такой, как данаи, Тщетные боя водили и бесплодной борьбой воевали С меньшею ратью противников и трудам конца не узрели. Ибо когда б возжелали ахейцы и граждане Трои, Клятвою мир утвердивши, люд обоюдно исчислить, 125 И трояне собрались бы, все, насколько имеется их во граде; Мы же, ахейский люд, разделяся тогда на 10-ки, Взяли б на любой из них от троянских супругов виночерща, Многим десяткам у нас недостало б супругов виночерпцев! Столько, еще повторяю, числом превосходят ахейцы 130 В граде живущих троян. Но у них многочисленны други, Храбрые, почтивсех градов копьеборные мужи; они то Сильно меня отображают и мне не предоставляют, как ни жажду, Града повредить агрессивного, нарядно устроенной Трои. Девять прошло круговратных годов большого Зевса; 135 Древо у нас в кораблях изгнивает, канаты истлели; Дома и наши супруги, и наши ласковые детки, Сетуя, нас ждут; а мы неизлечимо тут медлим, Делу не видя конца, для которого шли к Илиоиу. Други, внемлите и, что повелю я вам, все повинуйтесь: 140 Должно нестись! возвратимся в драгое родина наше; Нам не повредить Трои, с широкими стогнами града! " Так заявлял, и ахеян сердца взбудоражил Агамемнон Всех в людной массе, и не слышавших речи советной. Встал, всколебался люд, как большие волны морские, 145 Если и Нот их и Эвр, на водах Икарийского понта, Вздуют, ударивши оба из туч Зевса владыки; Или, как Зефир необъятную ниву невообразимо тревожит, Вдруг налетев, и над нею бушующий клонит колосья; Так их собрание все взволновалося; с кликом страшным 150 Бросились все к кораблям; под стопами их останки, подымаясь, Облаком в атмосфере стал; вопиют, уверяют друг друга Быстро суда завладеть и извинять на обширное море; Рвы чистят; уже до небес подымалися клики Жаждущих в домы; уже кораблей вырывали подпоры. 155 Так бы, доле назло, возвращение в домы свершилось Рати ахейской, но Гера тогда провещала к Афине: " Что это, дочь необорная тучегонителя Зевса! Или назад в домы, в любезную землю родины Рать аргивян побежит но хребтам безграничного моря? 160 Или на славу Приаму, на удовлетворенность горделивым троянам Бросят Елену Аргивскую, из-за которой под Троей Столько данаев погибло, далoко от отчизны симпатичной? Мчися оченьбыстро к воинству меднодоспешных данаев! Сладкою речью твоей убеждай ты всякого супруга 165 В море для бегства не манить кораблей обоюдувесельных ". Так изрекла; покорилась Афина владычице Гере: Бурно помчалась, с вершины Олимпа высочайшего бросясь: Быстро достигла широких судов, аргивян меднобронных; Там обрела Одиссея, советами одинакового Зевсу: 170 Думен стоял и один доброснастного темного судна Он не трогал: грусть в нем и сердечко и душу пронзала. Став около него, прорекла светлоокая дочь Эгиоха: " Сын благородный Лаэрта, герой. Одиссей многоумный! Как? со срамом назад, в любезную землю родины 175 Вы ли отсель побежите, в суда многоместные реясь? Вы ли на славу Приаму, на удовлетворенность троянам Елену Бросите, Аргоса дочь, за которую столько ахеян Здесь перед Троей погибло, далoко от отчизны симпатичной? Шествуй немедля к народу ахейскому; ревностно действуй; 180 Сладостью речи твоей убеждай ты всякого супруга В море для бегства не манить кораблей обоюдувесельных ". Так провещала; и глас гремящий узнал он богини: Ринулся, сбросив и верхнюю ризу; но оную поднял Следом спешивший за ним Эврибат, итакийский глашатай. 185 Сам Одиссей Лаэртид, на пути Агамемнона встретив, Взял от владыки отцовский вовеки не гибнущий скипетр, С оным скиптром пошел к кораблям аргивян меднобронных; Там, властелина или известного супруга наталкиваясь, К любому он подходил и удерживал кроткою речью: 190 " Муж известный! тебе ли, как робкому, ужасу вдаваться. Сядь, успокойся и сам, успокой и остальных меж народа; Ясно еще ты не знаешь целей думы царевой; Ныне чувствовал он, и немедля накажет ахеян; В сонме не все мы слышали, что заявлял Агамемнон; 195 Если он гневен, невообразимо, быть может, поступит с народом. Тягостен ярость короля, любимца Крониона Зевса; Честь скиптроносца от Зевса, и обожает его промыслитель ". Если ж кого или шумного он находил меж народа, Скиптром его поражал и обуздывал грозною речью: 200 " Смолкни, несчастный, воссядь и остальных совещания слушай, Боле почетных, как ты! Невоинственный муж и бессильный, Значащим ты никогда не случался ни в поединках, ни в советах. Всем не властвовать, всем тут не господствовать нам, аргивянам! Нет в многовластии блага; да станет единственный властитель, 205 Царь нам да станет единственный, которому Зевс проницательный Скиптр даровал и законы: да царствует он над иными ". Так он, господствуя, рать покорял; и на площадь собраний Бросился паки люд, от собственных кораблей и от кущей, С криком: аналогично как волны немолчношумящего моря, 210 В брег разбиваясь большой, шумят; и отвечает понт им. Все утихли, бесшумно в местах учрежденных сидели; Только Терсит меж безмолвными каркал один, празднословный; В думах вертя постоянно непристойные, смелые речи, Вечно находил он королей обижать, ненавидя пристойность, 215 Все разрешая себе, что казалось забавно для народа. Муж безобразнейший, он меж данаев пришел к Илиону; Был косоглаз, хромоног; совсем горбатые сзаду Плечи на персях сходились; голова у него подымалась Вверх лезвием, и была только диковинным усеяна пухом. 220 Враг Одиссея и злейший еще ненавистник Пелида, Их он постоянно осуждал; но сейчас скиптроносца Атрида С кликом пронзительным он поносил; на него аргивяне Гневались ужасно; уже бунтовал негодующих ропот; Он же, усиля собственный вопль, осуждал Агамемнона, бурный: 225 " Что, Агамемнон, ты сетуешь, чем ты еще недоволен? Кущи твои преисполнены меди, и оченьмного пленниц В кущах твоих, которых тебе, аргивяне, избранных Первому в рати даем, когда городка разоряем. Жаждешь ли злата еще, чтобы его кто нибудь из троянских 230 Конников замечательных принес для тебя, в избавление сына, Коего в узах я бы привел, как иной аргивянин? Хочешь ли новейшей супруги, чтобы любовию с ней восторгаться, В сень одному заключившися? Нет, недостойное дело, Бывши главою народа, в беды втягивать нас, ахеян! 235 Слабое, робкое племя, ахеянки мы, не ахейцы! В домы свои отплывем; а его мы оставим под Троей, Здесь питаться посторонними заслугами; пусть он выяснит, Служим ли поддержкой в ругани и мы для него иль не служим. Он Ахиллеса, его несоизмеримо храбрейшего супруга, 240 Днесь обесчестил: похитил заслугу и властвует ею! Мало в душе Ахиллесовой злости; он очень беспечен; Или, Атрид, ты нанес бы обиду, заключительную в жизни! " Так заявлял, обижая Атрида, владыку народов, Буйный Терсит; но незапно к нему Одиссей устремился. 245 Гневно воззрел на него и воскликнул гласом суровым: " Смолкни, безумноречивый, желая громогласный, вития! Смолкни, Терсит, и не смей ты один скиптроносцев порочить. Смертного больше презренного, ежели ты, я убежден, Нет меж ахеян, с сынами Атрея под Трою пришедших. 250 Имени наших королей не вращай ты в губах, велереча! Их не дерзай порицать, ни речей уловлять о возврате! Знает ли кто подлинно, чем окончится дело? Счастливо или незадачливо мы возвратимся, ахейцы? Ты, безрассудный, Атрида, главаря и владыку народов, 255 Сидя, злословишь, что очень ему аргивяне герои Много предоставляют, и обиды королю произносишь на сонме! Но тебе произношу я, и словечко исполнено станет: Если еще я тебя невразумительным, как сейчас, увижу, Пусть Одиссея голова на плечах могучих не станет, 260 Пусть я от оного дня не зовуся папой Телемаха, Если, схвативши тебя, не сорву я твоих одеяний, Хлены с рамен и хитона, и даже что стыд покрывает, И, навзрыд возмутительным, тебя к кораблям не пошлю я Вон из народного сонма, постыдно избитого мною ". 265 Рек и скиптром его по хребту и плечам он стукнул. Сжался Терсит, из глаз его брызнули большие слезы; Вдруг по хребту полоска, под тяжестью скиптра златого, Вздулась багровая; сел он, от ужаса дрожа; и, от боли Вид отвратительный наморщив, слезы отер на ланитах. 270 Все, как ни были неясны, от сердца над ним рассмеялись; Так разговаривали другие, взирая один на иного: " Истинно, оченьмного замечательных дел Одиссей делает, К благу постоянно и комитет начиная, и брань учреждая. Ныне ж герой Лаэртид сделал знаменитейший заслуга: 275 Ныне ругателя бурного он обуздал велеречье! Верно, вперед не отважит его дерзновенное сердечко Зевсу ласковых королей обижать поносительной речью! " Так разговаривала масса. Но восстал Одиссей градоборец, С скиптром в руках; и при нем светлоокая дева, Паллада, 280 В виде вестника став, повелела умолкнуть народам, Чтоб и в близких рядах, и в дальних данайские мужи Слышали речи его и постигнули интеллект совета. Он, благомыслия целый, витийствовал так перед сонмом: " Царь Агамемнон! Тебе, скиптроносцу, готовят ахейцы 285 Вечный стыд перед племенем ясноглаголивых смертных, Слово сделать тебе не радеют, которое отдали, Ратью сюда за тобою летя из цветущей Эллады, Слово, только Трою разрушив большую, вспять вернуться. Ныне ж ахейцы, как слабые детки, как супруги вдовицы, 290 Плачутся друг перед ином и желают только в дом вернуться. Тягостна брань, и унылому отрадно в дом вернуться. Путник, и месяц один находяся вдалеке от супруги, Сетует около корабля, снаряженного в путь, но который Держат и зимние метели, и волны мятежного моря. 295 Нам же девятый уже наполняется год круговратный, Здесь присутствующим. Нет, не могу я негодовать, что ахейцы Сетуют сердцем, томясь при судах. Но, ахейские мужи, Стыд нам и медлить так продолжительно, и праздно в дома вернуться! Нет, потерпите, о други, помедлим еще, да спрашиваем, 300 Верить ли нам пророчеству Калхаса или не верить. Твердо мы оное незабываем; очевидцы все аргивяне, Коих еще не постигнули погибель наносящие Парки. Прошлого, третьего ль дня корабли аргивян во Авлиду Сонмом слетались, несущие смерть Приаму и Трое; 305 Мы, окружая поток, на святых алтарях гекатомбы Вечным всевышним совершали, под явором стоя красивым, Где из под корня древесного колотила блестящая влага. Там явилося волшебство! Дракон, и кровавый и пестрый, Страшный для взгляда, самим Олимпийцем на свет извлеченный, 310 Вдруг из подножья алтарного выполз и взвился на явор. Там, на стебле высоком, в гнезде, под листами таяся, Восемь птенцов воробьиных сидели, бесперые детки, И девятая матерь, нетакдавно родившая пташек... Всех дракон их пожрал, испускающих ничтожные клики. 315 Матерь вокруг их летала, тоскуя о детях ласковых; Вверх он извившись, поймал за крыло и стенящую матерь. Но чуть поглотил он и молодых пернатых, и птицу, Чудо на нем делает вечный, его показавший: В гранит его превращает сын хитрого Крона; 320 Мы, безмолвные стоя, дивились тому, что совершалось: Страшное волшебство богов при священных явилося жертвах. Калхас исполнился духа и так, боговещий, пророчил: Что вы умолкнули все, кудреглавые чада Эллады? Знаменьем сим показал нам явление Зевс промыслитель, 325 Позднее, запоздалый конец, но которого известность вечна! Сколько пернатых птенцов поглотил дракон сей кровавый ( Восемь их было в гнезде и девятая матерь пернатых), Столько, ахейцы, годов сражаться мы под Троею станем; Но в десятый разрушим необъятную стогнами Трою. 330 Так нам предвещал Калхас, и все совершается сейчас. Бодрствуйте же, други, останемся все, браноносцы данаи, Здесь, покуда не разрушим Приамовой Трои большой! " Рек, и ахеяне подняли вопль; корабли и окрестность С ужасным отгрянули гулом радостные клики ахеян, 335 Речь возносящих похвалой Одиссея, аналогичного всевышнему. Вскоре говорить меж ахейцами Нестор священный начал: " Боги! в собрании мы разглагольствуем праздно, как детки Слабые, коим и думы о бранных делах неизвестны. Что и моления наши, и клятвы священные будут? 340 Или в пламя и советы сходят и заботы ахеян, Вин возлиянья и рук сочетанья на преданность союзов? Мы только словами стязаемся праздными; поддержке ж занятию Мы изыскать не могли, длительно тут оставаясь. Светлый Атрид, и сейчас, как и доэтого, душою ты жесткий, 345 Властвуй, ахейских сынов предводи на кровавые боя. Если ж из оных один или два помышляют не с нами, Их ты рукипрочь пропадать, не исполнятся помыслы робких? Нет, не воротимся в Аргос, доколе мы въявь не познаем, Зевса, эгиды носителя, ложен клятва иль не ложен. Я утверждаю, успех знаменал всемогущий Кронион, В самый-самый тот день, когда на суда быстролетные сели Рати ахеян, троянам грозя и бедою и гибелью: Он одесную сверкал, благовествуя рати ахейской. Нет, да никто из ахеян не задумывается в дом вернуться 355 Прежде, пока троянской супруги на одре не обымет И не отметит за грусть и за секретные слезы Елены, Если ж кто или шибко хочет только в дом вернуться, Пусть корабля собственного многовеслого он прикоснется: Прежде остальных, малодушный, отыщет себе погибель и смерть. 360 Царь, предлагай ты комитет, но внимай и иного совету. Мысль не презренная станет, какую тебе предложу я. Воев, Атрид, раздели ты на их племена и колена; Пусть способствует колено колену и племени племя. Если отважиться на то и сделать преклонишь ахеян, 365 Скоро спросишь, какой-никакой у тебя из главарей иль народов Робок иль мужествен: всяк за себя ратоборствовать станет; Вместе спросишь, по воле ль вечных не рушишь ты града Или по беспомощности войск и неведенью ратного дела ". Сыну Нелея немедля отвечал правитель Агамемнон: 370 " Всех ты ахейских супругов побеждаешь, старик, советом! Если б, о Зевс отец, Аполлон и Афина Паллада, Десять таковых у меня из ахеян советчиков было, Скоро перед нами поникнул бы град крепкостенный Приама, Наших героев руками увлеченный и в останки обращенный! 375 Но Кронид громовержец мне только беды отправляет; В тщетную распрю меня, во вражду злосчастную вводит. Я с Ахиллесом Пелидом стязался за пленную деву Спором злобным; и я раздражаться, на несчастье мне, начал. Если же прежде мы съединимся с богатырем, убежден, 380 Гибели суровой от Трои ничего ни на миг не отвергнет! Ныне торопитесь кушать, а после начнем нападенье. Каждый потщися и дрот изострить собственный, и щит уготовить; Каждый кормом обильным коней напитай подъяремных, Вкруг осмотри колесницу, о ругани одной помышляя. 385 Будем цельный мы день соревноваться в страшном убийстве; Отдыха ратным рядам ни на миг нималейшего не станет, Разве уж ночь наступившая бойцов гнев разнимет. Потом зальется ремень на груди не одного воя, Щит всеобъемный держащий; десница на копье изнеможет; 390 Потом покроется конь под собственной колесницей блестящей. Если ж кого я увижу, хотящего вне ратоборства Возле судов крутоносых остаться, нигде уже после В стане ахейском ему не спрятаться от псов и пернатых! " Рек, и ахейцы вскричали страшно; аналогично как волны 395 Воют при бреге высочайшем, прибитые Нотом порывным К ответной горе, от которой волна никогда не отступает, Каждым вздымаяся ветром, отсель и оттоль находящим. Встав, устремился люд, меж судами рассеялся скоро, Вкруг задымилися кущи, торопились кушать ахейцы. 400 Жертвовал любой из них собственному от богов вечносущих, Смерти освободить моля и избавить от ударов Арея. Он же тельца пятилетнего, пастух супругов Агамемнон, Тучного в жертву заклал всевластному Зевсу Крониду. Созвал старейшин хороших, почтеннейших в рати ахейской: 405 Первого Нестора старика и критского Идоменея. После Аяксов двоих и Тидеева замечательного сына, И за ним Одиссея, советами одинакового Зевсу. Но Атрид Менелай пособственнойволе пришел и незваный, Зная ласкового брата и как он в душе обеспокоен. 410 Стали они вкруг тельца и ячмень освященный подъяли; В сонме их, шумно моляся, воззвал Агамемнон властный: " Славный, Большой Зевс, чернооблачный обитатель эфира! Дай, чтоб солнце не скрылось и мрак не опустился на землю Прежде, чем в останки, я не свергну Приамовых пышных чертогов, 415 Черных от дыма, и ворот не сожгу их огнем неугасным; Прежде, чем Гектора лат на груди у него не расторгну, Медью пробив; и вокруг его почтивсе други трояне Ниц не полягут во прахе, зубами грызущие землю! " Так он взывал; но к мольбе его не склонился Кронион: 420 Жертвы приял, но труд беспредельный Атриду готовил. Кончив мольбу, ячменем и солью осыпали жертву, Выю загнули тельцу и заклали и тук обнажили, Бедра немедля отсекли, обрезанным туком покрыли Вдвое вокруг и на них распростерли доли сырые. 425 Всo сожигали они на сухих, безлиственных ветвях, Но утробы, пронзив, над пылавшим огнем направляли. Бедра сожегши они и вкусивши утробы от жертвы, Всo прочее дробят на кусочки, прободают рожнами, Жарят на них осторожно и, так уготовя, снимают. 430 Кончив заботу сию, немедленно пир организовали; Все пировали, никто не нуждался на пиршестве общем. Вскоре ж, когда питием и брашном насытили сердечко, Начал меж оными словечко Нестор, конник геренский: " Царь известный, Атрид, властитель супругов, Агамемнон! 435 Более тут оставаясь, ни времени растрачивать, ни медлить Делом большим не станем, которое бог нам вверяет. Царь, повели, да глашатаи меднодоспешных данаев Кликом, нисколько не медля, люд к кораблям собирают, Мы ж, совместные все, по широкому стану ахеян 440 Сами пройдем, да быстрее возбудим жестокую битву ". Рек; не отринул совета властелин супругов Агамемнон; В тот же он миг повелел провозвестникам звонкоголосым Кликом сзывать на схватка меднодоспешных данаев. Вестники подняли клич, и они собирались торопливо. 445 Быстро короли, вкруг Атрида стоявшие, Зевса питомцы, Бросились основывать толпы, и в среде их появилась Паллада, В ладони имея эгид, дорогой, нетленный, вечный: Сто на эгиде бахром развевалися, чистое злато, Дивно плетенные все, и стоимость им стотельчие всякой, 450 С оным, бурно носяся, богиня люд обтекала, В бой возбуждая супругов, и у всякого верность и силу В сердечко воздвигла, без устали снова сражаться и биться. Всем во мгновенье битва им кровавая сладостней стула, Чем на судах возвращенье в любезную землю родную. 455 Словно пламя гибельный, вспыхнув на горных вершинах, Лес беспредельный палит и далoко заревом освещает, Так, при движении воинств, от пышной их меди чудесной Блеск Блестящий вокруг восходил по эфиру до неба. Их племена, как птиц перелетных несчетные своры, 460 Диких гусей, журавлей иль стада лебедей долговыйных В злачном Азийском лугу, при Каистре широкотекущем, Вьются туда и сюда и плесканием крыл веселятся, С кликом садятся противу сидячих и луг оглашают, Так аргивян племена, от собственных кораблей и от кущей, 465 С гулом неслися на луг Скамандрийский; целый дол под массами Страшно вокруг застонал под ногами и коней и криков. Стали ахеян сыны на лугу Скамандра цветущем, Тьмы, как листы на древах, как цветочки на равнинах весною. Словно как мух несчетных рои намереваясь густые 470 В сельской пастушеской куще, по ней постоянно кружатся В вешние дни, как млеко обильно струится в сосуды, Так неисчетные против троян браноносцы данаи В поле стояли и, битвой дыша, истребить их горели. Их же, как пастыри коз меж бродящих стад необъятных 475 Скоро собственных отлучают от чуждых, смешавшихся в пастве, Так предводители их, спереди, сзади учреждая, Строили в бой; и меж них возвышался герой Агамемнон, Зевсу, метателю грома, головой и глазами схожий, Станом Арею большому, персями Энносигею. 480 Словно как бык посреди стада стоит, перед всеми хороший, Гордый телец, возвышается он меж телиц отличный: В день сей таковым создал Агамемнона Зевс Олимпиец, Так отличил меж почтивсех, возвысил средь сонма героев. Ныне поведайте, Музы, живущие в сенях Олимпа: 485 Вы, божества, вездесущи и понимаете всo в поднебесной; Мы ничто не знаем, молву мы единственную слышим: Вы мне поведайте, кто и главари и владыки данаев; Всех же воинов рядовых не могу ни именовать, ни исчислить, Если бы 10 имел языков я и 10 гортаней, 490 Если бы имел неслабеющий глас и медные перси; Разве, небесные Музы, Кронида большого дщери, Вы бы напомнили всех, прибывавших под Трою ахеян, Только главарей корабельных и все корабли я исчислю. Рать беотийских супругов предводили на бой воеводы! 495 Аркесилай и Леит, Пенелей, Профоенор и Клоний. Рать от племен, обитавших в Гирии, в камнистой Авлиде, Схен населявших, Скол, Этеон лесисто холмистый; Феспии, Грей супругов и широких полей Микалесса; Окрест Илезия живших и Гармы и окрест Эритры; 500 Всех жителей Гил, Элеон, Петеон населявших; Также Окалею, град Медеон, устроением пышный, Копы, Эвтрез и стадам голубиным любезную Фисбу, Град Коронею и град Галиарт на лугах многотравных; Живших в Платее и в Глиссе тучные нивы пахавших; 505 Всех, населяющих град Гипофивы, красивый гаджетом; Славный Онхест, Посейдонов жертвенник и свещенную рощу; Арн, виноградом обильный, Мидею, прекрасную Ниссу, И люд, вконцеконцов, населявший Анфедон ограничивающий. С ними неслось 50 кораблей, и на каждом из оных По сту и 20 воинственных, молодых беотян сидело. Град Аспледон населявших и град Миниеев Орхомен Вождь Аскалаф предводил и Иялмен, Ареевы чада; Их родила Астиоха в отеческом Актора доме, 515 Дева невинная: прежде дом ее возвышенный Мощный Арей побывал и загадочно с нею сопрягся. С ними 30 судов прилетели, прекрасные, вблизи. Вслед ополченья фокеян Схедий предводил и Эпистроф, Чада Ифита короля, отпрыски Навбола богатыря. Их племена Кипарисе и утесньш Пифос населяли; 520 Криссы радостные долы, и Давлис, и град Панопею; Жили вокруг Гиампола, вокруг Анемории злачной; Вдоль по Кефиссу реке, у священных вод обитали; Жили в Лилее, при шумном финале Кефисского тока. Сорок под их ополченьями темных судов принеслося. 525 Оба главаря устроили ряды ополчений фокейских И около бебтян, на левом крыле, ополчалися к бою. Локров Аякс предводил, Оилеев сын быстроногий: Меньше он был, не таков, как Аякс Теламонид мощный, Меньше далековато его; невеликий, в броне полотняной, 530 Но копьеметец хороший меж эллинов всех и данаев. Он предводил племена, населявшие Кинос и Опус, Вессу, Каллиар, и Скарф, и радостные долы Авгеи; Тарфы и Фроний, где воды Воагрия скоро катятся. Сорок темных судов принеслося за ним к Илиону 535 С воинством локров супругов, за священною живших Эвбеей. Но народов эвбейских, дышащих битвой абантов, Чад Эретрии, Халкиды, обильной вином Гистиеи, Живших в Коринфе приморском и в Диуме, граде высочайшем Стир населявших супругов, и люд, обитавший в Каристе, 540 Вывел и в бой предводил Элефенор, Ареева ветвь, Сын Халкодонов, шеф нетрепетных духом абантов. Он предводил сих абантов, на тыле власы только растивших, Воинов горячих, горящих ударами ясневых копий Медные брони противников разделять рукопашно на персях. 545 Сорок темных судов принеслося за ним к Илиону. Но супругов, населяющих град велелепный Афины, Область короля Эрехтея, которого в античные веки Матерь земля родила, воспитала Паллада Афина, И в Афины ввела, и в блестящий собственный церковь водворила, 550 Где и тельцами и агнцами сейчас ее ублажают Чада Афин, при урочном финале годов круговратных, Сих предводил Петеид Менесфей, в ратоборстве качественный. С ним от супругов земнородных никто не равнялся в художестве Строить на боя и стремительных коней, и супругов щитоносцев. 555 Нестор один то спорил, прежде родившийся старик. С ним 50 кораблей, под дружиною, темных примчав Мощный Аякс Теламонид двенадцать судов саламинских Вывел и с оными стал, где стояли афинян фаланги. В Аргосе живших супругов, населявших Тиринф крепкостенный, 560 Град Гермиону, Азину, морские пристанища оба, Грады Трезену, Эйон, Эпидавр, виноградом обильный, Живших в Масете, в Эгине, ахейских юношей мужественных, Сих предводителем был Диомед, известный воитель, Также Сфенел, Капанея большого сын благородный; 565 С ними и третий был главарь, Эвриал, небожителю одинаковый, Храбрый Мекестия сын, отпрыск короля Талайона. Вместе же всех предводил Диомед, известный воитель: Семьдесят темных судов под дружинами их принеслося. Но живущих в Микене, отлично устроенном граде, 570 И в богатом Коринфе, и в пышных гаджетом Клеонах; Орнии град населявших, жизнерадостную Арефирею, Град Сикион, где царствовал прежде Адраст браноносный, Чад Гипересии всех, Гоноессы высокоутесной; Живших в Пеллене, вокруг Эгиона супругов обитавших, 575 Вдоль по поморью всему, и окрест широкой Гелики, Всех их на ста кораблях предводил владыка Агамемнон. Рать многочисленней всех, превосходнее всех ратоборцы С ним принеслися; он сам облекался сияющей медью, Славою гордый, что он перед сонмом героев сверкает 580 Саном верховным собственным и числом предводимых народов. Град населявших Большой, лежащий меж гор Лакедемон, Фару, Спарту, стадам голубиным любезную Мессу; В Брисии живших супругов и в радостных равнинах Авгии, Живших Амиклы в стенках и в Гелосе, граде приморском; 585 Град населяющих Лаас и окрест Этила живущих; Сих Агамемнона брат, Менелай, известный воитель, Вел шестьдесят кораблей, но раздельно на бой ополчался; Ратников сам предводил, на искреннюю доблесть беспроигрышный, Сам их на бой волновал и горел, как никто из ахеян, 590 Страшно отметить за грусть и за стон похищенной Елены. В Пилосе живших супругов, обитавших в Арене развеселой; Фриос, Алфейский брод и известные зданием Эпи, Град Кипариссию, град Амфигению вкруг населявших, Птелос, Гелос и Дорион, пространство, где прежде Музы, 595 Встретив Фамира Фракийского, песнями замечательного супруга, Дара лишили: идя от Эврита, короля эхалиян, Гордый, хвалиться дерзал, что победу похитит он в песнях, Если и Музы при нем воспоют, Эгиоховы дщери. Гневные Музы его ослепили, похитили сладостный 600 К песням священный дар и художество бряцать на кифаре. Сих предводил властитель их. Нестор, конник геренский: С ним девяносто судов принеслися, прекрасные строем. Живших в Аркадии, вдоль под Килленской горою высочайшей, Близко могилы Эпита, супругов рукопашных на сражениях; 605 В Феносе живший люд, в Орхомене, стадами богатом, В Рипе, Стратии супругов обитавших и в буйной Эниспе, И Тегеи в стенках, и в странах Мантинеи развеселой; В Стимфале живших супругов и в Парразии нивы пахавших, Сими начальствуя, ветвь Анкеева, правитель Агапенор 610 Гнал шестьдесят кораблей; многочисленны в каждом из оных Мужи сидели аркадские, шибко качественные в сражениях. Их ополчениям сам властитель супругов Агамемнон Дал корабли доброснастные, плыть им по черному понту К Трое высочайшей: они небрегли о делах мореходных. 615 Вслед вупрасийцы текли и народи священной Элиды, Жители тех областей, что Гирмина, Мирзин приграничный, И скала Оленийский, и бугор Алезийский вмещают: Их предводили 4 главаря, и 10 за каждым Быстрых неслось кораблей, с многочисленной ратью эпеян. 620 Сих устремляли на бой Амфимах и агрессивный Фалпий: Первый Ктеатова ветвь, 2-ой Акторида Эврита; Тех предводителем шествовал смелый Диор Амаринкид; Вождь их 4-ый был Поликсен, небожителю одинаковый, Доблестный сын Агасфена, народов короля Авгеида. 625 Рать из Дулихии, рать с островов Эхинадских священных, Тех, что за морем широким лежат против брега Элиды, Мегес Филид предводил, ратоборец, Арею схожий, Сын фаворита богов, конеборца Филея, который Некогда в край Дулихийский укрылся от бешенства отцова. 630 Сорок за ним кораблей, под дружиною, темных примчалось. Царь Одиссей предводил кефалленян, благородных духом, Живших в Итаке супругов и при Нерите трепетолистном; Чад Крокилеи, пахавших поля Эгилипы грозной, В власти имевших Закинф и вокруг обитавших в Самосе, 635 Живших в Эпире супругов, и на бреге противолежащем, Сих предводил Одиссей, советами одинаковый Зевесу; И двенадцать за ним принеслось кораблей красноносых. Рать из племен этолийских Фоас предводил Андремонид,; Рать из супругов, обитавших в Олене, Пилене, Плевроне, 640 И в Калидоне камнистом, и в граде Халкиде приморской. Не было более на свете сынов браноносных Инея; Мертв и сам уже был он, и мертв Мелеагр светлокудрый; И в Этолии господствовать вверено было Фоасу. Сорок за ним, под дружиною, темных судов принеслося. 645 Критян же Идоменей предводил, известный копейщик; В Кноссе живущих супругов, в укрепленной стенками Гортине, Ликт населявших, Милет и град белокаменный Ликаст, Ритий широкий и Фест, людные, известные грады, И Других, населяющих Крита стоградного земли, 650 Был воеводою Идоменей, известный копейщик, И Мерион, Эниалию одинаковый, губителю смертных; Семьдесят темных судов принеслося под критской дружиной. Но Тлиполем Гераклид, как отец, и большой и мощнейший, Гордых родосцев, извел в 9 кораблях из Родоса, 655 Кои в родосской земле, разделенные на три колена, Линд, Иялис и Камир белокаменный вкруг населяли: Сих предводил Тлиполем, копьеборец, гибельный в сражениях, Силы Геракловой сын, порожденный с младой Астиохой, Взятой богатырем в Эфире, у вод Селлеиса, когда он 660 Многие грады рассыпал питомцев Зевсовых молодых. Сей Тлиполем только увеличился в благосозданном доме Геракла, Скоро прикончил, безрассудный, почетного дядю отцова, Старца уже седого, Ликимния, ветвь Арея. Быстро сплотил он суда и с великою собранной ратью 665 Скрылся, бежа по морям, устрашаяся мести грозивших Всех других, и сынов, и отпрысков Геракловой силы. Прибыл в Родос вконцеконцов он, скиталец, беды претерпевший; Там поселились пришельцы тремя племенами и были Зевсом любимы, королем богов и папой человеков: 670 Он им имущества бесчисленные выше пролил, Олимпиец. Вслед их Нирей направлялся с тремя кораблями из Сима, Юный Нирей, от Харопа короля и Аглаи порожденный; Оный Нирей, что с сынами данаев пришел к Илиону, Смертный, прекраснейший всех, после дивного супруга Пелида; 675 Но не мужествен был он, и маленькую вывел дружину. Живших в Низире супругов, населяющих Казос и Крапаф, Град Эврипилов Коос и люд островов Калиднийских Два предводили главаря: и Фидипп, и агрессивный Антиф, Оба Фессалом рожденные, царственным сыном Геракла. 680 Тридцать за ними судов принеслися, прекрасные строем. Ныне исчислю супругов, в пеласгическом Аргосе живших, Алое вокруг населявших, и Алоп удел, и Трахину, Холмную Фтию, Элладу, известную жен красотою, Всех мирмидонов, ахеян и эллинов имя носящих; 685 Сих 50 кораблей предводил Ахиллес известный. Но народы сии о гремящей не мыслили ругани; Некому было руководить на схватки строев их суровых. В стане, при темных судах, возлежал Ахиллес быстроногий, Гневный за дочь Брисееву, пышноволосую деву, 690 Деву, которую брал, по ожесточенных трудах, из Лирнесса, Самыи Лирнесс раэгромя и высочайшие фивские стенки, Где и Эвена сынов, копьеборцев, гибельных в сражениях, Внуков Селепа короля, и Эпистрофа сверг, и Минеса. Грустен по ней, возлежал он; но быстро воспрянет, мощный. 695 В Филаке живших супругов, населявших Пираз цветущий, Область Деметры любимую, матерь овец Итонею, Травами толстый Птелей и Антрон, омываемый морем, Сих ополчения Протесилай предводил браноносный В жизни собственной; но его уже темная владеет могилка. 700 В Филаке он и жену, с душою растерзанной, кинул, Бросил и дом полуконченный: пал, пораженный дарданцем, Первый от всех аргивян с корабля соскочивший на сберегал. Рать не была без главаря, но по нем воздыхали дружины; Их же к битвам сооружал Подаркес, Ареева ветвь, 705 Сын Филакида Ификла, владетеля стад среброрунных, Брат однокровный богатыря, бесстрашного Протесилая, Но летами юнейший; и ветше его и посильнее Протесилай агрессивный был; потерявши богатыря, Рать не нуждалась в главаре, но о нем воздыхали, о храбром; 710 Сорок за ним кораблей, под дружиной, примчалося темных. В Форах живущих и вкруг при Бебеидском озере ясном, Беб населявших, Глафиры и град Ияолк пышнозданный, Быстрых одиннадцать мчалось судов; предводил же Эвмел их, Сын Адмета возлюбленный, который рожден им с Алкестой, 715 Дивной женою, прекраснейшей всех из Пелиевых дщерей. Живших в Мефоне, и окрест Фавмакии нивы пахавших, Чад Мелибеи, и живших в полях Олизона грозных, Сих племена Филоктет вожак, стрелец отличный, Вел на 7 кораблях; 50 воссидело на каждом 720 Сильных гребцов и стрелами качественных невообразимо биться. Но покоился вожак на полуострове Лемне священном В тяжёлых мучениях, где он оставлен сынами ахеян, Мучимый язвою сердитый, нанесенною пагубной гидрой. Там покоился он, мученик. Но быстро ахейские мужи, 725 Скоро при темных судах о короле Филоктете воспомнят. Рать не была без главаря, но хотела главаря Филоктета. Медон над нею начальствовал, сын Оилея сторонний, Коего с Реной младою родил Оилей градоборец. Триккой обладавший люд, и Ифомой высокоутесной, 730 И обитавший в Эхалии, граде владыки Эврита, Два извели воеводы, Асклепия опытные чада, Славные оба данаев врачи, Подалир и Махаон. Тридцать за ними судов принеслися, прекрасные строем. Живших в Ормении мужественных супругов, у ключа Гипереи, 735 В власти имевших Астерий и белоснежные головы Титана, Сих предводил Эврипил, блистательный сын Эвемонов; Сорок за ним кораблей, под дружиною, темных примчалось. В Аргиссе живших супругов и вокруг населявших Гиртону, Орфу, просторный Элон, белокаменный град Олооссон, 740 Сих предводил Полипет, воеватель бесстрашнейший в сражениях, Ветвь Пирифоя, исшедшего в мир от вечного Зевса, Сын, Пирифою порожденный супругой Ипподамией знатной, В самый-самый тот день, как герой покарал монстров косматых: Сбил с Пелиона кентавров и гнал до народов эфиков. 745 Он предводил не один, но при нем Леонтей бранодушный, Отрасль Ареева, чадо Кенея, Коронова сына. Сорок за ними судов, под дружиной, примчалося темных. Но из Кифа Гуней с 20 и 2-мя кораблями Плыл, предводя эниан и воинственных, мощных перребов, 750 Племя супругов, водворившихся окрест Додоны прохладной, Земли пахавших, по коим шумит Титаресий радостный, Быстро в Пеней устремляющий нарядно катящиесь воды, Коих нигде не сливает с Пенеем сребристопучинным, Но всплывает вверх и аналогично елею струится: 755 Он из страшного Стикса, из вод заклинаний исходит. Профоой, сын Тендредонов, начальствовал ратью магнетов. Окрест Пенея и вкруг Пелиона шумного бором Жили они; предводил их в схватка Профоой стремительный: Сорок за ним кораблей, под дружиною, темных примчалось. 760 Се и главари и властители меднодоспешных данаев. Кто же из них знаменитейший был, поведай мне. Муза, Доблестью или конями, из всех за Атридом притекших? Коней извел превосходнейших известный Эвмел Феретиад; Он устремлял Кобылиц на бегу, как пернатые, стремительных, 765 Масти одной, схожих лет и хребтом как под мерку. Сам Аполлон воспитал на зеленых лугах пиерийских Сих кобылиц, разносящих в схватках кошмар Арея. Мужем отличнейшим слыл Аякс Теламонид, доколе Гневом Пелид жаловался; но он был могучее всех их, 770 Также и кони, носящие в сражениях Пелида богатыря. Но бездельничал он при собственных кораблях мореходных, Пламенный ярость на владыку народов, Атреева сына, В сердечко питая; дружины его на береге моря Дисков, и сулиц, и стрел забавлялися праздным метаньем. 775 Рьяные кони главарей при собственных колесницах стояли, Праздные, лотос один и селину болотную щипля. Все колесницы и сбруя, заботно покрыты, лежали В сенях владык; а они, вождя мужественного алча, Праздные, с края на край по широкому стану бродили. 780 Двинулась рать, и как какбудто огнем вся земля запылала; Дол застонал, как под яростью господа, метателя грома Зевса, когда над Тифеем сечет он перунами землю, Горы в Аримах, в которых, рассказывают, кровать Тифея; Так застонала углубленно земля под стопами народов, 785 Вдруг устремившихся: скоро они проходили долиной. Тою порою троянам, схожая вихрям Ирида, Вестница Зевса Кронида, явилася с вестию суровой. Те ж совещали комитет у дверей Приамова дома, Все на дворе воедино столпясь, и младые и старцы. 790 Став среди, провещала посланница Зевса, Ирида, Голос заявши Полита, Приамова сына, который Стражем троянским сидел, уповая на скорые лапти, В поле, на высшей могиле старика троян Эзиета, Вкруг соглядая, когда от судов нападут аргивяне. 795 В облике его провещала посланница Зевса Ирида: " Старец почетный! и сейчас ты любишь обильные речи, Так же, как в мирные дни: неминуемая брань грозит! Часто я, нередко случался на кровавых бранях народов, Но вовек таких и толиких я ратей не видел! 800 Как листы на древах, как пески при морях, неисчетны Воинства мчатся долиною, ратовать возле града. Гектор, тебе советую комитет мой нужный сделать: Много народов союзных в Приамовом граде большом, Разных собственным языкам, по земле рассеянных смертных. 805 Каждым из оных да властвует муж, властитель народа; Он и вождем на поединках, и строителем людей да станет ". Так прорекла; и богиню вещавшую Гектор постигнул: Сонм распустил, и к вооружению кинулись граждане Трои. Все растворились ворота; из оных зареяли рати, 810 Конные, пешие; шум и переполох ужасное встало. Есть перед дождем троянским Большой курган и высочайший, В поле особый, выпуклый одинаково и отсель и оттоле. Смертные, с старых пор, нарицают его Ватиеей, Но вечные боги могилою стремительной Мирины. 815 Там и троян и союзников их разделилися рати. Храбрых троян Приамид, шлемоблещущий Гектор Большой, Всех предводил; отличные обилием, мужеством духа, С ним ополчилися мужи, копейщики, бурные в сражению. Вслед их дарданцам предшествовал сын известный Анхизов, 820 Мощный Эней; от Анхиза его родила Афродита, В рощах на холмах Идейских, богиня, почившая с смертным. Он предводил не один, но при нем Акамас и Архелох: Оба сыны Антенора, качественные в сражениях разных. В Зелий, живших супругов, при подошве холмистая Иды, 825 Граждан состоятельных, пиющих Эзеповы темные воды, Племя троянское лучник отличнейший вел Ликаонид, Пандар, которого Феб одарил сокрушительным луком. Но Адрастеи супругов, Питиеи и веси Апеза, И люд, заселявший Терею, высшую гору, 830 Сих предводили Адраст и Амфий, в броне полотняной, Оба сыны перкозийца Меропа, который славнейший Был предвещатель судьбы и сынам не давал позволенья К ругани убийственной в Трою идти; не послушали детки Старца родителя: рок привлекал их. на черную смерть. 835 В Перкоте живших супругов и вокруг населявших Практион, Грады Сестос, Абидос и людей священной Арисбы Рати устроивал Азии, супругов властитель, Гиртакид, Азий Гиртакид, который на огненных конях больших В Трою принесся из далекой Арисбы, от вод Селлеиса. 840 Гиппофоой предводил племена копьеборных пеласгов, Тех, что в Лариссе бугристой, по тучным полям обитали; Гиппофоой предводил их и Пилей, Ареева ветвь, Оба сыны пеласгийского Лефа, Тевталова сына. Но фракиян предводил Акамас и агрессивный Пирос. 845 Всех, которых страны Геллеспонт бурнотечный объемлет. Храбрый Эвфем ополчал племена копьеборных киконов, Сын браноносца Трезена, ласкового Зевсу Кеада. Вслед им Пирехм предводил криволуких пеонов, далековато Живших в странах Амидона, где катится Аксий просторный. 850 Аксий, водою чистейшей священную землю поящий. Вождь Пилемен пафлагонам предшествовал, мужественное сердечко, Выведший их из Генет, где стадятся дикие мески, Племя народов, какие жили в Киторе, Сесаме, Окрест потока Парфения в замечательных домах обитали, 855 Кромну вокруг, Эгиал и горы Эрифин населяли. Рать гализонов Годий и Эпистроф водили из Алибы, Стран отдаленных, откуда финал серебра неоскудный. Мизам предшествовал Хромий и Энномос, птицегадатель, Но и гаданием он не спасся от смерти темной: 860 Лег, низложенный руками Пелеева скорого сына, В буйной реке, где троян и остальных уничтожал он, мощный. Форкис и смелый Асканий водили из Аскании далекой Рати фригиян, и оба, бесстрашные, битвой горели. Вслед их Антиф и Месфл, воеводы супругов меонийских, 865 Оба сыны Пилемена, Гигейского озера детки, Рать предводили меонов, при Тмоле высочайшем рожденных. Настес вел говорящих наречием безжалостных каров, Кои Милет занимали, и Ффиров лесистую гору, И Меандра поток, и Микала вершины крутые; 870 Сих предводили на бой Амфимах и агрессивный Настес, Настес и тот Амфинах, Номионова ветвь, которий Даже и в боя прогуливался, наряжаяся златом, как дева. Жалкий! и златом не мог предотвратить он смерти суровой: Лег, низложенный руками Пелеева скорого сына, 875 В буйной реке, и Пелид его злато унес, фаворит. Рать ликиян Сарпедон и блистательный Главк предводили, Живших далековато к Линии, при Ксанфе глубокопучинном. Гомер. Илиада. Песнь 3-я. Клятвы. Смотр со стенки. Единоборство Александра и Менелая. ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ. КЛЯТВЫ. СМОТР СО СТЕНЫ. ЕДИНОБОРСТВО АЛЕКСАНДРА И МЕНЕЛАЯ. Так только на битву построились оба народа с главарями, Трои сыны устремляются, с говором, с кликом, как птицы: Крик таков журавлей раздается под небом высочайшим, Если, избегнув и зимних бурь, и дождей нескончаемых, 5 С кликом стадами летят чрез стремительный поток Океана, Бранью грозя и убийством мужам малорослым, пигмеям, С яростью ужасной на коих с легких высот атакуют. Но подходили в безмолвии, битвой дыша, аргивяне, Духом единственным пылая торчать одному за иного. 10 Словно туман над вершинами горными Нот разливает, Пастырям стад нежеланный, но вору способнейший ночи: Видно через текущий не далее, как падает кинутый гранит, Так из под стоп их останки, подымаяся сумрачный, крутился Вслед за идущими; скоро они проходили равнину. 15 И когда уже сблизились к сражению идущие рати, Вышел вперед от троян Александр, небожителю одинаковый, С кожею парда на ободе, с луком искривленным за плечами И с клинком при бедре; а в руках два копья медножалых Гордо колебля, он всех вызывал из данаев храбрейших, 20 Выйти противу него и сразиться жестокою боем. Но только увидел его Менелай, возлюбленный Ареем, Быстро вперед из толпы выступающим поступью гордой, Радостью запылал, как лев, на добычу неожиданно набредший, Встретив еленя рогатого или пустынную серну; 25 Гладны, бешено он пожирает, желая отовсюду Сам окружен и ловцами младыми, и стремительными псами: Радостью запылал таковой Менелай, Александра богатыря Близко узрев перед собой; и, отметить похитителю думая, Быстро Атрид с колесницы с орудием прянул на землю. 30 Но только увидел его Приамид, Александр боговидный, Между передних блеснувшего, сердечко его задрожало; Быстро он к сонму товарищей отступил, избегающий погибели. Словно как путешественник, увидев дракона в ущелиях горных, Прядает вспять и от кошмара членами всеми трепещет, 35 Быстро уходит, и бледность его покрывает ланиты, Так убежавши, в массу опустился троян горделивых Образом красноватый Парис, устрашаясь Атреева сына. Гектор, увидев его, поносил укорительной речью: " Видом только смелый, несчастный Парис, женолюбец, прельститель! 40 Лучше бы ты не родился или безбрачен погибнул! Лучше б этого я хотел, и тебе б то отраднее было, Чем поношеньем работать и позорищем цельному свету! Слышишь, смеются ряды кудреглавых данаев, считавших Храбрым тебя первоборцем, судя по прекрасному виду. 45 Вид твой красен, но ни силы в душе, ни отважности в сердечко! Бывши таков ты, но дерзнул в кораблях мореходных Бурное море исплавать, в толпою клевретов ласковых, В чуждое племя зайти и своровать из государств отдаленных Славу их жен, и сестру и невестку супругов браноносных, 50 В несчастье папе твоему, и народу, и цельному королевству, В удовлетворенность ахейцам противникам, а себе самому в поношенье! Что же с оружьем не повстречал короля Менелая? Узнал бы Ты, браноносца какого владеешь женой цветущей. Были б не в содействие тебе ни кифара, ни дар Афродиты, 55 Пышные кудри и красота, когда бы ты с прахом смесился. Слишком робок троянский люд, иль издавна б уже был ты Каменной ризой одет, злополучии толиких зачинщик! " Гектору скоро в протест возразил Александр боговидный: " Гектор, ты вправе хулить, и твоя мне хула справедлива. 60 Сердце в груди у тебя, как секира, постоянно несгибаемо: Древо пронзает она под рукою древодела и рьяность Мужа сугубит, когда обсекает он брус корабельный: Так в груди у тебя непреклонен дух твой высочайший. Не осуждай ты ласковых подарков златой Афродиты. 65 Нет, ни один не безнравствен из ясных подарков нам вечных; Их они сами предоставляют; неоправданно никто не получит. Ныне, когда ты желаешь, чтобы я воевал и сражался, Всем повели утихнуть, Трои сынам и ахейцам; И среди их поставьте меня с Менелаем богатырем; 70 Мы за Елену Аргивскую с ним перед вами сразимся. Кто из двоих одолеет и окажется очевидно сильнейшим, В дом и Елену введет, и сокровища все он получит. Вы ж, заключившие дружбу и клятвы святые, владейте Троей холмистой; ахейцы же в Аргос, конями обеспеченный, 75 Вспять отплывут и в Ахаию, известную жен красотою ". Так заявлял, и восхитился Гектор услышанной речью; И, на средину исшед и копье ухватив посредине, Спнул фаланги троянские; все успокояся стали. Но на Гектора луки ахеян сыны натянули. 80 Многие целили копьями, почтивсе кинули камешки. К ним громко воззвал властитель супругов Агамемнон: " Стойте, аргивцы товарищи! не стреляйте, ахейские мужи! Слово хочет говорить шлемоблещущий Гектор Большой ". Рек, и ахеяне прервали, бой и немедленно стали 85 Окрест, умолкнув; и Гектор Большой вещал посреди воинств: " Сонмы троян и ахеян красивопоножных! внимайте, Что дает Парис, от которого брань воспылала. Он дает троянам и всем меднолатным ахейцам Ратные сбруи свои решать на всеплодную землю; 90 Сам среди ополчений с воинственным он Менелаем, Битвой, один на один, за Елену хочет сразиться. Кто из двоих одолеет и окажется очевидно сильнейшим, В дом и Елену введет, и сокровища все он получит; Мы ж на взаимную дружбу священные клятвы положим ". 95 Рек он; ахейцы безмолвные все сохраняли безмолвие; И меж них провещал Менелай, известный воитель! " Ныне внимайте и мне; жесточайшая горесть пронзает Сердце мое; помышляю издавна я: пора примириться Трои сынам и ахейцам; достаточно вы бед претерпели 100 Ради злобы меж мной и Парисом, виновником оной. Кто меж 2-мя долей обречен на смерть, Тот да погибнет! а вы, о товарищи, примиритесь немедля. Пусть же представят и белого агнца, и черную овцу Солнцу принесть и земле; а Крониду пожрем мы иного. 105 Пусть призовут и Приама владыку, да присягу положит Сам( а сыны у него напыщенны, постоянно вероломны): Да преступник какой-никакой или Зевсовых клятв не разрушит: Сердце людей юных беззаботно, переменчиво; Старец, меж ними неотъемлемый, вперед и обратно дальновидно 110 Смотрит, обеих сторон соблюдая взаимную выгоду ". Так заявлял; и наполнились готовностью оба народа, Чая почить вконцеконцов от трудов изнурительной ругани: Коней становят в ряды, с колесниц, собственных прядают сами; Быстро снимают доспехи, на землю слагают их вблизи 115 Друг против друга: меж воинств осталося узкое поле. Гектор немедленно к граду глашатаев 2-ух отправляет Агнцев торопливо принесть и начать владыку Приама. Царь Агамемнон одинаково веление дал Талфибию К сеням ахейским идти и принесть на заклание агнца; 120 Он поспешил, подчиняясь державному сыну Атрея. С вестью Ирида появилась к Елене лилейнораменной. Вестница, образ принявши любезной Елене золовки, С коей в супружестве был Антенорид правитель Геликаон, Образ младой Лаодики, прекраснейшей дщери Приама, 125 В дом вошла, где Елена ткань большую ткала, Светлый, двускладный покров, образуя на оном сраженья, Подвиги конных троян и медянодоспешных данаев, В коих они за нее от Ареевых рук пострадали. К ней приступив, быстроногая так разговаривала Ирида: 130 " Выйди, любезная нимфа, действия дивные созидать Конников мужественных троян и медянодоспешных данаев. Оба народа нетакдавно, стремимые буйным Ареем, В поле сходились, пылая обоюдно погибельной бранью. Ныне молчаливы стоят; прекратилася брань; ратоборцы 135 Все на щиты преклонилися, копья их воткнуты в землю. Но герой Александр и Атрид Менелай браноносный Выйти хотят одни за тебя на копьях сразиться, И женой любезной тебя наречет фаворит ". Так изрекла и действовала ей в душу сладкие ощущения, 140 Думы о главном жене, о граде родимом и кровных. Встала она и, сребристыми тканями вкруг осеняся, Быстро из дому идет со струящеюсь ласковой слезою. Следом за ней поторопились прислужницы верные обе, Эфра, Питеева дочь, и Климена, с великолепным взглядом. 145 Скоро они притекли ко воротам возвышавшимся Скейским, Там и властелин Приам, и Панфой, и Фимет благородный, Клитий, священный Ламп, Гикетаон, Ареева ветвь, Укалегон, и герой Антенор, прозорливые оба, Старцы народа сидели на Скейской возвышенной вышке, 150 Старцы, уже не могучие в ругани, но мужи совета, Сильные однимсловом, цикадам такие, кои по рощам, Сидя на ветвях дерев, разливают глас их гулкий: Сонм таких илионских старейшин собрался на вышке. Старцы, только лишь узрели идущую к вышке Елену, 155 Тихие меж собой разговаривали крылатые речи: " Нет, судить нереально, что Трои сыны и ахейцы Брань за такую супругу и беды настолько длинные терпят: Истинно, нескончаемым богиням она красотою подобна! Но, и столько красивая, пусть вернется в Элладу; 160 Пусть удалится от нас и от чад нам ласковых смерть! " Так разговаривали; Приам же ее призывал миролюбиво: " Шествуй, дитя мое милое! поближе ко мне ты садися. Узришь отсюда и главного супруга, и кровных, и близких. Ты предо мною невинна; единичные боги виновны: 165 Боги с печальной борьбой на меня устремили ахеян! Сядь и поведай мне имя величеством дивного супруга: Кто сей, перед ратью ахейскою, муж и Большой и мощнейший? Выше его башкой меж ахеями имеется и остальные, Но толико красивого очи мои не видали, 170 Ни толико почетного: супругу королю он похож! " Старцу в женах именитая так отвечала Елена: " Ты и почтен, для меня, любимый свекор, и страшен! Лучше бы горькую погибель выбрать мне, когда я отважилась Следовать с сыном твоим, как покинула брачный чертог мой, 175 Братьев, и трогательную дочь, и радостных подруг мне бесценных! Но не сделалось так; и о том я в слезах изнываю!.. Ты вопрошаешь меня, и тебе я скажу, Дарданион: Муж сей имеется пространно властный Атрид Агамемнон, Славный в Элладе, как разумный правитель и как благородный воин, 180 Деверь он был мне; увы, недостойная, ежели б он был им! " Так разговаривала, и старик, дивяся Атриду, воскликнул: О Агамемнон, счастливым родившийся, недолговечный счастливый! Сколько под властью твоею ахейских сынов браноносных! Некогда, быв во фригийской земле, виноградом обильной, 185 Зрел я большую рать фригиян, колесничников стремительных; Зрел я Атрея полки и Мигдона, аналогичного всевышнему: Станом стояло их войско вдоль берегов Сангария; Там находился и я, и союзником оных числился, В день, как мужам такие ратью отыскали амазонки: 190 Но не столько их было, как тут быстрооких данаев ". После, узрев Одиссея, Приам вопрошает Елену: " Ныне скажи и об этом, дитя мое: кто сей данаец? Менее целой головой, чем Большой Атрид Агамемнон, Но, как сдается мне, он и плечами и персями просторнее. 195 Сбруя его военная лежит на земле плодоносной; Сам же, аналогично овну, по рядам ратоборным он прогуливается. Он мне схожим овну представляется, пышному волной, В стаде ходящему меж овец среброрунных ". Вновь отвечала Приаму Елена, рожденная Зевсом: 200 " Муж сей, почетный Приам, Лаэртид Одиссей многоумный, Взросший в народе Итаки, любимец земли каменистой, Муж, преисполненный козней разных и разумных рекомендаций ". К ней обративши слева, заявлял Антенор благоумный: " Подлинно, стиль справедливую ты, о супруга, произносишь: 205 Некогда к нам прибывал Одиссей Лаэртид известный, Присланный, из-за тебя, с Менелаем воинственным купно. Я их тогда воспринимал и угащивал союзнически в доме; Свойство узнал обоих и рекомендаций их интеллект изведал. Если они на собранья троянские совместно являлись, 210 Стоя, плечами широкими правитель Менелай различался; Сидя же совместно, взрачнее был Одиссей благородный. Если они перед собранием думы и речи сплетали, Царь Менелай постоянно заявлял, изъясняяея свободно, Мало вещал, но поразительно; не был Атрид многословен, 215 Ни в речах околичен, хоть был он и меньший годами. Но когда произносить бунтовал Одиссей многоумный, Тихо стоял и в землю глядел, потупивши очи; Скиптра в деснице собственной ни обратно, ни вперед он не двигал, Но незыбно держал, человеку обычному схожий. 220 Счел бы его ты разгневанным супругом или скудоумным. Но когда издавал он глас мощный из персей, Речи, как снежная метель, из уст у него устремлялись! Нет, не дерзнул бы никто с Одиссеем стязаться словами; Мы не дивились тогда Одиссееву бывшему виду ". 225 Третьего видя Аякса, Приам вопрошает Елену: " Кто еще текущий ахеянин, столько мощный, большой? Он и головой и плечами широкими всех перевысил ". Старцу в женах именитая снова отвечала Елена: " Муж сей Аякс Теламонид Большой, твердыня данаев. 230 Там, посреди критских дружин, возвышается, всевышнему схожий, Идоменей, и при нем предводители критян толпятся. Часто богатыря этого Менелай потчевал миролюбиво В нашем доме, когда прибывал он из замечательного Крита. Вижу и почтивсех остальных быстрооких данайских героев; 235 Всех я выяснила б просто и рассказала б всякого имя. Двух только нигде я не вижу строителей воинств: незримы Кастор, коней укротитель, с могучим воином Полидевком, Братья, которых со мною родила единая матерь. Или они не оставили град Лакедемон радостный? 240 Или, быть может, и тут, принеслись в кораблях мореходных, Но одни не хотят входить в ратоборство с мужами, Срамом гнушаясь и ужасным стыдом, меня тяготящим! " Так разговаривала; но их уже матерь земля сокрывала Там, в Лакедемоне, в недрах любезной земли их родимой. 245 Тою иногда чрез Трою жертвы для клятвы священной, Агнцев и дар полей, винцо, веселящее сердечко, В козьем меху несли провозвестники; нес совокупно Вестник Идеи и блещущую чашу, и кубки златые; Он же, и к старцу представ, призывал Дарданида, вещая: 250 " Сын Лаомедонов, шествуй, тебя приглашают вельможи Трои сынов конеборных и меднодоспешных данаев Выйти на ратное поле, да клятвы святые положат. Ныне герой Александр и с ним Менелай браноносец С длинными копьями выйдут одни за Елену сразиться; 255 Кто одолеет и супруги и сокровищ властителем станет; Мы ж, заключившие дружбу и клятвы священные, станем Троей обладать, а данаи в Аргос, конями обильный, Вспять отплывут и в Ахаию, известную жен красотою ". Так сказал; испугался Приам, но товарищам повелел он 260 Коней запречь в колесницу; они покорились добровольно; Старец взошел и бразды натянул к управлению коней; Подле него Антенор на великолепной стал колеснице; В поле они чрез Скейские стремительных сориентировали коней. И когда достигнули воинств троян и ахеян, 265 Там, с колесницы прелестной сошедши на злачную землю, Между троян и ахеян срединою шествуют старцы. В навстречу им скоро восстал властитель супругов Агамемнон, Мудрый восстал Одиссей; и почтенные вестники оба Жертвы для клятвы священной представили; в чаше единственной 270 Вина смесили и на руки воду королям возлияли. Тут Агамемнон, властелин, десницею нож обнаживши Острый, висящий постоянно при влагалище мечном большом, Волну отхватил на агнчих головах, и глашатаи оба, Взяв, поделили ее меж избранных троян и ахеян. 275 Царь Агамемнон воззвал, с воздеянием дланей моляся: " Мощный Зевс, владеющий с Иды, преславный, Большой! Гелиос, смотрящий все и слышащий все в поднебесной! Реки, земля и вы, что в подземной обители души Оных караете смертных, какие неправильно клянутся! 280 Будьте очевидцы вы и храните нам клятвы святые: Если Парис Приамид поразит Менелая Атрида, Он и Елену в дому, и сокровища все да удержит; Мы ж от троянской земли отплывем на судах мореходных. Если Париса в бою поразит Менелай светловласый, 285 Граждане Трои обязаны вернуть и супругу и имущества; Пеню обязаны уплатить аргивянам, какую пристойно; Память об ней да прейдет и до поздних племен человеков. Если же мне и Приам, и Приама сыны отрекутся Должную дань уплатить по паденье уже и Париса, 290 Снова я ратовать буду, покуда не истребую дани; Здесь я останусь, покуда не увижу конца ратоборству ". Рек и горла овнов пересек он суровою медью И обоих на земле положил их, в трепете смертном Жизнь издыхающих: молодую силу их медь сокрушила. 295 После, винцо из чаши великолепной черпая кубком, Все возливали и шумно молились всевышним вечносущим; Так не один возглашал меж рядами троян и ахеян: " Зевс многославный, Большой, и все вы, вечные боги! Первых, какие смеют священную присягу сорвать, 300 Мозг, как из чаши винцо, да по темной земле разольется, Их вероломных и чад, и пришельцы их жен да обымут! " Так возглашали; моления их не осуществил Кронион. Старец Приам меж тем обратился к народам, вещая: " Слову, внимайте, трояне и мужественные мужи ахейцы: 305 Я удаляюсь от вас, в Илион возвращаюсь холмистый. Мне недостанет сил, чтоб созидать своими глазами Сына ласкового бой с Менелаем, воспитанником Арея. Ведает Зевс Эгиох и остальные вечные боги, В сражению кому из подвижников недолговечный конец специализирован ". 310 Рек, и овнов в колесницу влагает священный старик; Всходит и сам и бразды к управленью коней напрягает; Подле него Антенор на великолепной стал колеснице. Старцы, обратно обратяся, погнали коней к Илиону. Гектор тогда Приамид и с ним Одиссей благородный 315 Прежде измерили пространство схватки; после, повергнув Жребии в медный шелом, сотрясали, да ими отважится, Кто в сопротивника первый копье медяное пустит. Рати же окрест молились и ладони к всевышним воздевали; Так не один восклицал меж рядами троян и ахеян: 320 " Мощный Зевс, владеющий с Иды, преславный, Большой! Кто меж ими погибельных дел сих и распрей зачинщик, Дай ты ему, пораженному, в дом окунуться Аида, Нам же снова принять и священные клятвы, и дружбу! " Так возглашают; а Гектор Большой два жребия в шлеме, 325 Взор отвратив, сотрясает, и выпрянул жребий Париса. Воины скоро уселись рядами, где любой оставил Коней собственных звуконогих и пестрые ратные сбруи. Тою иногда вкруг рамен покрывался орудием пышным Юный герой Александр, муж лепокудрой Елены. 330 И сначала наложил он на белоснежные лапти поножи Пышные, кои серебряной густо смыкались наглезной; Перси вокруг оберегая, одел медяные латы, Брата Ликаона известный доспех, и ему соразмерный; Сверху на плечо набросил ремень и меч среброгвоздный 335 С медяным клинком; и щит завладел, и большой и прочный; Шлем на могучую голову ясно блестящий надвинул С гривою конскою; гребень страшный над ним беспокоился; Тяжкое поднял копье, но которое было споручно. Так и Атрид Менелай покрывался орудием, смелый. 340 И чуть только любой в дружине собственной воружился, Оба они аргивян и троян на средину уходят С строго блестящими взглядами; кошмар смотрящих объемлет Конников мужественных троян и красивопоножных данаев. Близко герои поладили и на месте измеренном стали, 345 Копья в руках потрясая, свирепствуя друг против друга. Первый герой Александр послал длиннотенную пику И стукнул невообразимо врага в щит круговидный; Но не проникнуло меди, согнулось копейное жало В жестком щите. И воздвигся 2-ой с занесенною пикой 350 Царь Менелай, умоляющий горячо Зевса владыку: " Зевс! помоги наказать сотворившего мне оскорбленье! В останки моею рукою низложи Приамида Париса; Пусть ужасается любой и в поздно рожденных потомках Злом воздавать за приязнь добродушному гостеприимцу ". 355 Рек он и, массивно сотрясши, поверг длиннотенную пику, И стукнул невообразимо врага в щит круговидный: Щит светозарный насквозь пробежала могучая пика, Броню насквозь, украшением пышную, скоро пронзила И, на паху подреберном, хитон у Париса рассекла, 360 Бурная; он, только отпрянув, смерти темной избегнул. Сын же Атреев, исторгнув оченьбыстро меч среброгвоздньй Грянул с размаху по бляхе шелома; но меч, над шеломом В три и 4 кусочка раздробившися, пал из десницы. Царь Менелай возопил, на пространное небо взирая: 365 " Зевс, ни один из вечных, аналогично тебе, не злотворен! Я вконцеконцов уповал наказать Александра злодея; И в руках у меня жалуется меч, и зря Вылетел дрот из десницы моей: не могу сразить я! " Рек и напал на него, за шлем ухватив коневласый, 370 Быстро повлек, обратившися к пышнопоножным ахейцам. Стиснул Парисову нежную выю ремень хитрошвенный Вплоть у него под брадой проходившая подвязь шелома. Он и довлек бы его, и покрылся бы славой большой; Но фаворита увидела Зевсова дочь Афродита; 375 Кожу вола, пораженного силой, она порвала: Шлем последовал праздный за сильной рукою Менелая. Быстро его Атрейон, закруживши на атмосфере, ринул К пышнопоножным данаям, и подняли верные други. Сам же он кинулся снова, сразить Александра пылая 380 Медным копьем; но Киприда его от глаз, как богиня, Вдруг ворует и, облаком темным покрывши, фаворита В ложницу вводит, в чертог, благовония сладкого целый; Быстро уходит Елену кликнуть, и на вышке высочайшей Ледину дочь, окруженную сонмом троянок, обретает, 385 Тихо рукою потрясает ее благовонную ризу И произносит, уподобяся старице, прежде рожденной, Пряхе, что в давние дни для нее в Лакедемоне граде Волну отлично пряла и царевну вседушно обожала: Ей уподобяся, так произносит Афродита богиня: 390 " В дом возвратися, Елена; тебя Александр призывает. Он уже дома, сидит в почивальне, на кровать точеном, Светел красой и одеждой; не скажешь, что молодой муж твой С супругом сражался и с боя пришел, но что он к хороводу Хочет идти иль воссел опочить, хоровод только оставив ". 395 Так разговаривала, и душу Елены в груди взбудоражила: Но, только узрела Елена красивую выю Киприды, Прелести полные перси и страстно сверкающие очи, В кошмар пришла, обратилась к богине и так разговаривала: " Ах, беспощадная! опять меня совратить ты пылаешь? 400 Или меня еще далее, в какой-никакой или град людный, Фригии град иль Меонии радостной желаешь завлечь ты, Если и там обитает ласковый тебе земнородный? Ныне, когда Менелай, на бою победив Александра, Снова в семейство меня вернуть, неприятную, желает, 405 Что ты являешься мне, с злонамеренным в сердечко коварством? Шествуй к фавориту хозяйка, от путей отрекися вечных И, стопою твоей никогда не трогая Олимпа, Вечно при нем изнывай и ласкай властелина, доколе Будешь им названа или супругою, или рабою! 410 Я же к нему не схожу, к беглецу; и постыдно бы было Ложе его скрашивать; нужно мною троянские супруги Все посмеются; достаточно и так мне для сердца мучений! " Ей, раздраженная Зевсова дочь, отвечала Киприда: " Смолкни, несчастная! Или, во бешенстве тебя я оставив, 415 Так же могу ненавидеть, как доэтого безгранично обожала. Вместе обоих народов, троян и ахеян, свирепство Я на тебя обращу, и погибнешь ты бедственной гибелью! " Так изрекла, и трепещет Елена, рожденная Зевсом, И, закрывшись покровом сребристоблестящим, молча, 420 Сонму троянок невидимо, шествует вдогон за богиней. Скоро добились они Александрова пышного дома; Обе служебницы кинулись скоро к семейным работам. Тихо на дом высочайший супруга благородная всходит. Там для нее, улыбаясь заманчиво, кресло Киприда, 425 Взяв хозяйка, перед лицом Александровым становит, богиня. Села на оном Елена, рожденная Зевсом Кронидом, Очи обратно отвратила и так корила жена: " С боя пришел ты? о лучше б, несчастный, навсегда погибнул Мужем сраженный, могучим, моим преждебывшим супругом! 430 Прежде не сам ли хвалился, что ты Менелая богатыря Силой собственной и рукою и копьем превзойдешь в ратоборстве! Шествуй сейчас и Атрида могучего вызови опять; Лично с богатырем сразися. Но я не рекомендую; лучше Мирно покойся, и впредь с светлокудрым Атреевым сыном 435 Ратовать ратью, ни битвою биться не смей безумно; Или, страшись, да его копием укрощен ты не будешь! " Ей отвечая, Парис устремляет крылатые, речи: " Нет, не грусть мне, жена, упреками горькими сердечко; Так, сейчас Атрид одолел с ясноокой Афиной; 440 После и я побежду: заступники боги и с нами. Ныне почием с тобой и обоюдной любви насладимся. Пламя такое в груди у меня никогда не горело; Даже в тот блаженный день, как с тобою из Спарты развеселой Я с похищенной бегал на моих кораблях быстролетных, 445 И на Кранае с тобой сочетался любовью и ложем. Ныне горю тобою, желания сладкого целый ". Рек он и шествует к ложу, за ним и Елена жена. Вместе они на блистательноубранном кровать почили. Сын же Атреев по воинству рыскал, зверю схожий, 450 Взоры кидая вокруг, не увидит ли где Александра. Но ни единственный из мужественных троян и союзников замечательных Мощному сыну Атрея не мог сориентировать Александра. Верно, из дружбы к нему, не сокрыл бы никто его взиравший: Всем он и им уже был ненавистен, как темная смерть. 455 Громко тогда возгласил властитель супругов Агамемнон: " Слух преклоните, трояне, дардане и рати союзных! Видимо всем пир Менелая, фаворита Арея. Вы аргивянку Елену, с имуществом ее похищенным, Выдайте нам и немедленно должную дань оплатите, 460 Память об ней да прейдет и до поздних племен человеков ". Так Агамемнон вещал, и в похвалу восклицали ахейцы. Гомер. Илиада. Песнь четвертая. Нарушение клятв. Обход войск Агамемноном. ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ. НАРУШЕНИЕ КЛЯТВ. ОБХОД ВОЙСК АГАМЕМНОНОМ. Боги, у Зевса отца на помосте златом заседая, Мирно разговор водили; среди их цветущая Геба Нектар вокруг разливала; и, кубки приемля златые, Чествуют боги друг друга, с высот на Трою взирая. 5 Вдруг Олимпиец Кронион замыслил Геру прогневать Речью язвительной; он, издеваясь, Разговаривать начал: " Две тут богини, помощницы в бранях короля Менелая: Гера Аргивская и Тритогения Алалкомена. Обе, но, далековато сидя и с Олимпа взирая, 10 Тем утешаются; но с Александром всюду Афродита, Помощь ему подает, фатальные беды отображает, И сейчас фаворита выручила, трепетавшего погибели. Но, разумеется, победа над ним Менелая богатыря. Боги, размыслим, чем этакое действие окончить? 15 Паки ли грозную брань и грустную распрю воздвигнем Или любимый мир меж 2-мя племенами положим? Если сие божествам и лучше всем, и славно, Будет торчать нерушимою Троя Приама владыки, И с Еленой Аргивскою в дом Менелай вернется ". 20 Так он вещал; негодуя, вздыхали Афина и Гера; Вместе сидели они и троянам беды умышляли. Но Афина смолчала; не молвила, возмущенная, слова Зевсу папе, а ее тревожила свирепая злость. Гера же бешенства в груди не сдержала, воскликнула к Зевсу: 25 " Сердцем ожесточенный Кронион! какой-никакой ты глагол произносишь? Хочешь ты изготовить и труд мой жалким, и пот мой бесплодным, Коим, трудясь, обливалася? Я истомила и коней, Рать подымая на смерть Приаму и чадам Приама. Волю твори; но не все от вечных ее мы одобрим ". 30 Ей негодующей сердцем отвечал Зевс тучеводец: " Злобная; старик Приам и Приамовы чада какое Зло перед тобой создали, что ты частенько пылаешь Град Илион истребить, благолепную смертных монастырь? Если б могла ты, войдя во врата и троянские стенки, 35 Ты бы пожрала живых и Приама, и всех Приамидов, И троянский люд, и тогда б только насытила злость! Делай, что сердцу угодно; да горьковатый сей спор взавершении Грозной злобы совсем меж мной и тобой не положит. Слово еще изреку я, а ты впечатлей его в сердечко: 40 Если и я, горящий бешенством, когда возжелаю Град ниспровергнуть, родину ласковых тебе человеков, Гнева и ты моего не обуздывай, дай мне свободу! Град сей тебе я изменить соглашаюсь, душой недовольный. Так, под сияющим солнцем и твердью небесною звездной 45 Сколько ни зрится градов, населенных сынами земными, Сердцем моим более чтима священная Троя, Трои властелин Приам и люд копьеносца Приама. Там никогда мой жертвенник не терял ни жертвенных пиршеств, Ни возлияний, ни дыма: сия бо нам честь должно ". 50 Вновь провещала к нему волоокая Гера богиня: " Три для меня темпаче ласковы ахейские града: Аргос, холмистая Спарта и град людный Микена. Их истреби ты, когда для тебя неприятными будут; Я не вступаюсь за них и никак на тебя не враждую. 55 Сколько бы в бешенстве моем ни сопротивлялась их истребленью, Я не успела б и возмущенная: ты на Олимпе мощнейший. Но труды и мои сохраниться обязаны ли бесплодны? Я божество, как и ты, исхожу от одного рода; И, богиня старейшая, дочь хитрого Крона, 60 Славой сугубой горжусь, что меня и сестрой и женой Ты нарицаешь, ты, над вечными всеми доминирующий. Но оставим вражду и, смиряяся друг перед ином, Оба обоюдно уступим, да следуют нам и остальные Боги вечные. Ныне, Кронид, повели ты Афине 65 Быстро выйти к истребительной ругани троян и данаев; Пусть искушает она, чтобы славою гордых данаев Первые Трои сыны обидели, разрушивши присягу ". Так разговаривала, и внял ей отец и вечных и смертных; Речи крылатые он устремил к светлоокой Афине: 70 " Быстро, Афина, лети к ополченыо троян и данаев; Там искушай и успей, чтобы славою гордых данаев Первые Трои сыны обидели, разрушивши присягу ". Рек и подвигнул издавна пылавшую сердцем Афину: Бурно помчалась богиня, с Олимпа высочайшего бросясь. 75 Словно звездочка, какую Кронион Зевс отправляет Знаменьем или пловцам, иль воюющим ратям народов, Яркую; вкруг, из нее неисчетные сыплются искры, В облике таком устремляясь на землю, Паллада Афина Пала в средину полков: удивление обняло зрящих 80 Конников мужественных троян и медянодоспешных данаев; Так заявлял не один ратоборец, посмотрев на иного: " Снова борьбе неприятной, опять сече кровавой Быть перед Троей; или считает мир меж нами Зевс всемогущий, который меж смертными браней решитель ". 85 Так не один заявлял в ополченьях троян и ахеян. Зевсова ж дочь, Антенорова сына приявшая образ, Мужа Лаодока мужественного, в сонмы троянские вступает, Пандара, всевышнему аналогичного, отыскивает, вокруг вопрошая; Видит его: непорочный и благородный сын Ликаонов, 90 Пандар, стоял и при нем густые ряды щитоносцев, Воев, пришедших за ним от священных потоков Эсепа. Став около него, устремила богиня крылатые речи: " Будешь ли мне ты послушен, агрессивный сын Ликаона? Смеешь ли стремительной стрелою стукнуть в короля Менелая? 95 В Трое от всякого ты признательность и славу стяжаешь; Более ж всех от Приамова сына, короля Александра. Так, от него ты от главного дар понесешь известный, Если узрит он, что правитель Атрейон, Менелай браноносный, Свержен твоею стрелой, на костер подымается печальный. 100 Пандар, дерзай! порази Менелая, высочайшего славой! Прежде ж клятва создай луконосцу ликийскому, Фебу, Агнцев ему первородных принесть известную жертву, В отческий дом возвратяся, в священные Зелий стенки ". Так разговаривая, безрассудного сердечко Афина подвигла. 105 Лук обнажил он лоснистый, рога быстроскачущей серны, Дикой, которую прежде сам он под перси уметил, С камня готовую скакнуть; ее, ожидавший в засаде, В грудь он стрелой угодил и хребтом перевернул на гранит. Роги ее от головы на шестнадцать ладоней вздымались. 110 Их, обработав мастерски, сплотил рогодел известный, Вылощил ясно целый лук и покрыл его златом поверхность. Лук сей блестящий, стрелец натянувши, мастерски изладил, К внизу склонив; и щитами его заградила дружина, В ужасе, да слуги Арея в него не стукнут, ахейцы, 115 Прежде чем станет пронзен Менелай, воевода ахеян. Пандар же крышу колчанную поднял и выволок стрелу, Новую стрелу крылатую, темных мучений источник. Скоро к медленный тетиве приспособил он горькую стрелу, И, клятва сотворя луконосцу ликийскому, Фебу, 120 Агнцев ему первородных принесть известную жертву, В отческий дом возвратяся, в священные Зелий стенки, Разом повлек он и уши стрелы, и воловую жилу; Жилу привлек до сосца и до кривизна ферро пернатой; И чуть круговидный большой собственный лук изогнул он, 125 Рог заскрипел, тетива загудела, и прянула стрелка Остроконечная, скупая в сонмы влететь сопротивных. Но тебя, Менелай, не оставили обитатели неба, Вечные боги, и первая дочь светлоокая Зевса: Став перед тобою, она воспрещает стреле смертоносной 130 К телу трогать, ее отображает, как теплая матерь Гонит муху от сына, сном задремавшего сладостным. Медь ориентирует богиня туда, где застежки златые Запон смыкали и где представлялася панцирь двойная: Бурно пернатая горькая в замкнутый запон свалилась 135 И насквозь просадила утонченно увенчанный запон, Броню насквозь, украшением пышную, скоро пробила, Навязь медную, тела охрану, стрел сокрушенье, Часто его защищавшую, самую навязь пронзила И рассекла, могучая, верхнюю кожу богатыря; 140 Быстро багряная кровь заструилась из царапины Атрида. Так, как слоновая кость, обагренная в пурпур женою, Карскою или меонской, для пышных нащечников коням, В доме лежит у хозяйки: почтивсе конники страстно Жаждут обресть; но лежит драгоценная королевская утварь, 145 Должная быть и коню украшеньем, и коннику славой, Так у тебя, Менелай, обагрилися пурпурной кровью Бедра крутые, прекрасные лапти и наиболее глезны. В кошмар пришел Атрид, властитель супругов Агамемнон, Брата увидевши кровь, изливавшуюсь током из язвы. 150 В кошмар пришел и сам Менелай, воеватель смелый; Но только увидел шипы и завязку пернатой вне тела, Вновь у Атреева сына исполнились мужества перси. Тяжко стеная и за руку брата держа, Агамемнон Так меж тем заявлял, и вокруг их стенала дружина: 155 " Милый мой брат! на смерть тебе контракт заключил я, Выставив против троян 1-го за данаев биться: Ими пронзен ты; пренебрегали трояне священную присягу! Но не будут жалкими обет, кровавая жертва, Вин возлиянье и рук сопряженье на преданность обета. 160 Если сейчас свершить Олимпийский Зевес не рассудит, Поздно, но он совершит, и трояне великою платой, Женами их, и детьми, и своими головами оплатят. Твердо убежден я в том, убеждаяся духом и сердцем, Будет прежде день, как погибнет высочайшая Троя, 165 Древний погибнет Приам и люд копьеносца Приама. Зевс Эгиох, житель эфира высокоцарящий, Сам над головами троян заколеблет страшным эгидом, Сим вероломством прогневанный; то неизбежно станет. Но меж тем, Менелай, и беспощадная станет мне горесть, 170 Если умрешь ты, о брат мой, и жизни граница тут окончишь. Я, отягченный позором, отойду в многожаждущий Аргос! Скоро тогда по отечестве все затоскуют ахейцы. В славу Приаму и в удовлетворенность троянам, тут мы оставим Нашу Елену, и останки твои середь поля истлеют, 175 Легшие в чуждой троянской земле, не свершенному занятию. Скажет тогда не один безгранично надменный троянец, Гордо на гроб наскочив Менелая, покрытого славой: Если бы так над всеми собственный ярость совершал Агамемнон! Он к Илиону ахейскую рать приводил напрасно; 180 Он с кораблями порожними в любезную землю родную Вспять возвратился, оставивши тут Менелая богатыря. Так он речет; и тогда расступися, земля, подо мною! " Душу ему ободряя, вещал Менелай светловласый: " Брат, ободрися и в ужас не вводи ополчений ахейских; 185 В пространство мне не смертельное медь вонзилася; доэтого Пояс мой испещренный ее укротил, а под оным Запон и навязь, которую медники мужи ковали ". Быстро ему отвечал властитель супругов Агамемнон: " Было бы подлинно так, как вещаешь, любимый брат мой! 190 Язву же доктор известный немедля тебе испытает И положит врачевств, утоляющих темные боли ". Рек и к Талфибию вестнику стиль направил Агамемнон: " Шествуй, Талфибий, и к нам призови ты Махаона супруга, Славного рати доктора, Асклепия разумного сына. 195 Пусть он осмотрит главаря аргивян, Менелая богатыря, Коего ранил стрелою стрелец известный ликийский, Или троянский, па славу троянам, ахейцам на горесть! " Рек и глашатай немедленно слову короля повинулся: Быстро пошел через толпы, по большому войску данаев, 200 Окрест глядя по рядам; и богатыря Махаона наблюдает: Пеш он стоял и вокруг его мужественных ряды щитоносцев, Воев, за ним прилетевших из Трики, обильной конями. Став около него, устремляет Талфибий крылатые речи: " Шествуй, Асклепиев сын; Агамемнон тебя призывает; 205 Шествуй увидеть главаря аргивян, Менелая богатыря, Коего ранил стрелою стрелец известный ликийский, Или троянский, на славу троянам, ахейцам на горесть! " Так заявлял он, и душу Махаона в персях взбудоражил. Быстро отправь через толпы по большому войску данаев, 210 И, когда притекли, где Атрид Менелай светлокудрый Был поражен, где, собравшись, ахейские все властелины Кругом стояли, а он среди их, всевышнему схожий, Врач из плотного запона стрелу вытянуть поспешает; Но, когда он повлек, закривились шипы у пернатой. 215 Быстро тогда разрешив пестроблещущий запон, под оным Пояс и повязь, которую медники мужи ковали, Язвину доктор осмотрел, нанесенную горькой стрелою; Выжал кровь и, качественный, ее врачевствами осыпал, Силу которых папе его Хирон открыл миролюбивый. 220 Тою дорой, как данаи хлопотали вкруг Менелая, Быстро троянцев ряды наступали на них щитоносцев; Снова данаи оружьем покрылись и вспыхнули, битвой. Тут не увидел бы ты Агамемнона, сына Атрея, Дремлющим, или трепещущим, или на брань неохотным: 225 Пламенно к ругани, супругов прославляющей, он устремился. Коней Атрид с колесницею, медью блестящей, оставил; Их браздодержец мощный держал неподалеку, храпящих, Муж Эвримедон, отпрыск Пираосов, сын Птолемеев; Близко обращаться Атрид заповедал, на вариант, когда он 230 Члены трудом истомит, обходящий и строящий почтивсех. Сам, устремившися пеш, проходил он ряды ратоборцев. Где поспешавших на бой находил аргивян быстроконных, Духа еще им, представ, придавал возбудительной речью: " Аргоса вои, воспомните сейчас кипящую доблесть! 235 Нет, небожитель Кронид в вероломствах не станет ассистент Первых, какие, клятвы пренебрегав, нанесли оскорбленье, Белое тело их, правильно, растерзано вранами станет; Мы же муж их цветущих и всех их деток молодых В плен увлечем на судах, как поймем крепкостенную Трою ". 240 Но, наталкиваясь супругов, на грустную битву коснящих, Сильно на них атаковал, порицая жестокою речью: " Аргоса вои, стрельцы ничтожные, нет ли позора вам? Что, пораженные ужасом, как робкие лани, стоите? Лани, когда утомятся, по чистому бегая полю, 245 Купой стоят, и нет в их персях ни духа, ни силы, Так, пораженные, вы тут стоите и медлите к бою. Ждете ли вы, чтобы трояне до самых линий начали Наших судов лепокормных, на береге моря седого, Там чтобы увидеть вам, вас ли рукою покрывает Кронион? " 250 Так он, начальствуя, вкруг обходил ратоборные строи. Скоро приближился к критским, идя через массу ратоборцев: Критяне основывались в бой вкруг смелого Идоменея; Идоменей спереди их подобился вепрю, мощный; Вождь Мерион у него сзади волновал ополченья. 255 Их усмотревши, наполнился готовностью правитель Агамемнон И вождя критян приветствовал нежной речью: " Идоменей, тебя посреди сонма героев ахейских Чествую больше я всех, как в поединках и действиях иных, Так и на празднествах наших, когда благородным данаям 260 К пиру знатного чермного чашу причина растворяют; Где предводители остальные меднодоспешных данаев Пьют известною меркой, но кубок тебе частенько Полный стоит, как и мне, да пьешь до желания сердца. Шествуй же к ругани таков, как и доэтого ты быть в ней гордился ". 265 И Атриду отвечал критских супругов воевода: " Славный Атрид, постоянно твоим я остануся ином, Верным постоянно, как и доэтого тебе обещал я и клялся. Но торопись и остальных пробудить кудреглавых данаев. Битву быстрее начнем; порвали священные клятвы 270 Трои сыны! И постигнут их первых беды и смерть; Первые, клятвы пренебрегав, подло они обидели! " Так он вещал, и Атрид удалился, веселый сердцем; Он устремился к Аяксам, идя через массу ратоборных: Оба готовились в бой, окруженные тучею пеших. 275 Словно как с холма высочайшего тучу большую пастух Видит, над морем идущую, ветром гонимую буйным: Издали взгляду его как смола представлялся темной, Мчится над морем она, предводящая ужасную бурю; С страхом пастух смотрит и стада свои отгоняет в пещеру, 280 Вслед таковы за Аяксами юношей, огненных в сражениях, К ругани кровавой с противником устремлялись фаланги густые, Черные, строго вокруг и щиты воздымая и копья. Видя и сих, исполняется готовностью правитель Агамемнон И, к главарям обратяся, крылатую стиль устремляет: 285 " Храбрые мужи, Аяксы, главари меднолатных данаев! Вам я люд разжигать не даю велений ненужных: Сильно вы сами его поощряете к огненным сражениям. Если б, о Зевс Олимпийский, Афина и Феб луконосец! Если б у всякого в персях схожее мужество было, 290 Скоро перед нами поникнул бы град крепкостенный Приама, Наших героев руками увлеченный и в останки обращенный! " Так произнесши, оставил он их и к иным устремился. Встретился Нестор ему, сладкогласный вития пилосский: Строил свои он дружины и дух распалял их на битву. 295 Окрест его Пелагон возвышался, Аластор и Хромий, Гемон, агрессивный правитель, и Биант, вожак народов. Конных супругов спереди с колесницами Нестор выстроил; Пеших воинов сзади их поставил, и почтивсех и мужественных, Стену в схватках бурных; но робких собрал в середину, 300 С мыслью, чтобы любой, когда не по воле, по нищете сражался. Конникам главным давал наставленья, велел им он Коней рядами удерживать и нестройной массой не толкаться. " Нет, чтобы никто, на художество езды и на силу беспроигрышный, Прежде остальных не горел спереди с сопостатами биться 305 Или обратно обходиться: себя вы ослабите сами. Кто ж в колеснице собственной на иную придет колесницу, Пику вперед уставь: лучший для конников метод. Так поступая, и античные стенки, и грады громили, Разум и дух такой сохраняя в благородных персях ". 310 Так им рекомендовал старик, издавна проверенный в бранях. Царь Агамемнон, узрев и его, веселится душою И, обратяся к нему, устремляет крылатые речи: " Если бы, старик, поныне еще, как воротила твоя в персях, Ноги служили тебе и осталися в бодрости силы? 315 Но подавляет тебя неминуемая старость; пускай бы Мужи остальные ветшали, а ты бы сверкал меж молодых! " И Атриду отвечал Нестор, конник геренский: " Так, благородный Атрид, бесконечно хотел бы и сам я Быть таким, как я был, поразивший Эревфалиона. 320 Но совокупно только не предоставляют божества человекам: Молод я был, а сейчас и меня постигнула старость. Но и таков я схожу меж конными; буду бодрить их Словом моим и советом: вот честь, остающаясь старцам. Копья пускай устремляют ахеяне младшие, мужи, 325 Родшиесь после меня и достоверные более на силу ". Так сказал, и Атрид удаляется, веселый сердцем; Он Менесфея, хорошего конника, вблизи обретает Праздно стоящим, и окрест афинян, качественных в сраженьях, Там же, около Менесфея, стоял Одиссей многоумный; 330 Окрест его кефалленов ряды, не бессильных во ругани, Праздно стояли, еще не слыхавшие бранной волнения: Ибо чуть устремленные к бою сходились фаланги Конников стремительных троян и ахеян, и стоя дружины Ждали, когда, наступивши, ахейская башня иная 335 Прежде ударит в троян и кровавую битву завяжет. Так их нашед, возроптал властитель супругов Агамемнон И к главарям возгласил, устремляя крылатые речи: " Сын скиптроносца Петея, любимца Крониона Зевса! Также и ты, одаренный коварствами, хитростей целый, 340 Что, укрывайся тут, вы стоите, остальных ждя? Вам из ахейских главарей обоим надлежало бы главным Быть спереди и горящей ругани в лицо устремляться. Первые вы от меня и о пиршествах слышите наших, Если старейшинам веселье мы учреждаем, ахейцы. 345 Там славно для вас питаться зажаренным мясом, Кубками причина сладкие глотать до желания сердца; Здесь же славно вам созидать, желая бы и 10 ахейских Вас упредили фаланг и перед вами сражалися медью ". Гневно воззрев на него, отвечал Одиссей известный: 350 " Речи какие, Атрид, из уст у тебя излетают? Мы, разговариваешь ты, от битв уклоняемся? Если, ахейцы, Мы на троян быстроконных воздвигнем свирепство Арея, Узришь ты, ежели захочешь и ежели роль примешь, Узришь отца Телемахова в сражению с рядами передних 355 Конников мужественных троян; а слова сказал ты порожние! " Гневным узрев Одиссея, осклабился правитель Агамемнон, И, к нему обращайся, начал он новое словечко: " Сын благородный Лаэрта, герой Одиссей многоумный! Я ни упреков никак, ни указов тебе не вещаю. 360 Слишком я знаю, что сердечко твое благородное много Добрых целей; ты одинаково мыслишь со мною. Шествуй, о друг! а когда что грозное произнесено сейчас, После поправим; но пусть то вечные всo убьют! "! Так произнесши, оставил главарей и к иным устремился. 365 Там он Тидида отыскал, Диомеда богатыря, стоящим Подле коней и собственной составной колесницы блестящей; С ним стоял и Сфенел, благородная отрасль Капанея. Гневно и их осуждал властитель супругов Агамемнон; Он к Диомеду воззвал, устремляя крылатые речи: 370 " Мужа бесстрашного сын, укротителя коней Тидея, Что ты трепещешь? и что озираешь пути военные? Так дрожать не в обряде было Тидея богатыря; Он спереди, перед дружиною, первый сражался с врагами. Так разговаривали дела его зревшие; я с браноносцем 375 В подвигах не был, не видел; но всех, молвят, превосходил Некогда он, не с борьбой, но как паломник, в микенские стенки Мирный вошел, с Полиником священным рать собирая. Брань подымали они на священные фивские стенки И умоляли микенян отдать им союзников замечательных. 380 Те соглашалися отдать и отважились сделать прошенье; Но Зевес отвратил их явлением знамений суровых. Оба главаря отошли и методом обратным добились Брега Асопа густокамышного, тучного злаком. Снова оттуда послом аргивяне отправили Тидея 385 В Фивы, куда и пришел он и совместно получил там кадмеян Многих, пирующих в королевском дому Этеокловой силы. Там, несмотря, что паломник, Тидей, конеборец мощный, В ужас не пришел, находяся один посреди почтивсех кадмеян: К подвигам их вызывал и на каждом просто сопротивных 390 Всех одолел: таково поборала Тидею Афина. Злобой к нему воспылали кадмейцы, гонители коней, И на идущего вспять, 50 юных ратоборцев Выслали тайком в засаду; и два их главаря предводили: Меон младый, Гемонид, жителям неба схожий, 395 И Автофонов сын, Ликофон, ненасытимый битвой. Но Тидей и для них ожесточенный конец уготовил: Всех поразил их и дал только одному в дом вернуться; Меона он отпустил, покоряяся знаменьям господа. Так был воинствен Тидей этолиец! Но сына родил он, 400 Доблестью бранною низшего, верховного лишь витийством ". Рек он; ни слова королю Диомед не отвечал смелый, Внемля с почтеньем укоры почетного саном владыки; Но возразил Агамемнону сын Капанея богатыря! " Нет, о Атрид, не неправдуй, тогда как и истину ты знаешь, 405 Мы верно гордимся, что наших отцов мы храбрее: Воинство в меньшем числе приведя под Арееву стену, Мы и престольные Фивы порушили, град семивратный, Знаменьям веря богов и веря на Зевсову содействие. Наши ж папы собственным безрассудством себя погубили. 410 Славы отцов не равняй, Агамемнон, со славою нашей! " Грозно посмотрев на него, возразил Диомед благородный: " Молча стой, Капанид, моему подчиняясь совету: Я не вменяю в вину, что властелин супругов Агамемнон Дух волнует к схватке пышнопоножных данаев. 415 Слава ему, предводителю, ежели данайские мужи Мощь победят троян а святый Илион завоюют; Тяжкая горесть ему же, когда победят данаев. Но устремимся, и сами воспомним кипящую смелость! " Рек и с высот колесницы с орудием прянул на землю. 420 Страшно медь зазвучала вкруг персей короля Диомеда, В бой полетевшего; супруга храбрейшего обнял бы кошмар. Словно ко брегу гремучему скорые волны морские Идут, гора за грядою, клубимые Зефиром ветром; Прежде средь моря они воздымаются; после, нахлынув, 425 С громом об сберегал дробятся страшным, и больше утесов Волны понурые плещут и брызжут соленую пену, Так частенько, масса за толпою, данаев фаланги В бой устремляются; всякой из них дает повеленья Вождь, а бойцы идут в молчании; любой спросил бы: 430 Столько народа идущего в персях владеет ли глас? Вои молчат, почитая руководителей: нарядно на всех их Пестрые сбруи блещут, под коими шествуют стройно. Но трояне, как овцы, обеспеченного супруга в овчарне Стоя тьмочисленные и млеком заполняя дойницы, 435 Все частенько блеют, отвечая блеянию агнцев, Крик таковой у троян раздавался по рати большой; Крик сей и звук их речей не у всех схожи были, Но разный язык разноземных народов союзных. Их волнует Арей, а данаев Паллада Афина, 440 Ужас насильственный, Страх и несытая бешенством Распря, Бога борьбы, мужегубца Арея сестра и подружка: Малая в самом начале, она пресмыкается; после В небо уходит головой, а стопами по внизу ступает. Распря, на смерть взаимную, сеяла гнев меж ратей, 445 Рыща вокруг по массам, умирающих стон умножая. Рати, одна на иную идущие, чуток соступились, Разом сразилися кожи, сразилися копья и силы Воинов, медью одеянных; выпуклобляшные разом Сшиблись щиты со щитами; гром раздался страшный. 450 Вместе смешались победные клики и смертные стоны Воев губящих и гибнущих; кровью земля заструилась, Словно когда две реки наводненные, с гор низвергаясь, Обе в равнину единственную бурные воды сливают, Обе из шумных истоков бросаясь в пучинную бездна; 455 Шум их далековато пастух с утеса нагорного слышит, Так от сразившихся воинств и гром разлиялся и кошмар. Первый тогда Антилох поразил у троян браноносца Храброго, меж передних, Фализия отрасль, Эхепола. Быстро его поражает он в бляху косматого шлема 460 И пронзает лоб: пробежало углубленно внутрь останки Медное жало, и мгла Эхеполовы очи покрыла; Грянулся он, как большая, башня средь буйного боя. Тело упадшего за лапти правитель завладел Элефенор. Сын Халкодонов, агрессивный главарь крепкодушных абантов, 465 И повлек из под стрел, поспешая быстрее с троянца Латы совлечь но не продолжительно его длилась внимание: Влекшего мертвоетело усмотрев, крепкодушный воитель Агенор В бок, при крене его от ограды щита голый, Сулицей медной пронзил и могучего прочность порушил. 470 Там он дух испустил, и при нем загорелося дело, Яростный бой меж троян и ахеян: как волки, кидались Вои одни на остальных; человек с человеком сцеплялся. Тут поражен Теламонидом сын Анфемиона молодой, Жизнью цветущий, герой Симоисий, которого матерь, 475 Некогда с Иды сошедшая совместно с своими родными Видеть стада, родила на зеленых брегах Симоиса: Родшийся там, наречен Симоисием, но и родившим Он не воздал за родное воспитание: краток во цвете Был его век, Теламонова сына копьем пресеченный. 480 Он направлялся вперед, как его поразил Теламонид В грудь около десного сосца; на иную страну чрез плечо Вышло копье, и на землю нечистую пал он, как тополь, Влажного луга любимец, при блате большом возросший, Ровен и чист, на единственной верху раскинувший ветки, 485 Тополь, который избрав, колесничник железом блестящим Ссек, чтобы в колеса его для прелестной согнуть колесницы; В прахе лежит он и сохнет на бреге потока родного, Юный таков Симоисий покоился, голый доспехов Мощным Аяксом. В Аякса же внезапно Приамид пестролатный 490 Антиф, наметя меж толпища, пикою острой стукнул, Но промахнулся; она Одиссеева хорошего друга Левка ударила в пах, увлекавшего мертвое тело; Вырвалось тело из рук, и свалился он около мертвого скончавшийся. Гневом герой Одиссей за его, пораженного, запылал; 495 Выступил далее передних, колебля сверкающей медью; К телу приближася, стал и, вокруг оглянувшися, массивно Ринул блистающий дрот: отступили враги от удара Мужа могучего; он же копье не напрасное ринул: Демокоона уметил, стороннего сына Приама, 500 В дом из Абида притекшего, с паств кобылиц легконогих. Пикой его Лаэртид, раздраженный за друга, уметил Прямо в висок: на иную страну через висок просверкнула Острая пика, и мгла Приамидовы очи докрыла: С гулом на дол он свалился, и взгремели на падшем доспехи. 505 Вспять подались и передних ряды, и священный Гектор; Громко вскричали ахеян сыны и, похитивши мертвецы, Ринулись прямо, пробились вперед; Аполлон раздражился, Смотря с Пергамских высот, и воскликнул, троян возбуждая: " Конники Трои, вперед! не давайте вы бранного поля 510 Гордым ахейцам; их груди не гранит, тела не ферро, Чтобы меди удары, пронзающей тело, ничтожить. Днесь и Пелид не воинствует, сын лепокудрой Фетиды: Он перед судами ярость, сильный сердцу, питает ". Так им из града гремел он, страшный; но криков ахейских 515 Зевсова замечательная дочь, Тритогения, дух волновала, Быстро носясь по массам, где медлительных видела криков. Тут Амаринкова сына, Диора, судьба оковала: Камнем он был поражен рукометным, невообразимо зубристым В правую голень: его поразил вожак фракиян, 520 Пирос герой, Имбразид, к Илиону из Эны притекший. Обе на голени жилы и кость раздробил совсем Камень бессовестный, и навзничь, шатаяся, в останки Амаринкид Грянулся, руки дрожащие к дорогим товарищам простирая, Дух предающий; а тут прилетел поразивший фракиец, 525 Пирос мощный, и пику вонзил средь утробы; на землю Вылилась внутренность вся, и мрак осенил ему очи. Пироса буйного пикой стукнул Фоас этолиец В перси, больше сосца, и вонзилася в легкое пика. Быстро примчался Фоас этолиец; могучую пику 530 Вырвал из персей фракийца и, меч обнажив изощренный, В брюхо его посредине стукнул и душу исторгнул; Сбруи ж своровать не мог: обступали богатыря фракийцы, Мужи высокочубастые, строго уставивши копья. Ими, сколь ни был огромен, и крепок, и мужеством замечателен, 535 Прогнан Фоас; и обратно отступил, поколебанный силой. Так по кровавому праху один около иного простерлись Копьями суровых фракиян и меднооружных эпеян Два воеводы, и окрест их почтивсе пали остальные. Делу сему не хулу сказал бы очевидец неотъемлемый, 540 Если б, еще невредимый, не раненный острою медью, Он посреди боя вращался и ежели б Афины Паллады Дланию был предводим и от ярости стрел оберегаем. Много и мужественных троян, и могучих данаев в день текущий Ниц по кровавому праху простерлося друг подле друга. Гомер. Илиада. Песнь 5-ая. Подвиги Диомеда. ПЕСНЬ ПЯТАЯ. ПОДВИГИ ДИОМЕДА. В оное время Афина Тидея большого сыну Крепость и дерзость отдала, да отличнейшим он меж всеми Аргоса воями станет и громкую славу стяжает. Пламень ему от щита и шелома зажгла неугасный, 5 Блеском схожий звезде той осенней, которая в небе Всех светозарнее сверкает, омывшись в волнах Океана, Пламень схожий зажгла вкруг головы и рамен Диомеда И устремила в средину, в страшные ругани волненье. Был в Илионе Дарес, непорочный поп Гефеста, 10 Муж и обеспеченный и известный, и было у старика два сына, Храбрый Фегес и Идей, в разнородных качественные сражениях. Оба они, отделясь, полетели против Диомеда; Но они на конях, Диомед устремляется пеший. Только только стали сходиться, идущие друг против друга, 15 Первый троянец Фегес устремил длиннотенную пику: Низко, блестящая жалом, над левым плечом Диомеда Медь пронеслася, не ранив его; и воздвигнулся с пикой Он, и его не зря копье из руки полетело: В грудь меж сосцов поразил и врага сбил с колесницы. 20 Спрянул Идей, побежал, колесницу красивую бросив; В трепете сердца не смел отстоять и убитого брата; Он бы и сам не избег от грозящего, темного рока, Но исторгнул Гефест и, покрытого мрачностью ночи, Спас, да не совсем отец сокрушится печалью о детях. 25 Коней меж тем изловив, Диомед, воеватель мощный, Вверил дружине, да отгоняют к судам многоместным. Трояне, Бодрые в сражению дотоле, узрев, что Даресовы чада Тот устрашенный бегает, а иной с колесницы низвержен, Духом смутилися все: и тогда Паллада Афина, 30 За руку бравши, воскликнула к бурному всевышнему Арею: " Бурный Арей, истребитель народов, стенок сокрушитель, Кровью покрытый! не бросим ли мы и троян и ахеян Спорить одних, да Кронид промыслитель их славу присудит? Сами ж с полей не сойдем ли, да Зевсова бешенства избегнем? " 35 Так разговаривая, из схватки вывела буйного господа И посадила его на благородном бреге Скамандра. Гордых троян отразили данаи; низверг браноносца Каждый их главарь; и первый властелин супругов Агамемнон Мощного сбил с колесницы главаря гализонов, Годия: 40 Первому, в бег обращенному, пику ему Агамемнон В спину меж плеч углубил и через перси большие изгнал; С гулом на землю он пал, и взгремели на падшем доспехи. Идоменей поразил меонийцем рожденного Бором Феста, притекшего к ругани из Тарны, страны плодоносной 45 Мужа этого Девкалид копьеносец копьем длиннотенным Вдруг, в колесницу всходившего, в правое плечо стукнул: В останки с колесницы он пал и ужасною тьмой окружился; Быстро его обнажили короля Девкалида клевреты. Там же Скамандрий Строфид, юный звероловец качественный, 50 Первому, в бег обращенному, пику ему Агамемнон Славный стрелец; изученный самою богинею Фебой, Всех он зверей поражал, и холмов и дубравы питомцев; Но его не выручила ни перестрелкой веселящаясь Феба, Ни художество, каким он, стрелец дальнометкий, гордился: 55 Юношу мощный Атрид Менелай, известный копейщик, Близко его убегавшего, ясенной пикою острой В спину меж плеч поразил и через перси кровавую изгнал: Грянулся в останки он лицом, зазвучала вокруг его сбруя. Вождь Мерион Ферекла повергнул, Гармонова сына, 60 Зодчего супруга, которого руки во каждом художестве Опытны были; его безгранично обожала Паллада; Он и Парису герою суда многовеслые сооружал, Бедствий правило, навлекшие смерть как всем илионцам, Так и ему: не поститнул судеб он богов всемогущих. 65 Воя этого Мерион, перед собою гоня и настигнув, Быстро в десное стегно поразил копием, и углубленно, Прямо в пузырь, под лобковою костью, проникнуло жало: С криком он пал на колена, и падшего Смерть осенила. Мегес Педея сразил, Антенорова мужественного сына. 70 Сын незаконный он был, но его воспитала Феана С ласковой заботой, как личных чад, угождая жену. Мегес Филид, на него устремяся, копейщик мощный, В голову возле тыла копьем поразил изощренным. Медь, меж зубов пролетевши, подсекла язык у Педея: 75 Грянулся в останки он и медь холодную стиснул зубами. Вождь Эврипил Эвемонид сразил Гипсенора богатыря, Ветвь Долопиона старика, который, возвышенный духом, Был у Скамандра поп и чтился как бог от народа. Мужа этого Эврипил, блистательный сын Эвемонов, 80 В бегстве узрев перед собою, догнал на бегу и по раму Острым клинком поразил и отнес жиловатую руку; Там же десница, кровавая пала на останки, и троянцу Очи смежила кровавая Смерть и могучая Участь. Так воеводы сии подвизались на пламенной сражению. 85 Но Диомеда главаря не узнал бы ты, где он вращался, С кем воевал, с племенами троян, с племенами ль ахеян? Реял по бранному полю, схожий реке наводненной, Бурному в осень разливу, который мосты рассыпает; Бега его обуздать ни мостов укрепленных раскаты, 90 Ни зеленых полей сдержать дамбы не имеютвсешансы, Если незапный он хлынет, дождем отягченный Зевеса: Вкруг от него рассыпаются юношей красных работы, Так от Тидида вокруг беспокоились густые фаланги Трои сынов и торчать не могли, отличные силой. 95 Скоро богатыря увидел блистательный сын Ликаонов, Как он, крутясь по полям, тревожил перед собою фаланги; Скоро на сына Тидеева лук напрягал со стрелою И, на скакавшего бросив, уметил по правому раму В бронную лату. Насквозь пролетела крылатая стрелка, 100 Прямо вонзилась в плечо: оросилася кровию панцирь. Громко воскликнул, гордяся, блистательный сын Ликаонов: " Други, вперед! ободритесь, трояне, бодатели коней! Ранен славнейший аргивец; и он, уповаю, не может Долго биться с стрелою могучею, нежели буквально 105 Феб сребролукий меня устремил из границ ликийских! " Так он орал, возносясь; но богатыря стрела не смирила; Мало Тидид отступив, спереди колесницы и коней Стал и к Сфенелу воззвал, Капанееву храброму сыну: " Друг Капанид, поторопись на мгновенье выйти с колесницы, 110 Чтоб вытянуть у меня из ободок горькую стрелу ". Так он произнес, и Сфенел с колесницы спрянул на землю; Стал за хребтом и из ободок извлек углубившуюсь стрелу; Брызнула скоро багряная кровь через кольчатую броню; И взмолился тогда Диомед, воеватель мощный: 115 " Слух преклони, необорная дочь громоносного Зевса! Если ты мне и папе поборать доброжелательно обожала В ругани горящей, будь мне еще благосклонной, Афина! Дай мне такого изойти и копейным ударом постигнуть, Кто, упредивши, меня уязвил и надмен предсказывает, 120 В жизни непродолжительно мне созидать свет лучезарного солнца! " Так восклицал он, молясь, и вняла ему дочь громовержца; Члены богатыря соделала легкими, лапти и руки, И, приближась к нему, провещала крылатые речи: " Ныне дерзай, Диомед, и без ужаса с троянами ратуй! 125 В перси тебе я отправила отцовский дух сей бесстрашный, Коим, щита потрясатель, Тидей, владел, конеборец; Мрак у тебя от глаз отвела, окружавший их доэтого; Ныне ты светло узнаешь и господа, и смертного супруга. Шествуй, и ежели вечный, тебя искушая, предстанет, 130 Ты на вечных богов, Диомед, не дерзай ополчаться, Кто ни предстанет; но ежели Зевесова дочь Афродита Явится в ругани, рази Афродиту острою медью ". Так разговаривая, отошла светлоокая дочь громовержца. Сын же Тидеев, обратно обратившися, стал меж передних, 135 И, как ни горячо доэтого горел он с врагами биться, Ныне трикраты сильнейшим, как лев, распылался он жаром, Лев, которого пастух в степи, у овец руноносных, Ранил просто, через ограду скакавшего, но, не сразивши, Силу только в нем разбудил; и уже, отобразить не веря, 140 Пастырь под сень укрывается; мечутся сирые овцы; Вкруг по овчарне толпятся, одни на остальных упадают; Лев распаленный обратно, через высшую прыгает ограду, Так распаленный Тидид меж троян ворвался, мощный. Там Астиноя поверг и народов короля Гипенора; 145 Первого в грудь у сосца поразил медножальною пикой, А иного клинком, по плечу около выи, огромным Резко стукнув, плечо разделял от хребта и от выи. Бросивши сих, на Абаса напал и главаря Полиида, Двух Эвридама сынов, сновидений гадателя старика; 150 Им, отходящим, родитель ие мог отгадать сновидений; С них Диомед мощный, с поверженных, сорвал корысти. После пошел он на Ксанфа и Фоона, 2-ух Фенопидов, Фенопса поздних сынов; разрушаемый старостью печальной, Он не имел уже сына, кому бы стяжанья бросить. 155 Их Диомед повергнул и сладкую жизнь у несчастных Братьев похитил; папе же и слезы, и мрачные скорби Старцу оставил: деток, возвратившихся с ругани кровавой, Он не обнял; имущество его поделили посторонние. Там же 2-ух он сынов завладел Дарданида Приама, 160 Бывших в одной колеснице, Хромия и с ним Эхемона; И, как лев на тельцов атакует и внезапно сокрушает Выю тельцу иль телице, пасущимся в роще зеленой, Так обоих Приамидов с коней Диомед, не желающих, Сбил безжалостно на останки и сорвал с пораженных доспехи, 165 Коней же дал клевретам, да отгоняют к кормам корабельным. Храбрый Эней усмотрел истребителя строев троянских; Быстро пошел через гремящую брань, через жужжащие копья, Пандара, всевышнему аналогичного, глядя вокруг, не отыщет ли; Скоро отыскал Ликаонова мужественного, замечательного сына, 170 Стал перед ним и такие слова заявлял, негодуя: " Пандар! где у тебя и лук и крылатые стрелы? Где твоя известность, которой никто из троян не оспорил И в которой ликиец тебя затмить не гордился? Длани к Зевесу воздень и пусти ты пернатую в супруга, 175 Кто бы он ни был, мощный: смерти немало нанес он Ратям троянским; и почтивсем и мощным сломил он колена! Разве не имеется ли он бог, на троянский люд раздраженный? Гневный, быть может, за жертвы? а ярость погибелен господа! " Быстро Энею отвечал известный сын Ликаонов: 180 " Храбрый Эней, благородный советчик троян меднолатных! Сыну Тидея могучему, видится, муж сей похож: Щит я его спрошу и с забралом шелом дыроокий; Вижу его и коней, но не бог ли то, правильно не знаю. Если сей муж, как рассказал я, сын бранодушный Тидеев, 185 Он не без господа свирепствует; правильно, при нем Благодетель Бог предстоит, обвив рамена свои облаком темным: Он от него и стрелу налетавшую скоро отринул. Я уже кинул стрелу и уметил Тидеева сына В плечо десное, пробив совсем доспешную лату, 190 И уже уповал, что его я повергнул к Аиду; Нет, не повергнул! Есть, без сомнения, бог прогневленный! Коней со мною тут нет, для схватки нет колесницы; В Зелии, в доме отца, у меня их одиннадцать пышных, Новых, нетакдавно отделанных; к бережи их, покрывала 195 Окрест висят, и для всякой из них двуяремные кони Подле стоят, утучняяся полбой и белоснежным ячменем. Нет, не зря меня Ликаон, агрессивный старик, Так увещал, отходящего к ругани, в отеческом доме: Старец наказывал мне, ополчась на конях, в колеснице 200 Трои сынов предводить на побоищах бурных схваток. Я не послушал отца, а сие бы полезнее было. Коней желал помиловать, чтобы у людей, в стенках заключенных, В корме они не нуждались, привыкнув кормиться шикарно. Коней оставил и так устремился я пеш к Илиону, 205 Твердо беспроигрышный на лук, но сей лук для меня не ассистент! В 2-ух воевод известнейших кинул я ловкие стрелы: В сына Тидея и в сына Атрея; такого и иного Ранивши, ясную кровь я извлек и озлобил их более. В злобную годину, я вижу, и лук, и пернатые стрелы 210 Снял со столба я в тот день, как отважился в жизнерадостную Трою Рати троянские известие, угождая Приамову сыну. Если я вспять возвращусь и увижу моими глазами Землю родную, супругу и отцовский дом наш высочайший, Пусть иноземец злобный тогда же мне голову снесет, 215 Если я лук сей и стрелы в горящий пламень не брошу, В щепы его изломав: ненужный он был мне сопутник! " Пандару скоро Эней, вожак троян, перечит: " Так не вещай, Ликаонид ласковый! Не станет подругому Прежде, ежели мы человека этого, в колеснице 220 Противостав, не изведаем оба орудием нашим. Шествуй ко мне, взойди на мою колесницу, увидишь, Троса кони каковы, бесконечно качественные полем Быстро парить и туда и сюда, и в погоне и в бегстве. К граду и нас унесут они, бурные, ежели б и опять 225 Славу Зевс даровал Диомеду, Тидееву сыну. Шествуй, ласковый; и бич, и сверкающие конские вожжи В руки прийми ты, а я с колесницы сойду, чтобы сразиться. Или неприятеля воспринимай ты, а я озабочусь конями ". Но ему перечит блистательный сын Ликаонов: 230 " Сам удержи ты бразды и правь своими конями: Прытче они под возницей обычным помчат колесницу, Ежели мы побежим перед могучим Тидеевым сыном. Или они, оробевши, замнутся и с бранного поля Нас понесут неохотно, знакомого клика не слыша. 235 Тою порою нагрянет на нас Диомед дерзновенный, Нас обоих умертвит и похитит коней именитых. Ты, Анхизид, удержи и бразды, управляй и конями; Я же его, налетевшего, пикою острою навстречу ". Так сговоряся и оба в великолепной став колеснице, 240 Вскачь на Тидеева сына пустили коней быстроногих. Их усмотревши, Сфенел, известный сын Капанеев, К сыну Тидея немедля крылатую стиль устремляет: " Храбрый Тидид Диомед, о друг, драгоценнейший сердцу! Вижу могучих супругов, налетающих биться с тобою. 245 Мощь обоих неизмерима: первый стрелец известный Пандар, гордящийся быть Ликаона Ликийского сыном; Тот же троянец Эней, доброго супруга Анхиза Сын, нарицающий мамой Зевсову дочь Афродиту. Стань в колесницу, и вспять мы уклонимся; так не свирепствуй, 250 Между передних бросаясь, да жизни собственной не погубишь ". Грозно посмотрев на него, отвечал Диомед нестрашимый: " Смолкни, о бегстве ни слова! к нему ты меня не преклонишь! Нет, не в породе моей, чтоб вспять отходить из схваток Или, робея, прятаться: сильна у меня еще держава! 255 Мне даже леность всходить в колесницу; но так, как ты наблюдаешь, Пеш против них я иду; дрожать не приказывает мне Афина. Их в колеснице назад не вынесут скорые кони; Оба от нас не уйдут, хоть один и укрылся бы сейчас. Молвлю тебе я другое, а ты сохрани то на сердечко: 260 Ежели мне Тритогения разумная славу дарит Их обоих сразить, быстроногих ты личных коней Здесь удержи, затянувши бразды за скобу колесницы; Сам, не забудь, Капанид, на Энеевых коней ты бросься И гони от троян к ополчениям мужественных данаев. 265 Кони сии от породы, из коей Кронид громовержец Тросу стоимостью за сына, за молодого дал Ганимеда; Кони сии превосходнее всех под авророй и солнцем. Сей то породы себе у короля Лаомедона тайком Добыл Анхиз владыка, из собственных кобылиц подославши: 270 Шесть у Анхиза в дому родилося породы сей коней; Он, 4 удержав при себе, воспитал их у яслей; Двух же Энею дал, разносящих в схватках кошмар. Если сих коней похитим, стяжаем большую славу! " Тою иногда, как на месте герои обоюдно вещали, 275 Близко враги принеслися, гонящие коней их бурных. Первый к Тидиду воскликнул блистательный сын Ликаонов: " Пламенный сердцем, агрессивный, сын известный Тидея! Быстрой моею стрелой не спокоен ты, пернатою горькой; Ныне еще проверю копьем, не точнее ль умечу ". 280 Рек он и, массивно сотрясши, послал длиннотенную пику, И поразил по щиту Диомеда; насквозь совсем Острая медь пролетела и звучно ударилась в броню. Радуясь, шумно воскликнул блистательный сын Ликаонов: " Ранен ты в пах и насквозь! и сейчас, я надеюсь, не продолжительно 285 Будешь мучиться; вконцеконцов даровал ты мне ясную славу! " Быстро ему, не смутясь, отвечал Диомед благородный: " Празден удар, ты обманут! но вы, я надеюся, оба Прежде чуть ль отдохнете, доколе один тут не ляжет Кровью своею накормить несытого бранью Арея! " 290 Так сказал и поверг; и копье ориентирует Афина Пандару в нос около глаз: пролетело через белоснежные зубы, Гибкий язык сокрушительной медью при корне отсекло И, лезвием просверкнувши насквозь, замерло в подбородке. Рухнулся он с колесницы, взгремели на падшем доспехи 295 Пестрые, пышноблестящие; дрогнули тросские кони Бурные; там у него и воротила разрешилась, и прочность. Прянул на землю Эней со щитом и с огромною пикой В ужасе, да Пандаров мертвоетело у него не похитят ахейцы. Около мертвого ходя, как лев, могуществом гордый, 300 Он перед ним и копье уставлял, и щит круговидный, Каждого, кто б ни приближился, душу исторгнуть грозящей Криком страшным. Но гранит рукою завладел сын Тидеев, Страшную тягость, какой-никакой бы не подняли два человека Ныне живущих людей, но размахивал им и один он; 305 Камнем Энея таковым поразил по бедру, где фря Лядвея прогуливается в бедре по составу, зовомому чашечкой; Чашку удар раздробил, порвал и бедерные жилы, Сорвал и кожу гранит ожесточенный. Герой пораженный Пал на колено вперед; и, колеблясь, могучей рукой 310 В дол упирался, и взгляд его темная ночь осенила. Тут неизбежно умер бы Эней, вожак народа, Если б такого не увидела Зевсова дочь Афродита, Матерь, его породившая с пресвитером молодым, Анхизом. Около трогательного сына обвив она белоснежные руки, 315 Ризы собственной перед ним распростерла сверкающие сгибы, Кроя от вражеских стрел, да какой-никакой или конник данайский Медию персей ему не пронзит и души не исторгнет, Так уносила Киприда ласкового сына из боя. Тою порою Сфенел Капанид не запамятовал наставлений, 320 Данный ему Диомедом, воинственным сыном Тидея: Коней собственных звуконогих вдалеке от бранной волнения Он удержал и, бразды затянув за скобу колесницы, Бросился скоро на праздных Энея коней пышногривых, И, отогнав от троян к меднолатным дружинам ахеян, 325 Другу дал Деипилу, которого ровесников в сонме Более всех он обожал, по согласию эмоций их сердечных, Гнать повелев к кораблям мореходным; сам же, бесстрашный, Став в колеснице собственной и сверкающие вожжи ослабив, Вслед за Тидидом повелителем на конях звуконогих понесся, 330 Пламенный. Тот же Киприду преследовал медью беспощадной, Знав, что она не от массивных богинь, не от оных вечных, Кои находятся в бранях и боя супругов устрояют, Так, как Афина или как громящая грады Энио. И чуть только догнал, через густые толпы пролетая, 335 Прямо уставив копье, Диомед, воеватель бесстрашный, Острую медь устремил и у кисти ранил ей руку Нежную: скоро копье через покров благовонный, богине Тканный самими Харитами, кожу пронзило на ладони Возле перстов; заструилась вечная кровь Афродиты, 340 Влага, какая струится у обитателей неба счастливых: Ибо ни брашн не ядят, ни от гроздий причина не вкушают; Тем и бескровны они, и вечными их нарицают. Громко богиня вскричав, из объятий кинула сына; На руки скоро его Аполлон и приял и избавил, 345 Облаком черным покрыв, да какой-никакой или конник ахейский Медию персей ему не пронзит и души не исторгнет. Грозно меж тем на богиню вскричал Диомед воеватель: " Скройся, Зевесова дочь! удалися от ругани и боя. Или еще не достаточно, что слабых ты жен обольщаешь? 350 Если же смеешь и в брань ты мешаться, вперед, я надеюсь, Ты ужаснешься, когда и заглавие ругани услышишь! " Рек, и она удаляется смутная, с скорбью глубочайшей. Быстро Ирида ее, поддержав, из толпищ выводит В омраке эмоций от мучений; померкло красивое тело! 355 Скоро ошуюю ругани богиня обретает Арея; Там он сидел; но копье и кони вечные были Мраком одеты; упав на колена, ласкового брата Нежно молила она и умоляла коней златосбруйных: " Милый мой брат, помоги мне, дай мне коней с колесницей, 360 Только добиться Олимпа, жилья богов безмятежных. Страшно я мучуся язвою; муж уязвил меня недолговечный, Вождь Диомед, который готов и с Зевесом сразиться! " Так изрекла, и Арей дает ей коней златосбруйных. Входит она в колесницу с глубочайшим крушением сердца; 365 С нею Ирида взошла и, бразды захвативши в десницу, Коней стегнула бичом; полетели покорные кони; Быстро достигнули высей Олимпа, жилья вечных. Там удержала коней ветроногая вестница Зевса И, отрешив от ярма, предложила амброзию в еду. 370 Но Киприда стенящая пала к коленам Дионы, Матери симпатичной, и матерь в объятия дочь заключила, Нежно ласкала рукою, вопрошала и так разговаривала: " Дочь моя приятная, кто из вечных с тобой дерзновенно Так поступил, как бы очевидно какое ты зло создала? " 375 Ей, восстенав, отвечала владычица смехов Киприда: " Ранил меня Диомед, вожак аргосцев надменный, Ранил за то, что Энея желала я вынесть из боя, Милого сына, который только мне любезнее в мире. Ныне уже не троян и ахеян свирепствует бой; 380 Ныне с богами бьются гордые мужи данаи! " Ей богиня почтенная снова разговаривала Диона: " Милая дочь, ободрись, претерпи, как ни тяжело сердцу. Много уже от людей, на Олимпе живущие боги, Мы пострадали, обоюдно друг другу беды устрояя. 385 Так пострадал и Арей, как его Эфиальтес и Отос, Два Алоида большие, страшною цепью сковали: Скован, тринадцать он месяцев в медной темнице томился. Верно бы там и погибнул Арей, ненасытимый бранью, Если бы мачеха их, Эрибея красивая, тайком 390 Гермесу не отдала новости: Гермес Арея похитил, Силы лишенного: ужасные цепи его победили. Гера аналогично страдала, как сын Амфитриона мощнейший В перси ее поразил треконечною горькой стрелою. Лютая болезнь безотрадная Геру богиню мучила! 395 Сам Айдес, меж богами, страшный, мучился от пернатой. Тот же погибельный муж, громовержцева ветвь, Айдеса, Ранив у ворот подле мертвых, в мучения горькие ввергнул. Он в Эгиохов дом, на Олимп высочайший вознесся, Сердцем печален, заболеванием терзаем; стрела роковая 400 В мощном Айдесовом ободе стояла и терзала душу, Бога Пеан врачевством, утоляющим боли, осыпав, Скоро его исцелил, не для смертной рожденного жизни. Дерзкий, бешеный! он не боясь совершал злодеянья: Луком богов обижал, на Олимпе большом живущих! 405 Но на тебя Диомеда воздвигла Паллада Афина. Муж безрассудный! не ведает сын дерзновенный Тидеев: Кто на богов ополчается, тот не проживает долголетен; Дети папой его, на колени садяся, не кличут В дом собственный пришедшего с геройскихпоступков мужеубийственной ругани. 410 Пусть же сейчас сей Тидид, несмотря на гордую силу, Мыслит, да с ним кто другой, и мощнейший тебя, не сразится; И Адрастова дочь, добрая Эгиалея, Некогда криком полночным от сна не разбудит семейных, С тоски по молодом жене, храбрейшем богатыре ахейском, 415 Верная сердцем жена Тидида, смирителя коней ". Так разговаривая, на руке ей вечную кровь отирала: Тяжкая болезнь унялась, и незапно десница исцелела. Тою порою, зревшие все, и Афина и Гера Речью язвительной ярость волновали Крониона Зевса; 420 Первая стиль истока светлоокая дева Афина: " Зевс, наш отец, не прогневаю ль однимсловом тебя я, мощный? Верно, ахеянку новейшую сейчас Киприда склоняла Ввериться Трои сынам, безгранично богине ласковым? И, быть может, ахеянку в пышной одежде лаская, 425 Пряжкой златою себе поколола нежную руку? " Так изрекла; улыбнулся отец и вечных и смертных И, призвав перед лицо, провещал ко златой Афродите: " Милая дочь! не тебе заповеданы гулкие ругани. Ты занимайся делами приятными сладостных браков; 430 Те же бурный Арей и Паллада Афина устроят ". Так обоюдно вечные меж собою вещали. Тою иногда на Энея напал Диомед нестрашимый: Зная, что сына Анхизова сам Аполлон покрывает, Он не боялся ни массивного господа; горел частенько 435 Смерти Энея изменить и доспех известный своровать. Трижды Тидид атаковал, прикончить Анхизида пылая; Трижды блистательный щит Аполлон отражал у Тидида; Но, только в 4-ый раз налетел он, страшный, как бес, Голосом суровым к нему провещал Аполлон дальновержец: 440 " Вспомни себя, отступи и не идеи приравниваться с богами, Гордый Тидид! никогда меж собою не станет аналогично Племя вечных богов и по праху влачащихся смертных! " Так провещал, и обратно Диомед отступил неподалеку, Гнева боящийся господа, далековато разящего Феба. 445 Феб же, Энея похитив из толпищ, его считает В своем храме собственном, на верху святого Пергама. Там Анхизиду и Лета, и стрелолюбивая Феба Сами в большом святилище мощь и красоту отдавали. Тою иногда Аполлон создал обманчивый привидение 450 Образ Энея активный и орудием самым схожий. Около фанта Трои сынов и бесстрашных данаев Сшиблись ряды, разбивая вкруг персей воловые кожи Пышных кругами щитов и крылатых щитков легкометных. К всевышнему Арею тогда провещал Аполлон дальновержец: 455 " Бурный Арей, мужегубец кровавый, стенок рушитель! Или этого человека из битв выключить не придешь ты, Воя Тидида, который готов и с Кронидом сразиться? Прежде богиню Киприду копьем поразил он в запястье; Здесь на меня самого устремился страшный, как бес! " 460 Так произнесши, воссел Аполлон на вершинах Пергама; Но злобный Арей троян пробудить устремился, Вид Акамаса приняв, вождя скорого фраков. Звучно к сынам Приама, любимца Зевеса, взывал он: " О сыны Приама, хранимого Зевсом владыки! 465 Долго ль еще вам смертоубийство троян попускать аргивянам? Или покуда не начнут при вратах Илиона биться? Пал воевода, почетный для нас, как священный Гектор! Доблестью известный Эней, именитая ветвь Анхиза! Грянем, из бранной волнения спасем добропорядочного друга! " 470 Так разговаривая, возбудил он и силу и мужество в каждом. Тут Сарпедон укорять добропорядочного Гектора начал: " Гектор! где твое мужество, коим ты доэтого гордился? Град, заявлял, отстоять без народа, без ратей союзных Можешь один ты с зятьями и братьями; где ж твои братья? 475 Здесь ни одного я не могу ни отыскать, ни приметить. Все из схватки скрываются, какбудто как псы перед скимном; Мы же тут ратуем, мы, чужеземцы, притекшие в содействие; Ратую я, союзник ваш, издали пришедший. Так, и ликийские долы, и ксанфские воды далеки, 480 Где я оставил жену любезную, сына младенца И сокровища почтивсе, коих бедный алкает. Но, несмотря на то, предвожу ликиян, и готов я С супругом сразиться и сим, ничто не имея в Троаде, Что бы могли у меня иль унесть, иль увесть аргивяне. 485 Ты ж неподвижен стоишь и остальных не бодришь ополчений Храбро торчать, оберегая и жен и деток в Илионе. Гектор, блюдись, да объяты, как всеувлекающей сетью, Все вы противников разъяренных не будете плен и добыча! Скоро тогда сопостаты разрушат ваш град велелепный! 490 Ты о делах сих хлопотать обязан и денно и нощно, Должен умолять воевод, дальноземных союзников ваших, Бой частенько новости, а грозы и упреки бросить ". Так заявлял он, и стиль уязвила Гектора сердечко: Быстро герой с колесницы с орудием прянул на землю: 495 Острые копья колебля, вокруг полетел по дружинам, В бой распаляя сердца; и возжег он жестокую сечу! Вспять возвратились трояне и стали в лицо аргивянам; Те же, сомкнувши ряды, нажидали противников, не робели. Так, ежели ветр пелены рассевает по гумнам священным, 500 Жателям, веющим хлеб, где Деметра с кудрями златыми Плод изолирует от плев, возбуждая дыхание ветров, Гумны вокруг под плевою белеются, так аргивяне С глав и до ног их белели под прахом, который меж ними Даже до медных небес воздымали копытами кони 505 В стремительных, крутых поворотах; ворочали в бой их возницы, Прямо с могуществом рук на противников устремляясь; но мраком Бурный Арей покрывает всю битву, троянам помощный, Вкруг по рядам их носясь: поспешил он сделать заветы Феба, короля златострельного; Феб заповедал Арею 510 Души троян пробудить, только узрел, что Паллада Афина Бой оставляет, богиня, защитница воинств ахейских. Сам же Энея главаря из святилища пышного храма Вывел и цитаделью перси владыки народов заполнил. Стал Анхизид меж товарищами величествен; все веселились, 515 Видя, что он, активный, невредимый, блистающий силой, Снова стал, но его вопросить ни о чем не успели; Труд их заботил другой, на который стремил сребролукий, Смертных губитель Арей и неустально ярая Распря. Оба Аякса меж тем, Одиссей и Тидид воеводы 520 Ревностно в бой волновали ахейских сынов; но ахейцы Сами ни силы троян не страшились, ни кликов их суровых; Ждали недвижные, тучам такие, кои Кронион В тихий, безветренный день, на высочайшие горы надвинув, Черные становит незыбно, когда и Борей и остальные 525 Дремлют могучие ветры, какие мрачные тучи Шумными уст их дыханьями вкруг рассыпают по небу; Так ждали данаи троян, неподвижно, безбоязненно. Царь Агамемнон летал по рядам, ободряя старательно: " Будьте мужами, товарищи, и возвысьтеся благородным духом; 530 Воина воин стыдися на поприще геройскихпоступков ратных! Воинов, знающих стыд, избавляется больше, чем погибает; Но беглецы не обретают ни славы себе, ни избавы! " Рек и оченьбыстро ринул копье и переднего супруга Деикоона уметил, Энеева мужественного друга, 535 Сына Пергасова, в Трое одинаково, как сыны Дарданида, Чтимого: ревностен был он постоянно меж первых биться Пикой его поразил по щиту Агамемнон мощный; Щит копия не сдержал: через него совсем просочилось И через запон блистательный в нижнее брюхо погрузло; 540 С гулом на землю он пал, и взгремели на падшем доспехи. Тут Анхизид ниспровергнул храбрейших супругов из данаев, Двух Диоклесовых чад, Орсилоха и брата Крефона. В Фере, прекрасно устроенной, жил Диоклес, их родитель, Благами жизни обеспеченный, водящий собственный род от Алфея, 545 Коего воды обширно текут через пилийскую землю. Он Орсилоха родил, неисчетных супругов властелина; Царь Орсилох породил Диоклеса, высочайшего духом; И от этого Диоклеса сыны близнецы родилися, Вождь Орсилох и Крефон, в разнородных качественные сражениях. 550 Оба они, возмужалые, в темных судах к Илиону, Славному конями, с силой ахейских супругов прилетели, В ругани Атрея сынам, Агамемнону и Менелаю, Чести ища, но кончину грустную оба снискали. Словно два массивные льва, на вершинах возросшие горных, 555 Оба под мамой львицей вскормленные в боре дремучем, Тучных овец и тельцов круторогих из стад похищая, Окрест дворы у людей опустошают, доколе и сами Ловчих супругов от руки под убийственной медью не лягут, Так и они, пораженные сильной рукой Энея, 560 Рухнулись оба на землю, такие соснам высочайшим. Падших увидя, воссетовал правитель Менелай браноносный, Выступил далее передних, покрытый сверкающей медью, Острой колеблющий пикой: Арей распалял ему душу С помыслом секретным, да станет сражен он руками Энея. 565 Но увидел его Антилох, Несторид благородный, Выступил сам за передних, страшася, да пастух народов Зла не потерпит и тяжёлых трудов их плоды убьет, Тою порою герои и руки, и острые копья Друг против друга уже подымали, пылая сразиться; 570 Но стал Антилох к воеводе ахеян Атриду, И остаться Эней не посмел, сколь ни огненный воин, Двух браноносцев увидя, один за иного стоящих. Те же, убитых торопливо увлекши к дружинам ахейским, Там их оставили, скудных, товарищам возвративши грустным; 575 Сами, обратно обратившися, меж передних сражались. Там Пилемена повергли, Арею аналогичного супруга, Бранных народов главаря, щитоносных супругов пафлагонян. Мужа этого Атрейон Менелай, известный копейщик, Длинным копьем, сопротиву стоящего, в выю уметил; 580 Вождь Антилох поразил у него и возницу Мидона, Отрасль Атимния: коней собственных обращавшего бурных, Камнем его угодил он по локтю; бразды у Мидона, Костью слоновой сверкающие, пали на пыльную землю, Прянул младой Антилох и клинком в висок его грянул; 585 Он, тяжко воздохнувший, на останки с колесницы прелестной Рухнулся книзу башкой и, упавший на темя и плечи, Долго в сем облике стоял он, в песок погрузившись глубочайший, Кони пока, стукнув, на останки перевернули тело: Их, поражая бичом, Антилох угонял к аргивянам. 590 Гектор героев узнал меж линий и на них устремился С яростным кликом; за ним и троян понеслися фаланги Сильные; их предводили кровавый Арей и Энио Грозная, вслед водящая бранный мятеж беспредельный: Бурный Арей, потрясая в деснице огромною пикой, 595 То выступал перед Гектором, то сзади направлялся. Бога узрев, испугался Тидид, воеватель мощный, И, как неискушенный путешественник, великою степью идущий, Вдруг перед стремительной рекою, падущею в понт, цепенеет, Пеной кипящую видя, и неясный обратно отходит, 600 Так отступил Диомед и немедля воскликнул к народу: " Други, отчего мы дивимся, что сейчас священный Гектор Стал копьеборец славнейший, борец дерзновеннейший сражению? С ним частенько находится бог, отражающий смерть! С ним и сейчас он Арей, во виде смертного супруга! 605 Други, лицом к сопостатам постоянно обращенные, с поля Вы отступайте, с богами никак не дерзайте биться! " Так заявлял он, но вблизи на них наступили трояне. Гектор 2-ух ратоборцев повергнул, испытанных в сражениях, Бывших в одной колеснице, Менесфа и с ним Анхиала. 610 Падших узрев, пожалел их Большой Аякс Теламонид; К ним начал он и стал и, пославши сверкающий дротик, Амфия свергнул, Селагова сына, который средь Песа Жил, владелец имуществ и полей; но судьба Селагида В брань увлекла поборать за Приама и всех Приамидов. 615 В запон его поразил Теламониев сын многомощный; В нижнее брюхо ему погрузилась большая пика; С гулом он грянулся в останки; и Аякс прилетел фаворит, Жадный доспехи совлечь; но трояне посыпали копья Острые, ясно сверкающие; немало их щит его принял. 620 Он же, пятой наступив на сраженного, медную пику Вырвал обратно; но остальных не успел драгоценных доспехов С плеч унести Селагидовых: стрелы его засыпали. Он окружения мощного гордых троян убоялся: Много их, массивных, смелых, уставив дроты, наступало; 625 Ими, сколь ни был огромен и сколь ни могуч и ни замечателен, Прогнан Аякс и обратно отступил, поколебанный силой. Так браноносцы сии подвизалися в пламенной сражению. Тою иногда Тлиполем Гераклид, и большой и мощный, Злою долей сведен с Сарпедоном священным в битву. 630 Чуть соступились герои, идущие друг против друга, Сын известный и внук воздымателя туч Зевса, Так Тлиполем Гераклид к сопротивнику первый воскликнул: " Ликии правитель Сарпедон! какая тебе неминуемость Здесь меж войск дрожать, человек неизвестный с войною? 635 Лжец, кто расславил тебя громоносного Зевса рожденьем! Нет, несоизмеримо ты мал перед большими теми мужами, Кои от Зевса родились, меж старых племен человеков, И каковой, рассказывают, большая держава Геракла, Был мой родитель, герой дерзновеннейший, львиное сердечко! 640 Он, приплывши сюда, чтобы взять с Лаомедона коней, Только с шестью кораблями, с дружиною ратною маленькой, Град Илион разгромил и пустынными стогны оставил! Ты же робок душой и предводишь люд на смерть. Нет, для троян, я надеюся, ты защитой не будешь, 645 Ликию кинул зря, и будь ты стократно мощнейший, Мною сейчас же сраженный, пойдешь ко воротам Аидеса! " Ликии правитель Сарпедон Тлиполему отвечал скоро: " Так, Тлиполем, Геракл разорил Илион известный, Но короля Лаомедона красное безрассудство наказывая: 650 Царь собственного покровителя речью поносной озлобил И не дал коней, для которых тот шел издали. Что ж до тебя, предсказываю тебе я конец и смерть; Их от меня ты приймешь и, копьем сим поверженный, славу Даруешь мне, и Аиду, конями гордящемусь, душу ". 655 Так заявлял Сарпедон; но, сотрясши, собственный ясенный дротик Взнес Тлиполем; обоих сопротивников длинные копья Вдруг полетели из рук: угодил Сарпедон Гераклида В самую выю, и жало насквозь несмиримое вышло: Быстро черная ночь Тлиполемовы очи покрыла. 660 Но и сам Тлиполем в бедро улучил Сарпедона Пикой огромною; тело рассекшее, бурное жало Стукнуло в кость; но отец от него отвлекает смерть. Тут Сарпедона богатыря усердные други из боя Вынесть торопились; его удручала большая пика, 665 Влекшаясь в теле; никто не подумал, никто не помыслил Ясенной пики вытянуть из ноги, да с спешащими шел бы; Так обеспокоены были трудящиесь вкруг Сарпедона. Но Тлиполема данаи, сверкающие медью, торопились Вынесть из боя; увидел его Одиссей известный, 670 Твердый душою, и вспыхнуло в нем благородное сердечко; Он меж помыслов 2-ух колебался разумом и душою: Прежде нагнать ли сына громами звучащего Зевса? Или, напав на ликиян, у множества души исторгнуть? Но не ему, Одиссею почтенному, сужено было 675 Зевсова сына могучего медию острой низвергнуть. Сердце его на ликийский люд направила Паллада. Там он Керана, Аластора, Хромия боем низринул, Галия, вдогон Ноемона, Алкандра прикончил и Притана; И еще бы их наиболее сверг Одиссей известный, 680 Если бы быстро его не узрел шлемоблещущий Гектор: Ринулся он через передних, сияющей медью покрытый, Ужас данаям несущий. Обрадован друга приходом, Зевсов сын, Сарпедон, заявлял ему гласом грустным: " Гектор! не дай, упрашиваю, лежать мне добычей ахеян; 685 Друг, защити! и пускай уже в вашем приязненном граде Жизнь оставит меня; не судила, как вижу, судьбина, В дом возвратившемусь, в землю отечества трогательного сердцу, Там порадовать мне и жену, и молодого сына! " Так заявлял, но ему не отвечал Гектор Большой, 690 Быстро пронесся вперед, нетерпеньем пылая быстрее Рать аргивян отобразить и у множества души исторгнуть. Тою иногда Сарпедона богатыря товарищи посадили В поле, под буком красивым метателя молнии Зевса. Там из ноги у него извлек длиннотенную пику 695 Храбрый, мощный Пелагон, друг, им непревзойденно возлюбленный: Дух Сарпедона оставил, и очи покрылися мглою. Скоро снова он вздохнул, и вокруг его ветр холодный Вновь оживил, повевая, тяжкое персей дыханье. Рать аргивян, перед Ареем и Гектором меднодоспешным 700 Тесно фаланги сомкнувши, как к черным судам не бегала, Так в вперед не бросалася в бой, но лицом частенько Вся отходила, спросив, что Арей в ополченьях троянских. Кто же был первый и кто был крайний, которых доспехи Гектор мощный похитил и медный Арей душегубец? 705 Тевфрас, вечным схожий, и после Орест конеборец, Воин бесстрашный Эномаос, Трех, этолийский копейщик, Энопа ветвь Гелен и Орезбий пестропоясный, Муж, обитающий в Гиле, имущества стяжатель заботный, Около озера живший Кефисского, где и остальные 710 Жили семейства беотян, уделов состоятельных владыки. Их только узрела лилейнораменная Гера богиня, Храбрый ахейский люд истребляющих в сражению безжалостной, Быстро к Афине Палладе крылатую стиль устремила: " Горе, дочь необорная молний метателя Зевса! 715 Тщетным однимсловом с тобой обнадежили мы Менелая В дом вернуть разрушителем Трои высокотвердынной, Если свирепствовать так попускаем убийце Арею! Нет, устремимся, помыслим и сами о доблести бранной! " Так разговаривая, преклонила дочь светлоокую Зевса; 720 Но хозяйка, устремясь, снаряжала коней златосбруйных Гера, богиня старейшая, ветвь большого Крона. Геба ж с боков колесницы набросила гнутые крути Медных колес осьмиспичных, на оси стальной ходящих; Ободы их золотые, нетленные, сверху которых 725 Медные покрышки положены плотные, чудо для взгляда! Ступицы их серебром, округленные, окрест блистали; Кузов блестящими нарядно сребром и златом ремнями Был прикреплен, и на нем возвышались дугою две скобы; Дышло серебряное из него уходило; на оном 730 Геба златое; красивое вяжет иго, продевает Пышную упряжь златую; и скоро под упряжь ту Гера Коней вечных подводит, пылая и бранью и битвой. Тою порою Афина, в чертоге отца Эгиоха, Тонкий покров разрешила, струoй на помост он скатился, 735 Страшный очам, ошеломительным Ужасом целый окруженный: Вместо ж его облачася броней громоносного Зевса, Бранным доспехом она ополчалася к ругани печальной. Бросила возле персей эгид, бахромою косматый, Пышноузорный, который хозяйка, сотворив, украшала; 740 Там и Раздор, и Могучесть, и, трепет бегающих. Погоня, Там и голова Горгоны чудовища ужасного образ, Страшная, грозная, знаменье господа всесильного Зевса! Шлем на лоб возложила увенчанный, четыребляшный, Златом сияющий, ста бы градов ратоборцев покрывший. 745 Так в колеснице пламенной став, копием ополчилась Тяжким, огромным, могучим; которым ряды сокрушает Сильных, на коих разгневана дочь всевластного господа. Гера немедля с бичом налегла на коней быстроногих; С громом врата им небесные сами разверзлись при Горах, 750 Страже которых Олимп и большое вверено небо, Чтобы облак плотный разверзать иль смыкать перед ними. Сими богини воротами коней подстрекаемых гнали; Скоро они обрели, далековато от вечных сидячим, Зевса короля 1-го, на превыспреннем холме Олимпа. 755 Там, коней удержавши, лилейнораменная Гера Кронова сына короля вопрошала и так разговаривала: " Или не гневен ты, Зевс, на такие злодейства Арея? Сколько супругов и каких погубил он в народе ахейском Нагло, насильственно! Я сокрушаюсь, тогда как тихо 760 В сердечко собственном веселятся Киприда и Феб, подстрекая К ругани безумца этого, верности чуждого каждой. Зевс, наш отец! на меня раздражишься ли, ежели Арея Брань я принужу бросить ударом, быть может, ожесточенным? " Гере немедля отвечал туч воздыматель Кронион: 765 " Шествуй, восставь на Арея богиню победы, Палладу; Больше обыкла она повергать его в тяжелые скорби ". Рек, и ему покорилась лилейнораменная Гера; Коней хлестнула бичом; полетели послушные кони, Между землею летая и звездами усеянным небом. 770 Сколько места легкого муж обымает глазами, Сидя на холме подзорном и глядя на угрюмое море, Столько прядают разом богов гордовыйные кони. К Трое принесшимся им и к рекам совокупно текущим, Где Симоис и Скамандр быстрокатные воды сливают, 775 Там коней удержала лилейнораменная Гера И, отрешив от ярма, окружила облаком темным; Им Симоис разостлал амброзию сладкую в паству. Сами богини торопятся, голубицам такие робким, Поступью легкой, горя поборать за данаев ласковых. 780 И только добились туда, где и почтивсех супругов и храбрейших Вкруг Диомеда главаря, укротителя массивного коней, Сонмы густые стояли, как львы, пожиратели крови, Или как вепри, которых мощь не просто одолима, Там перед аргивцами став, возопила большая Гера, 785 В виде Стентора, массивного, медноголосого супруга, Так возмутительного, как 50 совокупно остальные: " Стыд, аргивяне, ничтожные, фантастические лишь по виду! Прежде, как в суровые боя вступал Ахиллес благородный, Трои сыны никогда из Дардановых ворот не дерзали 790 Выступить: все трепетали его сокрушительной пики! Ныне ж далековато от стенок, перед судами, трояне воюют! " Так разговаривая, возбудила и силу и мужество в каждом. Тою иногда к Диомеду идет Паллада Афина: Видит короля у собственной колесницы; около коней он стоя, 795 Рану свою прохлаждал, нанесенную Пандара медью. Храброго пот изнурял под ремнем широким, держащим Выпуклый щит: изнурялся он им, и десница цепенела; Но, подымая ремень, отирал он кровавую рану. Зевсова дочь, преклоняся на конный ярем, возгласила! 800 " Нет, Тидей изготовил себе не аналогичного сына! Ростом Тидей был мал, но по духу воитель Большой! Некогда я запрещала ему подвизаться, герою, Бурной душой увлекаясь, когда он один от ахеян В Фивы пришел послом к многочисленным Кадма потомкам. 805 Я повелела ему пировать тихо в чертогах; Но Тидей, как постоянно, обладаемый мужеством буйным, Юных кадмеян к борьбам вызывал и просто сопротивных Всех одолел: таково я хозяйка поборала Тидею! Так я тебе предстою, доброжелательно постоянно оберегаю 810 И ободряю тебя с фригиянами забавно биться; Но иль утомление от геройскихпоступков бурных тебя поразила Или связала застенчивость бездушная! После этого ты Сын ли богатыря Тидея, большого в бранях Инида? " Ей отвечая немедленно, рек Диомед благородный: 815 " О! познаю я тебя, светлоокая дочь громовержца! Искренне все перед тобой изреку, ничто не сокрою. Нет, не утомление меня и не застенчивость бездушная владеет, Но заветы я незабываю, какие мне ты завещала: Ты повелела не ратовать мне ни с одним из блаженных 820 Жителей неба, но ежели Крониона дочь, Афродита, Явится в ругани, пахнуть Афродиту острою медью. Вот для что отступаю и сам я, и иным аргивцам Всем повелел, уклоняяся, тут воедино собраться: Вижу Арея; гремящею битвою он заведует ". 825 Вновь провещала к нему светлоокая дочь Эгиоха: " Чадо Тидея, о воин, любезнейший сердцу Афины! Нет, не страшися сейчас ни Арея этого, ни иного Сильного господа; хозяйка за тебя я поборницей буду! Мужествуй, в бой на Арея лети на конях звуконогих; 830 Смело сойдись и рази, не убойся свирепства Арея, Буйного господа этого, сотворенное зло, вероломца! Сам он нетакдавно клятва сказал предо мной и перед Герой Ратовать против троян и постоянно поборать за ахеян; Ныне ж стоит за троян, предательский, ахеян оставил! " 835 Так разговаривая, с колесницы Сфенела согнала на землю, Быстро повлекши рукою, и послушный одномоментно он спрянул; Быстро хозяйка в колесницу к Тидиду восходит богиня, Бранью пылая; страшно дубовая ось застонала, Зевса подъявшая грозную дочь и храбрейшего супруга. 840 Разом и бич и бразды захвативши, Паллада Афина Вдруг на Арея на главного бурных коней устремила. В те поры он обнажал Перифаса, главаря этолиян, Мужа большого, массивного, известную отрасль Охезия; Мужа этого кровавый Арей обнажал, но Афина 845 Шлемом Аида покрылась, да станет незрима Арею. Смертных губитель чуть усмотрел Диомеда богатыря, Вдруг этолиян главаря, Перифаса большого, кинул Там распростертого, где у сраженного душу исторгнул: Быстро и прямо пошел на Тидида, смирителя коней. 850 Только только сблизились оба, парящие друг против друга, Бог, устремяся вперед, над конским ярмом и браздами Пикою медной стукнул, горящий душу исторгнуть; Но, рукою ухватив, светлоокая дочь Эгиоха Пику отбросила вбок, да зря она пронесется. 855 И тогда на Арея напал Диомед нестрашимый С медным копьем; и, усилив его, устремила Паллада В пах под животик, где бог опоясывал медную повязь; Там Диомед поразил и, вечную плоть растерзавши, Вырвал назад копье; и взревел Арей меднобронный 860 Страшно, как какбудто бы 9 иль 10 воскликнули тыщ Сильных супругов на борьбе, зачинающих ярую битву. Дрогнули все, и дружины троян, и дружины ахеян, С страхом: так заревел Арей, жадный войною. Сколько черна и угрюма от туч видится угрюмость, 865 Если бешено дышащий, знойный воздвигнется ветр, Взору Тидида таков показался, кровью покрытый, Медный Арей, с облаками идущий к пространному небу. Быстро вечный вознесся к жилищу вечных, Олимпу. Там около Кронида владыки воссел он, грустный и сумрачный, 870 И, вечную кровь показуя, струимую раной, Тяжко стенающий, к Зевсу вещал он крылатые речи: " Или без бешенства ты, Зевс, на страшные глядишь злодейства? Боги, мы частенько, по планам друг против друга, Терпим беды жесточайшие, добро создавая человекам; 875 Все на тебя негодуем: отец ты неистовой дщери, Пагубной всем, у которой одни преступления в думах! Боги остальные, колико ни имеется их на ясном Олимпе, Все мы тебе повинуемся, любой готов покориться. Сей только одной никогда не смиряешь ни однимсловом, ни занятием: 880 Но потворствуешь ей, породивши зловредную дочь! Ныне она Диомеда, Тидеева гордого сына, С одичавшим свирепством его на вечных богов устремила! Прежде Киприду богиню из рук поразил он в запястье; После с копьем на меня самого устремился, как бес! 885 Быстрые лапти меня только избавили, подругому продолжительно б Там я простертый мучился, меж ужасными грудами мертвецов, Или б активный изнемог, под ударами гибельной меди! " Грозно воззрев на него, провещал громовержец Кронион: " Смолкни, о ты, переметник! не вой, около меня воссидящий! 890 Ты ненавистнейший мне меж богов, населяющих небо! Только тебе и приятны неприязнь, да раздоры, да боя! Матери дух у тебя, необузданный, пожизненно строптивый, Геры, которую сам я с трудом укрощаю словами! Ты и сейчас, как я мню, по ее же внушениям страждешь! 895 Но тебя я страдающим долее созидать не в мощах: Отрасль моя ты, и матерь тебя от меня породила. Если б от господа иного родился ты, столько злотворный, Был бы уже ты издавна преисподнее всех Уранидов! " Рек, и его лечить повелел громовержец Пеану. 900 Язву Пеан врачевством, утоляющим боли, осыпав, Быстро его исцелил, не для смертной рожденного жизни. Словно смоковничий сок, с молоком перемешанный белоснежным, Жидкое вяжет, когда его скоро колеблет смешавший, С одинаковой Пеан быстротой исцелил уязвленного господа. 905 Геба омыла его, облачила одеждою пышной, И около Зевса Кронида воссел он, славою гордый. Паки тогда возвратилась в монастырь большого Зевса Гера Аргивская купно с Афиною Алалкоменой, Так обуздав истребителя, мужеубийцу Арея. Гомер. Илиада. Песнь шестая. Свидание Гектора с Андромахой. ПЕСНЬ ШЕСТАЯ. СВИДАНИЕ ГЕКТОРА С АНДРОМАХОЙ. Страшную брань меж троян и ахеян оставили боги; Но буйствовал бой, или тут, или там по равнине, Воинств, один на остальных устремляющих медные копья, Между брегов Симоиса и пышноструистого Ксанфа. 5 Первый Аякс Теламонид, стенка меднобронных данаев, Прорвал фалангу троян и возрадовал светом дружины, Мужа сразив, браноносца храбрейшего рати фракийской, Эвсора отрасль, Акамаса, страшного ростом и силой. Мужа этого поражает он первый в шелом коневласый1 10 И втыкает в лоб: погрузилось углубленно внутрь останки Медное жало, и мгла Акамасовы очи покрыла. Там же Аксила поверг Диомед, воеватель мощный, Сына Тевфрасова: он обитал в велелепной Арисбе, Благами жизни обеспеченный и друг человекам ласковый; 15 Дружески всех воспринимал он, в дому при дороге живущий; Но никто из товарищей тех его от беды не избавил, В содействие никто не стал; обоих Диомед воеватель Жизни лишил и его, и Калезия друга, который Правил конями; и оба сошли неразлучные в землю. 20 Дреса, герой Эвриал, и Офелтия массивного свергнув, Быстро пошел на Эсепа и Педаса, нимфой рожденных, Абарбареей наядой, красивому Буколиону; Буколион же был сын Лаомедона, замечательного супруга, Старший в семействе, но мамой тайком, без брака порожденный: 25 Пастырь, у стад он собственных сочетался любовию с нимфой; Нимфа, зачавшая, 2-ух близнецов сынов сих родила: Юношам совместно и дух сокрушил, и красивые члены Сын Мекистеев, герой, и с рамен их похитил доспехи. Там же, дышащий бранью, сразил Полипет Астиала; 30 Царь Одиссей перкозийского воя Пидита низринул Медною пикой; и Тевкр Аретаона, мужественного в сражениях. Несторов сын, Антилох, устремивши сияющий дротик, Аблера сверг; и властелин супругов Агамемнон Элата: Он обитал на брегах светлоструйной реки Сатниона, 35 В граде высочайшем Педасе. Филака бегающего сринул Леит герой; Эврипил же, сразив, обнажил Меланфея. Но Адраста живым изловил Менелай копьеносный: Кони его, пораженные ужасом на битвенном поле, Вдруг об мириковой кустик колесницу с разбега стукнув, 40 Дышло ее на конце раздробили и сами помчались К граду, куда и остальных устрашенные кони бегали. Сам же Адраст, с колесницы стремглав к колесу покатяся, Грянулся оземь лицом; и перед павшим стал налетевший Сильный Атрид Менелай, грозя длиннотенною пикой. 45 Ноги его обхватил и воскликнул Адраст, умоляя: " Даруй мне жизнь, о Атрид, и получишь ты выкуп благородный! Много сокровищ хранится в отеческом доме богатом, Много и меди, и злата, и коварных изделий железа. С готовностью выдаст тебе неисчислимый выкуп отец мой, 50 Если услышит, что я нахожуся активный у данаев! " Так заявлял и уже преклонял Менелаево сердечко; Храбрый уже помышлял доверить одному из клевретов Пленника известие к кораблям мореходным, как внезапно Агамемнон, В навстречу бегущий, стал и строго вскричал Менелаю: 55 " Слабый душой Менелай, ко троянцам ли сейчас ты столько Жалостлив? Дело красивое сделали эти троянцы В доме твоем! Чтоб никто не избег от смерти темной И от нашей руки; ни ребенок, которого матерь Носит в утробе собственной, чтобы и он не избег! да погибнут 60 В Трое живущие все и лишенные гроба исчезнут! " Так говорящий, герой отвратил помышление брата, Правду ему разговаривая; Менелай светлокудрый Адраста Молча рукою оттолкнул; и ему Агамемнон в утро6у Пику вонзил; опрокинулся он, и супругов властитель, 65 Ставши ногою на перси, вонзенную пику исторгнул. Нестор меж тем аргивян волновал, громко вещая: " Други, данаи герои, бесстрашные слуги Арея! Ныне меж вас да никто, на добычи бросаясь, не мешкает Сзади линий, чтоб более отнесть их в стан корабельный. 70 Нет, поразим сопротивников; после и их вы тихо Можете все обнажить на избиение мертвые мертвецы ". Так разговаривая, возбудил он и душу и мужество в каждом. В оное время трояне от дышащих бранью данаев Скрылись бы в град, побежденные своей слабостью духа, 75 Если б Энею и Гектору разумного не дал совета Сын Приамов Гелен, знаменитейший птицегадатель: " Гектор, Эней! на вас, воеводы, лежит темпаче Бремя хлопот о народе троянском; отличны вы оба В каждом намеренье вашем, биться ли необходимо иль раздумывать. 80 Станьте же тут и бегающие рати у ворот удержите, Сами всюду устремляясь, доколе в объятия жен их Все беглецы не падут и противникам в посмеянье не будут! Но когда вы троянские вкруг ободрите фаланги, Мы, оставаяся тут, с аргивянами станем биться, 85 Сколько бы ни были ими теснимы: приказывает неминуемость. Гектор, но ты поторопись в Илион и комитет мой поведай Матери нашей: пускай соберет благородных троянок В замок градской2, перед церковь светлоокой Паллады богини. Там, заключенные двери отверзя священного дома, 90 Пышный покров, наибольший, прелестнейший всех из хранимых В королевском дому и который хозяйка более обожает, Пусть на колена его лепокудрой Афины положит. Пусть ей двенадцать крав, однолетних, ярма не познавших, В храме заклать обрекается, ежели, мольбы услыша, 95 Град богиня помилует, жен и младенцев безвинных; Если от Трои священной она отразит Диомеда, Бурного воя этого, властителя массивного бегства, Мужа, который, я размышляю, храбрейший в народе ахейском! Так ни Пелид не пугал нас, Большой супругов вожак, 100 Сын, как вещают, богини вечной! Тидид аргивянин Пуще свирепствует; в мужестве с оным никто не сравнится! " Так заявлял он, и Гектор послушался брата рекомендаций; Быстро герои с колесницы с орудием прянул на землю; Острые копья колебля, вокруг обходил ополченья, 105 Дух распаляя на бой; и восставил он ужасную сечу. В бой обратились трояне и стали в лицо аргивянам; Вспять подалися ряды аргивян, укротили смертоубийство, Мысля, что бог незримый, нисшедший от звездного неба, Сам за противников их поборствует; так обратились трояне. 110 Гектор еще волновал, восклицающий звучно к троянам: " Храбрые Трои сыны и союзники известные наши! Будьте мужами, о други, воспомните бурную силу. Я быстро от вас отлучуся в священную Трою Старцам советным рассказать и нашим супругам, да купно 115 Молят небесных богов, обетуя стотельчие жертвы ". Так разговаривая им, шествовал шлемом сверкающий Гектор; Билася сзаду его, по стопам и по вые, концами Черная шкура, которая щит окружала большой. Главк меж тем, Гипполохид, и сын известный Тидея 120 Между фаланг на средину сходились, пылая сразиться. Чуть соступились герои, идущие друг против друга, Первый из них взговорил Диомед, воеватель мощный: " Кто ты, бестрепетный муж от земных жителей смертных? Прежде не взирал я тебя на поединках, прославляющих супруга; 125 Но сейчас, как вижу, далековато ты мужеством грубым Всех превосходишь, когда моего копия нажидаешь. Дети одних злосчастных видятся с силой моею! Если вечный ты бог, от высочайшего неба нисшедший, Я никогда не дерзал с божествами Олимпа биться. 130 Нет, и мощный Ликург, именитая ветвь Дриаса, Долго не жил, на богов, небожителей, руки поднявший. Некогда, смелый, напав на питательниц бурного Вакха, Их по священной Ниссе преследовал: нимфы вакханки Фирсы зеленые кинули в останки, от убийцы Ликурга 135 Сулицей острой безжалостно разимые; Вакх устрашенный Бросился в волны морские и принят Фетидой на лоно, Трепетный, в кошмар введенный неистовством бурного супруга. Все на Ликурга прогневались миролюбиво живущие боги; Кронов же сын ослепил Дриатида; и после не длинной 140 Жизнию он наслаждался, вечным всем неприятный. Нет, с богами счастливыми я не желаю биться! Если же недолговечный ты муж и воскормлен плодами земными, Ближе предстань, да к пределу ты погибели быстрее достигнешь ". Быстро ему отвечал агрессивный сын Гипполохов: 145 " Сын благородный Тидея, отчего вопрошаешь о роде? Листьям в дубравах древесных аналогичны сыны человеков: Ветер одни по земле развевает, остальные дубрава, Вновь расцветая, рожает, и с новейшей весной растут; Так люди: сии нарождаются, те гибнут. 150 Если ж ты желаешь, тебе и о том объявлю, чтоб знал ты Наших и предков и род; человекам он почтивсем популярен. Есть в конеславном Аргоне град известный Эфира; В оном Сизиф обитал, препрославленный мудростью недолговечный, Тот Сизиф Эолид, от которого Главк породился. 155 Главк даровал существование непорочному Беллерофонту, Коему щедрые боги красоту и любезную доблесть В дар ниспослали; но Прет неповинному смерть умыслил: Злобно его из народа изгнал( властитель ахеян Был он мощнейший: под скипетр его сразил их Кронион). 160 С юношей Прета супруга возжелала, Антия младая, Тайной любви насладиться; но к ищущей был непреклонен, Чувств благородных исполненный, Беллерофонт непорочный; И супруга, клевеща, разговаривала властителю Прету: Смерть тебе Прет, когда сам не погубишь ты Беллерофонта: 165 Он насладиться любовью со мною желал, с нехотящей. Так клеветала; разгневался правитель, этакое услыша; Но уничтожить не отважился: в душе он этого ужасался; В Ликию отправил его и вручил злосоветные знаки, Много на дщице складной начертав их3, ему на смерть; 170 Дщицу же тестю повелел представить, да от тестя погибнет. Беллерофонт отошел, под счастливым покровом вечных. Мирно завоевал он ликийской земли и пучинного Ксанфа; Принял его доброжелательно ликийских супругов властитель; Девять дней потчевал, развдень тельца закалая. 175 Но воссиявшей десятой богине Заре розоперстой, Гостя расспрашивал правитель и потребовал знаки увидеть, Кои принес он ему от ласкового зятя, от Прета. И когда он приял злосоветные зятевы знаки, Юноше Беллерофонту уничтожить заповедал Химеру 180 Лютую, коей порода была от богов, не от смертных: Лев головою, задом дракон и коза серединой, Страшно дыхала она пожирающим пламенем буйным. Грозную он поразил, чудесами богов ободренный. После войною прогуливался на солимов, люд известный; 185 В сражению, страшнее сей, как рассказал он, не был с мужами; В подвиге 3-ем разбил амазонок он мужеобразных. Но ему, возвращавшемусь. Прет смерть устроил: Избранных в королевстве пространном ликиян храбрейших в засаду Скрыл на пути; но они собственного не узрели дома: 190 Всех поразил их агрессивный Беллерофонт непорочный. Царь вконцеконцов узнал известную ветвь вечных; В доме его удержал и дочь соединял с ним царевну; Отдал ему половину великолепной почести королевской; И ликийцы ему разделяли удел отличный, 195 Лучшее поле для сада и пашен, да властвует оным. Трое родилося чад от премудрого Беллерофонта: Мужи Исандр, Гипполох и красивая Лаодамия. С Лаодамией прелестной почил громовержец Кронион, И она Сарпедона, аналогичного всевышнему, родила. 200 Став взавершении и сам небожителям всем ненавистен4, Он по Алейскому полю скитался вокруг, одинокий, Сердце глодая себе, сбегая отпечатков человека. Сына Исандра ему Эниалий, несытый убийством, Свергнул, когда воевал он с солимами, замечательным народом. 205 Дочь у него златобраздая возмущенная Феба сразила. Жил Гипполох, от него я рожден и горжуся сям родом. Он послал меня в Трою и мне заповедовал прочно Тщиться остальных затмить, частенько гореть отличиться, Рода отцов не бесчестить, какие славой своею 210 Были отличны в Эфире и в королевстве ликийском престранном. Вот и порода и кровь, каковыми тебе я хвалюся ". Рек, и наполнился готовностью сын благородный Тидеев; Медную пику свою водрузил в даровитую землю И приветную стиль устремил к предводителю Главку: 215 " Сын Гипполохов! ты посетитель мне отеческий5, посетитель стародавний! Некогда дед мой Иней известного Беллерофонта В своем доме 20 дней потчевал миролюбиво. Оба друг другу они отличные отдали гостинцы: Дед мой, Иней, внеспредложение блистающий пурпуром пояс; 220 Беллерофонт же златой подарил ему кубок двудонный: Кубок и я, при отходе, оставил в отеческом доме; Но Тидея не незабываю; меня он младенцем оставил В дни, как под Фивами дождем ахейское войско пало. Храбрый! отныне тебе я средь Аргоса посетитель и друг. 225 Ты же мне в Ликии, ежели приду я к народам ликийским. С копьями ж нашими станем с тобой и в массах разниться. Множество тут для меня и троян, и союзников замечательных; Буду пахнуть, кого бог приведет и кого я постигну. Множество тут для тебя аргивян, поражай кого можешь. 230 Главк! обменяемся нашим орудием; пусть и остальные Знают, что дружбою мы со пор праотцовских гордимся ". Так разговаривали они и, с собственных колесниц соскочивши, За руки оба взялись и на дружбу обоюдно клялися. В оное время у Главка сознание восхитил Кронион: 235 Он Диомеду герою доспех милый собственный на медный, Во сто ценимый тельцов, поменял на важный 9. Гектор меж тем приближился к Скейским воротам и к дубу. Окрест богатыря бегали троянские супруги и девы, Те вопрошая о детях, о трогательных друзьях и о братьях, 240 Те о супругах; но он повелел им молиться вечным Всем, небеса населяющим: почтивсем беды грозили! Но когда подошел он к красивому дому Приама, К зданию с гладкими вдоль переходами( в нем содержалось Вкруг 50 почивален, из ровно отесанных камней, 245 Близко одна от иной устроенных, в коих Приама Все почивали сыны у цветущих муж их законных; Дщерей его на иной стороне, на дворе, почивальни Были двенадцать, под кровлей одною, из тесаных камней, Близко одна от иной устроенных, в коих Приама 250 Все почивали зятья у цветущих муж их стыдливых), Там повстречала его милосердая матерь Гекуба, Шедшая в дом к Лаодике, собственной миловиднейшей дщери; За руку сына брала, вопрошала и так разговаривала: " Что ты, о сын мой, приходишь, оставив свирепую битву? 255 Верно, невообразимо притесняют неприятные мужи ахейцы, Ратуя вблизи стенки? И тебя устремило к нам сердечко: Хочешь ты, с замка троянского, руки воздеть к Олимпийцу? Но помедли, мой Гектор, причина я вынесу чашу Зевсу папе возлиять и иным божествам вековечным; 260 После и сам ты, когда пожелаешь выпить, укрепишься; Мужу, трудом истомленному, силы винцо обновляет; Ты же, мой сын, истомился, за людей твоих подвизаясь ". Ей отвечал известный, шеломом сверкающий Гектор: " Сладкого глотать мне причина не носи, о почтенная матерь! 265 Ты обессилишь меня, потеряю я прочность и смелость. Чермное ж Зевсу винцо возлиять неомытой рукой Я не дерзну, и не обязано сгустителя туч Зевса Чествовать или просить оскверненному кровью и прахом. Но иди ты, о матерь, Афины добычелюбивой 270 В церковь, с благовонным курением, с сонмом жен благородных. Пышный покров, наибольший, прекраснейший всех из хранимых В королевском дому, и какой-никакой ты хозяйка более любишь, Взяв, на колена его положи лепокудрой Афине; И двенадцать крав однолетних, ярма не познавших, 275 В храме заклать обрекайся ты, ежели, мольбы услыша, Град богиня помилует, жен и младенцев безвинных; Если от Трои священной она отразит Диомеда, Бурного воя этого, властителя массивного бегства. Шествуй же, матерь, ко храму Афины добычелюбивой; 280 Я же к Парису иду, чтоб к воинству из дому начать, Ежели желает советы он выслушивать. О! был бы он там же Пожран землей! Воспитал Олимпиец его на смерть Трое, Приаму папе и всем нам, Приамовым чадам! Если б его я увидел сходящего в пучины Аид, 285 Кажется, сердечко мое позабыло бы. горькие бедства! " Так заявлял, и Гекуба немедля служительниц дома Вызвала; жен благородных они собирали по граду. Тою иногда хозяйка в благовонную горницу всходит; Там у нее сохранялися пышноузорные ризы, 290 Жен сидонских работы, которых Парис боговидный Сам из Сидона привез, проплывая пространное море. Сим он методом увозил известную родом Елену. Выбрав, из оных одну, понесла перед Афину Гекуба Большую, топовую в доме, которая швением пышным 295 Словно звездочка блистала и в самом лежала исподе. С оной вульгарна, и за ней благородные почтивсе супруги. В замок градской им притекшим, ко храму Афины богини, Двери перед ними разверзла прелестная ликом Феано, Дщерь Киссея, супруга Антенора, смирителя коней, 300 Трои мужами избранная жрица Афины богини. Там с воздеянием рук возопили они перед Афиной; Ризу Гекубы румяноланитая жрица Феано Взяв, на колена кладет лепокудрой Афины Паллады И с обетами молит рожденную всевышним большим: 305 " Мощная в бранях, защитница града, Паллада Афина! Дрот сокруши Диомедов и дай, о богиня, да сам он Ныне, погибельный, грянется ниц перед башнею Скейской! Ныне ж двенадцать крав однолетних, ярма не познавших, В храме тебе мы пожертвуем, ежели, мольбы услыша, 310 Град помилуешь Трою и жен, и младенцев безвинных! " Так возглашала, молясь; но Афина мольбу отвергла. Тою иногда, как они умоляли рожденную Зевсом, Гектор Большой добился Парисова пышного дома. Сам он дом сей устроил с мужами, какие в то время 315 В целой Троаде холмистой славнейшие зодчие были: Мужи ему почивальню, и гридню, и двор создали В замке градском, невдали от Приама и Гектора дома. В двери вступил священный Гектор; в деснице держал он Пику в одиннадцать локтей; далековато на древке блистало 320 Медное жало копья и перстень вкруг него золотое. Брата отыскал в почивальне, в трудах над орудием пышным: Щит он, и латы, и гнутые луки чувствовал, праздный. Там и Елена Аргивская в кружке сидела семейных Жен рукодельниц и известные им назначала работы. 325 Гектор, посмотрев на него, упрекал обидной речью: " Ты не впору, несчастный, сейчас напыщаешься бешенством. Гибнет троянский люд, перед высокою града стеною Ратуя с мощным противником; за тебя и битва и сраженья Вкруг Илиона пылают; ты сам поругаешь иного, 330 Если увидишь кого оставляющим грозную битву. Шествуй, покуда Илион под огнем сопостатов не запылал ". Быстро ему отвечал Приамид Александр боговидный: " Гектор! ты вправе хулить, и твоя мне хула справедлива; Душу открою тебе; преклонися и выслушай словечко: 335 Я не от бешенства досель, не от злости на людей троянских Праздный сидел в почивальне; желал я уныния отдаться. Ныне ж жена меня дружелюбною речью своею Выйти на брань возбудила; и сейчас, испытываю сам я, Лучше идти мне биться: победа меж смертных превратна. 340 Ежели разрешено, помедли, покуда ополчусь я доспехом; Или иди: поспешу за тобой и нагнать уповаю ". Рек он; ни слова ему не отвечал Гектор Большой. К Гектору с лаской Елена смиренную стиль направила: " Деверь супруги бесстыдной, виновницы бед нечестивой! 345 Если б в тот день же меня, как на свет породила только матерь, Вихорь злобный, восхитя, умчал на пустынную гору Или в кипящие волны ревущего моря низринул, Волны б меня поглотили и дел бы таковых не свершилось! Но, как такие беды божества предназначили сами, 350 Пусть даровали бы мне благороднее сердцем жена, Мужа, который бы ощущал стыд и укоры людские! Сей и сейчас легкомыслен, схожим и после он станет; И за то, я надеюсь, благородным фруктом насладится! Но войди ты сюда и воссядь утихнуть в кресло, 355 Деверь; твою более душу труды угнетают, Ради меня, недостойной, и из-за вины Александра: Злую нам участь провозгласил Кронион, что даже по погибели Мы сохраниться обязаны на бесславные песни потомкам! " Ей немедля отвечал Гектор Большой: " Елена, 360 Сесть не упрашивай; как ни приветна ты, я не склонюся; Сильно меня привлекает воротила на охрану граждан, Кои на ратных полях моего возвращения желают. Ты же его побуждай; ополчившися, пусть поспешает; Пусть он потщится меня в стенках еще града нагнать. 365 Я посещу только мой дом и на маленькое время останусь Видеть семейных, жену драгую и сына младенца: Ибо не знаю, из боя к собственным возвращусь ли еще я Или меня уже боги погубят руками данаев ". Так разговаривая, удалился шеломом сверкающий Гектор. 370 Скоро добился герой собственного благозданного дома; Но в дому не отыскал Андромахи лилейнораменной. С сыном она и с одною кормилицей пышноодежной Вышед, стояла на вышке, грустно стеная и плача. Гектор, в дому у себя не нашед непорочной супруги, 375 Стал на пороге и так заявлял прислужницам женам: " Жены прислужницы, вы мне быстрее поведайте истину: Где Андромаха жена, куда удалилась из дому? Вышла ль к золовкам собственным, иль к невесткам пышноодежным, Или ко храму Афины поборницы, где и остальные 380 Жены троян благородные грозную молят богиню? " И ему отвечала усердная ключница дома: " Гектор, когда повелел ты, тебе я расскажу истину. Нет, не к золовкам собственным, не к невесткам вульгарна Андромаха, Или ко храму Афины поборницы, где и остальные 385 Жены троян благородные грозную молят богиню, К вышке вульгарна илионской большой: встревожилась вестью, Будто троян утесняет могучая держава ахеян; И к стене муниципальный, торопливая, устремилась бегом, Словно разумом исступленная; с ней и кормилица с сыном ". 390 Так отвечала, и Гектор оченьбыстро из дому получился Прежней ценный обратно, по прекрасно устроенным стогнам. Он приближался уже, протекая необъятную Трою, К Скейским воротам( через них был вывод из городка в поле); Там Андромаха жена, бегущая, в навстречу стала, 395 Отрасль обеспеченного дома, красивая дочь Этиона; Сей Этион обитал при подошвах лесистого Плака, В Фивах Плакийских, супругов киликиян властитель властный; Оного дочь сочеталася с Гектором меднодоспешным. Там стала жена: за нею одна из прислужниц 400 Сына у персей держала, бессловного совсем, младенца, Плод их единственный, очаровательный, схожий звезде лучезарной. Гектор его именовал Скамандрием; граждане Трои Астианаксом6: единственный бо Гектор охраной был Трои. Тихо отец улыбнулся, молча взирая на сына. 405 Подле него Андромаха стояла, лиющая слезы; Руку пожала ему и такие слова разговаривала: " Муж умопомрачительный, гробит тебя твоя смелость! ни сына Ты не жалеешь, младенца, ни скудной мамы; быстро Буду вдовой я, несчастная! быстро тебя аргивяне, 410 Вместе напавши, уничтожат! а тобою покинутой, Гектор, Лучше мне в землю выйти: никакой мне не станет отрады, Если, постигнутый роком, меня ты оставишь: удел мой Горести! Нет у меня ни отца, ни мамы ласковой! Старца отца моего умертвил Ахиллес быстроногий, 415 В день, как и град разорил киликийских народов цветущий, Фивы высоковоротные. Сам он прикончил Этиона, Но не смел обнажить: устрашался нечестия сердцем; Старца он кинул сожжению совместно с орудием пышным. Создал над прахом могилу; и окрест могилы той ульмы7 420 Нимфы холмов насадили, Зевеса большого дщери. Братья мои однокровные 7 оставалось их в доме Все и в единственный день преселились в монастырь Аида: Всех злосчастных избил Ахиллес, быстроногий ристатель, В стаде застигнув томных тельцов и овец белорунных. 425 Матерь мою, при равнинах дубравного Плака королеву, Пленницей в стан собственный привлек он с иными добычами ругани, Но даровал ей свободу, приняв неисчислимый выкуп; Феба ж и матерь мою поразила в отеческом доме! Гектор, ты все мне сейчас и отец, и любезная матерь, 430 Ты и брат мой единый, ты и муж мой красивый! Сжалься же ты нужно мною и с нами останься на вышке, Сына не сделай ты сирым, супруги не сделай вдовою; Воинство наше поставь у смоковницы: там темпаче Город приступен противникам и восход на твердыню удобен: 435 Трижды туда приступая, на град зарились герои, Оба Аякса могучие, Идоменей известный, Оба Атрея сыны и Тидид, дерзновеннейший воин. Верно, о том им произнес предсказатель какой-никакой или разумный, Или, быть может, самих устремляло их вещее сердечко ". 440 Ей отвечал известный, шеломом сверкающий Гектор: " Всo и меня то, жена, не меньше беспокоит; но ужасный Стыд мне перед каждым троянцем и длинноодежной троянкой, Если, как робкий, останусь я тут, удаляясь от боя. Сердце мне то запретит; выучился быть я безбоязненным, 445 Храбро постоянно меж троянами первыми биться на сражениях, Славы хорошей папе и себе самому доставая! Твердо я ведаю сам, убеждаясь и мыслью и сердцем, Будет прежде день, и погибнет священная Троя, С нею погибнет Приам и люд копьеносца Приама. 450 Но не столько меня сокрушает будущее несчастье Трои; Приама родителя, мамы дряхлой, Гекубы, Горе, тех братьев любимых, юношей почтивсех и мужественных, Кои полягут во останки под руками противников разъяренных, Сколько твое, о жена! тебя меднолатный ахеец, 455 Слезы лиющую, в плен повлечет и похитит свободу! И, невольница, в Аргосе будешь ты плеть чужеземке, Воду перемещать от ключей Мессеиса или Гиперея, С ропотом горьковатым в душе; но принудит беспощадная нищета! Льющую слезы тебя кто нибудь там увидит и скажет: 460 Гектора это супруга, превышавшего храбростью в сражениях Всех конеборцев троян, как сражалися вкруг Илиона! Скажет и в сердечко твоем возбудит он новейшую неприятность: Вспомнишь ты супруга, который тебя защитил бы от рабства! Но да погибну и буду засыпан я перстью земною 465 Прежде, чем плен твой увижу и жалобный крик твой услышу! " Рек и сына объять устремился блистательный Гектор; Но ребенок обратно, пышноризой кормилицы к лону С кликом припал, устрашася ласкового почему вида, Яркою медью напуган и гребнем косматовласатым, 470 Видя страшно его закачавшимся сверху шелома. Сладко ласковый родитель и теплая мама улыбнулись. Шлем с головы немедля снимает священный Гектор, Наземь кладет его, пышноблестящий, и, на руки бравши Милого сына, целует, качает его и, поднявши, 475 Так произносит, умоляя и Зевса, и иных вечных: " Зевс и вечные боги! о, сотворите, да станет Сей мой любимый сын, как и я, известен посреди людей; Так же и мощью крепок, и в Трое да царствует массивно. Пусть о нем прежде скажут, из боя идущего видя: 480 Он и отца превышает! И пусть он с кровавой корыстью Входит, противников сокрушитель, и веселит мамы сердечко! " Рек и жене любимой на руки он считает Милого сына; дитя к благовонному лону прижала Мать, улыбаясь через слезы. Супруг умилился сердечно, 485 Обнял ее и, рукой ласкающий, так заявлял ей: " Добрая! сердечко себе не круши неумеренной скорбью. Против судьбы человек меня не пошлет к Аидесу; Но судьбы, как я мню, не избег ни один земнородный Муж, ни смелый, ни робкий, как быстро на свет он родится. 490 Шествуй, любезная, в дом, озаботься своими делами; Тканьем, пряжей займися, приказывай женам семейным Дело родное исправлять; а битва супругов обеспокоит Всех, наиболе ж меня, в Илионе священном рожденных ". Речи закончивши, поднял с земли бронеблешущий Гектор 495 Гривистый шлем; и вульгарна Андромаха безмолвная к дому, Часто обратно озираясь, слезы ручьем проливая. Скоро достигла она устроением замечательного дома Гектора мужегубителя; в оном служительниц почтивсех, Собранных совместно, нашла и к плачу их всех возбудила: 500 Ими живьем Гектор был в собственном доме оплакан. Нет, они помышляли, ему из погибельной ругани В дом не придти, не избегнуть от рук и свирепства данаев. Тою иногда и Парис не мешкал в больших палатах. В пышный одевшись доспех, испещренный великолепной медью, 505 Он устремился по граду, беспроигрышный на скорые лапти. Словно конь застоялый, ячменем раскормленный в яслях, Привязь расторгнув, летит, поражая копытами поле; Пламенный, плавать обыкший в потоке широкотекущем, Пышет, голову наверх несет; вкруг рамен его массивных 510 Грива играет; красой благородною сам он гордится; Быстро стопы его мчат к кобылицам и паствам знакомым: Так лепокудрый Парис от высот Илионского замка, Пышным орудием окрест, как светлое солнце, сияя, Шествовал отрадно гордый; скоро несли его лапти; 515 Гектора быстро настиг он, когда Приамид только оставил Место, где недавно разговаривал, с кроткой женой. К Гектору первый вещал Приамид Александр боговидный: " Верно, почтеннейший брат, твою задержал я скорость Долгим медленьем собственным и к поре не приспел, как повелел ты? " 520 И ему отвечал шлемоблещущий Гектор Большой: " Друг! ни один человек, душой верный, не может Ратных действий твоих опорочивать: воин ты смелый, Часто только медлен, к трудам неохотен; а я частенько Сердцем терзаюсь, когда на тебя поношение слышу 525 Трои супругов, за тебя подымающих труд беспредельный. Но поспешим, а рассудимся после, когда нам Кронион Даст в признательность небесным всевышним, нескончаемо живущим, Чашу свободы определить в обителях наших вольных, После изгнанья из Трои ахеян меднодоспешных ". ПРИМЕЧАНИЯ: 1. Шелом коневласый шлем, увенчанный гривой из конского волоса. Назад 2. В замок градской в акрополь, прочность, находившуюся среди городка; у нас таковая прочность носила заглавие " крепость ". Назад 3.... злосоветные знаки, немало на дщице складней начертав их... В этом месте мы зрим единственное у Гомера упоминание о методе письма. До конца античности греки и римляне воспользовались в быту для письма раскладными дощечками, намазанными воском, по которому острой палочкой, называвшейся " манерой ", выцарапывались буквы. Назад 4. Став взавершении и сам небожителям всем ненавистен. Беллерофонт, чтоб уничтожить Химеру, схватил и обуздал крылатого коня Пегаса; потом с поддержкой Пегаса герой захотел взлететь на Олимп, но конь сбросил его, и Беллерофонт, ненавидимый богами, продолжительно скитался по земле, утратив зрение и охромев. Назад 5. Ты посетитель мне отцовский то имеется человек, соединенный со мной узами обоюдного гостеприимства( проксенией). Приняв чужеземца у себя в доме, угостив его и дав ему подарки, человек сам становился " посетителем " собственного посетителя и мог полагать повстречать с его стороны у него на отчизне таковой же прием. Проксения игралась чрезвычайно главную роль в древнейшую эру, когда иноземцы не воспользовались на чужбине никакой законный охраной. Отношения проксении передавались по наследству: проксения Диомеда и Главка восходит к предкам обоих героев. Назад 6. Гектор его именовал Скамандрием; граждане Трои Астианаксом... Гектор именует сына в честь господа реки Скамандра, но троянцы зовут мальчика в честь отца Астианаксом, так как это имя означает " главарь городка ". Назад 7. Улъм вяз, платан. Назад Гомер. Илиада. Песнь седьмая. Единоборство Гектора и Аякса. ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ ЕДИНОБОРСТВО ГЕКТОРА И АЯКСА Так говорящий, пронесся воротами блистательный Гектор; С ним устремился и брат Александр: и душой Приамиды Оба горели воинствовать опять и смело биться. Словно пловцам, длительно желающим, бог отправляет 5 Ветер нефтяной, когда уже, обилием весел блестящих Поит рассекая, устали, все члены трудом изнуривши, Так предводители их ждавшим троянам появились. Начали битву: Парис поразил Арейфоева сына, Жителя Арны Менесфия, которого палиценосный 10 Царь породил Арейфой с черноокою Филомедузой. Гектор главаря Эионея острою пикой стукнул В выю, под круг крепкомедного шлема, и прочность порушил. Главк, Гипполохова ветвь, ликийских супругов воевода, Дексия, сына Ифиноя, в бурном битве пикой 15 В плечо пронзил, кобылиц на него напускавшего стремительных; В останки с колесницы он пал, и его сокрушилися члены. Их только увидела ясная взглядом Афина богиня, Так истребляющих бойцов Аргоса в сражению беспощадной, Вдруг от Олимпа высочайшего, бросившись, бурно помчалась 20 К Трое священной; навстречу богине, узрев от Пергама, Феб Аполлон устремился: троянам хотел он победы. В навстречу спешащие боги сошлися у старого дуба; Первый к богине воззвал дальномечущий Феб сребролукий: " Что ты, переживания абсолютная, дочь всевластного Зевса, 25 Сходишь с Олимпа? К чему ты стремима сим огненным духом? Или склонить аргивянам неверную ругани победу Хочешь? Троян погибающих ты никогда не жалеешь? Но прийми ты комитет мой, и то благотворнее станет: Нынешний день прекратим мы войну и смертоубийство народов; 30 После да ратуют опять, доколе священного града, Трои, конца не увидят, когда уже столько славно Вашему сердцу, богини большие, град сей повредить ". Быстро воззвала к нему светлоокая дочь Эгиоха: " Так, дальновержец, да станет с подобною думою в сердечко 35 Я низошла от Олимпа, к сраженью троян и ахеян. Но ввести, пресечь ратоборство их как ты хочет? " Снова богине отвечал правитель Аполлон сребролукий: " Гектора мы, укротителя коней, отважность возвысим. Пусть Приамид вызывает храбрейших героев данайских 40 Выйти один на один и сразиться решительной боем; Сим оскорбленные меднопоножные мужи данаи Сами возбудят воина одноборствовать с Гектором замечательным ". Так заявлял, и склонилася дочь светлоокая Зевса. Сын Приамов, Гелен предсказатель, ощутил духом 45 Оный комитет, обоим " божествам совещавшим милый, К Гектору брату стал и так заявлял воеводе: " Гектор, пастух народа, советами одинаковый Крониду! Будешь ли мне ты послушен, усердносоветному брату? Дай веление присесть и троянам, и всем аргивянам; 50 Сам же меж воинств на бой вызывай, да храбрейший данаец Выйдет один на тебя и сразится окончательным битвой. Ныне тебе не судьба помереть и предела добиться; Слышал я глас таковой небожителей пожизненно живущих ". Так сказал, и восхитился Гектор услышанной речью, 55 Вышел один на средину и, бравши копье посредине, Спнул фаланги троянские; все, успокоясь, воссели. Царь Агамемнон одинаково удержал меднобронных данаев. Тою иногда Афина Паллада и Феб сребролукий, Оба возиесшися, какбудто как ястребы, хищные птицы, 60 Сели на дубе высочайшем отца молненосного Зевса, Ратями совместно любуясь: ряды их сидели густые, Грозно щиты, и шеломы, и острые копья вздымая, Словно как Зефир быстрый по морю зыбь разливает, Если он внезапно подымается: море чернеет под нею, 65 Ратей ряды таковы и троян, и бесстрашных данаев В поле сидели, и Гектор вещал, меж ратями стоя: " Трои сыны и ахеяне мужественные, слух преклоните; Я вам расскажу, что мне приказывает благородное сердечко: Наших критерий высокоцарящий Кронид не осуществил, 70 Но, беды совещающий, нам обоюдно готовит Битвы, пока иль вы кренкобашенный град наш поймете Или падете от нас при собственных кораблях мореходных. Здесь, о ахеяне, с вами храбрейшие ваши герои; Тот, у которого сердечко со мною сразиться горит, 75 Пусть изойдет и с священным Гекторем будет на битву. Так произношу я, и Зевс уговора очевидец нам станет. Если враг меня поразит сокрушительной медью, Сняв он орудия, пусть отнесет к кораблям мореходным; Тело же пусть возвратит, чтобы трояне меня и троянки, 80 Честь возмещая заключительную, в доме огню приобщили. Если же я поражу и меня луконоеец прославит, Взявши доспехи его, внесу в Илион их святой И повешу во храме метателя стрел Аполлона; Тело ж обратно возвращу к кораблям обоюдувесельным. 85 Пусть похоронят его кудреглавые мужи ахейцы И на брегу Геллеспонта широкого бугор да насыплют. Некогда, видя его, кто нибудь и от поздних отпрысков Скажет, плывя в корабле многовеслом по черному понту: Вот ратоборца могилка, погибшего в античные веки: 90 В бранях его известного свергнул священный Гектор! Так нерожденные скажут, и известность моя не погибнет ". Рек, и безмолвие глубокое все аргивяне хранили: Вызов стеснялись отвергнуть, одинаково и взять ужасались. Вдруг восстал Менелай и вещал меж сонма ахеян, 95 Всех коря невообразимо и тяжело сердцем стеная: " Горе мне! о самохвалы! ахеянки вы не ахейцы! Срам для ахейских супругов из страшных ужаснейший станет, Если от них ни один не посмеет на Гектора вылезти: Но погибните все вы, рассыпьтесь водою и прахом, 100 Вы, сидящие тут, как люд без души и без чести! Я ополчуся и выйду на Гектора! знаю, что выше Жребий победы располагаться, в воле богов всемогущих ". Так разговаривая, покрывался торопливо орудием пышным; И тогда, Менелай, ты расстался бы с сладкою жизнью 105 В массивных руках Приамида, далековато сильнейшего супруга, Если б тебя сдержать не воздвиглись короли и герои: Сам властитель супругов, Агамемнон пространнодержавный, За руку брата поймал, именовал и вещал, доказывая: " Ты исступлен, Менелай благородный! такое безрассудство 110 Вовсе тебя не благородно: смири огорченное сердечко; В ревности гордой с сильнейшим тебя не дерзай соревноваться, С Гектором, сына Приама: его и остальные трепещут! С ним и Пелид быстроногий на замечательных мужам ратоборствах С ужасом сталкивается, воин, тебя несоизмеримо храбрейший! 115 Сядь при дружине собственной, успокойся, любимец Зевеса; Мы от ахеян ему одноборца иного возбудим; Сколь он ни станет бесстрашен и боя кровавого жаден, С готовностью, правильно, колена преклонит, когда только безвреден Выйдет из пламенной боя и ужасного единоборства! " 120 Так говорящий герой отвратил помышление брата, Правду ему разговаривая: подчинился Атрид, и клевреты Весело с плеч Менелая орудия ясные сняли. Нестор от сонма ахеян восстал и вещал им грустный! " Боги! большая печаль на ахейскую землю прибывает! 125 Истинно несладко восплачет Пелей, седой конеборец, Славный супругов мирмидонских вития и разумный советчик. Он восторгался, когда, вопрошая меня в собственном доме, Каждого отдельно ахейца разведывал род и потомство; Ныне ж, когда он услышит, что всех страшит их Гектор, 130 Верно, не раз к небожителям руки прострет, да быстрее Дух сокрушенный его погрузится в монастырь Аида! Если бы сейчас, о Зевс, Аполлон и Паллада Афина! Молод я был, как в те годы, когда у гремучего брега Билася рать пилиян и аркадян, копейщиков замечательных, 135 Около фейских твердынь, неподалеку от струй Иардана. В воинстве их спереди Эревфалион, всевышнему схожий, Первый стоял, ополченный орудием Арейфооя, Славного Арейфооя, прозванием палицеиосца, Данным ему от супругов и от жен, опоясаньем красных: 140 Мощный, не луком тугим, не копьем длиннотенным сражался, Он булавою стальной ряды разрывал сопротивиых. Оного смелый Ликург победил, но не силой коварством, В узком проходе; не мог он себя булавой и стальной Спасть от погибели: Ликург, на дороге его упредивши, 145 В брюхо копьем поразил, и об дол он ударился тылом. Снял фаворит орудия, дар душегубца Арея; После и сам их носил, выходя на Ареевы дискуссии. Но когда ослабевал герой, состаревшийся в доме, Отдал тяжкий доспех Эревфальону, ратному другу: 150 Сими доспехами гордый, выкрикивал всех он храбрейших;! Все трепетали, страшились, никто не решился вылезти. Вспыхнуло сердечко во мне, на свою уповая отвагу, С горделивым сразиться, желая меж ровесников был я и меньший. Я с ним сразился, и мне пир даровала Афина! 155 Большего всех и сильнейшего всех я прикончил человека! В прахе покоился он, большой, сюда и туда распростертый, Если бы так я был млад и не ощущал немощи в мощах, Скоро врага повстречал бы шлемом сверкающий Гектор! В вашем же воинстве насколько ни имеется храбрейших данаев, 160 Сердцем никто не горит врагом Гектору вылезти! " Так их старик стыдил, и одномоментно воспрянули 9 Первый воздвигся Атрид, властитель супругов Агамемнон; После воспрянул Тидид Диомед, воеватель мощный; Оба Аякса главари, облеченные бурною силой; 165 Дерзостный Идоменей и его совоинственник суровый, Вождь Мерион, чoловеков губителю одинаковый, Арею; После герой Эврипил, блистательный сын Эвемона; Вслед Андремонид Фоас и за ним Одиссей известный. Столько восстало их, желающих с Гектором замечательным сразиться. 170 Слово снова направил к ним Нестор, конник геренский: " Жребии бросим, товарищи, и которого жребий назначит, Тот непременно, я верую, возрадует души ахеян И не наименее радостен станет и сам, коль спасенный Выйдет из пламенной боя и ужасного единоборства ". 175 Так сказал он, и любой, наметивши свой жребий. Бросил в медный шелом Агамемнона, сына Атрея. Рати молились и ладони к вечным несчастье воздевали; Так не один заявлял, на пространное небо взирая: " Даруй, о Зевс! да падет на Аякса, или Диомеда, 180 Иль на короля самого многозлатой Микены, Атрида ". Так разговаривали, а Нестор шелом сотрясал перед собраньем; Вылетел жребий из шлема, данаями всеми желанный, Жребий Аякса; и предвестник, понесши вокруг по собранью, Всем, от десной стороны, показал вождям ахейским. 185 Знака никто не признал, отрекался от жребия любой. Вестник стал и к тому, по собранию окрест носящий, Кто и означил, и в шлем положил; Теламонид Большой К вестнику руку простер, и предвестник, приближася, подал; Жребий увидевши, символ собственный узнал и в восторге сердечном 190 На землю кинул его и к ахеям вскричал Теламонид: " Жребий, ахеяне, мой! веселюся и сам я душевно! Так над священным Гектором льщусь одержать я победу. Друга, покуда я в рядах военные доспехи надену, Вы молитеся Зевсу, способному Кронову сыну, 195 Между собою, молча, да вас не услышат трояне. Или молитеся шумно: мы никого не страшимся! Кто б ни хотел, против воли меня не подвигнет он с поля Силой, ни ратным художеством; и я не невеждой, надеюсь, Сам у отца моего в Саламине рожден и воспитан! " 200 Так заявлял; а данаи молили способного Зевса. Так не один возглашал, на пространное небо взирая: " Зевс отец, владеющий с Иды, преславныи, Большой, Дай ты Аяксу обресть и победу, и ясную славу! Если ж и Гектора любишь, когда и об нем промышляешь, 205 Равные им обоим и могущество даруй, и славу! " Так разговаривали. Аякс покрывался великолепной медью И, как быстро одеялся целый в военные доспехи, Начал вперед ходить, как Арей выступает большой, Если он шествует к ругани народов, которых Кронион 210 Духом злобы сердцегложущей свел на кровавую битву: Вышел таков Теламонид большой, твердыня данаев, Грозным лицом осклабляясь; и звучными мощный стопами Шел, обширно выступая, копьем длиннотенным колебля. Все аргивяне, глядя на него, восхищалися духом; 215 Но троянину любому трепет вступил во все члены; Даже у Гектора сердечко в могучей груди содрогалось; Но ни неприятеля избежать, ни в толпы ополчений спрятаться Не было больше способности: сам на схватка вызвал. Быстро Аякс подходил, перед собою несущий, как башню, 220 Медный щит семикожный, который живописец составил Тихий, усмарь знаменитейший, в Гиле обителью живший; Он сей щит создал легкодвижимый, 7 сочетавши Кож из тучнейших волов и восьмую из меди поверхность. Щит сей неся перед грудью, Аякс Теламонид мощный 225 Стал против Гектора вблизи и гласом суровым воскликнул: " Гектор, сейчас ты спросишь, один на один подвизаясь, В рати ахейской земли каковы и остальные герои Есть, без Пелида, фаланг разрывателя, с львиной душою! Он у собственных кораблей, при дружинах собственных мирмидонских, 230 Празден лежит, на короля Агамемнона злость питая. Нас же, ахеян, какие вылезти с тобою готовы, Много таковых! Начинай, Приамид, поединок и битву! " Но ему отвечал шлемоблещущий Гектор Большой: " Сын Теламонов, Аякс благородный, властитель народа, 235 Тщетно меня ты, как какбудто малыша, проверять желаешь Или как деву, которая дел ратоборных не знает. Знаю достаточно я брань и кровавое мужеубийство! Щит мой умею вправо, умею влево бросать я, Жесткую бремя, и с нею могу неусталый биться; 240 Пеший, умею бродить я под суровые звуки Арея; Конный, умею, скача, с кобылиц быстроногих биться. Но не хочу атаковать на такового, как ты, ратоборца, Скрытно высматривая, но беспрепятственно, когда только умечу ". Рек он и, массивно сотрясши, поверг длиннотенную пику 245 И поразил Теламонида в пластичный щит семикожный, В яркую полосу меди, что сверху восьмая лежала: Шесть в нем полос пробежала, рассекши, бурная пика, В шкуре седьмой увязла. Тогда Теламонид Большой, Мощный Аякс, размахнувши, послал длиинотенную пику 250 И вогнал Приамиду орудие в щит круговидный: Щит светозарный насквозь пролетела могучая пика. Броню насквозь, украшеньем изящную, скоро пронзила И на брюхе, под ребрами, самый-самый хитон растерзала, Бурная: Гектор отпрянул и смерти темной избегнул. 255 Оба исторгнули снова длиннотенные копья и разом Сшиблися снова, как безжалостные львы, пожиратели крови, Или как звери лесов, тяжело одолимые вепри. Гектор копьем в середину щита Теламонида грянул, Но щита не прорвал: на меди изогнулося жало. 260 В щит, налетевши, стукнул Аякс, и насквозь совсем Вышло копье, напиравшего Гектора вспять отразило, Вскользь пробежало по вые, и темная кровь заструилась. Боя герой не прервал, шлемоблещущий огненный Гектор: Но, обратно он подавшися, гранит рукой могучей 265 Сорвал, средь поля лежавший, темный, ожесточенный, большой; Махом поверг, и Аяксов блистательный щит семикожный Глыбой в средину стукнул; взревела вся медь щитовая. Быстро Аякс схватил несоизмеримо огромнейший гранит; Ринул его, размахав, и, напрягши безмерную силу, 270 В щит угодил и насквозь проломил его камнем жерновным, Ранил колена противнику: на хребет опрокинулся Гектор, Сверху натиснут щитом; но незапно воздвиг Приамида Феб; и тогда рукопашно клинками б они изрубились, Если б к героям глашатаи, вестники господа и смертных, 275 Вдруг не предстали один от троян, а иной от ахеян, Вестник Идей и Талфибий, мужи умные оба. Между богатырями скиптры они протянули, и рек им Вестник троянский. Идей, исполненный разумных рекомендаций: " Кончите, детки ласковые, кончите брань и сраженье: 280 Оба одинаково вы ласковы гонителю туч Зевсу; Оба храбрейшие бойцы: в том убедилися все мы. Но близится дочь; покориться и ночи славно ". Быстро к нему обратясь, отвечал Теламоиид Большой: " Вестник, что ты сказал, повели произнесть Приамиду; 285 Он вызывал на схватка наших храбрейших героев; Он и начни: покориться готов я, коль он пожелает ". И ему отвечал шлемоблещущий Гектор Большой: " Так, Теламонид, тебе и великость, и силу, и интеллект Бог даровал; меж ахеями ты копьеборец славнейший. 290 Кончим на сегодняшний день и борьбу и схватка наше! После сойдемся и станем биться, покуда уже бес Нас не разлучит, из 2-ух одному даровавши победу. Ныне приближилась ночь; покориться и ночи славно. Шествуй и перед кораблями всех аргивян ты обрадуй, 295 Более ж другов ласковых и ближиих, каких ты имеешь; Я же в Приамовом граде большом обрадую, в Трое, Сердце троян и длинные ризы влачащих троянок, Кои молиться о мне соберутся в священном храме. Сын Теламонов! почтим мы друг друга подарками на память. 300 Некогда пусть молвят и Троады сыны и Эллады: Бились герои, пылая враждой, пожирающей сердечко; Но разлучились они, примиренные дружбой обоюдной ". Гектор, словечко закончивши, меч подает среброгвоздный Вместе с ножнами его и прекрасным ремнем перевесным; 305 Сын Теламона дает блистающий пурпуром пояс. Так разлучася, герои один к ополченьям ахейским Шествовал, к сонмам троянским иной поспешал; и трояне Радуясь сердцем, глядели, что шествует здоров и безвреден Гектор, Аяксовой силы и рук необорных избегший; 310 В град повели Приамида не ждавшие созидать живого. Так и Аякса красивопоножные мужи данаи К сыну Атрея водили, восхищенного славой победы. Им собравшимся в кущах владыки народов Атрида, Ради пришедших, тельца пятилетнего правитель Агамемнон 315 Тучного жертвой заклал всевластному Зевсу Крониду. Быстро его одирают, трудятся, только рассекают, Рубят мастерски на маленькие доли, пронзают рожнами, Жарят на них осторожно и, всo уготовив, снимают. Скоро окончился труд, и немедленно пир уготован: 320 Все пировали, никто не нуждался на пиршестве общем; Но Аякса богатыря особенно хребтом нескончаемым Сам Агамемнон почтил, властитель ахеян властный. И когда питием и пищею глад утолили, Старец в собрании первый соединять рассуждения начал, 325 Нестор, который и доэтого сверкал преимуществом рекомендаций; Он, благомысленный, так заявлял и рекомендовал в сонме: " Царь Агамемнон и вы, воеводы народов данайских! Много уже на поединках полегло кудреглавых данаев, Коих черную кровь по брегам пышноструйного Ксанфа 330 Бурный Арей разлиял, и в Аид погрузились их души. Должно с зарею, Атрид, пресечь ратоборство данаев. Мы же, поднявшися всевместе, свезем с побоища мертвецы В стан на волах и на месках и все совокупно сожжем их, Одаль судов мореходных: да останки отцовские детям 335 Каждый в дом понесет, возвращайся в землю родную. После, на месте сожженья, собравшись, насыплем могилу, Общую всем на равнине, а подле построим немедля Стену и вышки высочайшие, нам и судам защиту. В опых устроим ворота и прочно сплоченные створы, 340 Путь бы через оные был колесницам и коням свободный. Подле стенки той, извне, ров вскопаем глубочайший; Пусть он, идущий вокруг, воспящает и конных и пеших, Чтоб когда или рать не нагрянула гордых пергамлян ". Так заявлял он; комитет одобряя, короли восклицали. 345 Мужи троянские втомжедухе комитет, па верху Пергама, Смутный и гулкий держали, перед зданием Приама владыки. Первый на нем Антенор совещать благомысленный начал: " Трои сыны, и дарданцы, и вы, о союзники наши! Слух преклоните, скажу я, что в персях мне сердечко внушает: 350 Ныне решимся: Елену Аргивскую совместно с имуществом Выдадим мощным Атридам; нарушивши клятвы святые, Мы подло воюем; за то и блага нималейшего Нам, я убежден, не выйдет, покуда не исполним, как рек я ". Так произнесши, воссел Антенор; и восстал меж ними 355 Богу схожий Парис, муж лепокудрой Елены; Он Антенору в протест устремляет крылатые речи: " Ты, Антенор, разговариваешь неугодное мне совсем! Мог ты комитет и иной, благотворнейший всем нам, примыслить! Если же то, что произнес, сказал ты от чистого сердца, 360 Разум твой, без сомнения, боги похитили сами! Я меж троян, укротителей коней, расскажу идеи И скажу я им прямо: Елены не выдам, супруги! Что до сокровищ, какие в дом я из Аргоса вывез, Все соглашаюся предоставить и личных к оным добавить ". 365 Так сказал и воссел Приамид; и восстал меж ними Древний Приам Дарданид, советчик, одинаковый вечным. Он, благомыслия целый, рекомендовал так на храме: " Трои сыны, и дарданцы, и вы, о союзники наши! Слух преклоните, скажу я, что в персях мне сердечко внушает: 370 Ныне вы, детки мои, вечеряйте во граде, как доэтого; Помните сторожу ночную и бодрствуйте любой на охране. Завтра же предвестник Идей да сходит к кораблям мореходным, Мощным Атрея сынам, Агамемнону и Менелаю, Думу рассказать Париса, от которого распря восстала. 375 Он и сию им измолвит умную стиль: не желают ли Мало почить от погибельной ругани, доколе убитых Трупы сожжем; и заратуем опять, покуда уже бес Нас не разлучит, одним иль иным даровавши победу ". Так заявлял, и, пристально слушая, все покорились. 380 Рати троянские совместно, масса около толпы, вечеряли. Рано сутра Идей отошел к кораблям мореходным И получил уж на сонме данаев, клевретов Арея, Подле кормы корабельной короля Агамемнона. Вестник Стал среди воевод и вещал им гласом звучным: 385 " Царь Агамемнон и вы, предводители ратей ахейских! Царь мне Приам повелел и остальные сановники Трои Думу рассказать, когда то лучше вам и славно, Сына его Александра, от которого распря восстала: Те из сокровищ, какие он в кораблях многоместных 390 В Трою из Аргоса вывез( о, лучше б он доэтого погибнул!), Хочет все вернуть и личных к оным добавить; Но жену младую Атрида короля, Менелая, Выдать Парис отказывается, как ни склоняли трояне. Слово еще и сие повелели заявить: не желаете ль 395 Вы опочить от погибельной ругани, доколе убитых Трупы сожжем; и заратуем опять, покуда уже бес Нас не разлучит, одним иль иным даровавши победу ". Рек, и безмолвие глубокое все аргивяне хранили. Но меж них взговорил Диомед, воевателъ мощный: 400 " Нет, да никто меж нас не приемлет сокровищ Париса, Даже Елены! Понятно уже и тому, кто бессмыслен, Что над дождем троянским грянуть готова смерть! " Так сказал, и воскликнули окрест ахейские мужи, Все удивляясь речам Диомеда, смирителя коней. 405 И тогда ко Идею вещал Агамемнон властный: " Слышишь ты сам, пророк троянский, речи ахеян: Так отвечают ахеян, так я и сам помышляю. Что до сожжения мертвых, нисколько тому не противлюсь. Долг ничто не миловать для закончивших дни человеков, 410 И погибших немедленно обязано огнем унять. Зевс да услышит клятва мой, Геры муж громоносный! " Так проязнес и несчастье небожителям поднял он скипетр; И, назад Идей отошел к Илиону святому. Тою порою сидели на сонме трояне, дардане, 415 Все совокупно: они ждали, когда вернется Вестник почетный. Идей возвратился и, став среди их, Весть сказал; и, поднявшись, трояне готовились скоро, Те доставлять трупов, а остальные древа из дубравы. Сонмы ахеян одинаково от судов многовеслых торопились, 420 Те доставлять трупов, а остальные древа из дубравы. Солнце лучами новыми чуток поразило равнины, Вышед из тихокатящихся волн Океана глубочайших В путь собственный лазурный, как оба народа встретились в поле. Трудно им было выяснить на избиение всякого супруга: 425 Только водой омывая покрытых и кровью и прахом, Клали тела на возы, проливая горючие слезы; Громко плакать Приам запрещал им: трояне молча Мертвых собственных на костер считали, грустные сердцем, И, предав их огню, возвратилися к Трое священной. 430 Так и с иной стороны меднолатные мужи ахейцы Мертвых собственных на костер считали, грустные сердцем, И, предав их огню, ворачивались к судам мореходным. Не было утро еще, но седели уж сумраки ночи, И на труд поднялися ахеян хорошие мужи. 435 Там, где тела сожигали, насыпали всевместе могилу, Общую всем на равнине; около оной воздвигнулк стену, Башни высочайшие, воинству их и судам защиту; В них создали ворота и прочно сплоченные створы, Путь бы через оные был колесницам и коням свободный. 440 Подле стенки той, извне, ров ископали Большой, Всюду большие, глубочайший, в колья по нем водрузили. Так подвизалися там кудреглавые мужи ахейцы. Боги меж тем, восседя у Кронида, метателя молний, Все изумлялися, видя большое дело ахеян. 445 В сонме их начал говорить Посейдаон, земли колебатель: " Зевс громовержец, какой-никакой человек на земле беспредельной Ныне всевышним исповедает волю свою или помысл? Или не наблюдаешь ты, в ночь кудреглавые мужи ахейцы Создали стену собственным кораблям и перед нею глубочайший 450 Вывели ров, а вечным от них возданы ль гекатомбы Слава о ней распрострется, где лишь Денница блестит; Но забудут об оной, которую я с Аполлоном Около града королю Лаомедону сотворил, томяся! " Гневно вздохнув, отвечал Посейдаону Зевс тучеводец: 455 " Бог немало мощнейший, землею колеблющий, что ты вещаешь! Пусть от вечных иной устрашается планов одинаковых, Кто перед тобою далoко меньше и силой и духом! Слава твоя распрострется, где лишь Денница блестит. Верь и дерзай: и когда кудреглавые мужи ахейцы 460 В стремительных судах понесутся к ласковым отечества землям, Стену сломи их и, всю с основания в море обрушив, Изнова сберегал Большой покрой ты песками морскими, Да и отпечаток потребится большой стенки сей ахейской ". Так обоюдно вечные меж собою вещали. 465 Солнце зашло, и свершилось большое дело ахеян. В кущах они закапали тельцов, вечерять собирались. Тою иногда корабли, нагружoнные винами Лемна, Многие к брегу пристали: Эвней Язонид послал их, Сын Ипсипилы, порожденный с Язоном, королем народа. 470 Двум Атрейонам, королю Агамемнону и Менелаю, Тысячу мер, как презент, напитка прислал Язонион. Прочие мужи ахейские меной винцо брали: Те за звенящую медь, за седое ферро меняли, Те за воловые кожи или за волов круторогих, 475 Те за собственных полоненных. И пир уготовлен радостный. Целую ночь кудреглавые мужи ахейцы по стану Вкруг пировали, а Трои сыны и союзники в граде. Целую ночь им беды совещал олимпийский провидец, Грозно гремящий, и ужас находил на пирующих бледный: 480 Мужи винцо проливали из кубков; не смел ни единственный Пить, не возлив наперед всевластному Кронову сыну. Все вконцеконцов возлегли и подарками сна насладились. Гомер. Илиада. Песнь восьмая. Собрание богов. Прерванная бой. ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ. СОБРАНИЕ БОГОВ. ПРЕРВАННАЯ БИТВА. В ризе златистой Заря простиралась над всею землею, Как богов на храм призвал молнелюбец Кронион; И, на высшей голове многохолмного сидя Олимпа, Сам он вещал; а вечные окрест молча внимали. 5 " Слушайте словечко мое, и боги небес, и богини: Я вам расскажу, что мне в персях сердечко внушает; И никто от богинь, и никто от богов да не думает Слово мое ниспровергнуть; послушные все совокупно Мне споспешайте, да я свободно дело исполню! 10 Кто ж из вечных мятежно захотит, и я то спрошу, С неба выйти, пособлять илионянам или данаям, Тот, пораженный постыдно, мучиться на Олимп вернется! Или восхичу его и низвергну я в мрачный Тартар, В бездна дальную, где под землей глубочайшая бездна: 15 Где и медяный помост, и ворота стальные. Тартар, Столько дальний от ада, как ясное небо от дола! Там он ощутит, насколько могучее всех я вечных! Или дерзайте, изведайте, боги, да все убедитесь: Цепь золотую сейчас же спустив от высочайшего неба, 20 Все до крайнего господа и все до крайней богини Свесьтесь по ней; но совлечь не возможете с неба на землю Зевса, строителя вышнего, насколько бы вы ни трудились! Если же я, рассудивши за добро, вызвать возжелаю, С самой землею и с самым морем ее повлеку я 25 И моею десницею окрест вершины Олимпа Цепь обовью; и галактика вся на больших повиснет Столько превыше богов и столько превыше я смертных! " Так он вещал, и безмолвие глубокое боги хранили, Все пораженные речью: страшно грозен вещал он; 30 Но вконцеконцов светлоокая так возгласила Афина: " О всемогущий отец наш, Кронион, высший владыко! Ведаем мы совсем, что держава твоя необорна; Но милосердуем мы об ахеянах, благородных воях, Кои, судьбу их жестокую быстро исполнив, погибнут. 35 Все мы, но, от ругани воздержимся, ежели велишь ты; Мы только советы внушим аргивянам, да мужественные мужи В Трое погибнут не все под твоим сокрушительным бешенством ". Ей, улыбаясь, отвечал тучегонитель Кронион: " Бодрствуй, Тритония, приятная дочь! не с намереньем в сердечко 40 Я произношу, и с тобою милостив быть я желаю ". Так сказал он и впряг в колесницу коней медноногих, Бурно летающих, гривы волнующих вкруг золотые; Золотом сам он оделся; в руку художеством чудный Бич завладел милый и на блещущей стал колеснице; 45 Коней погнал, и покорные скоро они полетели, Между землею летая и звездами усеянным небом. Он устремлял их на Иду, зверей многоводную матерь, К Гаргару холму, где роща его и жертвенник благовонный. Там коней удержал властитель вечных и смертных 50 И, от ярма отрешив, окружил их мраком большим. Сам на верху Идейской воссел, величаяся славой, Град созерцая троян и суда меднобронных данаев. Тою иногда укрепилися снедью ахейские мужи, Быстро по кущам и в битву орудием все покрывались. 55 Трои сыны на иной стороне ополчались но граду, В меньшем числе, но и так готовые прочно биться, Нуждой влекомые кровной, биться за жен и деток их. Все растворились ворота; из оных зареяли рати Конные, пешие; шум меж толп их воздвигся страшный. 60 Рати, на пространство одно устремляйся, скоро сошлися; Разом сразилися кожи, сразилися копья и силы Воинов, медью одеянных; выпуклобляшные разом Сшиблись щиты со щитами; гром поднялся страшный. Вместе смешались победные клики и смертные стоны 65 Воев губящих и гибнущих; кровью земля заструилась. Долго, как длилося утро и день рос светоносный, Стрелы и тех и остальных поражали и падали вои. Но только сияющий Гелиос стад на средине небесной, Зевс распростер, промыслитель, весы золотые; на них он 70 Бросил два жребия Смерти, в сон погружающей длинный: Жребий троян конеборных и меднооружных данаев; Взял посредине и поднял: данайских сынов преклонился День фатальной, данайских сынов до земли многоплодной Жребий опустился, троян же до эвеэдного неба вознесся. 75 Страшно грянул от Иды Кронид и перун, по лазури, Пламенный кинул в ахейские рати; ахейцы, увидя, Все изумились, покрылися лица их страхом бледным. Идоменей сохраниться не смел, ни Атрид Агамемнон; Ни Аяксы главари не остались, клевреты Арея. 80 Нестор один средь побоища, блюститель аргивян, оставался Волей недоброю: конь пострадал, пораженный стрелою. Ранил его Александр, муж лепокудрой Елены, В голову, в наиболее темя, где первые волосы коней Идут от черепа к вые: опасное пространство; от боли 85 Конь заскакал на дыбы: пернатая в мозг погрузилась. Коней смутил и остальных он, крутяся вкруг пагубной меди. Тою порою, как старик, к коню пораженному бросясь, Припряжь отсечь напрягается, Гектора скорые кони Скачут через волны бегающих, смелого мча властелина, 90 Гектора! Тут бы старик жизнь погубил неизбежно, Если б его не узрел Диомед, воеватель мощный. Страшно воскликнул герой, призывая короля Одиссея: " Сын благородный Лаэрта, герой Одиссей многоумный! Что ты бегаешь, обращая хребет, как в массе малодушный? 95 Пику тебе, берется, вонзят бегущему в плечи. Стань, Одиссей, отразим мы от старика безжалостного супруга ". Рек; не услышал его Одиссей, благородный мученик; Мимо промчался, бежа к кораблям многоместным ахейским, Но Диомед, и один оставаясь, вперед устремился; 100 Стал перед конским ярмом геренского старика Нелида И к нему взговорил, устремляя крылатые речи: " Старец, невообразимо тебя ратоборцы младые стесняют! Сила оставила, старость тебя удручила злая; Немощен твой и возница, и кони твои не проворны. 105 Шествуй ко мне, взойди на мою колесницу; увидишь, Троса, кони каковы, бесконечно качественные в поле Быстро парить и туда и сюда, и в погоне и в бегстве. Я их вчера у Энея отбил, разносителя бегства. Вверь ты собственных попеченью сподвижников, сих же с тобою 110 Мы устремим на троян конеборных, да сейчас и Гектор Узрит, в руке и моей способна ль свирепствовать пика! " Так сказал; не преслушался Нестор, конник геренский; Старца приняв кобылиц, обеспокоились ими клевреты, Сильные двое, Сфенел с Эвримедонон славолюбивым. 115 Сами главари совокупно вошли в колесницу Тидида; Нестор немедленно в руки приял сверкающие вожжи, Коней стегнул, и перед Гектором скоро они очутились. В Гектора, прямо летящего, дрот Диомед устремляет; И в него не попал; по его браздодержца клеврета, 120 Сына Фебея почетного, Смелого Эниопoя, Коней браздами гонящего, в грудь поражает у сердца: В останки с колесницы он пал, и отпрянули в сторону кони Бурные; там сокрушилась его и воротила и могучесть. Гектору сердечко стеснила беспощадная печаль о вознице; 125 Но его вконцеконцов, несмотря на жалость о приятеле, Бросил и неустрашимого окрест возницы находил; и не продолжительно Кони нуждались в правителе; быстро благородный появился: Архептолем, Ифитид бесстрашный; ему он на коней Быстрых взойти повелел и бразды к управлению вверил. 130 Сеча была б, совершилось бы невозвратимое дело, В граде собственном заключились бы, какбудто как овцы, трояне; Но увидел то скоро отец и вечных и смертных. Он, загремевши страшно, перун сребропламенный кинул И на землю его, перед конями Тидида, повергнул: 135 Страшным пламенем кверху воспаленная пыхнула сера; Кони от кошмара, прянув обратно, под ярмом задрожали; Пышные коней бразды сбежали из старцевых дланей; С сердцем трепещущим он провещал к Диомеду герою: " Друг Диомед, оборачивай к бегству коней быстроногих. 140 Или не ощущаешь ты, не тебе от Кронида победа! Ныне его на бою громомещущий Зевс прославляет, Гектора; после, быть может, когда возжелает, дарит Славу и нам. Человек не преложит рекомендаций Зевеса, Сколько бы ни был он силен: могучее он, громовержец! " 145 Но ему отвечал Диомед, известный воитель: " Всo верно и всo ты уместно, старик, вещаешь; Но заболевание мне беспощадная сердечко и душу проходит! Гектор прежде скажет, перед сонмом троян велереча: Вождь Диомед от меня к кораблям удрал, устрашенный. 150 Скажет хвалясь, и тогда расступися, земля, подо мною! " Вновь Диомеду отвечал Нестор, конник геренский: " Сын браноносца Тидея, бестрепетный, что ты вещаешь? Если бы Гектор тебя и робким именовал и бессильным, Веры ему не дадут ни дардане, ни граждане Трои; 155 Веры ему не дадут и супруги троян щитоносцев, Коих супругов цветущих толпы распростер ты по праху ". Так разговаривая, направил он на бегство коней звуконогих Рати бегающей в массу; и на них и трояне и Гектор, Страшные клики подняв, задождили свистящие стрелы. 160 Голосом звучным орал ему вдогон шлемоблещущий Гектор: " О Диомед! перед всеми тебя уважали данаи Местом, и брашном, и полными кубками в пиршествах общих; Впредь не почтут: перед всех их дамой ты оказался! Сгибни, презренная дева! быстрей, чем меня отразивши, 165 На стенки наши взойдешь или наших муж похищенных В плен повлечешь ты; быстрее тебя я к демону свергну! " Так восклицал; а Тидид беспокоился в сомнительных думах: Вспять направить ли коней и сразиться ли противуставши? Трижды на думу сию и разумом он и сердцем решался; 170 Трижды с идейского Гаргара строго гремел промыслитель Зевс, возвещая троянам победу сомнительной боя. Гектор же опять троян волновал, восклицающий звучно: " Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукопашцы дарданцы! Будьте мужами, о други, помните бурную доблесть! 175 Чувствую, мне благоприятный Кронид знаменает сим троном В ругани победу и славу, ахейцам же стыд и смерть! Мужи безумцы, они в защиту примыслили стенки, Слабые, мужественным ничтожные, мощам моим не плотина! Кони же наши просто через ископанный ров перепрянут. 180 Но когда я приближусь к аргивским судам мореходным, Помните, други! с огнем вы пылающим будьте готовы. Пламенем я истреблю их суда и самих перед судами Всех изобью аргивян, удушаемых дымом пожарным! " Так произнесши, к коиям обратился и к ним заявлял он: 185 " Ксанф, и Подарг, и священный Ламп, и мощный мой Эфоп! Ныне, о кони, вы мне оплатите за корм собственный шикарный: Часто моя Андромаха, дочтенная дочь Этиона, Первым вам предлагала пшеницу приятную в еду, Вам растворяла винцо к питию, до желания сердца, 190 Прежде меня, для нее драгоценного супруга младого! Мчитеся ж, кони, летите; настигнем противников и похитим Несторов щит, о котором известность до неба восходят, Будто из золота целый он и круг, и его рукояти; И с рамен Диомеда, смирителя коней, добудем 195 Пышные, фантастические латы, Гефеста вечного дело! Если похитим мы их, непременно убежден, ахейцы В эту же ночь на суда быстролетные кинутся к бегству! " Так возносясь, восклицал он, прогневалась мощная Гера, Восколебалась на троне, и дрогнул Олимп многохолмный. 200 Быстро вещала она к Посейдону, большому всевышнему: " Бог многомощный, колеблющий землю! ужели нисколько Сердца твое не мучается о гибнущих мужественных данаях! Тех, что и в Эге тебе, и в Гелике столько приятных Жертв и подарков посвящают? споспешествуй им ты в победе! 205 Если б и все, аргивян заступники, мы возжелали, Трои сынов отразив, укротить громоносного Зевса, Скоро бы он сокрушился, сидя одинокий на Иде! " Ей, негодуя, отвечал мощнейший земли колебатель: " О дерзословная Гера! какие ты речи вещаешь? 210 Пет, не желаю никак, чтоб кто или смел от вечных С Зевсом Кропидом биться; могуществом всех он превыше! " Так на Олимпе вечные меж собою вещали. Тою иногда от судов, меж рвом и стеною, место Всo заполнено было и коней и криков массами 215 Страшно теснимых данаев: притеснял их, аналогично Арею, Гектор мощный, когда даровал ему славу Кронион. Он истребил бы безжалостным огнем и суда их у моря, Если бы Гера королю Агамемнону в мысль не вложила Быстро люд пробудить, хоть и сам он об оном же пекся: 220 Он устремился стопами широкими к стану ахеян, Мощной рукой держа Большой собственный плащ пурпуровый. Стал Агамемнон на темный, большой корабль Одиссея, Бывший в средине, да глас его обоюдно услышат В кущах окончательных Аякса и в кущах короля Ахиллеса, 225 Кои на самых концах с многовесльми их кораблями Стали, достоверные оба на силу их рук и на смелость. Там, ошеломительным гласом, он вопиял к аргивянам: " Стыд, аргивяне! отродье презренное, фантастические видом! Где похвальбы, как храбрейшими сами себя величали, 230 Те, что на Лемне, тщеславные, шумно вы произносили? Там на пирах, поедая рогатых волов неисчетных, Чаши до дна выпивая, вином чрез край налитые, На сто, на двести троян, разговаривали вы, любой из наших Станет дерзко на бой! а сейчас 1-го мы не стоим 235 Гектора! Он к кораблям близится с пламенем буйным! Зевс Олимпийский, кого на земле от королей многомощных Равной ты расправой наказывал и толикой лишал его славы? Я же, о Зевс, избегал ли когда твой жертвенник велелепный, В черном моем корабле сюда на несчастие плывший? 240 Нет, на всех возжигал я тельчие туки и ноги, Сердцем пылая повредить высокотвердынную Трою. Ныне, о Зевс, хоть одно для меня ты исполни желанье! Дай желая нам ты самим от противников избежать и спастися; Здесь не предай на смерть сынам Илиона ахеян! " 245 Рек; умилился отец над повелителем, проливающим слезы! Знаменье дал, да спасется аргивский люд, не погибнет: Быстро сокола ниспослал, меж вещих вернейшую птицу. Мчащий в когтях он еленя, появление быстрыя лани, Близ алтаря велелепного Зевсова кинул еленя, 250 Где племена аргивяи поклонялись всевещему Зевсу. Чуть усмотрели они, что от Зевса явилася птаха, Жарче на рати троянские кинулись, вспыхнули битвой. Но не успел ни один, сколь ни немало данаев тут было, Славиться доэтого Тидида, что, бурных коней устремивши, 255 Выгнал за ров, на неприятных стукнул и дерзко сразился. Первый из всех он троянского супруга, доспешника, свергнул, Фрадмона отрасль, Агелая; тогда, как троянец на бегство Коней вертел, ему, обращенному, острую пику Он меж плеч углубил и через, перси кровавую изгнал: 260 Пал с колесницы он в останки, и взгремели на падшем доспехи. После Тидида, Атриды короли устремилися оба; Вслед их Аяксы главари, облеченные бурною силой, Идоменей Девкалид и его помощник страшный, Вождь Мерион, Эниалию одинаковый, губителю смертных; 265 После герой Эврипил, препрославленный сын Эвемона. Тевкр же, девятым исшед, наляцатель ожесточенного кривизна, Стал под большим щитом Теламонова сына Аякса. Вкруг осмотревши и ловко стрельнувши в массу сопротивных, Часто Аякс отсторанивал щит; а стрелец известный, 270 Ранил кого или; раненый, пав, расставался с душою; Тевкр же бросался обратно, и, как к мамы сын, приникал он К брату Аяксу, и мощный щитом покрывал его ясным. Кто ж меж троянами первый сражен Теламонидом Тевкром? Первый Орсилох, за ним Офелест и агрессивный Ормен, 275 Детор, и Хромий, и муж Ликофонт, небожителю одинаковый, Гамопаон, Полиемонов сын, и мощный Меланипп: Сих, 1-го за иным, положил он на тучную землю. Тевкра увидев, восхитился духом Атрид Агамемнон, Как он из сильного кривизна троян уничтожает фаланги; 280 Быстро приближился, стал и к нему, восхищенный, воскликнул: " Тевкр, удалая голова! вожак супругов, Теламонид! Так поражай и успеешь, и светом ахейцам ты будешь, Славой папе Теламону: тебя возлелеял он с детства И, стороннего сына, развивал в своем доме: 285 Старца, желая и дальнего, славой возвысь благородной! Я же тебе произношу, и исполнено словечко то станет: Ежели даруют мне громовержущий Зевс и Афина Град разорить, устроением пышную Трою Приама, Первому после меня тебе вручу я заслугу: 290 Или треножник сияющий, или коней с колесницей, Или младую супругу, да с тобою восходит на кровать ". Рек он, и скоро Атриду отвечал Тевкр непорочный: " Сын известный Атреев, отчего, как и сам я стараюсь, Ты побуждаешь меня? Ни на миг я, пока имеется держава, 295 Празден не буду; с тех пор, как троян отразили мы к граду, С тех уже пор я стрелами, противников принимая, сражаю. Восемь уже я послал изощреннейших стрел долгожалых; Восемь вонзились они в благороднейших юношей ратных; Только этого не дается безжалостного пса мне уметать! " 300 Так сказал, и пернатою новейшей из кривизна он прыснул, В Гектора целя; его сразить разгоралось в нем сердечко, И в него не попал; но невинного Горгифиона, Храброго сына Приамова, в грудь поразил он стрелою, Сына, который рожден от супруги, из Эзимы поятой, 305 Кастианиры прелестной, видом богине схожей. Словно как мак в цветнике наклоняет голову набок, Пышный, фруктом отягченный и крупною влагой весенней, Так он голову набок склонил, отягченную шлемом. Тевкр же пернатою новейшей из кривизна могучего прыснул, 310 В Гектора целя; его сразить распылалось в нем сердечко, И не уметил снова: Аполлон отразил фатальную; Архептолема она, Приамидова друга возницу, Пламенно в бой устремлявшегось, острая, в грудь поразила: В останки с колесницы он пал, и отпрянули в сторону кони 315 Бурные; там сокрушилась его и воротила и могучесть. Тяжкая печаль по вознице у Гектора сердечко стеснила; Но оставил его, несмотря на жалость о приятеле; Брату герой повелел, Кебриону, стоящему вблизи, Конские вожжи взять, и немедленно тот подчинился. 320 Гектор же сам с колесницы сияющей прянул на землю С кликом страшным и, гранит рукой восхитив большой, Ринулся прямо на Тевкра, уничтожить стреловержца пылая. Тою иногда из колчана пернатую горькую вынув, Тевкр приложил к тетиве, и его шлемоблещущий Гектор, 325 Лук наляцавшего прочный, по раму, где ключ изолирует Выю от персей и где особливо опасное пространство, Там, на себя устремленного, камнем стукнул ожесточенным, Жилу рассек у стрельца; онемела десница около кисти, Он на колено поникнул, и лук из руки его выстрел. 330 Сын Теламонов, Аякс, не оставил падшего брата; Быстро примчась, заступил и щитом заградил круговидным. Тою норой, под него преклоняся, усердные друга, Ехиев сын, Мекистей, и младой благородный Аластор, К черным его кораблям понесли, стенящего тяжело. 335 Снова смелость троян Олимпиец Кронион возвысил; Прямо к глубочайшему рву трояне погнали ахеян; Гектор вперед меж первыми несся, могучестью гордый. Словно как пес быстрорыщущий льва или дикого вепря, Следом гону и на резвые лапти надеяся, преследует 340 То за бока, то за ноги и все стережет извороты, Так шлемоблещущий Гектор данаев гнал, частенько Мужа крайнего пикой сражая: бегали данаи. Но когда перешли частокол и окоп собственный глубочайший, В смуте бежа, и от рук уже вражеских почтивсе пали, 345 Подле судов удержались от бегства ахейские мужи. Там, ободряя друг друга и руки несчастье воздевая, Всех олимпийских богов умоляли мольбой громогласной. Гектор же суровый бегал вокруг на конях пышногривых, Взором схожий Горгоне и людоубийце Арею. 350 Так их увидев, исполнилась жалости Гера богиня И одномоментно Палладе крылатую стиль устремила: " Дщерь громовержца Кронида, Паллада! ужели данаям, Гибнущим тяжело, мы хоть в крайний раз не поможем? Верно, ожесточенный свои жребии они совершат и погибнут 355 Все под рукою 1-го; невыносимо над ними свирепство Гектора, сына Приамова: насколько он зла им соделал! " Ей отвечала немедленно дочь громовержца Афина: " И издавна бы уж он и свирепство и душу извергнул, Здесь, на родимой земле, сокрушенный руками данаев, 360 Если б отец мой, Кронид, не буйствовал неясной душою. Лютый, постоянно неправдивый, моих компаний разрушитель, Он никогда не воспомнит, что некотороеколичество раз я спасала Сына его, Эврисфеем томимого в подвигах тяжёлых. Там он кричал к небесам, и меня от высочайшего неба 365 Сыну его помогать ниспослал Олимпиец Кронион. Если б я доэтого разумом чутким то предузнала, В дни, как его Эврисфей высылал во Аид крепковратньй Пса увести из Эреба, от ужасного господа Аида, Он не избегнул бы гибельных вод, глубочайшего Стикса. 370 Ныне меня терпетьнеможет и волю Фетиды свершает: Ноги лобзала ему и касалась брады Нереида, Слезно моля, да прославит он ей градоборца Пелида. Будет, когда он снова назовет и Афину любезной! Гера, не медли, впряги в колесницу коней звуконогих; 375 Я меж тем поспешаю в чертоги отца Эгиоха: Там я орудием суровым на бой ополчусь и увижу, Нам Приамид сей надменный, шеломом сверкающий Гектор Будет ли рад, как мы явимся обе на битвенном поле? О! не один и троянец насытит псов и пернатых 380 Телом и туком собственным, распрострись перед судами ахеян! " Так изрекла; преклонилась лилейнораменная Гера: Бросясь и скоро носясь, снаряжала коней златосбруйных Гера, богиня стрейшая, ветвь большого Крона. Тою иногда Афина в чертоге отца Эгиоха 385 Тонкий покров разрешила, струoй на помост он скатился Пышноузорный, который хозяйка, сотворив, украшала; Вместо его облачася броней громоносного Зевса, Бранным доспехом она ополчалася к ругани печальной; Так в колеснице пламенной став, копием ополчилась 390 Тяжким, огромным, могучим, которым ряды сокрушает Сильных, на коих. разгневана дочь всевластного господа. Гера немедля с бичом налегла на коней быстролетных; С громом врата им небесные сами разверзлись, при Горах, Страже которых Олимп и большое вверено небо, 395 Чтобы облак плотный разверзть иль сомкнуть перед ними. Оным методом, через сии врата подстрекаемых коней Гнали богини. От Иды узрев их, исполнился бешенства Зевс, и Ириду к ним устремил златокрылую с вестью: " Мчися, Ирида крылатая, вспять возврати их, не дай им 400 Дальше стремиться; или не к добру мы сойдемся во ругани! Так я, реки им, вещаю и так непреложно исполню: Коням я лапти сломлю под блестящею их колесницей; Их с колесницы сражу и в останки сокрушу колесницу! И ни в 10 свершившихся лет круговратных богини 405 Язв не излечат глубочайших, какие мой гром нанесет им. Будет держатьвголове Афина, когда на отца ополчалась! Но против Геры не столько я злобен, не столько я гневен: Гера обыкнула всo рушить мне, что я ни замыслю! " Рек он, и кинулась вестница, одинаковая вихрям Ирида: 410 Прямо с Идейских вершин на Большой Олимп устремилась. Там, при первых вратах многохолмной горы Олимпийской Встретив богинь, удержала и Зевсов глагол возвестила; " Что предприемлете? что ваше сердечко свирепствует в персях? Зевс запрещает Кронид поборать кудреглавым ахейцам. 415 Так он угрожал, громовержец, и так непреложно исполнит: Сломит колена коням под златой колесницею вашей, Вас с колесницы сразит и в останки сокрушит колесницу; И ни в 10 уже совершившихся дет круговратных Вы не излечите язв, какие гром нанесет вам. 420 Будешь, Афина, ты держатьвголове, когда на отца ополчалась! Но против Геры не столько он злобен, не столько он гневен: Гера обыкнула всo рушить, что Кронид ни замыслит! Ты же, страшная, псица бесстыдная, нежели буквально Противу Зевса дерзаешь приподнять гигантскую пику! " 425 Слово скончав, отлетела схожая вихрям Ирида. И к Афине тогда провещала державная Гера: " Нет, светлоокая дочь Эгиохова! Я не желаю, Я не позволю себе против Зевса за смертных биться! Пусть меж ними единственный проживает, а иной гибнет, 430 Как предназначено; Зевс, советовался с своим сердцем, Сам да присудит, что следует, Трои сынам и ахейцам! " Так произнесши, обратно направила коней быстроногих. Горы, принесшимся им, пышногривых коней отрешили, Их привязали браздами у яслей, амброзии полных; 435 Но колесницу богинь преклонили к стенкам кругозарным. Сами богини, притекшие вспять, меж сонма вечных Сели на кресла златые, с печалью глубокою в сердечко. Зевс от Иды горы, в колеснице красивоколесной, Коней к Олимпу погнал и принесся к храму вечных. 440 Коней его отрешил Посейдон, земли колебатель, И колесницу, покрыв полотном, на подножье поставил. Сам на златом престоле пространногремящий Кронион Сел, и Большой Олимп задрожал под стопами владыки. Смутны, одни, от Зевса далoко, Афина и Гера 445 Вместе сидели, не смея приступить ни вопроса, ни речи. Мыслью своею просочился то Кронион и сам возгласил к ним: " Чем опечалены так и Афина и Гера богиня? В ругани, супругов прославляющей, вы подвизались не продолжительно, К пагубе мужественных троян, на которых пылаете злобой! 450 Так, у меня таковы необорные силы и руки; Боги меня не подвигнут, колико ни имеется на Олимпе! Вам же трепет объял и сердца, и красивые члены Прежде, чем брань вы узрели и суровые подвиги ругани. Паки глаголю я вам( и глаголы б мои совершились): 455 Вы на собственной колеснице, моим пораженные громом, Вспять никогда не пришли б на Олимп, монастырь вечных! " Так он вещал; негодуя, вздохнули Афина и Гера: Вместе сидели они и троянам беды совещали. Но Афина смолчала, не молвила, возмущенная, слова 460 Зевсу папе; а ее тревожила свирепая злость. Гера же бешенства в груди не сдержала, воскликнула к Зевсу: " Мрачный Кронион! какие слова ты, ожесточенный, вещаешь? Ведаем мы совсем, что держава твоя необорна; Но милосердуем мы об ахеянах, благородных воях, 465 Кои, судьбу их жестокую быстро исполнив, погибнут! Обе, но, от ругани воздержимся, ежели велишь ты; Мы только советы внушим аргивянам, да мужественные мужи В Трое погибнут не все под твоим сокрушительным бешенстве! К ней обратясь, возгласил воздымающий тучи Кронион: 470 " Завтра с Денницею ты, волоокая, грозная Гера, Можешь, коль желаешь, увидеть, как станет Кронид многомощный Боле еще истреблять ополчение мужественных данаев: Ибо от ругани руки не спокоит быстрый Гектор Прежде, покуда при судах не воспрянет Пелид быстроногий, 475 В день, как уже перед кормами их воинства будут биться, В ужасной столпясь тесноте, вкруг Патроклова мертвого тела. Так суждено! и горящий ярость твой в ничего я вменяю! Если бы даже ты в бешенстве дошла до крайних границ Суши и моря, туда, где Япет и Крон заточенный, 480 Сидя, ни ветром, ни светом высокоходящего солнца Ввек насладиться не имеютвсешансы; вокруг их Тартар глубочайший! Если б, вещаю тебе, и туда ты, скитаясь, достигла, Гнев твой вменю ни во что, несмотря на всю твою дерзость! " Рек, и умолкла перед Зевсом лилейнораменная Гера. 485 Пал меж тем в Океан Блестящий пламенник солнца, Черную ночь навлекая на многоплодящую землю. День сокрылся противу желаний троян; но ахейцам Сладкая, всем вожделенная, мрачная ночь настала. В войске троянском комитет создал блистательный Гектор, 490 Вдаль от ахейских судов, к реке отошедши пучинной, В чистое поле, где пространство от мертвецов свободное было. Там, сошедшие с коней, трояне слушали словечко. Гектор его заявлял им Большой; в деснице держал он Пику в одиннадцать локтей; далековато на пике блистало 495 Медное жало ее и перстень вкруг него золотое. Он, делаяупор на пику, вещал им крылатые речи: " Слух преклоните, трояне, дардане и рати союзных! Я уповал, что в сей день, истребив и суда и ахеян, Мы, торжествуя, назад в святый Илион возвратимся: 500 Прежде настигнула. мгла; и единая мгла сохранила Рать аргивян и суда их на береге шумного моря. Други, и мы покоримся настигнувшей мрачной ночи; Вечерю тут учредим. Ратоборцы, коней пышногривых Всех вы от ярм отрешивши, задайте изобильно им корму; 505 Сами быстрее из града волов и упитанных агниц К вечере в стан пригоните; причина животворного, хлебов Нам из домов принесите; и после совлечь поспешайте Множество бора, да цельную ночь, до Зари светоносной, Окрест огни тут пылают и зарево к небу восходит; 510 Ради такого, чтобы во тьме кудреглавые мужи ахейцы В дом не отважились нестись по широким хребтам Геллеспонта Или чтобы на суда не взошли безопасно и миролюбиво. Нет, пускай не один и в отечестве рану врачует, Раненный острым копьем иль крылатой стрелою троянской, 515 Скачущий в судно данаец; и пусть ужаснутся народы Слезную брань переносить укротителям коней троянам! Вестники Зевсу ласковые, вы объявите, да в граде Бодрые подростки все и от лет обеленные старцы Трою святую вокруг охраняют с богосозданных башен; 520 Жены ж, слабейшие мощами, любая в своем доме, Яркий пламя да разводят, и крепкая охрана да станет: В град не ворвался б злобный отряд при отсутствии воинств. Так да станет, как я произношу, браноносцы трояне! Мысли, народу сейчас полезные, сказаны мною; 525 Завтра остальные троянам, смирителям коней, скажу я. Льщуся, молясь и веря на Зевса и иных вечных, Я изгоню из Троады неистовых псов навожденных, Коих судьба злая на темных судах привела к нам. Но во мраке ночном охраним и себя мы во стане; 530 Завтра же, с светом Зари, ополчася орудием бранным, Мы перед судами ахеян воздвигнем свирепую жесточь. Там я увижу, меня ль Диомед, воеватель мощный, Боем к стенкам от судов отразит или я, Диомеда Медью убив, в Илион возвращуся с корыстью кровавой. 535 Завтра перед нами покажет он мужество, ежели посмеет Встретить парящий мой дрот; но, надеюся, завтра меж первых! Будет пронзенный лежать, с неисчетными окрест товарищами, Он перед солнцем всходящим. О! ежели бы столько же правильно Был я вечен и жизнью моей никогда не стареющ 540 Славился всеми, как славятся Феб и Паллада Афина, Сколько то правильно, что день сей несет аргивянам смерть! " Так Приамид заявлял, и вокруг восклицали трояне; Быстрых коней отрешали, под ярмами позже покрытых, И, перед собственной колесницею любой, вязали браздами. 545 После из града и тучных волов, и упитанных агниц К рати торопливо пригнали, причина животворного, хлебов В стан принесли из домов, навлачили оченьмного бора И сожигали полные в жертву всевышним гекатомбы. Их аромат ветры с земли до небес возносили 550 Облакам дыма, но боги счастливые жертв не прияли, Презрели их; ненавистна была им священная Троя, И властелин Приам, и люд копьеносца Приама. Гордо грезя, трояне на поприще бранном сидели Целую ночь; и огни их несчетные в поле горели. 555 Словно как на небе возле месяца светлого сонмом Кажутся звезды красивые, нежели воздух безветрен; Все вокруг раскрывается бугры, высочайшие горы, Долы; лазурный эфир разверзается целый беспредельный; Видны все звезды; и пастух, дивуясь, душой веселится, 560 Столько меж темных судов и глубокопучинного Ксанфа Зрелость огней троянских, пылающих перед Илионом. Тысяча в поле горело огней, и перед каждым огнищем Вкруг 50 ратоборцев сидело при зареве ярком. Кони их, белоснежным ячменем и сладкой питаяся полбой, 565 Подле собственных колесниц ждали Зари лепотронной. Гомер. Илиада. Песнь шестая. Свидание Гектора с Андромахой. ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ. ПОСОЛЬСТВО Так оберегали трояне собственный стан: но ахеян тревожит Ужас, выше ниспосланный, бегства дрожащего спутник; Грусть невыносимая самых отважнейших дух поражает. Словно два скорые ветра волнуют понт многорыбный, 5 Шумный Борей и Зефир, кои, из Фракии дуя, Вдруг налетают, безжалостные; внезапно почерневшие зыби Грозно холмятся и оченьмного пороста хлещут из моря, Так раздиралися души в груди благородных данаев. Царь Агамемнон, печалью глубокою в сердечко пронзенный, 10 Окрест прогуливался, рассылая глашатаев звонкоголосых К сонму главарей звать, но по имени всякого супруга, Тихо, без клича, и сам меж первых властелин трудился. Мужи совета сидели печальные. Царь Агамемнон Встал, проливающий слезы, как высокий поток черноводный 15 С вершине стремнистой горы проливает мрачные воды. Он, углубленно стенающий, так заявлял меж данаев: " Други, главари и властители опытные мужественных данаев, Зевс громовержец меня поймал в неминуемую смерть! Пагубный! доэтого обетом и знаменьем сам предназначил 20 Мне вернуться рушителем Трои высокотвердынной; Ныне же злобное прельщение он сделал и приказывает мне В Аргос бесславным нестись, погубившему столько народа! Так, без сомнения, всевышнему, всемощному Зевсу, угодно. Многих уже он градов порушил высочайшие головы, 25 И еще сокрушит: безгранично могущество Зевса. Други, внемлите и, что повелю я вам, все повинуйтесь: Должно нестись; возвратимся в драгое родина наше; Нам не повредить Трои, с широкими стогнами града! " Так заявлял, и безмолвие глубокое все сохраняли; 30 Долго сидели молчаливы, печальные духом, данаи. Но меж них вконцеконцов взговорил Диомед благородный: " Сын Атреев! на речи твои глупые первый Я возражу, как в собраньях позволено; правитель, не сердися. Храбрость мою осуждал ты нетакдавно перед ратью ахейской; 35 Робким меня, невоинственным ты именовал; но достаточно Ведают то аргавяне и парень любой и старик. Дар только единственный тебе даровал хитроумный Кронион: Скипетром власти прославиться дал он тебе перед всеми; Твердости ж не дал, в которой верховная администрация человека! 40 О добродушный! ужели ты веришь, что мы, аргивяне, Так невоинственны, так малосильны, как ты называешь? Ежели сам ты настолько горячо жаждешь в дом вернуться, Мчися! Дорога открыта, суда около моря готовы, Коих толикое оченьмного ты устремил из Микены. 45 Но останутся тут остальные герои ахеян, Трои покуда не разрушим во останки! но когда и остальные... Пусть их несутся с кораблями к ласковым отечества землям! Я и Сфенел остаемся и станем биться, доколе Трои конца не найдем; и надеюся, с всевышним пришли мы! 1 " 50 Так сказал, и воскликнули окрест ахейские мужи, Смелым дивяся речам Диомеда, смирителя коней. Но, меж ними восстав, заявлял благомысленный Нестор: " Сын Тидеев, ты, как в схватках воин храбрейший, Так и в советах, из ровесников молодых, советчик хороший. 55 Речи твоей не осудит никто из присущих данаев, Слова противу не скажет; но речи к концу не довел ты. Молод еще ты и сыном моим, без сомнения, был бы Самым юнейшим; но ж, Тидид, заявлял ты уместно Между аргивских королей: заявлял бо ты всo верно. 60 Ныне же я, перед тобою гордящийся старостью жизни, Слово скажу и завершу его, и никто из ахеян Речи моей не осудит, ни сам Агамемнон властный. Тот беззаконен, безроден, скиталец бездомный на свете, Кто междоусобную брань, человекам страшную, обожает! 65 Но покоримся сейчас наступающей мрачной ночи: Воинство пусть вечеряет; а охраны пусть совокупно Выйдут и встанут вокруг у изрытого рва за стеною. Дело сие возлагаю на юношей. После немедля Ты начни, Агамемнон: державнейший ты меж нами, 70 Пир для старейшин устрой: и пристойно тебе и правомочно; Стан твой полон причина; аргивяне его от фракиян Каждый день в кораблях по широкому понту привозят; Всем к угощенью обилуешь, властвуешь почтивсем народом. Собранным почтивсем, такого ты послушайся, кто меж ними 75 Лучший комитет присоветует: нужен сейчас для ахеян Добрый, умный комитет: сопостаты практически перед судами Жгут огни неисчетные; кто веселится, их видя? Днешняя ночь иль погубит нам войско, или избавит! " Так он вещал, и, пристально слушав, они покорились. 80 К охране, с оружьем в руках, устремились ахейские мужи: Несторов сын, Фразимед, народа пилосского пастух; С ним Аскалаф и Иялмен, сыны мужегубца Арея, Критский герой Мерион, Деипир, Афарей нестрашимый И Крейона появление, главарь Ликомед благородный. 85 Семь воевод предводили сторожу; и по сту за каждым Юношей стройно текли, воздымая высочайшие копья. К месту пришед, меж рвом и стеной посредине воссели; Там разложили пламя, и устроивал вечерю любой. Царь Агамемнон старейшин ахейских собравшихся вводит 90 В королевскую сень и пир дает им, сердцу милый. К сладостным яствам предложенным руки герои простерли; И когда питием и пищею глад утолили, Старец меж оными первый соединять помышления начал, Нестор, который и доэтого сверкал преимуществом рекомендаций; 95 Он, благомысленный, так заявлял и рекомендовал в сонме: " Славою ясный Атрид, властитель супругов Агамемнон! Слово начну я с тебя и завершу тобою: мощный Многих народов ты правитель, и тебе вручил Олимпиец Скиптр и законы, да суд и комитет произносишь народу. 100 Более всех ты должен и говорить словечко и выслушивать; Мысль выполнять и иного, ежели кто, сердцем внушенный, Доброе скажет, но что свершить от тебя то зависит. Ныне я вам расскажу, что мне является наилучшим. Думы иной, превосходнее сей, никто не примыслит, 105 В сердечко какую ношу я, с давней поры и поныне, С оного дня, как ты, о священный, Брисову дочь Силой из кущи исторг у пылавшего бешенством Пелида, Нашим не вняв убеждениям. Сколько тебя, Агамемнон, Я отговаривал; но, увлекаяся духом высочайшим, 110 Мужа, храбрейшего в рати, которого чествуют боги, Ты обесчестил, заслуги лишив. Но хоть сейчас, мощный, Вместе подумаем, как бы его умолить нам, смягчивши Лестными сердцу подарками и дружеской нежной речью ". Быстро ему отвечал властитель супругов Агамемнон: 115 " Старец, не неправильно мои погрешения ты обличаешь. Так, погрешил, не могу отказываться я! Стоит народа Смертный единственный, которого Зевс от сердца возлюбит: Так он этого, возлюбив, превознес, а данаев унизил. Но как уже погрешил, обуявшего сердца послушав, 120 Сам я загладить хочу и бесчисленные предоставить заслуги. Здесь, перед вами, дары именитые все я исчислю: Десять талантов золота, 20 лаханей блестящих; Семь треножников новейших, не былых в огне, и двенадцать Коней могучих, победных, стяжавших заслуги ристаний. 125 Истинно жил бы не скуден и в злате приподнято ценимом Тот не нуждался бы муж, у которого было бы столько, Сколько наград для меня быстроногие вынесли кони! Семь непорочных жен, рукодельниц качественных, дарую, Лесбосских, коих тогда, как порушил он Лесбос цветущий, 130 Сам я выбрал, красотой побеждающих жен земнородных. Сих ему дам; и при них возвращу я и ту, что похитил, Брисову дочь; и крометого величайшею клятвой клянуся: Нет, не всходил я на одр, никогда не сближался я с нею, Так, как мужам и женам характерно меж человеков. 135 Всo то получит он сейчас; еще же, когда аргивянам Трою Приама большую боги дадут ниспровергнуть, Пусть он и медью и златом корабль изобильно заполнит, Сам следя, как станем разделять военную добычу. Пусть из троянских жен изберет по желанию 20, 140 После Аргивской Елены красой превосходнейших в Трое. Если же в Аргос придем мы, в ахейский край благодарный, Зятем его назову я и честью сравняю с Орестом, С сыном одним у меня, растущим в полном довольстве. Три у меня расцветают в дому благосозданном дщери: 145 Хрисофемиса, Лаодика, молодая Ифианасса. Пусть он, какую хочет, любезную сердцу, без нитка В отцовский дом отведет; а приданое сам я за нею Славное дам, какого никто не давал за женой. Семь подарю я градов, процветающих, многонародных: 150 Град Кардамилу, Энопу и тучную травами Геру, Феры, любимые небом, Анфею с глубочайшей долиной, Гроздьем венчанный Педас и Эпею, град велелепный. Все же они у приморья, с Пилосом смежны песчаным: Их населяют состоятельные мужи овцами, волами, 155 Кои подарками его, как господа, называть будут И под скиптром ему оплатят состоятельные дани. Так я немедля исполню, как быстро вражду он оставит. Пусть примирится; Аид несмирим, Аид непреклонен; Но зато из богов, ненавистнее всех он и людям. 160 Пусть мне уступит, как следует: я и владычеством верховным, Я и годов старшинством перед ним верно горжуся ". Рек, и Атриду отвечал Нестор, конник геренский: " Сын известный Атрея, властелин супругов Агамемнон! Нет, дары не ничтожные желаешь ты отдать Ахиллесу. 165 Благо, товарищи! поспешим же нарочных отправить, да быстрее Шествуют мужи избранные к сени короля Ахиллеса. Или разрешите, я сам изберу их; они согласятся: Феникс, любимчик богов, вожак посольства да станет; После Аякс Теламонид и правитель Одиссей благородный; 170 Но Эврибат и Годий да идут, как вестники, с ними. На руки дайте воды, сотворите святое безмолвие, И помолимся Зевсу, да сейчас помилует нас он! " Так заявлял, и для всех сказал он приятное словечко. Вестники быстро королям возлияли на руки воду; 175 Юноши, чермным вином наполнив доверху чаши, Кубками всем подносили, от правой страны начиная. В жертву всевышним возлияв и испив до желания сердца, Вместе послы поторопились из сени Атрида владыки. Много им Нестор идущим наказывал, даже глазами 180 Каждому старик мигал, но вособенности сыну Лаэрта: Всo б испытали, чтобы покорить Ахиллеса богатыря. Мужи отправь по брегу немолчношумящего моря, Много моляся, да землю объемлющий земледержатель Им покорить поможет высшую душу Пелида. 185 К сеням пришед и к судам мирмидонским, обретают богатыря: Видят, что сердечко родное услаждает он лирою звонкой, Пышной, утонченно увенчанной, с сребряной накольней сверху, Выбранной им из корыстей, как град Этионов порушил: Лирой он дух услаждал, воспевая славу героев. 190 Менетиад перед ним только единственный сидел и безмолвный Ждал Эакида, покуда песнопения он не окончит2. Тою порою приближась, послы, Одиссей спереди их, Стали против Ахиллеса: герой удивленный воспрянул С лирой в руках и от места сидения к ним устремился. 195 Так и Менетиев сын, только увидел пришедших, поднялся. В навстречу им руки простер и вещал Ахиллес быстроногий: " Здравствуйте! подлинно други приходите! Верно, что нищета! Но и гневному вы из ахеян любезнее всех мне ". Так сказал и повел их далее Пелид благородный; 200 Там посадил их на креслах, на пышных коврах пурпуровых, И, обратясь, заявлял к находящемусь вблизи Патроклу: " Чашу поболее, друг Менетид, подай на трапезу; Цельного нам раствори и поставь перед всякого кубок: Мужи, ласковые сердцу, собрались под сенью моею! " 205 Так заявлял, и Патрокл подчинился любезному Другу. Сам же большой он лот положил у огнищного света И хребты разложил в нем овцы и козы утучнелой, Бросил и окорок жирного борова, туком блестящий, Их Автомедон держал, рассекал Ахиллес благородный, 210 После мастерски дробил на кусочки и втыкал их на крутил. Жаркий пламя меж тем разводил Менетид боговидный. Чуть же пламя ослаб и багряное огонь поблекло, Угли разгребши, Пелид крутила над огнем простирает И священною солью кропит, на подпор подымая. 215 Так их обжарив вокруг, на обеденный стол сотрясает. Тою порою Патрокл по столу, в прекрасных корзинах, Хлебы расставил; но пища гостям Ахиллес благородный Сам поделил и против Одиссея, аналогичного всевышнему, Сел на иной стороне, а дарить обитателям неба 220 Другу Патроклу повелел; и в пламя он кинул начатки. К сладостным яствам предложенным руки герои простерли; И когда питием и пищею глад утолили, Фениксу символ Теламонид подал; Одиссей то постигнул, Кубок налил и приветствовал, за руку бравши, Пелида: 225 " Здравствуй, Пелид! в дружелюбных нам пиршествах нет недочета, Сколько под царскою сенью владыки народов Атрида, Столько и тут; обильно только к услаждению сердца В пире твоем; но сейчас не о пиршествах веселых дело. Грозную смерть, любимец Крониона, близкую видя, 230 В трепете мы, в неизвестности, наши суда мы избавим, Или погубим, нежели ты не одеешься в прочность! Близко судов, под стеной уже нашею стан положили Гордые мужи трояне и их дальноземные други; В стане вокруг поджигают огни и грозятся, что больше 235 Их не удержат, что прямо на наши суда они грянут. Им и Зевес, благовестные знаменья вправе являя, Молнией сверкает! И Гектор, ужасною силой кичася, Буйно свирепствует, прочный на Зевса3; в ничего он приписывает Смертных и самых богов, обладаемый бешенством ужасным. 240 Молится, лишь б быстрей возникла Денница святая, Хвалится завтра срубить с кораблей кормовые их гребни, Пламенем буйным пожечь корабли и самих нас, ахеян, Всех перед ними избить, удушаемых дымом пожарным. Страшно, герой, трепещу я, да гордых угроз Приамида 245 Боги ему не выполнят; а нам да не судит судьбина Гибнуть под Троей, далoко от Аргоса, симпатичной родины! Храбрый, воздвигнись, когда ты желаешь, хоть поздно, ахеян, Столь утесненных, освободить от ярости толпищ троянских. После тебе самому то тяжело станет, но поздно, 250 Зло допустивши, находить корректирования. Лучше впору, Раньше помысли, да свирепый день отвратишь от ахеян. Друг! не тебе ли родитель, Пелей, заповедовал старик, В день, как из Фтии тебя высылал к Атрееву сыну: Доблесть, мой сын, давать и Афина и Гера богиня 255 Могут, когда соизволят; но ты только в персях страстных Гордую душу обуздывай; кротость любезная лучше. Распри злотворной, как разрешено, чуждайся, да лучше и лучше Между ахеян тебя уважают младые и старцы. Так заповедовал старик; а ты забываешь. Смягчися, 260 Гнев отложи, сильный сердцу! Тебе Агамемнон Выдаст дары многоценные, нежели ярость ты оставишь. Хочешь ли, слушай, и я перед тобой и товарищами исчислю, Сколько подарков именитых тебе обещал Агамемнон: Десять талантов золота, 20 лаханей блестящих, 265 Семь треножников новейших, не былых в огне, и двенадцать Коней могучих, победных, стяжавших заслуги ристаний. Истинно, жил бы не скуден и в злате приподнято ценимом Тот не нуждался бы муж, у которого было бы столько, Сколько Атриду наград быстроногие вынесли кони! 270 Семь непорочных жен, рукодельниц качественных, дарит, Лесбосских, коих тогда, как порушил ты Лесбос цветущий, Сам он выбрал, красотой побеждающих жен земнородных; Их он дарует; и при них отдаёт и ту, что похитил, Брисову дочь; и крометого величайшею клятвой клянется: 275 Нет, не всходил он на одр, никогда не сближался он с нею, Так, как мужам и женам характерно меж человеков. Все то получишь ты сейчас; еще же, когда аргивянам Трою Приама большую боги дадут ниспровергнуть, Целый корабль ты и медью и златом изобильно наполни, 280 Сам следя, как станем разделять военные корысти; Сам меж супругами пленными выбери 20 троянок, После Аргивской Елены красой превосходнейших в Трое. Если ж воротимся в Аргос Ахейский, край благодарный, Зятем тебя назовет он и честью с Орестом сравняет, 285 С сыном одним у него, растущим в полном довольстве. Трех дочерей он невест в благосозданном доме владеет: Хрисофемису, Лаодику, молодую Ифианассу. Ты, по желанью, из оных, любезную сердцу, без нитка В отцовский дом отведи; а приданое сам он за нею 290 Славное выдаст, какого никто не давал за женой. Семь даст он градов процветающих, многонародных: Град Кардамилу, Энопу и тучную паствами Геру, Феры, любимые небом, Анфею с глубочайшей долиной, Гроздьем венчанный Педас и Эпею, град велелепный. 295 Все же они у примория, с Пилосом смежны песчаным; Их населяют состоятельные мужи овцами, волами, Кои подарками тебя, как господа, называть будут И под скиптром тебе оплатят состоятельные дани. Так он исполнит немедля, коль быстро вражду ты оставишь, 300 Если ж Атрид Агамемнон еще для тебя ненавистен, Он и подарки его, пожалей о остальных ты ахейцах, В стане невообразимо стесненных; тебя, как вечного господа, Рати почтут; меж них ты покроешься дивною славой! Гектора ты поразишь! до тебя он приближится сейчас, 305 Буйством собственным обезумленный; он никого не считает Равным себе меж данаями, насколько ни имеется их под Троей! " Рек, и ему на протест заявлял Ахиллес быстроногий: " Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный! Должен я думу свою тебе огласить неприкрыто, 310 Как я и размышляю и что я исполню, чтобы вы закончили Вашим жужжаньем тосковать мне4, один за иным приступая: Тот ненавистен мне, как врата неприятного ада, Кто на душе сокрывает одно, произносит же иное. Я же скажу вам прямо, что уважаю я наилучшим: 315 Нет, ни мощный Атрид, ни остальные, надеюсь, данаи Сердца по мне не смягчат: и какая тому признательность, Кто постоянно, безустально боролся на сражениях с врагами! Равная порция у вас нерадивцу и рьяному в сражению; Та ж и единая честь воздается и робким и мужественным; 320 Всo тут одинаково, погибает бездельный иль сделавший немало! Что мне наградою было за то, что понес я на сердечко, Душу мою подвергаясь ежедневно опасностям бранным? Словно как птаха, бесперым птенцам промышляючи корму, Ищет и перемещает во рту и, что несладко самой, забывает, 325 Так я под Троею насколько ночей проводил бессонных, Сколько дней кровавых на сечах ожесточенных закончил, Ратуясь смело с мужами и только за жен только Атридов! Я кораблями двенадцать градов разорил людных; Пеший одиннадцать брал на троянской земле многоплодной; 330 В каждом из них и сокровищ бесценных, и замечательных корыстей Много достал; и, сюда принося, властелину Атриду Все отдавал их; а он сзади, при судах оставаясь, Их воспринимал, и удерживал немало, выделивал недостаточно; Несколько выдал из них, как заслуги, королям и героям: 335 Целы заслуги у всех; у меня ж 1-го из данаев Отнял и, властвуя симпатичной супругой, наслаждается ею Царь сладострастный! За что же воюют троян аргивяне? Рати длячего собирал и за что их привел на Приама Сам Агамемнон? не из-за ль одной лепокудрой Елены? 340 Или муж непорочных обожают от всех земнородных Только Атрея сыны? Добродетельный муж и умный Каждый свою оберегает и обожает, как я Брисеиду: Я Брисеиду обожал, неглядя, что орудием достал! Нет, как заслугу исторгнул из рук и меня обманул он, 345 Пусть не соблазняет! Мне он популярен, меня не поймает! Пусть он с тобой. Одиссей, и с иными королями ахеян Думает, как от судов предотвратить пожирающий пламень. Истинно, почтивсе он и один без меня уже сделал: Стену для вас взгромоздил, и окоп перед оною вывел 350 Страшно глубочайший, просторный, и внутрь его колья уставил! Но напрасно! Могущества Гектора, людоубийцы, Сим не удержит. Пока меж аргивцами я подвизался, Боя далековато от стенок приступать не решился Гектор: К Скейским воротам только и к дубу дохаживал; там он единожды 355 Встретился мне, но чуть избежал моего нападенья. Больше с священным Гектором я сражаться не хочет. Завтра, Зевсу воздав и иным небожителям жертвы, Я нагружу корабли и немедля спущу их на волны. Завтра же, ежели желаешь и ежели тебя то заботит, 360 С ранней зарею узришь, как по рыбному понту помчатся Все мои корабли, под дружиною горячо гребущей. Если счастливое плаванье даст Посейдон мне мощный, В третий я день, без сомнения, Фтии достигну холмистой. Там достаточно владею, что кинул, сюда я повлекшись; 365 Много везу и отселе: золота, меди багряной, Пленных, красноопоясанных жен и седое ферро; Всo, что по жребию брал; но заслугу, что он даровал мне, Сам, нужно мною ругаясь, и отнял Атрид Агамемнон, Властию гордый! Скажите ему вы, что я произношу вам, 370 Всo и перед всеми: пускай и остальные, как я, ропщут, Если кого из ахеян еще одурачить уповает, Вечным бесстыдством покрытый! Но, что до меня, я надеюсь, Он, хоть и нагл, как пес, но в лицо мне глядеть не посмеет! С ним не хочу я никоимобразом передаваться, ни однимсловом, ни занятием! 375 Раз он, опасный, меня обманул, обидел, и повторно Словом уже не поймает: достаточно с него! но безмятежный Пусть он пропадет! лишил его интеллекта Зевс промыслитель. Даром гнушаюсь его и в ничего самого я вменяю! Если бы в 10 и в 20 он крат предлагал мне сокровищ, 380 Сколько и сейчас владеет и насколько еще их накопит, Даже хоть всo, что приносят в Орхомен иль Фивы египтян, Град, где имущества без сметы в обителях людей хранятся, Град, в котором сто ворот, а из оных из всяких по двести Ратных супругов в колесницах, на стремительных конях выезжают; 385 Или хоть столько давал бы мне, насколько песку тут и праху, Сердца и сим моего не преклонит Атрид Агамемнон, Прежде чем всей не изгладит терзающей душу обиды! Дщери женой себе не пойму от Атреева сына; Если красою она со златой Афродитою спорит, 390 Если художеством работ светлоокой Афине подобна5, Дщери его не пойму! Да отыщет из ахеян иного, Кто ему более приличен и царственной властию больше. Ежели боги меня сохранят и в дом возвращусь я, Там супругу благородную сам сговорит мне родитель. 395 Много ахеянок имеется и в Элладе, и в счастливой Фтии, Дщерей ахейских вельмож, и градов и земель властелинов: Сердцу всякую из них назову я супругою симпатичной. Там, о, как нередко мое благородное сердечко алкает, Брачный альянс совершив, с непорочной супругою симпатичной 400 В жизнь насладиться стяжаний, стариком Пелеем стяжанных. С жизнью, по мне, не сравнится ничего: ни имущества, какими Сей Илион, как вещают, обиловал, град, процветавший В давние мирные дни, до нашествия рати ахейской; Ни сокровища, насколько их каменный свод включает 405 В храме Феба пророка в Пифосе, утесами суровом. Можно всo приобресть, и волов, и овец среброрунных, Можно стяжать и красивых коней, и златые треноги; Душу ж обратно вернуть нереально; души не стяжаешь, Вновь не уловишь ее, как единожды из уст улетела. 410 Матерь моя среброногая, мне возвестила Фетида: Жребий двоякий меня ведет к гробовому пределу: Если останусь я тут, перед дождем троянским биться, Нет возвращения мне, но известность моя не погибнет. Если же в дом возвращуся я, в любезную землю родную, 415 Слава моя погибнет, но станет мой век долголетен, И меня не несвоевременно Смерть роковая поймет. Я и иным вождям ахенским рекомендую то же: В домы отсюда дернуть; никогда вы конца не дождетесь Трои высочайшей: над нею перунов метатель Кронион 420 Руку свою распростер, и возвысилась грубость народа. Вы возвратитесь сейчас и всем благородным данаям Мой непреложно протест, как посланников долг, возвестите. Пусть на совете иное примыслят, вернейшее, лекарство, Как им избавить и суда, и ахейскии люд, утесненный 425 Подле судов мореходных; а то, что замыслили сейчас, Будет без полезности ахеянам: я непреклонен во бешенстве. Феникс остается тут, у нас успокоится старик; Завтра же, ежели захотит, неволей его не беру я, Вместе со мной в кораблях отплывет он к любезной родине ". 430 Так возразил, и Безмолвие длительное все сохраняли, Речью его пораженные: строго ее заявлял он. Между послов вконцеконцов провещал, заливаясь слезами, Феникс, конник седой; трепетал о судах он ахейских: " Если уже вернуться, Пелид благородный, на сердечко 435 Ты положил и от наших судов совсем отрекся Огнь отобразить пожирающий, ярость запал тебе в душу, Как, о любимый сын, без тебя один я останусь? Вместе с тобою меня послал Эакид, твой родитель, В день, как из Фтии тебя отпускал в ополченье Атрида. 440 Юный, ты был неискусен в борьбе, человечеству тяжелой; В сонмах советных неопытен, где прославляются мужи. С тем он меня и послал, да тебя всему научу я: Был бы в речах ты вития и делатель дел известный. Нет, мой любимый сын, без тебя не могу, не желаю 445 Здесь сохраниться, желая бы сам бог обещал, всемогущий, Старость совлекши, снова вернуть мне цветущую младость Годы, как кинул Элладу я, известную жен красотою, Злобы отца избегая, Аминтора, сурового старика. Гневался он на меня за пышноволосую деву: 450 Страстно он деву обожал и невообразимо бесславил жену, Матерь мою; а она, обнимая мне лапти, молила С девою доэтого почить, чтоб стал ненавистен ей старик. Я подчинился и сделал. Отец мой, то быстро приметив, Начал меня клясть, умоляя страшных Эриний, 455 Ввек на колена свои да не воспримет он трогательного сына, Мной порожденного6: отчие клятвы исполнили боги, Зевс подземный и чуждая жалости Персефония. В бешенстве уничтожить я отца изощренною медью отважился; Боги мой ярость укротили, представивши сердцу, какая 460 Будет в народе слава и какой-никакой мне стыд в человеках, Ежели отцеубийцей меня прозовут аргивяне! Но от оной поры для меня уже стало несносно, Близко отца раздраженного, в доме с тоскою скитаться. Други, близкие мои, горячо меня окружая, 465 Силились общей мольбой сдержать в отеческом доме. Много и тучных овец, и томных волов круторогих В доме зарезано; почтивсе свиньи, сверкающие туком, По двору были простерты на броский пламя обжигаться; Много выпито было причина из кувшинов отцовских. 470 Девять ночей постоянно они вкруг меня ночевали; Стражу держали, сменяяся; цельные ночи не гаснул В доме пламя; один под крыльцом на дворе крепкостенном, И иной в сенях, перед дверями моей почивальни. Но когда мне десятая черная ночь настала, 475 Я у себя в почивальне мастерски створявшиесь двери Выломал, получился и скоро через стену двора перепрянул, Тайно от всех и домовых жен, и супругов стерегущих. После далековато бегал через необъятные степи Эллады И пришел я во Фтию, овец холмистую матерь, 480 Прямо к Пелею королю. И меня он, приняв доброжелательно, Так полюбил, как обожает родитель одного сына, Поздно рожденного старцу, преемника благ его почтивсех Сделал состоятельным меня и люд многочисленный вверил. Там над долопами царствуя, жил я на фтийском пределе; 485 Там и тебя воспитал я такового, вечным схожий! Нежно тебя я обожал: никогда с иным не желал ты Выйти на пир перед гостей; ничто не вкушал ты и дома Прежде, поколе тебя не пойму я к себе на колена, Пищи, разрезав, не дам и причина к губам не приближу. 490 Сколько ты раз, Ахиллес, заливал мне одежду на персях, Брызжа из уст винцо, во время неловкого детства. Много хлопот для тебя и немало трудов перенес я, Думая так, что, как боги уже не судили мне сына, Сыном тебя, Ахиллес, схожий всевышним, нареку я; 495 Ты, помышлял я, избавишь меня от беды недостойной. Сын мой, смири же ты душу высшую! смелый не обязан Сердцем немилостив быть: умолимы и наиболее боги, Столько превысите нас и величьем, и славой, и силой. Но и богов приношением жертвы, обетом смиренным, 500 Вин возлияньем и дымом курений смягчает и возмущенных Смертный молящий, когда он перед ними виновен и грешен. Так, Молитвы смиренные дщери большого Зевса Хромы, морщинисты, неуверенно подъемлющи очи косые, Вслед за Обидой они, частенько заботные, прогуливаются. 505 Но Обида могуча, ногами быстра; перед ними Мчится далековато вперед и, по всей их земле упреждая, Смертных язвит; а Молитвы торопятся лечить уязвленных. Кто воспринимает уважительно Зевсовых дщерей прибежных, Много тому помогают и быстро молящемусь внемлют; 510 Кто ж ненавидит богинь и, душою жесток, отклоняет, К Зевсу прибегнув, они упрашивают отца, да Обида Ходит за ним по отпечаткам и его, уязвляя, накажет. Друг, воздай же и ты, что следует, Зевсовым дщерям: Честь, на воздание коей всех хороших склоняются души. 515 Если б подарков не давал, как сейчас, так и после, толь почтивсех, Сын Атрсев, но все бы упорствовал в гибельном бешенстве, Я не умолял бы тебя, чтоб, ярость верный отринув, Ты защитил аргивян, несмотря, что желают охраны. Много и сейчас подарков он дает и вперед обещает; 520 С кротким прошеньем к тебе присылает супругов именитых, В целом народе избранных, тебе самому тут ласковых Более всех из данаев. Не презри же их ты ни речи, Ни посещения. Ты не без права гневался доэтого. Так мы слышим молвы и о старых замечательных героях: 525 Пылкая злость и их обымала большие души; Но смягчаемы были подарками они и словами. Помню я дело одно, но пор старинных, не новейших: Как оно было, хочу я рассказать меж вами, товарищами. Брань была меж куретов и братолюбивых этолян 530 Вкруг Калидона града, и яростно билися рати: Мужи этольцы стояли за град Калидон, им ласковый, Мужи куреты горели монастырь их битвой повредить. Горе такое на них Артемида богиня воздвигла, В бешенстве собственном, что Иней с плодоносного сада начатков 535 Ей не принес; а вечных остальных насладил гекатомбой; Жертвы только ей не принес, громовержца большого дщери: Он не радел, иль запамятовал, но душой согрешил безумно. Гневное божие чадо, перестрелкой веселящаясь Феба Вепря подвигла на них, белоклыкого лютого зверька. 540 Страшный он урон наносил, на Инея сады набегая: Купы больших дерев перевернул одно на иное, Вместе с кореньями, совместно с великолепным яблоков цветом. Зверя прикончил вконцеконцов Инеид Мелеагр нестрашимый, Вызвав вокруг из градов звероловцев с сердитыми псами 545 Многих: его победить не успели бы с малою силой Этаков был! на костер грустный почтивсех послал он. Феба о нем воспалила жестокую, шумную распрю, Бой о клыкастой голове и об шкуре щетинистой вепря Между сынами куретов и гордых сердцами этолян. 550 Долго, покуда Мелеагр за этолян, мощный, сражался, Худо было куретам: уже не могли они сами В поле, вне стенок, сохраниться, желая и сильнейшие были. Но когда Мелеагр предался бешенству, который Сердце в груди напыщает у почтивсех, супругов и умных 555( Он, на любезную матерь Алфею озлобенный сердцем, Праздный покоился у супруги собственной, Клеопатры прелестной, Дщери младой Эвенины супруги, легконогой Марписсы, И могучего Ида, храбрейшего меж земнородных Оных пор: на короля самого, стрелоносного Феба, 560 Поднял он лук за жену свою7, легконогую нимфу: С оного времени в доме отец и почтенная матерь Дочь Алкионою8 прозвали, в память такого, что и матерь, Горькую долю неся Алкионы многопечальной, Плакала цельные дни, как ее стреловержец похитил. 565 Он у супруги лежал, ярость душевредный питая, Матери клятвами ужасно прогневанный: печальная матерь Часто богов заклинала отметить за убитого брата; Часто руками она, исступленная, о землю колотила И, на коленях сидячая, грудь обливая слезами, 570 С криком молила Аида и ужасную Персефонию Смерть на сына отправить; и носящаясь в мраках Эриннис, Фурия немилосердая, воплю вняла из Эреба), Скоро у ворот калидонских и звук и звук раздалися Башен, громимых противником. Мелеагра этольские старцы 575 Стали просить и отправили избранных священников господа, Дар обещая Большой, да выйдет герой и выручит их. Где плодоносней земля на радостных полях калидонских, Там позволяли ему, в 50 десятин, лучший Выбрать удел: половину земли виноградом покрытой 580 И половину голой, для орания пригодной, ампутировать. Много его умолял конеборец Иней престарелый; Сам до порога поднявшись его почивальни высочайшей, В створы дверей он стучал и умолял внушительно сына. Много и сестры его, и почтенная матерь молили: 585 Пуще отвергал; немало его и товарищи уверяли, Чтимые им и любимые наиболее всех в Калидоне; Но ничем у него не подвигнули сердца, доколе Терем его от ударов вокруг не потрясся: на вышки Сила куретов взошла и град зажигала Большой. 590 И тогда то уже Мелеагра супруга юная Стала, рыдая, просить и исчислила все перед богатырем, Что в завоеванном граде людей познает несчастных: Граждан в жилищах их режут, пламень целый град пожирает, В плен и деток, и красноопоясанных жен привлекают. 595 Духом герой встревожился, о ужасных действиях слыша; Выйти отважился и пышноблестящим покрылся доспехом. Так Мелеагр отразил погибельный день от этолян, Следуя сердцу: еще Мелеагру не отдано было Многих красивых подарков; но несчастие так отразил он. 600 Ты ж не замысли аналогичного, сын мой ласковый! и бес Сердце тебе да не склонит к сей думе! Погибельней станет В бурном пожаре суда вызволять; для подарков именитых Выйди, герой! и тебя, как господа, почтут аргивяне. Если же ты без подарков, а по нищете на брань ополчишься, 605 Чести схожей не снищешь, хоть будешь и ругани решитель ". Старцу немедля отвечал правитель Ахиллес быстроногий: " Феникс, отец мой, старик священный! В чести схожей Нужды мне нет; я надеюсь быть чествован волею Зевса! Честь я сию сохраню перед войском, доколе дыханье 610 Будет в груди у меня и могучие движутся лапти. Молвлю тебе я иное, а ты положи то на сердечко: Мне не волнуй ты души, предо мною крушася и плача, Сыну Атрея в угодность; тебе и не обязано Атрида Столько любить, да тому, кем обожаем, ненавистен не будешь. 615 Ты оскорби человека, который меня обижает! Царствуй, одинаково как и я, и честь дели ты со мною. Скажут они мой протест; оставайся ты тут, успокойся В куще, на мягком кровать; а завтра, с восходом денницы, Вместе помыслим, дернуть восвояси нам или остаться ". 620 Рек и Патроклу, в безмолвии, знаменье подал бровями Фениксу мягкое кровать постлать, да быстрее остальные Выйти из кущи помыслят. Тогда Теламонид Большой, Богу схожий Аякс, подымался и так заявлял им: " Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный! 625 Время идти; я вижу, к желаемой цели разговоры Сим нам методом не добиться. Ахейцам как разрешено быстрее Должно протест огласить, хоть он и не радостен станет; Нас ждя, ахейцы сидят. Ахиллес мирмидонец Дикую в сердечко вложил, за граница выходящую гордость! 630 Смертный, грозный! в ничего поставляет и дружбу он близких, Дружбу, какою мы в стане его различали перед всеми! Смертный, с душою бесчувственной! Брат за убитого брата, Даже за сына убитого пеню отец воспринимает; Самый убийца в народе проживает, отплатившись имуществом; 635 Пеню же бравший и злопамятный дух собственный, и гордое сердечко Все вконцеконцов укрощает; но в сердечко тебе нескончаемый Мерзостный ярость положили вечные из-за единственной Девы! но 7 их тебе, превосходнейших, мы рекомендуем, Много подарков и остальных! Облеки милосердием душу! 640 Собственный дом собственный практически; у тебя под кровом пришельцы Мы от народа ахейского, люди, какие ищем Дружбы твоей и поклонения, наиболее всех из ахеян ". И немедля ему отвечал Ахиллес быстроногий: " Сын Теламонов, Аякс благородный, властитель народа! 645 Всo ты, я испытываю сам, заявлял от души мне, но, смелый! Сердце мое раздымается бешенством, только вспомню о том я, Как обесчестил меня перед цельным народом ахейским Царь Агамемнон, как какбудто бы был я скиталец ничтожный! Вы возвратитесь обратно и пославшему известие возвестите: 650 Я, объявите ему, не помыслю о сражению кровавой Прежде, покуда Приамид браноносный, священный Гектор, К сеням уже и широким судам не придет мирмидонским, Рати ахеян разбив, и покуда не зажжет кораблей их. Здесь же, у сени моей, перед моим кораблем чернобоким, 655 Гектор, как ни неистов, от ругани уймется, надеюсь ". Рек он, и любой, в молчании, кубок брав двоедонный, Возлил всевышним и из сени исшел; Одиссей предитoк им. Тою порою Патрокл повелел и товарищам и рабыням Фениксу мягкое кровать как разрешено быстрее приготовлять. 660 Жены, ему подчиняясь, как он повелел, простирали Руны овец, покрывало и краска нежнейший из елена. Там лежал Феникс, Денницы святой ждя. Но Ахиллес почивал внутри крепкостворчатой кущи; И при нем возлегла полоненная им лесбиянка, 665 Форбаса дочь, Диомеда, румяноланитая дева. Сын же Менетиев дремал против; и при нем возлежала Легкая станом Ифиса, ему Ахиллесом богатырем Данная в день, как порушил он Скирос, град Эниея. Те же чуть показались у кущи Атрида владыки, 670 С кубками их золотыми ахеян сыны привечали, В навстречу один за иным подымаясь и их вопрошая. Первый из них заявлял властитель супругов Агамемнон: " Молви, драгой Одиссей, о большая известность данаев, Хочет ли он от судов отобразить пожирающий пламень 675 Или отрекся и гордую душу питает враждою? " И ему отвечал Одиссей, известный мученик: " Славою ясный Атрид, властитель супругов Агамемнон! Нет, не желает злобы насытить он; сильнейшею бывшей Пышет грозой, ненавидит тебя и дары отклоняет. 680 В бедствах тебе самому приказывает с аргивянами мыслить, Как отстоять корабли и стесненные рати ахеян. Сам грозит, что будущий день, только Денница появится На море все корабли обоюдовесельные спустит. Он и иным вождям рекомендовать также хочет 685 В домы дернуть; никогда, произносит он, конца не обресть вам Трои высочайшей: над нею перунов метатель Кронион Руку свою распростер, и возвысилась грубость народа. Так он отвечал; вот и сопутники то же вам скажут, Сын Теламона и вестники наши, умные оба. 690 Феникс же там утих, старик; так повелел он, Чтоб за ним в кораблях, назад к родине любезной Следовал завтра, но ежели он желает, неволить не станет ". Так заявлял, и безмолвие глубокое все сохраняли, Речью его пораженные: суровое он им рассказал. 695 Долго безмолвными были печальные мужи ахейцы; Но меж них вконцеконцов взговорил Диомед благородный: " Царь известный Атрид, властитель супругов Агамемнон! Лучше, когда б не умолял ты высочайшего сердцем Пелида, Столько подарков обещая: горд и сам по себе он, 700 Ты же в Пелидово сердечко вселяешь и огромную гордость. Кончим о нем и его мы оставим; отсюда он катит Или не катит начнет, без сомнения, ратовать опять, Ежели сердечко приказывает и бог всемогущий воздвигнет. Слушайте, други, что я предложу вам, одобрите все вы: 705 Ныне предайтесь бездействию, но доэтого сердца ободрите Пищей, вином: винцо человеку и свежесть и прочность. Завтра ж, как быстро блеснет розоперстая в небе Денница, Быстро, Атрид, перед судами построй ты и конных и пеших, Дух ободри им и сам перед воинством первый сражайся ". 710 Так сказал, и воскликнули забавно все скиптроносцы, Смелым дивяся речам Диомеда, смирителя коней. Все вконцеконцов, возлиявши всевышним, разошлися по кущам, Где предалися бездействию и сна насладились подарками. ПРИМЕЧАНИЯ: 1.... с всевышним пришли мы пришли при подходящих знаменьях, посланных богами. Назад 2. Менетиад Патрокл, сын Менетия; Эакид Ахиллес, внук Эака; Патрокл ожидает, покуда Ахиллес закончит собственный куплет, чтоб схватить песню. Назад 3. Крепкий на Зевса полагающийся на содействие Зевса. Назад 4.... закончили... тосковать мне не докучали. Назад 5.... художеством работ... Афине подобна. Афина считалась покровительницей дамских рукоделий и хозяйка была искусной ткачихой. Назад 6. Ввек на колена свои да не воспримет он трогательного сына, мной порожденного... Отец молит богов, чтоб Феникс остался бездетным. По обычаю, дед воспринимал новорожденного внука на колени, тем самым признавая его аксессуар к роду. Назад 7.... на... Феба поднял он лук за жену свою... Когда Марписса была невестою Ила, в нее влюбился Аполлон и попробовал ее своровать; Ид, оберегая жену, вступил в борьбу с всевышним, но Зевс пресек их распрю, предоставив самой Марписсе изготовить отбор меж ними. Она выбрала смертного супруга. Назад 8. Алкиона чайка. Греки веровали, что в случае смерти самца самка чайки не ест, не пьет и все время печально стонет, покуда не умрет. Назад Гомер. Илиада. Песнь десятая. Долония. ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ. ДОЛОНИЯ Все при собственных кораблях, и короли и герои ахеян, Спали цельную ночь, побежденные сном благотворным; Но Атрид Агамемнон, ахенского пастух народа, Сладкого сна не вкушал, волнуемый обилием идей. 5 Словно как молнией сверкает муж лепокудрыя Геры1, Если готовит иль дождик нескончаемый, иль град вредный, Или метелица, как снега убеляют большие степи, Или погибельной ругани гигантскую гортань отверзает, Так неоднократно охал Агамемнон, углубленно от сердца, 10 Скорбью гнетомого; самая внутренность в нем трепетала; Ибо когда озирал он троянский стан, дивился Их огням неисчетным, пылающим перед Илионом, Звуку свирелей, цевниц и смятенному гулу народа. Но когда он взирал на ахейский стан неподвижный, 15 Клоки власов у себя из головы исторгал, вознося их Зевсу всевышнему: тяжело стенало в нем гордое сердечко. Дума сия вконцеконцов показалася наилучшей Атриду С Нестором главным увидеться, разумным Нелеевы сыном, С ним не успеют ли совместно уладить комитет непорочный, 20 Как им беду предотвратить от стесненной рати ахейской; Встал Атрейон и с поспешностью перси одеял хитоном; К белоснежным ногам привязал прекрасного вида плесницы; Сверху покрылся большого льва окровавленной кожей, Рыжей, большой, от выи до пят, и копьем ополчился. 25 Страхом таковым же и правитель Менелай беспокоился; на очи Сон и к нему не сходил: трепетал он, да бед не претерпят Мужи ахейцы, какие все по водам беспредельным К Трое пришли, за него дерзновенную брань подымая. Встал и большие плечи покрыл он пардовой кожей, 30 Пятнами пестрой; на голову шлем, приподнявши, надвинул, Медью блестящий, и, дрот захвативши в могучую руку, Так он пошел, чтоб брата воздвигнуть, который верховным Был повелителем аргивян и, как бог, почитался народом, Он, при корме корабля, покрывавшегось пышным доспехом, 35 Брата отыскал, и был для него гость милый. Первый к нему возгласил Менелай, воинственник известный: " Что воружаешься, брат мой почетный? или от ахеян Хочешь к троянам отправить соглядатая? Но, признаюся, Я трепещу, чтобы не вызвался кто на схожее дело 40 И чтобы агрессивных супругов соглядать не пошел одинокий В сумраках ночи глухой: человек дерзосердый он станет ". Брату в протест заявлял властитель супругов Агамемнон: " Нужда в совете и мне и тебе, Менелай благородный, В разумном совете, который бы мог отстоять и освободить 45 Рать аргивян и суда; поменялось Кронидово сердечко: К Гектору, к жертвам его преклонил он с любовию душу! Нет, никогда не видал я, ниже не слыхал, чтобы единственный Смертный столько чудес, и в день только единственный, предпринял, Сколько свершил над ахейцами Гектор, Зевесу ласковый, 50 Гектор, который не сын ни богини вечной, ни господа. Но что свершил он, о том жаловаться ахеяне будут Часто и продолжительно; такие беды создал он ахейцам! Но иди, Менелай, призови Девкалида, Аякса, Прямо торопись к кораблям, а к почтенному сыну Нелея 55 Сам я иду и восстать преклоню, не захотит ли старик Стражей святой сонм проведать и блюстись велеть им; Верно, ему покорятся охотнее; сын его смелый Стражи начальствует сонмом, и с ним Девкалида помощник, Вождь Мерион; преимущественно им доверили мы сторожу ". 60 И его вопросил Менелай, воинственник известный: " Что же мне ты прикажешь и как повелишь, Агамемнон: Там ли остаться, у них, твоего ждя прихода, Или к тебе поспешать вернуться, как всo накажу им? " Вновь Менелаю вещал властитель супругов Агамемнон: 65 " Там ты останься, чтобы мы не могли разойтися с тобою, Ходя в сумраке: немало дорог по широкому стану. Где же пойдешь, окликай, и всем советуй стеречься; Каждого супруга, Атрид, называй по папе и по роду; Всех вежливо чествуй, и сам ни перед кем не величься. 70 Ныне и мы потрудимся, как остальные; жребий таков наш! Зевс на нас, на родившихся, тяжелое несчастье возвергнул! " Так разговаривая, отпускает он брата, уместно наставив; Сам вконцеконцов поспешает к господине народов Нелиду. Старца обретает при черном его корабле против кущи, 75 В мягком одре, и при нем военные лежали доспехи: Выпуклый щит, и два копия, и шелом светозарный; Подле и пояс покоился разноцветный, который сей старик Часто еще препоясывал, в бой мужегубный готовясь Рать предводить: еще не сдавался он старости печальной. 80 Нестор, привставши на локоть и голову с ложа поднявши, К сыну Атрея вещал и его вопрошал громко: " Кто ты? и что меж судами по ратному стану тут ходишь В сумраке ночи один, как покоятся все люди? Друга ли ты или, может быть, меска сбежавшего ищешь? 85 Что тебе необходимо? Окликнись, а неговорянислова ко мне не ходи ты! " Старцу немедля отвечал пастух супругов Агамемнон: " Нестор, почтеннейший старик, большая известность данаев! Ты Агамемнона наблюдаешь, которого Зевс промыслитель Более всех подвергнул трудам нескончаемым, пока 90 В персях моих остается дыханье и движутся лапти. Так я скитаюсь; на очи мои ниже ночкой не пойдет Сладостный сон, и на думах только брань и напасти ахеян! Так за ахеян невообразимо страшуся я: дух мой не в мощах Твердость свою предохранять, но беспокоится; сердечко из персей 95 Вырваться желает, и лапти мои подо мною трепещут! Если что делать хочет ты( сон и к тебе не прибывает), Встань, о Нелид, и ко сторожам ахейским дойдем и осмотрим. Может быть, все, удрученные кислым трудом и дремотой, Сну предалися они и о охране опасной забыли. 100 Рати же гордых противников неподалеку; а мы и не знаем, В сумраке ночи они не желают ли водинмомент стукнуть ". Сыну Атрея отвечал Нестор, конник геренский: " Славою ясный Атрид, властитель супругов Агамемнон! Замыслы Гектору, правильно, не все промыслитель лазурный 105 Ныне исполнит, как гордый он ожидает; и его удручит он Горем, я чаю, и огромным, когда Ахиллес быстроногий Храброе сердечко родное отвратит от несчастного бешенства. Следовать рад я с тобою; сходим, и остальных мы разбудим Храбрых главарей: Диомеда богатыря, короля Одиссея, 110 С ними Аякса быстрого2, втомжедухе Филеева сына. Если б еще кто нибудь поспешил и к собранию призвал Идоменея короля и аналогичного всевышнему Аякса3: Их корабли на конце становища, отсюда не вблизи. Но Менелая, ласкового мне и почетного друга, 115 Я укорю, хоть тебя и прогневаю: нет, не сокрою! Он почивает, тебя 1-го принуждает заниматься! Ныне он обязан бы возле мужественных и сам постараться, Должен бы всех их умолять, настоит невыносимая нищета! " Нестору снова отвечал властитель супругов Агамемнон: 120 " Старец, другою иногда укорять я рекомендую брата: Часто медлителен он и как какбудто к трудам неохотен, Но не от праздности низкой или от незнания дела: Смотрит постоянно на меня, моего начинания ждущий. Ныне же встал до меня и ко мне неожидан появился. 125 Брата послал я умолять предводителей, коих ты именовал. Но поспешим, и найдем, я надеюся, их мы у вышки, Вместе с дружиной стражебною: там повелел я собраться ". Снова Атриду отвечал Нестор, конник геренский: " Ежели так, из данаев никто на него не возропщет: 130 Каждый послушает, ежели он что запретит иль прикажет ". Так разговаривая, облекал он перси широким хитоном; К белоснежным ногам привязал красивого вида плесницы, После вокруг застегнул он двойной собственный, широкопадущий, Пурпурный плащ, по котором струилась косматая волна; 135 И, копье завладев, повершенное острою медью, Так устремился Нелид меж судов и меж кущей ахеян. Там сначала Одиссея, советами одинакового Зевсу, Поднял от сна восклицающий шумно возница геренский. Скоро дошел до души Одиссеевой Несторов глас: 140 Выступил он из под кущи и так заявлял вождям: " Что меж судами одни по воинскому ходите стану В сумраке ночи? какая пришла неминуемая нищета? " Сыну Лаэрта отвечал Нестор, конник геренский: " Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный! 145 Ты не ропщи: аргивянам беспощадная нищета прибывает! С нами иди, и остальных мы разбудим, с которыми обязано Ныне ж решить на совете, нестись ли нам или биться ". Рек он, и скоро под кущу вступил Одиссей многоумный, Щит собственный узорный за плечи закинул и следовал с ними. 150 К сыну Тидея отправь и отыскали Диомеда лежащим Одаль от сени, с орудием; возле ратные друга Спали; столовьем их были щиты, у постелей их копья Прямо стояли, вонзенные древками; медь их далековато В мраке блистала, как молния Зевса. Герой в середине 155 Спал, и постелью была ему шкура вола стенового; Светлый, блестящий ковер покоился у него в изголовье. Близко пришедши, пробуждал почивавшего Нестор почетный, Трогая краем лапти, и в лицо упрекал Диомеда: " Встань, Диомед! и что ты всю ночь почиваешь неосторожно? 160 Или запамятовал, что трояне, заняв возвышенность поля, Близко стоят перед судами и узкое пространство нас разделяет? " Так заявлял; почивавший с кровати оченьбыстро вспрянул И, обратяся к нему, сказал крылатые речи: " Слишком внимательный старик, трудов никогда ты не кинешь! 165 Нет ли у нас и остальных, в ополчении младших данаев, Коим приличнее было б главарей нас пробуждать по порядку, Ходя по стану ахейскому; неутомим ты, о старик! " Сыну Тидея отвечал Нестор, конник геренский: " Так, Диомед, верно ты все и уместно вещаешь. 170 Есть у меня и сыны непорочные, имеется и народа Много подвластного: было б кому нарушать и сзывать вас; Но беспощадная нищета аргивских супругов познает! Всем аргивянам сейчас на мечном острии распростерта Или смерть неприятная, или спасение4 жизни! 175 Но поторопись ты и сына Филеева с скорым Аяксом К нам призови: ты молодее меня и о мне сожалеешь ". Рек; Диомед, немедля покрывшийся львиною кожей, Рыжей, большой, до пят доходящей, и дрот захвативши, Быстро пошел, пробудил воевод и привел их с собою. 180 Скоро владыки ахеян достигнули собранных сторожей, И не в дремоте они предводителей охраны застигли: Бодро младые ахейцы, с орудием в дланях, сидели. Словно как псы у овчарни овец охраняют суетливо, Сильного зверька зачуяв, который из гор, голодалый, 185 Лесом идет; подымается шумная противу зверька Псов и людей стерегущих беспокойство, их сон теряется. Так исчезал на глазах усладительный сон у ахеян, Стан охраняющих в грозную ночь: частенько на поле Взоры вперяли они, чтобы выяснить, не идут ли трояне. 190 С готовностью старик узрел их и, наиболее дух ободряя, Весело к ним заявлял, устремляя крылатые речи: " Так стерегитесь, ласковые детки! никто и не думай, Стоя на охране, о сне: да не станем мы в удовлетворенность злобным " Так разговаривая, перенесся за ров; и за ним устремились 195 Все скиптроносцы ахейские, насколько звано их к совету. С ними герой Мерион и Несторов сын известный Следовал: сами короли пригласили и их для совета. Вместе они, перешедшие ров, перед стеною изрытый, Сели на чистой поляне, на месте, вольном от мертвецов 200 В сече убитых, отколь возвратился крушительный Гектор, Рать истреблявший данаев, доколе их ночь не покрыла; Там воеводы, сидящие, меж собой разговаривали. Речь им полезную начал геренский воинственник Нестор: " Други! не может ли кто или сам на родное положиться 205 Смелое сердечко и сейчас же к горделивым троянам пробраться В мраке ночном? не поймет ли неприятеля он, бродящего с краю; Или не может ли меж троян беседы услышать, Как меж собою они считают: отважились ли крепко Здесь сохраниться далековато от городка или назад 210 Мнят от судов отойти, как уже победили данаев. Если бы то он услышал и к нам невредим возвратился, О, большая известность была бы ему в поднебесной, Слава у всех человеков; ему и заслуга великолепна! Сколько ни имеется над судами ахейских руководителей мужественных, 215 Каждый из них вознаградит возвратившегось темной овцою С агнцем сосущим, заслуга, с которой ничего не сравнится; Будет постоянно он соучастник и празднеств, и дружественных пиршеств " Рек, и никто не отвечал, все хранили безмолвие. Первый меж них взговорил Диомед, воеватель мощный: 220 " Нестор! меня вдохновляет воротила и смелое сердечко В стан злобный зайти, неподалеку лежащий троянский. Но когда и иной кто со мною идти пожелает, Более свежести мне и веселости наиболее станет. Двум совокупно идущим, один перед иным вымышляет, 225 Что для успеха здорово; один же желая бы и раздумывал, Медленней мечта его и меньше решительность духа ". Так заявлял, и идти с ним хотящие почтивсе встали: Оба Аякса желают, нестрашимые слуги Арея; Хочет герой Мерион, Фразимед безгранично хочет; 230 Хочет и ясный Атрид Менелай, известный копейщик; Хочет и правитель Одиссей во злобные сонмы просочиться, Смелый: постоянно у него на угрозы сердечко дерзало. Но меж них возгласил властитель супругов Агамемнон: " Отрасль Тидея, любезнейший мне Диомед благородный! 235 Спутника сам для себя выбирай, и кого пожелаешь; Кто из представших, как мыслишь, отважнейший: почтивсе желают. Но, из поклонения секретного, лучшего к занятию не брось ты И не выбери худшего, ужасу души уступая; Нет, на род не взирай ты, желая б и державнейший был он ". 240 Так Агамемнон вещал, за короля Менелая страшася. К ним же снова заявлял Диомед, воеватель бесстрашный: " Ежели мне самому выбрать вы друга велите, Как я фаворита богов, Одиссея богатыря забуду? Сердце его, как ничье, оживленно; дух благородный 245 Тверд и в трудах и в бедах; и обожаем он Палладой Афиной! Если сопутник мой он, из огня мы горящего оба К вам возвратимся: так в нем обилен на вымыслы интеллект ". Но ему возразил Одиссей, известный мученик: " Слишком меня не хвали, не брани, Диомед благородный, 250 Знающим всo разговариваешь ты королям и героям ахейским. Лучше сходим мы! Ночь убегает, и вблизи Денница; Звезды ушли уж далековато; наиболее 2-ух уже частей Ночь совершила5, и лишь что третия порция осталась ". Так разговаривая, покрывалися оба орудием ужасным. 255 Несторов сын, Фразимед агрессивный, дал Диомеду Медяный нож двулезвенный( собственный при судах он оставил), Отдал и щит; на голову же богатыря из кожи воловой Шлем он одел, но без гребня, без блях, именуемый плоским, Коим лоб у себя покрывает цветущая младость. 260 Вождь Мерион внеспредложение Одиссею и лук и колчан собственный, Отдал и меч; на голову же одел Лаэртида богатыря Шлем из кожи; внутри перепутанный нередко ремнями, Крепко натянут он был, а извне по шлему торчали Белые вепря клыки, и сюда и туда воздымаясь 265 В стройных, прекрасных рядах; в середине же полстью подбит он. Шлем сей прежде из стенок Элеона похитил Автолик, Там Горменида Аминтора дом крепкозданный разрушив; В Скандии ж дал его Киферийскому Амфидамасу; Амфидамас подарил, как гостинец приязненный. Молу; 270 Мол, вконцеконцов, Мериону вручил его, храброму сыну; Ныне сей шлем известный голову осенил Одиссея. Так Одиссей с Диомедом, покрывшись орудием ужасным, Оба пустилися, там же оставив старейшин ахейских; Доброе знаменье мужественным немедля отправила Афина 275 Цаплю на правой руке от пути; они не видали Птицы через сумраки ночи, но слышали звонкие клики. Птицей радован был Одиссей и взмолился Афине: " Глас мой услышь, громовержцем рожденная! Ты, о богиня, Мне соприсущна во каждом труде: от тебя не укрываю 280 Дум я моих; но сейчас благосклонною будь мне, Афина! Дай нам к ахейским судам вернуться покрытыми славой, Сделав большое дело, на длительное несчастье троянам! " И взмолился 2-ой, Диомед, воеватель мощный: " Ныне услышь и меня, необорная дочь Эгиоха! 285 Спутницей будь мне, какою была ты герою Тидею К Фивам, куда он с посольством прогуливался от народов аргивских; Возле Асоповых вод аргивян меднолатных оставив, Мирные новости отец мой кадмеянам нес браноносным В град, но, из града идущий, действия, ужасные слуху, 290 Сделал, с тобой: благосклонная ты предстояла Тидею. Так ты по мне поборай и меня сохрани, о богиня! В жертву тебе принесу я широкочелистую краву, Юную, выя которой еще не склонялась под иго; В жертву ее принесу я, с рогами, облитыми златом ". 295 Так разговаривали, молясь; и вняла им Паллада Афина. Кончив герои мольбу громовержца большого дщери, Оба пустились, как львы дерзновенные, в сумраке ночи, Полем убийства, по мертвецам, по сбруям и токам кровавым. Тою иногда и троянским сынам Приамид не позволил 300 Сну отдаваться; собрал для совета супругов именитых, Всех в ополченье троянском главарей и советчиков разумных. Собранным совместно мужам, предлагал он комитет им нужный: " Кто посреди вас за заслугу большую мне обещает Славное дело совершить? А заслуга богатая станет: 305 Дам колесницу тому и яремных коней гордовыйных Двух, превосходнейших всех при судах быстролетных данайских, Кто меж вами дерзнет( а покрылся б он светлою славой!) В сумраке ночи к ахейскому стану дойти и изучить: Так ли ахеян суда, как и доэтого, щекотливо стрегомы; 6 310 Или, уже укрощенные мощью нашей, ахейцы Между собой совещают о бегстве и сегодняшней ночкой Стражи удерживать не хотят, трудом изнуренные тягостным ". Так заявлял; но безмолвие глубокое все сохраняли. Был меж троянами кто-то Долон, троянца Эвмеда, 315 Вестника, сын, обеспеченный и златом, обеспеченный и медью; Сын, меж пятью дочерями, единый в доме отцовском, Видом собственным человек непригожий, но стремительный ногами. Он предводителю Гектору так заявлял, приступивши: " Гектор, меня вдохновляет воротила и смелое сердечко 320 В сумраке ночи к судам аргивян подойти и изучить. Но, Приамид, обнадежь, подыми, твой скиптр и клянися, Тех отличных коней и блещущую ту колесницу Дать обязательно, какие могучего носят Пелида. Я не напрасный тебе, не обманчивый ведомец буду: 325 Стан от конца до конца я пройду, и к судам доступлю я, К самым судам Агамемнона; правильно, ахеян владыки Там комитет совещают, нестись ли им или биться ". Рек он, и Гектор поднял собственный скипетр и клялся Долону: " Сам Эгиох мне очевидец, муж громовержущий Геры! 330 Муж в Илионе иной на Пелидовых коней не сядет: Ты только единственный, клянуся я, оными прославиться будешь ". Рек он и суетно клялся, но сердечко разжег у троянца. Быстро и лук собственный косой, и колчан он за плечи забросил, Сверху покрылся кожей косматого волка седого; 335 Шлем же хорoвый одел и острым копьем ополчился. Так от троянского стана пошел он к судам; но троянцу Вспять не придти от судов, чтоб Гектору новости принести. Он, за собой только оставил толпы и коней и народа, Резво ценный пошел. Подходящего быстро приметил 340 Царь Одиссей и сопутнику так заявлял, Диомеду: " Верно, сей муж, Диомед, из троянского стана идет! Он, но еще не убежден я, наших судов соглядатай; Или идет, чтобы чей или мертвоетело из убитых ограбить. Но позволим поначалу мало ему по равнине 345 Нас избегать, а позже устремимся и правильно изловим, Быстро напав; но когда, убегающий, нас упредит он, Помни, от стана его к кораблям отбивай частенько, Пикой грозя, чтоб он не успел улизнуть к Илиону ". Так сговоряся, они у пути, меж грудами мертвецов, 350 Оба припали, а он мимо их пробежал, безрассудный. Но, только прошел он так, как борозды нивы посещают, Мулами вспаханной( долее мулы волов тяжконогих Могут плуг составной волочить по глубочайшему пару), Бросились стараться герои, и стал он, топот услышав. Чаял он в сердечко собственном, что товарищи из троянского стана 355 Кликать назад его, по велению Гектора, гнались. Но, только предстали они на полет копия или меньше, Лица противников он узнал и проворные лапти направил К бегству, и скоро они за бегающим пустились в погоню. 360 Словно как два острозубые пса, приобыкшие к ловле, Серну иль зайца подняв, непрерывно упорные отгоняют Местом лесистым, а он перед гонящими, визгая, прыгает, Так Диомед и разрушитель градов Одиссеи илионца Полем, отрезав от войск, непрерывно упорные гнали. 365 Но, как готов уже был он с ахейскою сторожей смеситься, Прямо к судам устремляяся, горячность вдохнула Афина Сыну Тидея, да в рати никто не успеет хвалиться Славой, что ранил он доэтого, а сам да не появится после. Бросясь с копьем занесенным, вскричал Диомед на троянца: 370 " Стой иль настигну тебя я копьем! и зря, надеюсь, Будешь от рук ты моих избегать неминуемой погибели! " Рек он и ринул копье, и с намереньем мимо прокинул: Быстро над правым плечом пролетевши, сияющее жалом, В землю воткнулось копье, и троянец стал, цепенея: 375 Губы его затряслися, и зубы во рту застучали; С кошмара бледный стоял он, а те, задыхаясь, предстали, Оба поймали его и Долон, прослезяся, воскликнул: " О, пощадите! я выкуп вам дам, у меня обильно Злата и меди в дому и прекрасных изделий железа. 380 С готовностью даст вам из них неисчислимый выкуп отец мой, Если выяснит, что жив я у вас на судах мореходных ". Но ему на протест заявлял Одиссей многоумный: " Будь спокоен и думы о погибели отринь ты от сердца. Лучше отвечай ты мне, но скажи абсолютную истину: 385 Что к кораблям аргивян от троянского стана бредешь ты В черную ночь и один, как покоятся все люди? Грабить ли желаешь ты мертвых, лежащих на битвенном поле? Или ты Гектором послан, чтобы перед судами ахеян Все разглядеть? или своим сердцем к сему побужден ты? " 390 Бледный Долон отвечал, и под ним трепетали колена: " Гектор, на несчастье, меня в обольщение ввел против воли; Он Ахиллеса большого коней мне твердокопытых Клялся дать и его колесницу, блещущую медью. Мне ж отдалприказ он под быстролетящими мраками ночи 395 К вашему стану враждебному вблизи дойти и изучить, Так ли суда аргивян, как и доэтого, щекотливо стрегомы Или, уже укрощенные ратною нашею силой, Вы совещаетесь в домы нестись и во время ночное Стражи удерживать не желаете, трудом изнуренные тягостным ". 400 Тихо осклабясь, к нему заявлял Одиссей многоумный: " О! подарков не ничтожных воротила у тебя возжелала: Коней Пелида богатыря! Жестоки, троянец, те кони; Их обуздать и править для всякого смертного супруга Трудно, несчитая Ахиллеса, вечной мамы сына! 405 Но отвечай еще и скажи абсолютную истину: Где, отправляясь, оставил ты Гектора, сил воеводу? Где у него военные доспехи, скорые кони? Где ополченья остальные троянские, охраны и станы? Как меж собою они считают: отважились ли крепко 410 Здесь сохраниться, далековато от городка, или назад Мнят от судов отойти, как уже победили ахеян? " Вновь отвечал Одиссею Долон, соглядатай троянский: " Храбрый, добровольно тебе абсолютную истину скажу я: Гектор, когда уходил я, остался с мужами совета, 415 С ними советуясь подле могилы почетного Ила, Одаль от гула; но сторожей, герой, о каких вопрошаешь, Нет особливых, чтобы стан оберегали или сторожили ". Сколько же в стане огней, у огнищ их, которым только нищета, Бодрствуют ночкой трояне, один доказывая иного 420 Быть осторожным; а все дальноземцы, союзники Трои, Спят легкомысленно и сторожу троянам одним оставляют: Нет у людей сих вблизи ни жен, ни деток их ласковых ". Снова Долона выспрашивал правитель Одиссей многоумный: " Как же союзники совместно с рядами троян конеборных, 425 Или особенно дремлют? расскажи мне, ведать я желаю ". Снова ему отвечал Долон, соглядатай троянский: " Все поведаю я тебе, разговаривая абсолютную истину: К морю кариян ряды и стрельцов криволуких пеонов, Там же лелегов дружины, кавконов и замечательных пеласгов; 430 Около Фимбры ликийцы стоят и гордые мизы, Рать фригиян колесничников, рать конеборцев меонян. Но отчего вам, герои, расспрашивать отдельно о каждом? Если хотите оба в троянское армия просочиться, Вот новопришлые, с краю, от всех особливо, фракийцы; 435 С ними и правитель их Рез, агрессивный сын Эйонея. Видел я Резовых коней, прекраснейших коней, больших; Снега белее они и в ристании спешны, как ветр. Златом, сребром у него изукрашена вся колесница. Сам под доспехом златым, ошеломительным, чудным для взгляда, 440 Царь сей пришел, под доспехом, который не нам, человекам Смертным, пристойно перемещать, но вечным всевышним олимпийским. Ныне водите меня вы к собственным кораблям быстролетным, Или свяжите и в узах оставьте на месте, доколе Вы не придете назад и в том не уверитесь сами, 445 Правду ли я вам, герои, говорил или неправду ". Грозно посмотрев на него, взговорил Диомед непреклонный " Нет, о спасенье, Долон, несмотря на добрые новости, Дум не влагай себе в сердечко, как впал уже в руки ты наши. Если тебе мы свободу дадим и назад отпустим, 450 Верно, ты опять придешь к кораблям мореходным ахеян, Тайно обозревать их или очевидно с нами биться. Но когда уже дух под моею рукой испустишь, Более ты не возможешь погибелен быть аргивянам ". Рек, и как тот, у него подбородок рукой дрожащей 455 Тронув, желал умолять, Диомед замахнул и по вые Острым ножом поразил и рассек ее прочные жилы: Быстро, еще с говорящего, в останки башка соскочила. Шлем хорoвый они с головы соглядатая сняли, Волчью кожу, разрывчатый лук и гигантскую пику. 460 Все же то совместно Афине, добычи дарующей, в жертву Поднял горe Одиссей и молящийся шумно воскликнул: " Радуйся жертвой, Афина! к тебе мы постоянно на Олимпе К первой взываем, вечных моля! Но еще, о богиня, Нас предводи ты к мужам и к коням, на ночлеги фракиян! " 465 Так сказал и поднятое всo на зеленой мирике Царь Одиссей положил и означил приметою видной, Вкруг наломавши тростей и веток полнорослых мирики, Чтобы его не минуть им, идущим под сумраком ночи. Сами пустились вперед, через тела и кровавые токи. 470 Скоро добились идущие последнего стана фракиян. Воины спали, трудом утомленные; все их доспехи Пышные, подле же их, в три ряда в благолепном устройстве Сложены были, и два коней перед каждым стояла. Рез среди почивал, и его быстроногие кони 475 Подле стояли, привязаны к задней скобе колесницы. Первый его усмотрев. Одиссей указал Диомеду: " Вот сей муж, Диомед, и вот те наиболее кони, Кони фракийские, коих означил Долон умерщвленный. Но начинай, окажи ты страшную силу: не время 480 С острым орудием праздно торчать. Иль отвязывай коней, Или супругов побивай ты; а я стараюсь об конях ". Рек он, и сыну Тидееву прочность вдохнула Афина: Начал валить он вокруг; поднялися страшные стоны Воев, клинком поражаемых, кровью земля закраснела. 485 Словно как лев, на табун бесстражное коз или агниц Ночью набредши и смерть замысля, кидается стремительный, Так на фракийских супругов Диомед бросался мощный; Он их двенадцать прикончил. Между тем Одиссей хитроумный Каждого супруга, который клинком Диомеда зарублен, 490 За ногу сзаду поймав, выволакивал скоро из ряду, С мыслию той на душе, чтобы фракийские бурные кони Вышли тихо за ним и непроизвольно не дрогнули б сердцем, Прямо идя по убитым, еще не обычные к мертвецам. Но Тидид вконцеконцов до короля приступает, мощный; 495 Реза третьегонадесять сладостной жизни лишил он. Царь тяжко застонал: у него сновидением суровым Ночью стоял над головой Диомед, по совету Афины. Тою иногда Одиссей отвязывал Резовых коней; Вместе уздами связал и из ратного толпища вывел, 500 Луком собственным поражая, бича же блестящего в руку Он завладеть не помыслил с узорной короля колесницы. Свистнул позже Одиссей, подавая символ Диомеду. Тот же стоял и задумывался, что еще неустрашимого изготовить: Взяв ли короля колесницу, с орудием в ней драгоценным, 505 Быстро за дышло завлечь, или перенести, кверху приподнявши, Или еще ему наиболее душ у фракиян исторгнуть? Думы герою сии обращавшему в сердечко, Афина Близко стала и так провещала Тидееву сыну: " Вспомни уже об отшествии, сын благородный Тидея! 510 Время к судам вернуться, да к ним не придешь ты бегущий, Если троянских супругов небожитель злобный пробудит ". Так изрекла, и постигнул он глас богини вещавшей, Быстро вскочил на коня. Одиссей обоих погонял их Луком, и кони летели к судам мореходным ахеян. 515 Тою иногда соглядал не неосторожно и Феб сребролукий. Он усмотрел, что Афина сопутствует сыну Тидея, И, негодуя, в большое армия троян устремился. Там разбудил он фракиян советчика Гиппокоона, Резова родича мужественного; с ложа он спрянул и, бледный, 520 Видя только пространство пустое, где скорые кони стояли, Вкруг на избиение бодром фракиян трепещущих видя, Громко взрыдал и по имени кликал ласкового друга. Крик по троянскому воинству, ужасная встала беспокойство; Быстро сбежались толпы и делам изумлялись страшным, 525 Кои враги сделали и к черным судам возвратились. Те же, когда принеслись, где убит соглядатай троянский, Бурных коней удержал Одиссей, вечным ласковый; Но Тидид, соскочив и кровавые бравши корысти, В руки подал Одиссею и изнова прянул на коней. 530 Тот их стукнул; но кони послушные сами летели К сеням ахейским: туда их несло и желание сердца. Нестор, их топот услышавши первый, вещал меж королями: " Друга ласковые, воинств ахейских главари и владыки! Правду я или неправду, но выскажу, сердечко приказывает мне; 535 Коней, оченьбыстро скачущих, топот мне слух поражает. Если бы сын то Лаэрта и сын дерзновенный Тидея Так нежданно гнали троянских коней звуконогих! Но трепещу я, о други мои, не они ль пострадали, Воины наши храбрейшие; в стане, встревоженном ими! " 540 Не была стариком кончена стиль, как появились герои; С коней на дол соскочили, и сонм аргивян восхищенный Их привечал и руками, и сладкими окрест словами. Первый стал их расспрашивать Нестор, конник геренский: " Как, Одиссей известный, большая известность ахеян, 545 Как вы коней сих добыли? Отважно ли оба просочились В армия троянское? или вам бог даровал их представший? Солнца лучам светозарным они совсем аналогичны! Я всегда обращаюсь с троянами; праздно, надеюсь, Я не стою перед судами, желая и седой уже воин; 550 Но таковых я коней не видал, не приметил поныне! Бог, без сомнения, в навстречу появившийся, вам даровал их: Вас обоих одинаково обожает как Зевс громовержец, Так и Зевесова дочь, светлоокая дева Паллада! " Сыну Нелея отвечал правитель Одиссей многоумный: 555 " Сын известный Нелея, большая известность ахеян! Богу, когда изволит, и наилучших, чем зрите, коней, Верно, просто давать: божества безгранично могущи! Эти ж, старик почетный, снова пришлые в стане троянском Кони фракийцев; у них и короля Диомед наш мощный 560 Смерти кинул, и двенадцать сподвижников, всo именитых! Но тринадцатый нами убит, при судах, соглядатай, Коего высмотреть ночкой большое войско наше Ныне же Гектор послал и остальные сановники Трои ". Так говорящий, за ров обогнал он коней звуконогих, 565 Радостно гордый, массой окруженный радостных данаев. Скоро герои, пришед к Диомедовой куще прекрасной, Коней ремнями мастерски разрезанных узд привязали К конским яслям, где и остальные короля Диомеда Бурные кони стояли, питаяся сладкой пшеницей. 570 Но Лаэртид на корабль доспех Долонов кровавый Взнес, покуда не устроится жертва Палладе богине. Сами же тою иногда, погрузившися в волны морские, Пот и останки смывали на голенях, вые и бедрах; И когда уже всo от ожесточенного пота морскою 575 Влагой очистили тело и сердечко родное освежили, Оба еще омывались в красивоотесанных мойнах. Так омывшись они, умащенные ясным елеем, Сели с товарищами за пир; и из чаши большой Афине, Полными кубками, сладостней меда винцо возливали. ПРИМЕЧАНИЯ: 1. Супруг лепокудрыя Геры Зевс. Назад 2. Аякс стремительный Аякс, сын Оилея. Сын Филея Мегес. Назад 3. Подобный всевышнему Аякс Аякс, сын Теламона. Назад 4.... на мечном острии распростерта или смерть... или избавление... Пословица старых греков: " Будущая судьба колеблется, как на лезвие клинка ". Назад 5.... наиболее 2-ух уже частей ночь сделала... Греки делили ночь на три доли и время определяли по звездам. Назад 6. Так ли ахеян суда, как и доэтого, щекотливо стрегомы... сторожат ли ахейцы суда так же внимательно, с опаской. Назад Гомер. Илиада. Песнь одиннадцатая. Подвиги Агамемнона. ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ. ПОДВИГИ АГАМЕМНОНА. Рано, чуть только Денница Тифона красивого кровать Бросила, свет желаемый неся и вечным и смертным, Зевс Вражду ниспослав к кораблям быстролетным ахеян, Грозную вестницу, знаменье ругани несущую в дланях. 5 Стала Вражда на огромнейший темный корабль Одиссея, Бывший в средине, да клики ее обоюдно услышат В стане дальнем Аякса и в стане короля Ахиллеса, Кои на самых концах с многовеслыми их кораблями Стали, достоверные оба на силу их рук и на смелость. 10 Там возвышаясь, богиня воскликнула массивно и ужасно, Крик обращая к ахейцам; и любому в сердечко вдохнула Бурную силу без устали снова сражаться и биться: Всем во мгновенье битва им кровавая сладостней стала, Чем на судах возвращенье в любезную землю родную. 15 Громко орал и Атрид, препоясаться в брань возбуждая Воев аргивских, и сам покрывался великолепной медью. Прежде только положил на могучие лапти поножи, Пышные, кои серебряной густо смыкались наглезной. После вкруг персей герой надевал именитые латы, 20 Кои когда то Кинирас ему подарил на гостинец: Ибо до Кипра достигла большая молвь, что ахейцы Ратью на землю троянскую плыть кораблями отважились; В оные дни подарил он Атрида, королю угождая. В латах сих 10 полос простиралися ворони темной, 25 Олова белого 20, двенадцать блестящего злата; Сизые змеи по ним воздымалися наверх, до выи, По три с боков их, такие радугам, кои Кронион Зевс заявляет на туче, в чудное знаменье смертным. Меч он набросил на плечо: вокруг по его рукояти 30 Гвозди блистали златые; влагалище мечное окрест Было серебряное и держалось ремнями златыми. Поднял, только покрывающий, бурный собственный щит велелепный, Весь изукрашенный: 10 вокруг его ободов медных, Двадцать вдоль его было сияющих блях оловянных, 35 Белых; в средине ж одна воздымалася темная воронь; Там Горгона свирепообразная щит повершала, Страшно глядящая, окрест которой и Ужас и Бегство. Сребряный был под щитом сим ремень; и по нем протяженный Сизый дракон извивался страшный; головы у дракона. 40 Три, меж собою сплетясь, от одной воздымалися выи. Шлем возложил на голову изукрашенный, четверобляшный, С конскою гривой, и ужасный поверх его гребень качался Крепкие два завладел копия, повершенные медью, Острые, медь от которых далековато, до самого неба, 45 Ярко блистала. И грянули выше Паллада и Гера, Чествуя сына Атрея, короля многозлатой Микены. Каждый тогда из супругов собственному заповедал вознице Коней уладить в ряды и перед рвом их удерживать горячо. Сами же пешие, в медных доспехах, с орудием в дланях, 50 Реяли скорые; шум неумолкный восстал до рассвета. Конных они упредив, перед рвом построились к бою; Конные одаль за ними текли; и переполох злобное Зевс промыслитель в массах их воздвиг, и с высот, из эфира Росу послал, растворенную кровью; зане обрекал он 55 Многие мужественных головы ниспослать в монастырь Аида. Трои сыны ополчались, заняв возвышенность поля, Окрест большого Гектора, Полидамаса богатыря, Окрест Энея, который, как бог, почитался народом, Трех Антенора сынов, Агенора богатыря, Полиба 60 И Акамаса младого, аналогичного обитателю неба. Гектор герой меж первыми щит направлял круговидный. Словно звездочка вредная, то из за туч появляясь, Временем сверкает, порой кроется в темные тучи, Так Приамид, воеводствуя, то меж передних являлся, 65 То меж задних, к схватке строя; под пламенной медью Весь он светился, как молния грома метателя Зевса. Воины так, как жнецы, устрояся друг против друга Жать ячмень иль пшеницу на ниве обеспеченного супруга, В навстречу несутся полосою, ручни на ручни упадают, 70 Так соступившиесь бойцы, друг против друга бросаясь, Бились: ни те, ни остальные о невысоком не мыслили бегстве; С усердием одинаковым головы на сраженье несли и, как волки, В сражению ярились. Вражда веселилась, виновница бедствий, Токмо одна от вечных при ужасной присутствуя сече. 75 Боги остальные от ругани издавна удалились; тихо В ясных собственных воссидели жилищах, где любому всевышнему Дом велелепный воздвигнут, по горным уступам Олимпа. Все же они осуждали гонителя туч Зевса, Трои сынам давать возжелавшего славу победы. 80 Но не слушал им властелин Олимпа; от всех уклоняся, Он одинокий сидел в расстоянии, отрадно гордый, Град созерцая троян, корабли чернооких данаев, Меди блеск, брань, и губящих супругов, и губимых. Долго, как длилося утро и день рос светоносный, 85 Стрелы и тех и остальных поражали, и падали вой. В час же, как муж дровосек затевает обед собственный приготовлять, Сев под горою тенистой, когда уже руки насытил, Лес повергая высочайший, и томность на душу обретает, Чувства ж его обымает алкание сладостной еды, 90 В час сей ахеяне силой собственной порвали фаланги, Крикнувши разом дружина к дружине; вперед Агамемнон Ринулся первый и свергнул владыку супругов Бианора, Свергнул и друга его Оилея, гонителя коней. Он, с колесницы ниспрянувши, противостал Атрейону, 95 И в лоб устремленного острым копьем Агамемнон Грянул, копья не сдержал ни шелом его меднотяжелый: Быстро через медь и через кость пролетело и, в череп ворвавшись, С кровью смесило целый мозг и смирило его в нападенье. Бросил сраженных во прахе властелин супругов Агамемнон, 100 Персями белыми блещущих: он обнажил их доспехи, Сам устремился на Иза и Антифа, уничтожить пылая Двух Приамидов( сторонний один, а крайний легитимный), Бывших в одной колеснице: сторонний правил конями, Антиф же стоя воинствовал смелый; прежде их же, 105 Пасших овец, Ахиллес, изловив при подошвах идейских, Ветвями эластичными пленных связал, но избавил за выкуп. Ныне Атрид их, пространновластительный правитель Агамемнон, Первого в грудь около сосца поразил длиннотенною пикой; Антифа ж в ухо клинком огромил и сразил с колесницы. 110 Спешно с поверженных он совлекал красивые брони, Вспомнивши юношей: доэтого он их перед судами ахеян Видел, как с Иды плененных привел Ахиллес благородный. Словно как лев быстроногий лани деток немощных, Если придет к логовищу, схвативши в страшные зубы, 115 Вдруг сокрушает с костями и молодую жизнь ворует; Мать, как ни вблизи стоит у деток, но посодействовать им не может; Сердце у ней у самой обымает насильственный трепет; Быстрая, прыгает через частый кустарник, через черные рощи, Пот проливая, бегает от неистовства массивного зверька, 120 Так Приамидам никто из троян при смерти суровой Помощи не дал; они перед ахейцами сами бегали. Вслед он Пизандра и горячего в сражениях понял Гипполоха, Братьев, сынов Антимаха, который, приняв от Париса Злато, блистательный дар, на советах постоянно прекословил 125 Всем предлагающим предоставить Елену королю Менелаю. Мужа этого 2-ух сынов изловил Агамемнон мощный, Бывших в одной колеснице и совместно коней укрощавших; Ибо из дланей у них сбежали сверкающие вожжи; Оба смутились они, и на них, как лев, устремился 130 Царь Агамемнон. Они с колесницы к нему возопили: " Даруй нам жизнь, о Атрид! И получишь ты выкуп благородный. Много в дому Антимаха лежит драгоценностей в доме; Много и меди, и злата, и коварных изделий железа. С готовностью выдаст тебе неисчислимый выкуп родитель, 135 Если услышит, что живы мы оба, в плену у данаев ". Так возмутительные оба, короля преклоняли на жалость Ласковой речью; но глас не нежный слух поразил им: " Если вы оба сыны Антимаха, агрессивного супруга, Что на сонме троянам комитет подавал Менелая, 140 В Трою послом приходившего с разумным Лаэртовым сыном, Там прикончить, а назад его не запускать к аргивянам, Се вам благородная мзда за презренную злость отцову! " Рек и могучим ударом Пизандра сразил с колесницы. В грудь он копьем пораженный, ударился тылом о землю. 145 Спрянул с коней Гипполох; и его низложил он на землю, Руки клинком отрубивши и голову с выей отсекши; И, как ступа, им толкнутый, мертвоетело покатился меж толпищ. Бросив сраженных, туда, где посильнее толпились фаланги, Ринулся он, и за ним меднобронные мужи ахейцы. 150 Пешие пеших разят, предающихся бегству неволей, Конные конных( от них заклубилося скопление праха С поля, взвиваясь ногами гремящих копытами коней), Медью друг друга сражают; но мощнейший Атрид частенько Гнал, поражая бегающих и кликом собственных ободряя. 155 Словно как жадный пламя на нерубленый лес атакует, Вихорь вращающийся окрест разносит его, и из корней С треском древа упадают, крушимые огненной бурей, Так под руками богатыря Атрида головы упадали В бег обращенных троян; крутовыйные почтивсе кони 160 С громом по бранным маршрутам колесницы носили порожние, Славных ища их возниц, а они по равнине лежали Бледные, коршунам более милые, чем их супругам. Гектора ж Зевс промыслитель от стрел удалил и от праха, Вне пораженья поставил, и крови, и буйной волнения. 165 Но Агамемнон преследовал, массивно собственных возбуждая. Толпища мимо кургана Дарданского старого Ила Полем, нестройные, мимо смоковницы дикой бегали, Сердцем парящие в град; горячо преследовал с крикои Царь Агамемнон и кровью багрил необорные руки. 170 Но, приближася к дубу и к Скейским воротам, трояне Там удержались и, став, ждали крайних, бегающих. Те же еще по равнине как робкие носились кравы, Если их лев распугает, пришедший в глубокую полночь, Всех; но единственной из них предстоит страшная смерть: 175 Выю он внезапно ей крушит, захвативши в могучие зубы, После и кровь, и горячую внутренность всю поглощает, Так их бегающих преследовал мощнейший Атрид, частенько Мужа крайнего пикой сражая; бегали трояне. Многие ниц и хребтом упадали, сраженные с коней 180 Дланью Атридовой: так спереди он буйствовал пикой. Но когда, одолевая, под град и высшую стену Он приближался, в то время отец и вечных и смертных, Зевс, на превыспреннем холме обильной потоками Иды, С неба нисшедший, воссел; и держал он перуны в деснице; 185 И к посланнице стремительной вещал, златокрылой Ириде: " Шествуй, посланница стремительная, Гектору словечко поведай: Дондеже взирает он, что пастух народа Атрид Агамемнон, Между передних свирепствуя, гробит ряды браноносцев, Пусть от него уклоняется, только остальных ободряя 190 Храбро с мужами злобными ратовать в сражению беспощадной. Но когда копием иль троянской стрелой пораженный, Бросится он в колесницу, пошлю я Гектору прочность: Будет пахнуть он, доколе дойдет к кораблям быстролетным, И закатится солнце, и мраки священные снидут ". 195 Рек; повинуется стремительная, одинаковая вихрям Ирида; С Иды горы устремляется к Трое, священному граду; Там Приамида богатыря, большого Гектора наблюдает, В сонме дружин на конях, в колеснице стоящего ясной; Став перед ним, провещает схожая вихрям Ирида: 200 " Гектор, Приамова ветвь, одинаковый советами Зевсу! Зевс отправляет меня, да тебе изреку его словечко: Дондеже зришь ты, что пастух народа Атрид Агамемнон; Между передних свирепствуя, гробит ряды ратоборцев, Сам от него уклоняйся и только остальных ободряй ты: 205 Храбро с мужами злобными ратовать в сражению беспощадной. Но когда копием иль троянской стрелой пораженный, Бросится он в колесницу, тебе ниспошлет он могучесть: Будешь пахнуть ты, доколе дойдешь к кораблям быстролетным, И закатится солнце, и мраки священные снидут ". 210 Так разговаривая, отлетела схожая вихрям Ирида. Гектор герой с колесницы с орудием прянул на землю; Острые копья колебля, вокруг обходил ополченья, В бой распаляя сердца; и возжег он страшную сечу. Вспять обратились трояне и стали в лицо аргивянам, 215 Аргоса вой с неприятной страны укрепили фаланги. Битва восставлена; стали навстречу; и правитель Агамемнон Ринулся первый: горел и в передних он главным биться. Ныне поведайте, Музы, живущие в сенях Олимпа, Кто Агамемнону противостал на схватка первый 220 Между троян конеборственных или союзников замечательных? Сын Антеноров, герой Ифидамас, большой и мощный, В Фракии холмной вежливый, мамы стад руноносных. Там Антенорова сына Кисеей воспитал с колыбели, Дед известный его, белоногой Феаны родитель. 225 Но когда он достигнуя возраста молодости знатной, Дед, удержавши его, соединял с ним дочь. Новобрачный; Вдруг из чертога он брачного славой ахеян увлекся; В темных 12-ти стремительных судах полетел к Илиону; Но, суда многоместные в граде Перкоте оставив, 230 Пеший с дружиной пошел и вступил в илионские стенки. Он Агамемнону противостал на схватка первый. Чуть соступилися оба, идущие друг против друга, Ринул Атрид и прокинул: орудие мимо промчалось. Но Ифидамас средь запона, ниже сияющей брони, 235 Пику вонзил и на древко налег, уповая на силу. Тщетно герой напрягался пронзить изукрашенный пояс: Первое встретив сребро, как свинец, изогнулося жало. Древко, рукою обхватив, властитель супругов Агамемнон Мощно повлек, гневный, как лев, и из рук сопостата 240 Вырвал; его же по вые клинком поразил и низвергнул. Там, по земле распростершися, сном засыпает он медным Бедный, товарищей защищавший, далековато от преданной супруги Юной, от коей и ласк не приял, но подарками осыпал: Сто ей волов сначала даровал и еще обещал он 245 Тысячу коз и овец из стад у него неисчетных. Ныне ж его Агамемнон во прахе голого оставил И понес меж массами доспех пораженного пышный. Скоро Атрида увидел Коон, известный воитель, Сын Антеноров старейший, и сердца глубочайшая горесть 250 Очи ему помрачила при облике простертого брата. Стал в стороне он с копьем, незаметный герою Атриду; Быстро стукнул и в руку его поразил около локтя: Руку насквозь прокололо копейное колоритное жало, И содрогся от ужаса властелин супругов Агамемнон; 265 Брани ж и боя герой не оставил и так; на Коона Ринулся суровый, колебля копье, возвращенное бурей. Он же тогда Ифидамаса, трогательного брата родного, Пламенно за ногу влек, призывающий мужественных на содействие. Влекшего тело его, под огромным щитом, Агамемнон 260 Сулицей медяножальной стукнул и силы порушил, И на братнем трупе голову с него ссек налетевший. Так Антенора сыны, под руками Атрида богатыря Участь свою совершив, погрузились в монастырь Аида. Он же, мощный, остальные ряды обходил ратоборцев, 265 Их и копьем, и клинком, и большими камнями бьющий, Кровь пока горячую бодрая ранка струила. Но только ранка засохла и темная кровь унялася, Боли невыносимо острые в душу Атрида вступили. Словно как мама при родах раздирают беспощадные стрелы, 270 Острые, кои вонзают Илифии, Герины, дщери, Женам родящим присущие, мук их владычицы горьких, Столько же острые боли вступили в Атридову душу. Он, в колесницу вскоча, повелел собственному браздодержцу Коней к судам устремить мореходным; и сердцем терзаясь, 275 Крик он, вокруг раздающийся, поднял, к ахеям взывая: " Друга, главари и правители опытные мужественных данаев! Вы отражайте сейчас от ахейских судов мореходных Тяжкую битву; а мне не позволил Кронид промыслитель Ратовать цельный сей день с вероломными чадами Трои ". 280 Так сказал, и бичом браздодержец коней пышногривых К черным погнал кораблям, и покорные кони летели; Пену по персям клубя и вокруг осыпаяся прахом, С бранного поля несли удрученного язвой владыку. Гектор, чуть усмотрел уходящего с боя Атрида, 285 Голосом звучным вскричал, возбуждая троян и ликиян: " Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукопашцы дарданцы! Будьте мужами, товарищи, и попробуйтевспомнить бурную смелость! С боя уходит храбрейший, и мне известную славу Зевс отправляет; направьте, трояне, коней звуконогих 290 Прямо на гордых данаев, стяжайте высшую славу! " Так восклицая, возжег он и силу и мужество в каждом. Словно как ловчий проверенный псов белозубых станицу В лов нервирует на льва иль на дикого вепря лесного, Так на аргивских супругов троян сердил крепкодушных 295 Гектор герой, человеков губителю одинаковый Арею; Сам же он, величественно, мечтающий, первый перед ратью идущий, В битву влетел, как высококрутящийся вихорь мощный, Свыше который обрушась, целый понт черноводный тревожит. Кто же был первый и кто был крайний, которых низвергнул 300 Гектор герой, как победу ему даровал Олимпиец? Первый Ассей, и вослед Автоной, и Опид браноносный, Клития ветвь Долоп, Агелай, и мощный Офелтий, Ор и смелый Эзимн, и Гиппоноой, огненный в сражениях: Сих поразил он ахейских главарей знатных, а ратных 305 Множество: какбудто как Зефир на облаки облаки отгоняет, Хладного Нота порывами бурными их поражая; Волны, холмясь, постоянно вертятся, и пена приподнято Брызжет, взрываясь порывами многостороннего ветра, Так постоянно от Гектора падали головы ратных. 310 Гибель была б, совершилось бы тут невозвратное дело, Верно, свалились б в суда отраженные рати ахеян, Если б Тидида на бой не призвал Одиссей проницательный: " Что, Диомед, мы стоим и забыли воинскую доблесть? Шествуй сюда ты и стань около меня: нестерпимый стыд нам, 315 Если у цас корабли захватит священный Гектор! " Сыну Лаэрта в протест заявлял Диомед нестрашимый: " Стану, о друг, я и тут устою; но полезности мало Будет от нашего мужества: Зевс, потрясатель эгида, Больше троянам, чем нам, давать преодоление желает! " 320 Так сказал и Фимбрея сразил с колесницы на землю, В грудь у сосца поразивши копьем; Одиссей же мощный Богу аналогичного сверг Молиона, клеврета царева. В прахе оставили сих, успокоенных ими от ругани; Сами ж, массу проходя, тревожили ее и, как вепри 325 Вдруг на псов, их гонящих, гордые мечутся сами, Так, обратяся, они уничтожали троян, а данаи Радостно все отдыхали от бегства перед Гектором суровым. Тут колесницу они и могучих супругов изловили, Двух сынов перкозийца Мерена, который славнейший 330 Был прорицатель судьбы и сынам не давал позволенья К ругани погибельной в Трою идти; не послушали детки Старца родителя: рок привлекал их к смерти темной. Их обоих Тидейон Диомед, известный копейщик, Душу и жизнь сокрушил и красивые сбруи похитил, 335 Царь Одиссей Гипподама сразил и главаря Гипoроха. Тут в равновесии бой распростер меж народов Кронион, С Иды взиравший на брань, и они поражали друг друга. Мощный Тидид копием уязвил в бедро Агастрофа, Сына Леонова мужественного: коней при нем, чтобы избегнуть, 340 Не было вблизи; так Пеонид омрачился душою. Их возница держал в расстоянии; сам же он пеший Рыскал меж сонмов передних, покуда погубил свою душу. Гектор героев узрел через ряды и на них устремился С кликом безжалостным; за ним и трояи полетели фаланги. 345 Сердцем смутился, увидев его, Диомед благородный И одномоментно воззвал к около стоящему сыну Лаэрта: " Гибель вертится на нас, шлемоблещущий Гектор мощный! Но останемся тут, отразим ее, противуставши! " Рек он и, массивно сотрясши, послал длиннотенную пику. 350 И улучил, без ошибки уметил в голову Приамида, В вершина коневласого шлема; но медь отскочила от меди: К белому телу тронуть шелом возбранил дыроокий, Крепкий, тройной, на охрану герою дарованный Фебом. Гектор далoко отпрянул обратно и, смесившись с толпою, 355 Пал на колено; могучей рукою упираяся в землю, Томньй поникнул; и взгляд ему темная ночь осенила, Но покуда Диомед за копьем, пролетевшим далековато, Шел через ряды первоборные, где оно в землю вонзилось, Гектор с духом собрался и, бросившись снова в колесницу, 360 К дружним массам поскакал и избегнул смерти темной. С пикой преследуя, шумно вскричал Диомед нестрашимый! " Снова ты погибели, о пес, избежал! Над твоей головою Гибель летела, и опять избавлен ты Фебом могучим. Феба обык ты просить, выходя на свистящие стрелы! 365 Но убив тебя, я разделаюсь, встретившись после, Если и мне меж богов небожителей имеется Благодетель! Ныне схожу на остальных и повергну, которых постигну! " Рек и с Пеонова сына доспехи совлечь наклонился. Тою иногда Александр, муж лепокудрой Елены, 370 Скрывшись за столб гробовой на могиле усопшего супруга, Ила, Дарданова сына, почетного в древности старика, Лук наляцал на Тидеева сына, владыку народа; И как тот, наклонясь, обнажал Агастрофа богатыря! Щит от рамен, испещренные латы от персей и тяжелый 375 Шлем от головы, Александр, рукоятие кривизна напрягши, Мечет стрелу, и не безуспешно она из руки излетела: Ранил в десную пяту, и стрела, пробежав через подошву, В землю вонзилась. Парис, торжествующий с веселым хохотом Вдруг из засады подпрянул и, гордый победой, воскликнул: 380 " Ты поражен! и моя не зря стрела полетела! Если б в утробу тебе угодил я и душу исторгнул! Сколько нибудь отдохнули б от бед жители Трои, Коих страшишь ты, как лев гибельный агнцев блеющих! " И ему, не робея, Тидид отвечал благородный: 385 " Подлый стрелец, только кудрями, гордящийся, дев соглядатай! Если б противу меня проверил ты орудий беспрепятственно, Лук не посодействовал бы тебе, ни крылатые нередкие стрелы! Ты, у меня только пяту оцарапавши, столько гордишься; Мне же ничего! как бы дева ударила или малыш! 390 Так тупа стрела ничтожного, слабого супруга! Иначе мчится моя: только агрессивного тела добьется, Острой входит стрелой, и пронзенный лежит бездыханен! И одномоментно вдова его в тоски мучает ланиты, Дети в дому сиротеют, и сам он, кровавящий землю, 395 Тлеет, и вкруг его тела не супруги, а птицы толпятся! " Так он вещал, и, к нему приступив, Одиссей копьеборец Стал спереди; Диомед же, присев, из лапти прободенной Вырвал стрелу, и по телу беспощадная болезнь пробежала. Он, в колесницу вскочив, повелел собственному браздодержцу 400 Коней к судам устремить мореходным: терзалось в нем сердечко. Тут Одиссей копьеборец покинут один; из ахеян С ним никто не остался: всех рассеял их кошмар. Он, вздохнув, заявлял к собственному добропорядочному сердцу: " Горе! что станет со мною? стыд, коль, толпы устрашася, 405 Я убегу; но и горче такого, коль толпою постигнут Буду один я: остальных аргивян громовержец рассыпал. Но отчего мою душу волнуют такие думы? Знаю, что бесчестный один отходит бесчестно из боя! Кто на поединках благороден душой, без сомнения, обязан 410 Храбро торчать, поражают его или он поражает! " Тою порою, как думы сии направлял он на сердечко, Быстро троянцев ряды начали к нему щитоносцев И сомкнулись вокруг, меж себя заключая их смерть. Словно как вепря и скорые псы, и ловцы юные 415 Вдруг обрамляют, а он из дремучего бора значит Грозный, в искривленных челюстях белоснежный собственный клык изощряя; Ловчие вкруг атакуют; стучит он страшно зубами, Гордый зверек; но стоят звероловцы, как он ни грозен, Так на фаворита богов Одиссея вокруг атаковали 420 Мужи троянские; он отбивался, и острою пикой Первого ранил в поверхность плеча Дейопита богатыря; После, Фоона и Эннома друг около друга низринув, Он Херсидама троянца, когда с колесницы тот прядал, В брюхо блестящим дротом, под щитом его выпуклобляшным, 425 Ранил; во прахе простершись, руками, хватает он землю. Сих он оставил и вдогон поразил Гиппасида Харона, Милого брата рождением замечательного Сока богатыря. В содействие ему устремившися, Сок, небожителю одинаковый, Быстро и вблизи стал и к Лаэртову сыну воскликнул: 430 " Царь Одиссей! неистомный в трудах, неоскудный в коварствах! Днесь или ты над 2-мя Гиппасидами будешь кичиться, Свергнув супругов таких и доспех их блестящий похитив, Или, копьем ты моим ниспроверженный, душу погубишь! " Рек он и пикой в размах поразил по щиту Одиссея: 435 Щит светозарный насквозь пробежала могучая пика, Броню, художеством пышную, скоро пронзила и кожу Всю разделяла от ребр Одиссеевых; но запретила Меди Паллада Афина трогать утробы богатыря. И, познав Одиссей, что стрелой не смертельной постигнут, 440 Мало обратно отступил и к Гиппасову сыну воскликнул: " Нет, злополучный, тебя познает беспощадная смерть! Ты воспрепятствовал мне с фригиянами сейчас биться; Я же тебе предсказываю смертоубийство и черную смерть: Здесь и сейчас же моим копием ты поверженный, славу 445 Даруешь мне, и Аиду, конями гордящимусь, душу! " Рек он, и Сок, от него обратившися, в бег устремился; И ему обращенному пику в хребет углубил он Между рамен и насквозь чрез перси большие изгнал. С гулом он грянулся в останки, и вскричал Одиссеи, торжествуя: 450 " Сок, о агрессивный сын укротителя коней Гиппаса! Смертная участь поняла тебя, от нее не избег ты! Ах, злополучный! тебе ни отец, ни почтенная матерь Темных глаз не закроют умершему; хищные птицы Скоро тебя разорвут, поражая густыми крылами! 455 Мне же, умершему, честь воздадут аргивяне герои! " Так восклицающий, Сока могучего бурную пику Вырвал из язвы собственной и щита Одиссей благородный; Вслед за орудием хлынула кровь, и воротила затомилась. Мужи троянские лишь узрели кровь Одиссея, 460 Крикнув друг другу в массе, на одного все устремились. Он же от них отходил и товарищей призывал, восклицая. Трижды вскричал Одиссей, как сумела башка человека; Трижды послышал сей вопль Менелай, копьеборец мощный. Быстро Атрид возгласил к находившемусь вблизи Аяксу: 465 " О Теламонид, Аякс благородный, властитель народа! Крик Одиссей богатыря ко мне добивается призывный, Крику схожий, как какбудто его 1-го угнетают Боем трояне, отрезав от всех на избиение ужасном. Друг, устремимся в массу: отстоять Одиссея нам обязано! 470 Я трепещу, да один меж троянами он не постраждет, Как ни отважен; большая печаль поразила б ахеян! " Рек, и грядет он, сопутствуем супругом, вечному одинаковым. Скоро они Одиссея узрели: толпою прогуливались Окрест богатыря враги, как меж гор безжалостные волки 475 Окрест еленя рогатого, которого муж звероловец Ранил из кривизна стрелой; от него избежал быстроногий, Мчася, доколе вертелись горячая кровь и колена; Но когда его мощь победила стрела роковая, Хищные волки его, меж гор растерзав, пожирают 480 В неясной дубраве, и льва истребителя бес приводит; Волки вокруг рассыпаются: добычу лев пожирает, Так кругом Одиссея, качественного в сражениях, прогуливались Мужи троянские, почтивсе, мощные, он же, бесстрашный, Вкруг обращаясь, копьем отражал фатальную годину. 485 Сын Теламонов приближился, щит, как башню, несущий; Стал перед ним, и трояне рассыпались друг перед ином. За руку бравши его, из толпы заключал благородный Царь Менелай, покуда не стал с колесницей возница. Бурный Аякс, на троян опрокинувшись, ранил Дорикла, 490 Сына Приама стороннего; там же он Пандока свергнул, Свергнул, вокруг атакуя, Лизандра, Пираза, Пиларта. Словно река наводненная в поле незапная хлынет, Бурно упавшая с гор, отягченная. Зевсовым ливнем; Многие дубы иссохшие, почтивсе античные сосны 495 Мчит и, крутящаясь, ил собственный взволнованный в море кидает, Так устремился и всo взбудоражил Теламонид мощный, Коней разя и супругов. Но погибельной смуты не ведал Гектор; на левом конце он горящей ругани сражался, Вдоль по брегу Скамандра пучинного, где наиболе 500 Падали головы ратных, и бранные клики гремели Около Нестора старика и мощного Идоменея. Гектор меж ними вращался мощный и суровое деял: Пикой и буйной ездой сокрушал он фаланги данаев. Но не оставили б поля данайские мужественные рати, 505 Если б герой Александр, муж лепокудрой Елены, Битвы прекратить не заставил Махаона, мужественного супруга, В правое плечо его поразив троежальной стрелою, Все за него испугались пылавшие бранью данаи, Чтобы его, при несчастливой сражению, враги не сразили. 510 Идоменей к известному Нестору первый воскликнул: " Нестор Нелид, о большая известность ахейских народов! Стань в колесницу немедленно; пусть и почетный Махаон Станет с тобой; и гони к кораблям ты коней быстроногих. Опытный доктор драгоценнее почтивсех остальных человеков, 515 Зная вырезывать стрелы и язвы целиться врачевствами ". Рек, и ему не сопротивлялся Нестор, конник геренский; Скоро взошел и стал с колесницей; в нее и Махаон Быстро взошел, доктора прекрасного сын известный. Старец стегнул по коням, и добровольно они полетели 520 К кущам ахейским: туда их несло и желание сердца. Тою иногда Кебрион, Приамидов помощник возница, Рати троянской смятенье увидел и молвил герою: " Гектор! тогда как мы тут подвизаемся меж данаев, Здесь, на конце истребительной ругани, посмотри ты, остальные 525 Наши волнуются рати; смесились и кони и вои. Их Теламонид тревожит Аякс; спрошу ратоводца: Носит на ободе большой он щит. Но туда мы и сами Бурных коней обратим с колесницею; там темпаче Толпища пеших и конных, с страшным свирепством сшибаясь, 530 Режутся меж собою, и вопль их гремит неумолкный! " Так Кебрион произнесши, коней пышногривых стукнул Звонким бичом, и ударам возницы покорные кони Быстро меж ратных линий с колесницею легкой летели, Трупы топча, и щиты, и шеломы: забрызгалась кровью 535 Снизу медяная ось и сверху скоба колесницы, В кои от конских копыт и от ободов бурных хлестали Брызги кровавые, так Приамид поспешал окунуться В сонмы супругов и, нагрянув, прекратить их! Страшную смуту Он меж данаев воздвигнул и изредка с копьем расставался. 540 Он и остальные ряды обходил ратоборцев ахейских, Их и копьем, и клинком, и большими камнями бьющий; Но с Аяксом борьбы избегал, с Теламоновым сыном: Зевс раздражился бы, ежели б он с супругом сильнейшим сразился. Зевс же, властелин превыспренний, ужас ниспослал на Аякса: 545 Стал он смущенный и, щит собственный обратно семикожный забросив, Вспять отходил, меж толпою агрессивных, как зверек, озираясь, Вкруг обращаяся, бесшумно колено коленом сменяя. Словно как гордого льва от загона волов тяжконогих Гонят недовольные псы и смелые мужи селяне; 550 Зверю они не дающие тукаеот стад их своровать, Целую ночь охраняют их, а он, насладиться им скупой, Мечется прямо, но безуспешно ярится: из рук дерзновенных С гулом летят, устремленному в сретенье, нередкие копья, Главни пылающие; их устрашается он и злобный, 555 И со светом Зари удаляется, сердцем грустный, Так Теламонид, грустный душой, негодующий шибко, Вспять отошел: о судах он ахеян беспокоился ужасом. Словно ишак, забредший на ниву, деток одолевает, Медленный; немало их палок на ребрах его сокрушилось; 560 Щиплет он, ходя, высшую пашню, а резвые детки Палками вкруг его колотят, но ничтожна их детская держава; Только тогда, как насытится пашней, с трудом выгоняют, Так Теламонова сына, большого супруга Аякса, Множество гордых троян и союзников их дальноземных, 565 Копьями в щит поражая, с побоища горячо гнали. Он же, герой, времяотвремени вспомянувши бурную силу, К ним обращался лицом и удерживал, суровый, фаланги Конников мужественных троян; времяотвремени обращался он в бегство, Но путь им всем заграждал к кораблям быстролетным; 570 Часто меж 2-ух ополчений буйствовал сын Теламонов, Ставши один: устремленные копья из рук дерзновенных Многие в щит семикожный вонзались, вперед порываясь, Многие, середь пути, не коснувшися белого тела, В землю вонзяся, стояли, наесться жадные телом. 575 Скоро Аякса увидел блистательный сын Эвемона, Вождь Эврипил, удрученного тучей метательных копий; Бросился, стал около него и, сияющий ринувши дротик, Сильного рати главаря Апизаона, Фавзова сына, В печень под сердечко пронзил и на месте сломил ему лапти, 580 Прянул к нему Эврипил, да похитит орудия с персей. Но его, обнажавшего Фавзова сына, увидел Богу схожий Парис Приамид и немедленно прочный Лук на него натянул и крылатой стрелою десное Ранил бедро; сокрушилася трость и бедро отягчила. 585 Вспять он к дружинам собственным отступил, избегающий погибели; Крик меж тем, вокруг раздающийся, поднял к данаям: " Други, главари и правители опытные мужественных данаев! Станьте троянам в лицо, отразите быстрей от Аякса Пагубный день; удручен он стрелами и, размышляю, не может 590 Сам избежать он из сечи погибельной! В навстречу злобным Станьте, товарищи, за Аякса богатыря, за славу данаев! " Так восклицал Эврипил уязвленный, и скоро данаи Вкруг Эвемонида стали, щиты к раменам преклонивши, Копья уставивши; к ним невредимый исшел Теламонид 595 И, к дружинам приближася, стал он лицом на враждей Так браноносцы сражались, аналогично пылающим пламам. Нестора с поприща бранного гнали Нелеевы кони, Пеной покрытые; с ним и Махаона, замечательного супруга. Старца увидев, узнал Пелейон Ахиллес быстроногий. 600 В оное время герой стоял на корме корабельной, Смотря на бранный труд и печальное бегство ахеян; Начал к себе звать он ласкового друга Патрокла, Громко крича с корабля; из под сени, услышав он скоро Вышел, Арею схожий, и было то горя истоком. 605 Первый вещал к Ахиллесу Менетиев сын благородный: " Что, Ахиллес, призываешь меня ты и что повелишь мне? " И, Патроклу ответствуя, рек Ахиллес быстроногий: " О, Менетид благородный, о друг, любезнейший сердцу! Ныне, я размышляю, быстро колена мои аргивяне 610 Придут объять; невыносимая наиболее нищета гнетет их. Но торопись, Менетид, вопроси у Нелеева сына, С боя кого уязвленного старик почетный увозит? Сзади Махаону видится он совсем схожим, Сыну Асклепия; супруга в лицо не успел я увидеть; 615 Мимо меня проскакали оченьбыстро скорые кони ". Так сказал, и Патрокл подчинился любезному другу; Бросился скоро нестись вдоль судов мореходных и кущей. Тою порою достигнули мужи Нелидовой кущи. Оба сошли с колесницы на великодушно питающу землю; 620 Коней приняв, отрешил Эвримедон, стариков служитель, Сами ж они на хитонах их пот прохлаждали жаркий, Став против ветра на береге моря; когда прохладились, В сенницу оба вошли и на креслах покойных воссели. Им Гекамеда кудрявая смесь в питие сочиняла, 625 Дочь Арсиноя, которую он получил в Тенедосе, В день, как Пелид разорил, и которую старцу ахейцы Сами выбрали заслугой: советами всех побеждал он. Прежде сидячим поставила стол Гекамеда красивый, Ярко блестящий, с подножием черным; на нем предложила 630 Медное блюдо со сладостным луком, в прикуску напитка, С медом новеньким и ячной мукою священной; Кубок прекрасный поставила, из дому взятый Нелидом, Окрест гвоздями златыми покрытый; на нем рукояток Было 4 больших, и две голубицы на всякой 635 Будто клевали, златые; и был он внутри двоедонный. Тяжкий сей кубок другой не просто приподнял бы с трапезы, Полный вином; но просто поднимал его старик пилосский. В нем Гекамеда, богиням схожая, им растворила Смесь на вине прамнейском, натерла козьего сыра 640 Теркою медной и ячной присыпала белой мукою. Так уготовя напиток наложенный, глотать приказала. Мужи, когда питием утолили палящую жажду, Между собой разговаривая, наслаждались разговором обоюдной. Вдруг во дверях их стал Патрокл, небожителю одинаковый. 645 Старец, увидев его, устремился с великолепных кресел, За руку дальше ввел и упрашивал присесть меж ними; Но Менетид отрекался и стремительной отвечал речью: " Нет, не година сидеть, не преклонишь, священный старик. Много почтен, но и грозен пославший меня известиться, 650 С боя кого пораженного вез к кораблям ты. Но супруга Сам спрошу, Махаона я вижу, владыку народов. С вестью назад спешу, чтобы ее провозгласить Ахиллесу. Знаешь достаточно и сам ты, священный старик, какой-никакой он Взметчивый муж: и невинного совсем просто обвинит он ". 655 Быстро ему отвечал Нестор, конник геренский: " Что же герой Ахиллес тревожится так о данаях, Медью злобной в бою пораженных? Но знает ли всo он Горе, постигшее войско наше! Храбрейшие мужи В стане лежат, иль в перестрелке, или в сражению пронзенные медью! 660 Ранен стрелою Тидид Диомед, воеватель мощный, Ранен копьем Одиссей известный, Атрид Агамемнон. Вот и этого вождя я из погибельной боя Вывез, пронзенного в плечо стрелой. Но Пелид градоборец, Сильный Пелид об ахейских сынах не радит, не сожалеет! 665 Может быть, ожидает он, доколе суда на брегу Геллеспонта, В сражению ахеян бесплодный, под вражеским пламенем вспыхнут, Сами ж падем мы один около иного? Лишился я, старик, Силы, какая, случалось, бурлила в эластичных сих членах! Если бы молод я стал и могучестью крепок, как доэтого, 670 В годы, когда возгорелася распря меж нас и элеян, Хищников стада; когда Гипирохова массивного сына Я поразил Итимонея, жившего в злачной Элиде, И отбил все возмездие: табун родное оберегая, Он поражен меж передними бурною пикой моею; 675 Пал, и одномоментно рассыпались сельские ратники в ужасе. Мы от элеян добычу богатую с поля погнали: Овчих ватаг 50 и столько же гуртов волевых, Столько же стад и свиных, и бесчисленных козьих, и с ними Конский стадо завладели мы, сто 50 светломастных 680 Всo кобылиц, и при почтивсех красивые были жребята. Всю добычу большую ночкой вогнали мы в град, В Пилос Нелеев; восхитился духом Нелей, мой родитель, Видя, сколь немало достал я, в схватка вышедши, молодой. Вестники подняли клич, с появлением ранней Денницы. 685 Всех призывая, кто долг только имел на Элиде священной, Стекся пилосский люд, и властители мужи добычу Всем делили( эпеяне почтивсем осталися обязаны В дни, как, уже малолюдные, в Пилосе мы злострадали: Нас угнетала постигшая Пилос Гераклова держава 690 В античные годы: заступники града храбрейшие пали. В доме Нелея двенадцать сынов ратоборцев нас было, И остался один я: они до крайнего пали! Сим возгордившися, меднодоопешные мужи эпейцы Нами ругались и почтивсе нам умышляли злодейства). 695 Старец себе и волов и овец большое табун Взял, как возмездие, триста избравши и пастырей с стадом; Долг бо Большой и старик имел на Элиде священной: Славных, в ристанье победных 4 коня с колесницей, Бегом стязаться ходивших, и был специализирован треножник 700 Бега заслугой; но их властитель народа Авгеас Нагло отъял и возницу, о конях грустного, изгнал. Старей, Нелей, оскорбленный словами его и делами, Много выбрал для себя; прочее же дал народу В одинаковый раздел: да никто от него обделен не отыдет. 705 Мы совершали взаимный раздел и по граду Нелея Жертвы всевышним приносили. Враги же на третие утро Силою всей, меднолатные мужи и скорые кони, Разом пришли; ополчилися с ними и два Молиона, Юноши, совсем еще не знакомые с бурною бранью. 710 Есть Фриоесса град, на высочайшем утесе лежащий, Дальний, на бреге Алфея, кончающий Пилос песочный. Град сей враги вокруг обступили, повредить пылая. Но только толпы их прошли подгородное поле, Афина Вестницей нам, от Олимпа нисшедшая, ночкой появилась, 715 Брань возвещая, и в граде пилосцев собрала не робких, Но безгранично пылавших сразиться. Нелей, мой родитель, Мне запретил ополчаться и укрыл от меня колесницу, Мысля, что я еще млад и неопытен в подвигах ратных. Я же и так меж конников наших славой покрылся, 720 Пеший: меня на схватка так устремила Афина. Есть Миниейос река, и падет она в шумное море Близко Арены; Денницы священной мы там ждали, Конные вой, а пешие тою порою стекались. С оного места, со всею мы силой, с орудием в дланях, 725 В полдень пришли совокупно к священному току Алфея. Там, всевластному Зевсу принесши избранные жертвы, Богу Алфею тельца и тельца Посейдону заклали; Но Афине Палладе ярмом не смиренную краву. После воинством цельным масса около толпы вечеряли; 730 И вконцеконцов опочить, но с орудием любой, легли мы Вдоль по брегу Алфея; а гордые духом эпейцы Около града стояли уже и повредить горели. Но стало им доэтого большое дело Арея. Только только светлое солнце взошло над пространной землею, 735 Мы наступили на них, помоляся Афине и Зевсу. И чуть только пилосцы с эпейцами бой завязали, Первый я супруга сразил и похитил коней быстроногих Мулия бойца; зять он Авгеаса был властелина, Дщери старейшей муж, светлокудрой супруги Агамеды, 740 Знавшей все травки лечебные, насколько земля их рожает. Мужа этого, наступавшего, свергнул я пикою медной; Грянулся в останки он, а я, на его колесницу вскочивши, Между передними стал. И надменные мужи эпейцы Друг перед ином побегли, увидев сражейного супруга, 745 Конных главаря, браноносца эпеян, храбрейшего в сражениях. Я на противников убегающих грянул, как темная ураган; Взял 50 колесниц, и от всякой два ратоборца Землю грызли зубами, сраженные пикой моею. Я поразил бы и 2-ух Акторидов, младых Молионов, 750 Если бы их не отец, многомощный земли колебатель, Сам из схватки выручил, покрывши облаком темным. Зевс пилосским мужам даровал и победу и славу; Мы частенько бегающих вдоль поля широкого гнали, Всех истребляя и пышные их собирая доспехи, 755 Коней покуда не пригнали в Вупрасий, обильный пшеницей, Где Оленийский скала и курган, Алезийским зовомый. С оного поля пилосцев обратно направила Паллада. Там от противников я крайнего сверг, и ахейские мужи Вспять из Вупрасия в Пилос погнали коней быстроногих, 760 Все прославляя Кронида в богах, в человеках Нелида. Некогда был я таков, подвизаясь с мужами! Пелид же Служит своею доблестью лишь себе! Неуверен, Сам он жаловаться станет, как войско наше погибнет! Друг Менетид, не тебя ль наставлял благородный Менетий 765 В день, как из Фтии тебя отпускал в ополченье Атрида? Мы с Одиссеем тогда, находяся в Пелеевом доме, Слышали в храниме всo, что вещал он, тебя наставляя. В дом же Палеев, пышно устроенный, мы прибывали, Рать собирая на брань по ахейской земле плодоносной, 770 И отыскали мы тогда Акторида Менетия в доме; Там был и ты, и герой Ахиллес, а Пелей престарелый Тучные ноги вола сожигал молнелюбцу Крониду; Стоя в огради двора, и, держа златоблещущий кубок, Черное оным винцо возливал на священное огонь; 775 Вы от закланного доли готовили. Мы с Одиссеем Стали в воротах; и кинулся к нам Ахиллес удивленный, За руки брал и в чертоги привел и, воссесть повелевши, Нам внеспредложение угощенье, какое гостям должно. И когда насладилися мы изобильной трапезой, 780 Речь я устроил и вас убеждал вытекать с нами; Вы пламенели на брань, а папы наставляли вас разумно. Старец Пелей собственному заповедовал сыну Пелиду Тщиться остальных затмить, частенько гореть отличиться. Но Менетий тебе заповедовал так благородный: 785 Сын мой! Пелид Ахиллес тебя знаменитее родом, Летами ветше ты, у него превосходнее держава; Но руководствуй его позицией, разумным советом; Дружески правь им; постоянно он на благое станет послушен. Так заповедовал старик, а ты забываешь. Хоть сейчас 790 Храброму сыну Пелея решись произносить, не вонмет ли? Как то выяснить? не успеешь ли, с всевышним, твоим убежденьем Тронуть в нем сердечко? шибко постоянно убеждение друга. Если ж какое предсказание душу его устрашает, Если ему от Кронида рассказала что или матерь, 795 Пусть он отпустит тебя и с тобою в схватка вышлет Рать мирмидонскую; может быть, светом ты будешь данаям. Пусть он позволит тебе ополчиться орудием замечательным; Может быть, в ругани тебя за него принимая, трояне Бой прекратят; а данайские бойцы в поле отдохнут, 800 Боем уже изнуренные; отдых в схватках краток. Вы, ополчение свежее, рать, истомленную битвой, Быстро к стенкам отразите от наших судов и от кущей ". Так заявлял он и сердечко Патроклово в персях подвигнул. Он устремляется вдоль кораблей к Эакиду герою; 805 Но, когда к кораблям Одиссея, аналогичного всевышнему, Он приближался бегущий, где площадь и суд был всенародный, И вокруг алтари божествам их воздвигнуты были, Там Эврипил, уязвленный в битве, с ним встретился, Доблестный сын Эвемона, с стрелою, в бедре углубленной. 810 Шел он, хромая, с побоища, пот у богатыря ручьями Лился прохладный с рамен и с головы, а из царапины тяжелой Брызгала темная кровь; но дух оставался в нем жестким. Видя ею, ощутил жалость Патрокл благородный И, сострадая, воскликнул, крылатые речи вещая: 815 " Ах, злополучные мужи, главари и владыки ахеян! Так вы обязаны, далековато от товарищей, от родины любезной, Плотию вашею белою псов кормить илионских? Но поведай, герой, ввести мне, о Зевсов любимец, Рати стоят ли еще против Гектора, дивного в бранях? 820 Или уже упадают, его укрощенные медью? " Быстро ему Эврипил Эвемонид отвечал разумный: " Нет, благородный Патрокл, освобождения нет нималейшего Ратям ахейским! в суда они темные кинутся быстро! Все, какие в воинстве были храбрейшие мужи, 825 В стане лежат пораженные или пронзенные в ругани Медью троян, а могущество гордых вырастает частенько; Но спаси ты меня, проводи на корабль мой темный; Вырежь стрелу из ноги мне, омой с него теплой водою Черную кровь и лечебными язву осыпь врачевствами, 830 Здравыми; их ты, вещают, узнал от Пелеева сына, Коего Хирон изучал, справедливейший всех из кентавров. Рати ахейской врачи, Подалирий и разумный Махаон, Сей, как я размышляю, в кущах, подобною страждущий язвой, Сам беспомощный лежит, во докторе нуждаясь искусном; 835 Тот же стоит еще в поле, наталкиваясь свирепство Арея ". Снова ему отвечал Менетиев сын благородный: " Чем еще закончится дело? и что, Эвемонид, предпримем? В стан я спешу, чтоб всo провозгласить Ахиллесу герою, Что мне велел Нестор, блюститель неусыпный ахеян. 840 Но тебя я в страдании тут, Эврипил, не оставлю ". Рек, и, под грудь подхвативши, повел он владыку народов К сени; служитель, узрев их, тельчие кожи раскинул. Там распростерши богатыря, ножом он из лядвеи жало Вырезал горькой пернатой, омыл с нее теплой водою 845 Черную кровь и руками истертым корнем присыпал Горьким, врачующим боли, который ему совсем Боль утоляет; и кровь унялася, и рана иссохла. Гомер. Илиада. Песнь двенадцатая. Битва за стену. ПЕСНЬ ДВЕНАДЦАТАЯ БИТВА ЗА СТЕНУ Так под высокою сенью Менетиев сына благородный Рану главаря лечил Эврипила; но бой пылала: Бились данаи с троянами всею их ратью; и более Быть защитой данаям не мог уж ни ров, ни твердыня 5 Крепкая, та, что воздвигли судам на охрану и окрест Рвом обвели: не почтили они гекатомбой вечных, Их не молили, да в стане суда и добычи народа Зданье блюдет. Не до воле вечных воздвигнуто было Здание то, и не продолжительно оно на земле уцелело: 10 Гектор доколе дышал, и Пелид бездельничал яростный, И доколе нерушенным град возвышался Приамов, Гордое зданье данаев, стенка невредимой стояла, Но когда как троянские в ругани погибли герои, Так и аргивские почтивсе пали, остальные спаслися, 15 И когда, Илион на десятое лето разрушив, В темных судах аргивяне отплыли к родине любезной, В оное время комитет Посейдаон и Феб создали Стену повредить, могущество рек на нее устремивши Всех, что с Идейских гор изливаются в бурное море: 20 Реза, Кареза, Гептапора, скорого Родия волны Эзипа, воды Граника, священные волны Скамандра И Симоиса, где столько щитов и великолепных шлемов Пало во останки и легли полубоги, могучие мужи: Устья их всех Аполлон направил воедино и бег их 25 Девять дней устремлял на твердыню; а Зевс беспрерывный Дождь проливал, да быстрее твердыни потонет в бездне. Сам земледержец с трезубцем в руках перед буйной водою Грозный прогуливался, и всo до основ рассыпал по разливу, Бревна и камешки, какие с трудом аргивяне сложили; 30 Всo он с землею сровнял до быстрых волн Геллеспонта; Самый же сберегал Большой, разрушив гигантскую стену, Вновь засыпал песками и снова направил он все реки В ложа, где доэтого лились их отлично струящиесь воды. Так и Посейдаон, и Феб Аполлон положили в будущем 35 Вместе совершить. Между тем загоралася шумная бой Вкруг под ахейской стеной; загремели большие брусья В вышках громимых. Ахейцы, бичом укрощенные Зевса, Все при собственных кораблях, заключенные в стане, держались, Гектора силы боясь, разносителя буйного бегства. 40 Он же, герой, как и доэтого, воинствовал, буре схожий, Словно когда окруженный, меж псов и супругов звероловцев, Вепрь иди лев обращается стремительный, глазами сверкая; Ловчие, друг около друга, сомкнувшися жесткой стеною, Зверю противостоят и тучами острые копья 45 Мечут из рук; но не неуверенно его благородное сердечко: Он не дрожит, не бегает и бесстрашием сам себя гробит: Часто вокруг обращается, ловчих ряды испытуя; И куда он ни кинется, ловчих ряды отходят: Так, перед толпою летающей, Гектор герой обращался, 50 Ров перейти доказывая дружины. Но наиболее кони, Бурные кони, не смели; вздымались и храпали ужасно, Стоя над самою кручею; ров страшил их глубочайший, Ров, к перескоку не узкий, одинаково к переходу не простой: Вдоль его скатов стремнины отрезные круто стояли 55 С той и иной стороны; на поверхности острые колья Рядом по нем возвышались, большие нередкие, сваи, Кои ахеяне вбили от гордых противников защитой. В ров сей чуть ли конь с легкокатной собственной колесницей Мог бы опуститься; но пешие рвалися, им не удастся ль. 60 Полидамас вконцеконцов к дерзновенному Гектору вскрикнул: " Гектор и вы, воеводы троян и союзников наших! Мысль безрассудная отгонять чрез ров с колесницами коней. Он к переходу никак не удобен: по нем постоянно Острые колья стоят, а за ними твердыня данаев. 65 Нам ни спускаться в окоп сей, ни в оном биться не обязано, Конным воинам: теснина там страшная, всех переколют. Ежели действительно в бешенстве собственном громовержец ахеян Хочет вконец истребить, а троянских сынов устраняет, Я бы хотел, чтобы над ними немедленно то совершилось, 70 Чтоб изгибли бесславно, вдалеке от Эллады, ахейцы! Если ж они обратятся, и смелый отбой от судов их Сами начнут, и нас перевернут на ров сей глубочайший, После, я крепко убежден, и с вестию некоторому станет В Трою придти от ахеян, в отбой на троян сосредоточена " 75 Слушайте ж, други, меня и советам моим покоритесь: Коней оставим, и пусть перед окопом возницы их держат; Сами же пешие, в медных доспехах, с орудием в дланях, Силою всею сходим мы за Гектором; рати ахеян Нас не удержат, когда им угрожает роковая смерть ". 80 Так заявлял он; и Гектор, склонясь на комитет непорочный, Быстро с собственной колесницы с доспехами прянул на землю Тут и остальные главари закончили на конях съезжаться; Все за священным Гектором спрянули скоро на землю. Каждый тогда собственному покарал воевода вознице 85 Коней выстроить в ряды и у рва удерживать их готовых, Сами ж они, разделяся, массами густыми свернувшись, На 5 громад устрояся, двинулись совместно б главарями. Гектор и Полидамас предводили громадою первой, Множеством, храбростью ужасной, и наиболее иных пылавшей 90 Стену быстрее проломить и поблизости перед судами биться. С ними и третий шел Кебрион, а иного около коней, В сонме возниц, Кебриона слабейшего, Гектор оставил. Храбрый Парис, Алкафой и Агенор других предводили; Третьих водили предсказатель Гелен, Деифоб известный, 95 Два Приамова сына и третий Азии бесстрашный, Азий Гиртакид, который на конях больших и бурных В Трою принесся из далекой Арисбы, от вод Селлейса. Сонмом четвертым начальствовал сын благородный Анхизов, Славный Эней, и при нем Акамас и Архелох, трояне, 100 Оба сыны Антенора, качественные в сражениях разных, Но Сарпедон предводил ополченье союзников замечательных, Главка к себе приобщив и бесстрашного Астеропея: Их обоих уважал он далековато храбрейшими почтивсех После себя предводителей, сам же всех превосходил он. 105 Так изготовясь они и сомкнувшися прочно щитами, С огненным духом отправь на данаев; не имеютвсешансы, желали, Противостать, но в суда мореходные кинутся к бегству. Все тогда, как трояне, так и союзники Трои, Полидамаса главаря покорились совету благому. 110 Азий один не желал, вожак народов Гиртакид, Коней бросить, у рва со собственным возницею мужественным: Азий на бурных конях направлялся к судам мореходным, Муж безрассудный! Ему не избегнуть от сурового рока; Нет, колесницей и конями он величаяся, гордый, 115 Вспять от ахейских судов не воротится к Трое холмистой: Прежде его дерзновенного участь злая поняла Медным копьем Девкалиона, замечательного Идоменея. Мчался он налево к судам мореходным, туда, где ахейцы С бранного поля бегали на легких собственных колесницах; 120 Правил туда он собственных быстроскачущих коней; и в вышке Там не отыскал ни отворенных ворот, ни больших запоров: Их растворенными вой держали, да любой помощник, С бранного поля бегущий, укроется в стан корабельный. Прямо прыгал он, приподнято мечтающий; с ним и остальные 125 С кликом страшным летели: ахейцы, они уповали, Не устоят, в корабли мореходные кинутся к бегству. Но малоумные! В вышке их встретили двое бесстрашных, Сильные духом сыны копьеборцев могучих лапифов: Первый герой Полипет, безбоязненный сын Пирифоя; 130 Воин 2-ой Леонтей, душегубцу Арею схожий. Оба они перед высоковздымавшеюсь башней стояли: Словно на холмах лесистых высоковершинные дубы, Кои и ветр и дождик, развдень наталкиваясь, выносят, Толстыми в землю корнями широкоразмoтными вросши, 135 Так и они, на могучесть рук и, на смелость веря, Мчавшегось Азия буйного ожидали, непреклонно стоя. Тою иногда, как враги прями к твердыне ахейской, Вверх подымая щиты, подходили с воинственным кликом Вкруг властителя Азия, вкруг Иямена, Ореста, 140 Азия сына Адамаса, Фоона и Эномая, Тою порою лапифы еще меднобронных данаев, Стоя внутри при воротах, суда боронить волновали. Но только узрели, что прямо уже устремилась на стену Сила троян, и ахеяне подняли вопль и тревогу, 145 Вылетев оба они, перед воротами начали битву, Вепрям такие одичавшим, какие в горной дубраве Ловчих и псов атака шумное дерзко встречают, В стороны скоро бросаясь, ломают вокруг их кустарник, Режут при корнях деревья, звук от клыков их страшный 150 Вкруг раздается, доколе копье не исторгает их жизни, Так у лапифов стучали сверкающие брони на персях, Окрест врагами разимые: горячо боролись лапифы, Видя товарищей над собой и на силы свои надеясь. Те же большие камешки с высоковздымавшейся вышки, 155 Сами себя и суда их у моря и стан оберегая, Быстро метали; как снег ослепительный падает наземь, Если ветр быстрый, мрачные тучи колебля, Частый его проливает на многоплодящую землю, Так и у них, у стрельцов, как данайских, одинаково и троянских 160 Стрелы лилися из рук; под ударами камней больших Глухо гудели шеломы и круги щитов меднобляшных. Громко воскликнул и в ноги с досады стукнул руками Азий Гиртакид, и, ропчущий на небо, так заявлял он: " Зевс Олимпийский, и ты уже сделался очевидный лжелюбец! 165 Я и помыслить не мог, чтобы еще аргивяне герои Вынесли мужество наше и рук необорную силу! Но как пчелы они иль как пестрые, верткие осы, Гнезда свои положив при утесистой пыльной дороге, Дома ущельного кинуть никоимобразом не желают и, дождавшись 170 Хищных селян, за деток перед зданием бьются злобно Так и они не желают от ворот, несмотря, что двое, С места податься, покуда не осилят иль сами не лягут ". Так вопиял он; но крикам его не слушал громовержoц: Гектора славой украсить заботилось сердечко Кронида. 175 Рати остальные перед башней другою билися битвой. Трудно мне оное всo, как вечному всевышнему, рассказать! Вдоль перед всею твердынею бой зажегся страшный Каменный: духом печальные, рати ахеян по нищете Бились, суда бороня; омрачились печалью и. боги, 180 Все ополчений ахейских поборники в ругани троянской. Стали сложася лапифы на ужасную брань и смертоубийство Пламенный сын Пирифоев, герой Полипет копьеносный, Дамаса острым копьем поразил через шелом меднощечный: Шлемная медь не сдержала удара; насквозь пролетела 185 Медь узощренная, кость проломила и, в череп ворвавшись, С кровью смесила целый мозг и смирила его в нападенье, Он вконцеконцов у Пилона и Ормена души исторгнул. Отрасль Арея, лапиф Леонтей, Антимахова сына Там же низверг, Гиппомаха, уметив у запона пикой. 190 После герой, из влагалища меч собственный исторгнувши острый И через массу устремившися, главного там Антифата Изблизи грянул клинком, и об дол он ударился тылом. Там вконцеконцов он Иямена, Менона, воя Ореста, Всех, 1-го за иным, положил на кровавую землю. 195 Но меж тем, как они совлекли сверкающие брони, С Полидамасом и Гектором юношей полк приближался, Множеством, храбростью ужасный и наиболее иных пылавший Стену ахеян проломить и огнем истребить корабли их. Но, приближась ко рву, в нерешимости мужественные стали: 200 Ров перейти им пылавшим, явилася вещая птаха, Свыше парящий орел, рассекающий войско слева, Мчащий в когтях обагренного кровью большого змея: Жив еще был он, крутился и ругани еще не оставил; Взвившись обратно, собственного похитителя возле выи 205 В грудь уязвил; и, растерзанный болью, на землю добычу, Змея, отбросил орел, обронил среди ополченья; Сам же, крикнувши звучно, понесся по веянью ветра. Трои сыны испугались, увидевши пестрого змея, В прахе меж ними лежащего, суровое знаменье Зевса. 210 Полидамас произносить дерзновенному Гектору начал: " Гектор, постоянно ты меня порицаешь, когда на советах Я произношу верное: ибо никто и не обязан, Быв мещанин, произносить против правды, как на советах, Так и в ругани, одно умножая твое властелинство. 215 Снова, но, скажу я вам, что уважаю полезным: Дальше не обязано идти и с данаями в стане биться. Так, уповаю я, сбудется, нежели буквально троянам, Ров перейти пламенеющим, в знаменье птаха появилась, Свыше парящий орел, рассекающий войско слева, 220 Мчащий покрытого кровью большого змея живого; Но его упустил он, гнезда собственного не добился И не успел, вор, изменить его детям в добычу, Так то и мы, желая и ворота и стену данаев Силой великою сломим, желая и уступят данаи, 225 Но от судов не в устройстве мы тем же методом возвратимся; Многих оставим троян; ратоборцы ахейские почтивсех Медью сразят, за суда мореходные смело сражаясь. Так и пророк изъяснил бы, который в душе просвещенной Ведает знамений значение, и ему бы люд подчинился ". 230 Грозно посмотрев на него, отвечал шлемоблещущий Гектор: " Полидамас, для меня досадны такие речи! Мог ты комитет и иной нам, более нужный, примыслить! Если же сей, что произнес, сказал ты от чистого сердца, Разум твой, без сомненья, похитили возмущенные боги: 235 Ты мне велишь, чтобы высокогремящего Зевса запамятовал я Волю, что сам знаменал он и мне свершить обрекался? Ты не обетам богов, а щиряющим в атмосфере птицам Верить велишь? Презираю я птиц и о том не забочусь Вправо ли птицы бегут, к востоку Денницы и солнца, 240 Или влево пернатые к мрачному западу мчатся. Верить обязаны мы одному, Зевса большого воле, Зевса, который и смертных и нескончаемых богов властитель! Знаменье наилучшее всех за родина смело биться! Что ты страшишься борьбы и угроз ратного боя? 245 Ежели Трои сыны при ахейских судах мореходных Все мы падем умерщвленные, ты помереть не страшися! Ты не имеешь, духа ни повстречать неприятеля, ни сразиться! Если, но, ты кинешь схватка или иного, Речью твоей обольстивши, отклонишь от ратного дела, 250 Вмиг под моим ты копьем распрострешься и душу испустишь! " Так сказал и пошел он вперед; понеслись и дружины С кликом страшным; перед ними Кронид, веселящийся громом, Свыше, от гор Идoйских, воздвигул свирепую бурю, Мрачный останки на суда заклубившую; он у данаев 255 Дух унижал, возвышая троянам и Гектору славу. Тут, на знаменье господа и силу свою положася, Начали Трои сыны рушить ахейскую стену. С башен срывали зубцы, сокрушали грудные отобрала И ломами шатали у вала торчащие сваи, 260 Кои установлены в землю опорами первыми башен. Их вырывали они и уже уповали, что стену Скоро пробьют; но ахейцы еще не сходили с их места. Плотно щитами они оградивши грудные отобрала, Камнями, копьями колотили противников, подступавших под стену. 265 Оба Аякса, тогда правившие боем на вышках, Быстро прогуливались вокруг, придавая ахеянам духа: Ласковой речью одних, а остальных волновали грозной Если которых встречали оставивших битву с врагами: " Други ахейцы, и тот, кто предшествующий, и тот, кто середний, 270 Так и крайний из бойцов, ибо не все равносильны Мужи в схватках, сейчас для всех нас труд уготовлен! Это вы зрите сами! О други, никто да не думает Вспять со стенки обходиться, грозящего кликов страшася. Нет, выходите вперед и на бой поощряйте друг друга! 275 Даст, быть может, и нам олимпийский блйстатель Кронион, Жесточь сию отразивши, гнать к граду агрессивных! " Речью таковой спереди волновали Аяксы ахеян. Словно как снег, устремившися, хлопьями сыплется частый, В зимнюю пору, когда громовержец Кронион восходит 285 С неба снежить человекам, являя могущества стрелы: Ветры все успокоивши, сыплет он снег беспрерывный, Гор высочайших головы и утесов верхи покрывая, И цветущие степи, и тучные пахарей нивы; Сыплется снег на брега и на пристани моря седого; Волны его, набежав, поглощают; но всo прочее Он покрывает, коль выше обрушится Зевсова метель, Так от воинства к воинству нередкие камешки летали, Те на троян атаковавших, а те от троян на ахеян, Быстро метавших; вокруг над твердынею звук раздавался. 290 Но не успели б еще и трояне, и Гектор мощный В вышке проломить затворенных ворот и больших запоров, Если б на силу ахейскую силы собственной Сарпедона Сам Эгиох не подвигнул, как льва на волов круторогих. Быстро герой перед грудью уставил собственный щит круговидный, 295 Медный, выразительный, пышноблестящий, который живописец, Медник качественный, ковал, на поверхности ж тельчие кожи Прутьями золота нередко проплел по краям его кружка: Щит сей неся перед грудью и два копия потрясая, Он устремился, как лев горожитель, алкающий продолжительно 300 Мяса и крови, который, душою отважной стремимый, Хочет, на смерть овец, в их загон огражденный вломиться; И желая перед оградою пастырей сельских обретает, С здоровыми псами и с копьями табун родное стерегущих, Он, не изведавши доэтого, не думает нестись от ограды; 305 Прянув во двор, ворует овцу или сам под ударом Падает первый, копьем прободенный из ладони могучей, Так устремляла воротила Сарпедона, аналогичного всевышнему, На стену прямо встречать и повредить отобрала грудные; Быстро он к Главку вещал, Гипполохову храброму сыну; 310 " Сын Гипполохов! за что перед всеми нас различают Местом знатным, и брашном, и целый на пиршествах чашей В королевстве ликийском и глядят на нас, как на обитателей неба? И за что мы обладаем при Ксанфе уделом большим, Лучшей землей, виноград и пшеницу изобильно плодящей? 315 Нам, предводителям, меж передних героев ликийских Должно торчать и в сраженье пылающем главным биться. Пусть на единственный про вас крепкобронный ликиянин скажет: Нет, не бесславные нами и королевством ликийским прострастранным Правят короли: они насыщаются пищею тучной, 320 Вина тонкие, сладкие пьют, но зато их и держава Дивная: в сражениях они перед ликийцами первые борются! Друг благородный! когда бы сейчас, отказавшись от ругани, Были с тобой совсем нестареющи мы и вечны, Я бы и сам не летел спереди перед воинством биться, 325 Я и тебя бы не влек на угрозы замечательного боя; Но и сейчас, как постоянно, иеисчетные случаи погибели Нас обрамляют, и смертному их ни минуть, ни избегнуть. Вместе вперед! иль на славу кому, иль за славою сами! " Так заявлял Сарпедон; не сопротивлялся Главк, не отрекся. 330 Ринулись оба вперед перед великою ратью ликийской. Их устремленных узрев, Петеид Менесфей испугался: К вышке его разрушеньем грозящая держава стремилась. С вышки вокруг он смотрел, не узрит ли кого из ахейских Мощных главарей, да поможет беду отобразить от дружины. 335 Скоро Аяксов узрел обоих, ненасытимых бранью, Близко сражавшихся, с ними и Тевкра, который нетакдавно Вышел из сени; но не было метода вопль им услышать. Шумно там было избиение там до небес раздавался Гром от разимых щитов, от косматых шеломов и створов 340 Башенных ворот: обступили их все, и перед ними толпою Стоя, трояне пыталися, силой разбивши, вломиться. Вестника главарь Менесфей отправляет к Аяксам Фоота: " Шествуй, почетный Фоот, и зови на охрану Аякса. Лучше зови обоих, несоизмеримо полезнее тут им 345 Быть обоим: разразится тут быстро страшная смерть! Мчатся сюда воеводы ликийские, кои и доэтого Бурей постоянно налетали на ужасное поприще ругани! Если же там на ахеян воздвигнута грозная жесточь, Пусть хоть один поспешает Аякс, Теламонид Большой; 350 С ним да предстанет и Тевкр благородный, стрелец известный ". Так сказал; подчинился его повелениям предвестник И пустился нестись по стене меднобронных данаев. Стал перед Аяксами предвестник пришедший и так заявлял им: " Храбрые мужи Аяксы, главари меднобронных данаев, 355 Просит Петея почетного сын, Менесфей благородный, В содействие придти; разделите хоть некотороеколичество труд с ним ожесточенный. Но придите вы оба; полезнее там, воеводы, Храбрым вам быть: разразится там быстро страшная смерть! Мчатся туда воеводы ликийские, кои и доэтого 360 Бурей постоянно налетали на ужасное поприще ругани! Если же тут на ахеян воздвигнута грозная жесточь, Пусть хоть один поспешает Аякс, Теламонид Большой; С ним да предстанет и Тевкр благородный, стрелец известный ". Так заявлял, и добровольно склонился Аякс Теламонид. 365 Он к Оилиду Аяксу измолвил крылатое словечко: " Сын Оилеев Аякс и ты, Ликомед нестрашимый! Стойте вы тут и люд поощряйте смело биться. Я же туда поспешаю и там на схватка стану; К вам возвращуся немедленно, лишь только им помогу я ". 370 Так говорящий собственным, отошел Теламонид мощный. С ним устремился и Тевкр, Теламонидов брат одноотчий, И за Тевкром Пандион, несущий лук его прочный. К вышке Петеева сына, идя внутрь стенки, воеводы Скоро пришли я уже утесненных врагами, застигли. 375 К самым забралам стенки подымались, как мрачная ураган, Мужи храбрейшие, воинств ликийских главари и владыки; Сблизились в битву, враг с врагом, с яростным кликом. Первый сразился Аякс Теламодид, и первый сразил он Друга короля Сарпедона, высочайшего духом Эпикла: 380 Мармором острым его поразил он, какой-никакой на твердыне Больший покоился у отобрал высочайших? его не просто бы Поднял руками обеими муж и летами цветущий, Нам нынешний, но он приподнято его поднял и ринул: Вдруг раздавил им и пластичный шлем, и на черепе останки 385 Все раздробил у Эпикла; и он, водолазу схожий, Ринулся с вышки высочайшей, и дух его останки оставил. Тевкр Гипполохова сына, богатыря ликийского Главка, Сверху стенки, на нее подымавшегось, ранил пернатой В мышцу, где видел нагою, и битву заставил бросить. 390 Он со стенки соскочил, притаяся, да кто ив ахеян Язвы его не узрит и над ним не ругается, гордый. Грусть обняла Сарпедона, когда отходящего друга Главка приметил; но он не оставил кровавого боя: Он в Фесторида Алкмаона, прянувши, острую пику 395 Быстро вонзил и исторг; и, за пикой повлекшися, пал он На землю ниц, и взгремела на нем распещренная панцирь. Но Сарпедон, за зубец ухвативши рукой дебелой, Мощно повлек, и оторванный рухнулся целый он на землю; Сверху стенка обнажилась, и почтивсем открылась тропа. 400 Тевкр и Аякс разрушителя встретили совместно: стрелою Первый уметал ремень его ясный, на персях держащий Щит в человеческий рост; но Зевс от ласкового сына Смерть отразил, не судивши ему перед судами пропасть. Мощный Аякс, налетев, поразил по щиту, и, пробившись, 405 Пика насквозь оттолкнула неприятеля, распыхавшегось сердцем. Он от твердыни подался обратно, но совершенно не оставил Места сраженья и в сердечко веры, что славы добудет. Вспять обратясь, восклицал он ликиянам богоподобным: " Мужи ликийские! что забываете бурную смелость? 410 Мне одному нереально, хоть был бы еще я мощнейший, Стену повредить и к скорым судам проложить вам путь! Разом со мною, ликийцы! удачнее труд совместный! " Так восклицал, и они, устыдившися королевских упреков, Крепче сомкнулись, смелей налегли за советником мужественным. 415 Рати ахеян с иной стороны усиливали фаланги Внутрь их стенки. Предстоял их мужеству заслуга Большой: Тут, как ликийцы храбрейшие всo не могли у ахеян Крепкой стенки протаранить и раскрыть к кораблям их путь, Так и ахеян сыны не могли атаковавших, ликиян 420 Прочь от стенки отобразить, с тех пор как они подступили. Но как два человека, соседы, за межи раздорят, Оба с саженью в руках на смежном заслуживающие поле, Узким местом разделяемые, громко за сходство спорят, Так и воинов только отобрала разделяли; через них атакуя, 425 Мужи одни у остальных разбивали вкруг персей их кожи Пышных кругами щитов и крылатых щитков легкометных. Многие тут из сражавшихся острою медью постыдно Были постигнуты в тыл, у которых хребет обнажался В бегстве из боя, и почтивсе мужественные в грудь, через щиты их. 430 Башни, грудные отобрала вокруг человечной кровью Были обрызганы с всякой страны, от троян и ахеян. Но ничего не могло устрашить ахеян; держались Ровно они, как весы у супруги, рукодельницы правдивой, Если, держа коромысло и чаши заботно равняя, 435 Весит волну, чтобы детям промыслить хоть скудную плату, Так равновесно стояла и брань и схватка воинств Долго, доколе Кронид не украсил высокою славой Гектора: Гектор ворвался в твердыню ахейскую первый. Голосом, слух поражающим, он восклицал ко троянам: 440 " Конники Трои, вперед, разорвите ахейскую стену И на их корабли пожирающий пламень бросайте! " Так волновал их герой, и услышали все его глас; Прямо к стене понеслися толпою и начали скоро Вверх подыматься к зубцам, уставляючи острые копья. 445 Гектор же нес им оккупированный гранит, который у вышки Близко вздымался, просторный вниз, завостренный наверх, Глыба, которой и два, из народа сильнейшие, супруга С дола на воз не просто бы могли поднять рычагами, Ныне живущие; он же просто и один потрясал им: 450 Легкою тягость ему создал хитроумный Кронион. Словно как пастух, одною рукой стадо захвативши, Быстро несет: для нее хладнокровно слабенькое угнетение, Так Приамид завладел и оченьбыстро нес на ворота Камень большой. Ворота те были сплоченные прочно 455 Створы двойные, высочайшие: два извнутри их запора Встречные туго держали, одним замыкаяся болтом. Стал он у самых ворот и, чтобы не был удар маломочен, Ноги расширил и, шибко напрягшися, грянул в средину; Сбил подворотные оба крюка, и во внутренность гранит 460 Рухнулся тяжелый. Взгремели ворота; ни засов большой Их не сдержал: и сюда и туда раскололися створы, Камнем разбитые ужасным; и устремился Гектор Большой. Грозен лицом, как бурная ночь; и блистал он страшно Медью, которой одеян был целый и в руках потрясал он 465 Два копия; не сдержал бы богатыря никто, несчитая господа, В миг, как в ворота влетел он: огнем его очи горели. Там он троянам велел, к толпищу их обратяся, На стену скоро взлезать, и ему покорились трояне: Ринулись все, и немедленно те подымались на стену, 470 Те наводняли ворота. Кругом побежали ахейцы К черным собственным кораблям; и вокруг поднялася беспокойство. Гомер. Илиада. Песнь тринадцтая. Битва при караблях. ПЕСНЬ ТРИНАДЦАТАЯ. БИТВА ПРИ КОРАБЛЯХ Зевс и троян и Гектора к стану ахеян приблизив, Их перед судами оставил, беды и труды военные Несть постоянно; а сам отвратил светозарные очи Вдаль, созерцающий землю фракиян, наездников конных, 5 Мизян, воинов рукопашных, и дивных супругов гиппомолгов, Бедных, питавшихся лишь млеком, справедливейших смертных. Более он на Трою глаз не склонял светозарных; Ибо не чаял уже, чтоб кто из богов олимпийских Вышел еще поборать за троянских сынов иль ахейских. 10 Но соглядал не зря и бог Посидаон Большой; Сам он сидел, созерцая войну и кровавую битву С горных вершин, с высокой стремнины лесистого Сама В Фракии горной: оттоле большая встречалась Ида, Виделась Троя Приама и стан корабельный ахеян. 15 Там он, из моря исшедший, сидел, сострадал об ахейцах, Силой троян укрощенных, и ужасно роптал на Зевеса. Вдруг, негодуя, восстал и с утесной горы устремился, Быстро шествуя вперед; задрожали дубравы и горы Вкруг под стопами священными в бешенстве идущего господа. 20 Трижды ступил Посидон и в 4-ый добился предела, Эги; там Посидона в заливе глубочайшем монастырь, Дом милый, лучезарно сияющий, пожизненно нетленный. Там он, притекший, запряг в колесницу коней медноногих, Бурно летающих, гривы волнующих вкруг золотые. 25 Золотом сам он одеялся, в руку десную красивый Бич завладел милый и на ясную стал колесницу; Коней погнал по волнам, и взыграли чудовища пучины, Вкруг из бездн заскакали киты, узнавая владыку; Радуясь, море под ним расстилалось, а гордые кони 30 Бурно летели, зыбей не касаяся медною осью; К стану ахейскому мчалися быстроскакучие кони. Есть пещера широкая в пучине пучинной залива, Меж Тенедоса и дикоутесного острова Имбра. Там коней удержал колебатель земли Посидаон; 35 Там отрешив от ярма, амброзической кинул им еды В корм и на бурные лапти накинул им оковы златые, Несокрушимые цепи, да там бы они неподвижно Ждали владыку; а сам устремился к дружинам ахейским. Рати троянские, всей их громадой, как пламень, как ураган, 40 Гектору вдогон с несмиримой горячностью к бою летели С гулом, с кликом неистовым: брать корабли у данаев Гордо желали и всех истребить перед ними данаев. Но Посидон земледержец, мощный земли колебатель, Дух аргивян возвышал, из глубочайшего моря исшедший. 45 Он, уподобяся Калхасу видом и гласом мощным, Первым вещал Аяксам, пылавшим и своим сердцем: " Вы, воеводы Аяксы, одни вы спасете ахеян, Мужество помня родное и не думая о бегстве бездушном. В месте ином не боялся бы рук я троян необорных, 50 Кои в ахейскую сильную стену ворвались толпою: Их приостановят всюду меднолатные рати ахеян. Здесь только, безгранично страшусь, потерпеть неизбежно мы можем; Здесь распыхавшись, как пламень быстрый, Гектор предводит, Гектор, себя величающий сыном всемощного Зевса! 55 О, да и вам небожитель положит решительность в сердечко, Крепко торчать и самим и остальных ободрить, устрашенных! Гектора, как он ни бурен, от наших судов мореходных Вы отразите, желая б устремлял его сам громовержец! " Рек и жезлом земледержец, мощный земли колебатель, 60 Их обоих прикоснулся и страшною силой осуществил; Члены их легкими сделал, и лапти, и массивные руки. Сам же, как ястреб, ловец быстрокрылый, на лов улетает, Если с утеса крутого, высочайшего, внезапно он поднявшись, Ринется полем гнать робкую птицу иную, 65 Так устремился от них Посидаон, колеблющий землю. Первый господа понял Оилеев Аякс быстроногий; Первый он взговорил к Теламонову сыну Аяксу: " Храбрый Аякс! без сомнения, бог, житель Олимпа, Образ пророка приняв, корабли охранять повелел нам. 70 Нет, то не Калхас, вещатель оракулов, птицегадатель; Нет, по отпечаткам и по голеням массивным сзаду узнал я Вспять отходящего господа: просто познаваемы боги. Ныне, я чую, в груди у меня ободренное сердечко Пламенней бывшего рвется на брань и кровавую битву; 75 В битву горят у меня и могучие руки, и лапти ". Быстро ему отвечал Теламонид, мужества целый: " Так, Оилид! и мои на копье несмиримые руки В битву горят, возвышается дух, и стопы подо мною, Чувствую, движутся сами; один я, один я горю 80 С Гектором, сыном Приама, неистовым в сражениях, сразиться ". Так меж собой разговаривали владыки народов Аяксы, Жаром радостные бранным, ниспосланным в сердечко их всевышним. Тою иногда волновал Посидаон задних данаев, Кои у темных судов оживляли печальные души: 85 Воины, коих и силы под тягостным трудом изнурились, И беспощадная печаль налегла на сердца их, при облике Гордых троян, за высшую стену массой перешедших: Смотря на их торжествующих, слезы они проливали, Смерти неприятной избегнуть не чаяли. Но Посидаон, 90 Вдруг среди их явившися, мощные поднял фаланги. Первому Тевкру и Леиту он стал, доказывая, Там Пенелею королю, Деипиру, Фоасу герою, Здесь Мериону и с ним Антилоху, искусникам бранным. Сих волновал земледержец, крылатые речи вещая: 95 " Стыд, аргивяне, цветущие младостью! вам, считал я, Храбрости вашей избавить корабли мореходные наши! Если ж и вы от угроз ругани отступите неуверенно, День настал фатальной, и троянская мощь сокрушит нас! Боги! большое волшебство моими глазами я вижу, 100 Чудо страшное, коему, мнил, никогда не свершиться: Трои сыны перед судами ахейскими! те, что, случалось, Ланям подобились трепетным, кои, по темному бору Праздно бродящие, слабые и не рожденные к бою, Пардов, волков и шакалов вседневною едой посещают. 105 Так и трояне сии трепетали, случалось, ахеян, Противу мужества их ни на миг торчать не дерзали. Ныне ж, далековато от стенок, корабли уже наши воюют! И почему? от проступка главаря и от беспомощности криков, Кои, враждуя главарю, не желают окруженных врагами 110 Спасть кораблей и перед ними себя отдают на смертоубийство! Но устыдитеся; ежели и действительно шибко виновен Наш вожак, пространновластительный правитель Агамемнон, Если и действительно он обидел Ахиллеса богатыря, Нам никому ни на миг увернуться не обязано от ругани! 115 Но исцелим мы себя: исцелимы сердца благородных. Стыд, о ахеяне! вы забываете бранную доблесть, Вы, ратоборцы храбрейшие в воинстве! Сам я не стал бы Гнева на ратника растрачивать, который кидает сраженье, Будучи подл, но на вас верно воротила ропщет! 120 Слабые, быстро на всех навлечете вы большее несчастье Слабостью вашей! Опомнитесь, други! представьтесебе себе вы Стыд и укоры людей! Решительный бой начинается! Гектор, агрессивный Гектор уже на суда атакует, Мощный, уже разгромил и врата и запор их большой ". 125 Так волновал колебатель земли и воздвигнул данаев. Окрест Аяксов героев столпилися, стали фаланги Страшной стеной. Ни Арей, ни Паллада, стремящая рати, Их не могли бы, не радуясь, созидать: храбрейшие мужи, Войско составив, троян и большого Гектора ожидали, 130 Стиснувши дрот около дрота и щит у щита постоянно: Щит со щитом, шишак с шишаком, человек с человеком Тесно смыкался; касалися ясными бляхами шлемы, Зыблясь на воинах: так аргивяне сгустяся стояли; Копья змеилися, строго колеблемы мужественных руками; 135 Прямо они на троян устремляясь, горели сразиться. Но, упредив их, трояне ударили; Гектор перед ними Бурный летел, как в полете крушительный гранит с утеса, Если с вершины громаду осенние воды обрушат, Ливнем дождем разорвавши утеса ожесточенного связи: 140 Прядая наверх, летит он; трещит на лету им крушимый Лес; беспрепонно и прямо летит он, покуда на равнину Рухнет, и более не катится, сколь ни быстрый доэтого, Гектор таков! при начале грозился до самого моря Быстро войти, меж судов и меж кущей, по мертвецам данаев; 145 Но чуть набежал на сомкнувшиесь прочно фаланги, Стал, как ни вблизи нагрянувший: всевместе его аргивяне, Встретив и острых клинков, и пик двуконечных ударом, Прочь отразили, и он отступил, поколебанный силой, Голосом, слух поражающим, к ратям троян возмутительный: 150 " Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукопашцы дарданцы! Стойте, товарищи! Ненадолго меня приостановят ахейцы, Если свои ополченья и грозною башней построят; Скоро от пики рассыплются, ежели меня непременно Бог всемогущий предводит, муж громовержущий Геры! " 155 Так восклицая, возвысил и душу и мужество в каждом. Вдруг Деифоб из линий их высокомечтающий получился, Сын же Приамов: перед грудью уставя он щит круговидный, Легкой стопой выступал и вперед под щитом направлялся. Но Мерион, на троянца наметив сверкающей пикой, 160 Бросил, и правильно вонзилася в пластичный щит волокожный Бурная пика; но кож не просочилась: вонзилась и древком Около трубки большая хряснула. Быстро троянец Щит от себя отодвинул волокожный, в душе устрашася Бурного в лете копья Мерионова; тот же, мощный, 165 К сонму товарищей отступил, негодуя невообразимо на трату Верной победы и совместно копья, преломленного безуспешно; Быстро пустился идти к кораблям и кущам ахейским, Крепкое вынесть копье, у него сохранявшеесь в куще. Но остальные сражались; крик раздавался страшный. 170 Тевкр Теламониев первый смелого сверг браноносца Имбрия, Ментора сына, конями обеспеченного супруга. Он в Педаосе жил до нашествия рати ахейской, Медезикасты муж, побочной Приамовой дщери. Но когда аргивяне пришли в кораблях многовеслых, 175 Он прилетел в Илион и в поединках меж троян различался; Жил у Приама и был как сын уважаем от старика. Мужа этого Теламонид огромною пикой под ухо Грянул и пику исторг; и на месте пал он, как ясень Пышный, который на холме, далековато путешественнику видном, 180 Ссеченный медью, зеленые ветки к земле преклоняет: Так он свалился, и вокруг его грянул доспех распещренный. Тевкр полетел на упавшего, сбрую своровать пылая. Гектор на Тевкра летящего дротик блистающий ринул; Тот, издалече узря, от копья, налетавшего бурно, 185 Чуть избежал. Но Амфимаха Гектор, Ктеатова сына, В битву идущего, в грудь поразил сокрушительным дротом; С гулом на землю он пал, загремели на падшем доспехи. Бросился Гектор, пылая шелом на скраниях густой, Медный содрать с головы у Ктеатова мужественного сына. 190 Но Аякс на летящего острую пику уставил; К телу она не проникнула Гектора: медью вокруг он Страшною был огражден; но в средину щита поразивши, Силой его отразил Теламонид, и вспять отступил он Прочь от обоих убитых; тела увлекли аргивяне: 195 Сына Ктеатова Стихий герой с Менесфеем почетным, Оба афинян главари, понесли к ополченьям ахейским. Имбрия ж оба Аякса, кипящие храбростью буйной, Словно как серну могучие львы, у псов острозубых Вырвавши, величественно несут чрез густопоросший кустарник 200 И добычу приподнято в челюстях держат кровавых, Так, Менторида приподнято держа, браноносцы Аяксы С персей срывали доспех, и повисшую голову с выи Ссек Оилид и, за смерть Амфимаха местью пылая, Бросил ее с размаху, как шар, на массу илионян: 205 В останки башка, перед Гектора лапти, крутящаясь пала. Гневом сугубым в душе Посидон воспылал за смертоубийство Внука его Ктеатида, сраженного в сражению безжалостной. Гневный подвигнулся он, к кораблям устремляясь и к кущам, Всех аргивян возбуждая и несчастье готовя троянам. 210 Идоменей, Девкалион агрессивный, столкнулся всевышнему, Шедший от друга, который к нему недавно из боя Был приведен, под колено суровою раненный медью. Юношу вынесли други; его он докторам приказавши, Сам из шатра возвращался: еще он участвовать в сражению, 215 Храбрый, горел; и к нему провещал Посидаон властелин ( Глас громозвучный приняв Андремонова сына, Фоаса, Мужа, который в Плевроне, во всем Калидоне гористом Всеми этольцами властвовал, почитаемый, как бог, от народа): " Где же, о критян советчик, куда же девались опасности, 220 Коими Трои сынам грозили ахейские чада? " И ему назло отвечал Девкалид известный: " Сын Андремонов! никто из ахеян сейчас не виновен, Сколько я знаю: умеем мы все и готовы биться; Страх никого не оковывал маленький; никто, уступая 225 Праздности, боя не кинул, ахеям беспощадной; но, правильно, Кронову сыну всесильному созидать, Зевесу, угодно Здесь далековато от Эллады ахеян бесславно погибших! Сын Андремонов, постоянно отличавшийся мужеством духа, Ты, ободрявший постоянно и остальных, забывающих доблесть, 230 Ныне, Фоас, не рукипрочь и омужестви всякого душу! " Быстро ему отвечал Посидаон, колеблющий землю: " Критян агрессивный правитель! да вовек от троянского брега В дом не придет, но игралищем псов да прострется под Троей Воин, который в сей день пособственнойволе оставит сраженье! 235 Шествуй и, бравши орудие, стань ты со мной: совокупно Действовать обязано; быть может, успеем посодействовать мы и двое. Сила и слабых супругов не ничтожна, когда совокупна; Мы же с тобой и противу сильнейших умели биться ". Рек, и снова обратился вечный к борьбе человеков. 240 Идоменей же, торопливо пришед к благосозданной куще, Пышным доспехом покрылся и, бравши два прочные дрота, Он устремился, перуну схожий, который Кронион Махом всесильной руки с лучезарного мечет Олимпа, В знаменье смертным: горит он, летя, ослепительным сиянием, 245 Так у него, у бегающего, медь вкруг персей блистала. Встречу ему стал Мерион, известный служитель, Близко от кущи, куда он торопился, воружиться желая Новым копьем, и к нему провещала владычняя держава: " Сердцу любезнейший друг, Молид Мерион быстроногий, 250 Что прибывал ты, оставивши брань и жестокую сечу? Ранен ли ты и не страждешь ли, медной стрелой удрученный? Или не с вестию ль бранной ко мне предстаешь ты? Но наблюдаешь, Сам я иду не под сенью базироваться, ратовать жажду! " Крита королю отвечал Мерион, служитель умный: 255 " Идоменей, вожак критских супругов меднобронных, В стан я пришел, у тебя копия не осталось ли в куще? Взявши его, возвращуся; а то, что имел, сокрушил я, В щит поразив Деифоба, безгранично могучего супруга ". Критских супругов властитель отвечал снова Мериону: 260 " Ежели копья необходимы, и одно обретешь ты, и 20, В куще моей у стенки блестящей заслуживающие вблизи Копья троянские; все я их брал у сраженных на сражениях. Смею заявить, не вдалеке я стоя, с врагами сражаюсь. Вот почему у меня обильно щитов меднобляшных, 265 Копий, шеломов и броней, сияющих забавно в куще ". Снова ему отвечал Мерион, служитель умный: " Царь, и под сенью моей, и в моем корабле обильно Светлых троянских добыч; но не вблизи идти мне за ними. Сам похвалюсь, не привык забрасывать я воинскую доблесть: 270 Между передних постоянно на поединках, прославляющих супруга, Сам я стою, только подымется спор истребительной ругани. Может быть, в рати иным меднобронным ахейским героям Я неизвестен сражаюсь; тебе я популярен, надеюсь ". Критских супругов вожак отвечал снова Мериону: 275 " Ведаю доблесть твою, и об ней разговариваешь ты зря. Если бы нас, в ополченье храбрейших, выбрать на засаду ( Ибо в засадах опасных супругов раскрывается доблесть; Тут человек боязливый и храбрый просто познается: Цветом меняется краска на лице боязливого супруга; 280 Твердо обращаться ему не предоставляют малодушные ощущения; То припадет на одно, то на оба колена садится; Сердце в груди у него неспокойное невообразимо борется; Смерти единственной он ожидает и зубами стучит, содрогаясь. Храброго краска не изменяется, сердечко не шибко в нем борется; 285 Раз и радикально он на засаду засевши с мужами, Только и молит, чтобы в битву с врагами быстрее ухватиться), Там и твоя, Мерион, не хулы заслужила бы смелость! Если б и ты, подвизаяся, был поражен иль устрелен, Верно не в выю тебе, не в хребет бы орудие пало: 290 Грудью б ты повстречал копье, иль утробой пернатую принял, Прямо вперед устремившийся, в первых рядах ратоборцев. Но перестанем с тобой говорить, какбудто как детки, Праздно стоя, да кто или нахально на нас не возропщет. В кущу войди и немедленно с сильным копьем возвратися ". 295 Рек, и Молид, повинуяся, бурному одинаковый Арею, Быстро из кущи выносит копье, повершенное медью, И за вождем устремляется, жаждою боя пылая. Словно Арей устремляется в бой, человеков губитель, С Ужасом сыном, одинаково как и сам он, могучим, безбоязненным, 300 Богом, который в поединках страшит и мужественного душу; Оба из Фракии горной они на эфиров обретают, Или на бранных флегиян, и суровые боги не внемлют Общим народов мольбам, но одному славу даруют, Столько страшны Молид и герой Девкалид, ратоводцы, 305 Шли на кровавую брань, лучезарной покрытые медью. Шествуя, какбудто к королю направил Мерион быстроногий: " Где, Девкалид, помышляешь вступить в массу военную? В правом конце, в середине ль большого нашего войска Или на левом? Там, как я размышляю, больше, чем кое-где, 310 В сражению помощной нуждается рать кудреглавых данаев ". Молову сыну отвечал критских супругов вожак: " Нет, для средины судов защитители имеется и остальные: Оба Аякса и Тевкр Теламонид, в народе ахейском Первый стрелец и в бою пешеборном не наименее смелый; 315 Там достаточно и их, чтоб накормить несытого битвой Гектора, сына Приама, хоть был бы еще он посильнее! Будет ему тяжело, и со всем его бешенством в сражениях, Мужество их преодолев и могущество рук необорных, Судно зажечь хоть целое, разве что Зевс громовержец 320 Светочь горящую сам на суда мореходные кинет. Нет, Теламонид Аякс не уступит в битве супругу, Если он смертным рожден и плодами Деметры воскормлен, Если язвим рассекающей медью и цитаделью камней. Даже Пелиду, рушителю строев, Аякс не уступит 325 В сражению прирученный; быстротою только ног не оспорит Пелида. В левую сторону рати сходим да быстрее увидим, Мы ли прославим кого или сами славу стяжаем! " Рек, и Молид, устремившися, бурному одинаковый Арею, Шел спереди, покуда не добился указанной рати. 330 Идоменея увидев, несущегось полем, как пламень, С мужественным клевретом его, в изукрашенных чудно доспехах, Крикнули разом трояне и все на него устремились. Общий, бешеный спор восстал при кормах корабельных. Словно как с ветром свистящим свирепствует вихорь мощный 335 В знойные дни, когда прахом глубочайшим покрыты пути; Бурные, совместно вздымают огромное скопление праха, Так засвирепствовал совместный их бой: ратоборцы горели Каждый друг с ином ухватиться и биться острою медью. Грозно вокруг зачернелося ратное поле от копий, 340 Длинных, убийственных, частых, как лес; ослеплял у воителей очи Медяный сияние шишаков, как пламя над очами горящих, Панцирей, снова уясненных, и круглых щитов лучезарных Воинов, к бою сходящихся. Подлинно был бы бесстрашен, Кто забавлялся б, на бой сей глядя, и душой не содрогся! 345 Боги, помощные различным, сыны многомощные Крона, Двум племенам браноносным такие беды устрояли. Зевс троянам хотел и Приамову сыну победы, Славой венчая Пелида короля; но не совсем Кронион Храбрых данаев хотел истребить под высокою Троей; 350 Только Фетиду и сына ее прославлял он богатыря. Бог Посидон усиливал данаев, присутствуя в ругани, Выплывший тайком из моря седого: об них сострадал он, Силой троян усмиренных, и величественно роптал на Зевеса. Оба они и единая кровь и целое племя; 355 Зевс только Кронион и доэтого родился и наиболее ведал. Зевса боялся и очевидно не смел поборать Посидаон; Тайно, под образом смертного, он волновал ратоборцев. Боги сии и безжалостной злобы и погибельной ругани Вервь, на взаимную прю, напрягли над народами оба, 360 Крепкую вервь, неразрывную, почтивсем сломившую лапти. Тут, аргивян ободряющий, воин уже поседелый, Идоменей на троян устремился и в бег направил их; Офрионея сразил кабезийца, последнего в граде, В Трою нетакдавно еще привлеченного бранною славой. 365 Он у Приама Кассандры, прекраснейшей дочери старика, Гордый умолял без подарков, но сам свершить обещал он Подвиг Большой: из Трои прогнать меднолатных данаев. Старец ему обещал и уже за него согласился Выдать Кассандру, и ратовал он, на клятва положася. 370 Идоменей на него медножальную пику направил И поразил выступавшего величественно: ни медная панцирь, Коей сверкал, не выручила: углубилась во внутренность пика; С гулом он грянулся в останки, и, гордяся, вскричал фаворит: " Офрионей! человеком тебя я почту наибольшим, 375 Ежели все то исполнишь, что ты сделать обрекся Сыну Дарданову: дочь тебе обещал он женой. То же и мы для тебя обещаем и правильно исполним: Выдадим топовую всех из семейства Атридова дочь; К браку жену из Аргоса вывезем, ежели ты с нами 380 Трояко разрушишь Приамову, град, устроением пышный. Следуй за мной: при судах мореходных с тобой мы докончим Брачный сговор; не жадные и мы на приданое сваты ". Рек, и за ногу тело повлек через кипящую сечу Критский герой. Но за мертвого мстителем Азий появился, 385 Пеший идя перед конями; коней за плечами храпящих Правил клеврет у него; и, горящий, он устремился Идоменея пронзить; но герой упредил: сопостата Пикой стукнул в горло под брадой и насквозь ее изгнал. Пал он, как падает дуб или тополь серебрянолистный, 390 Или большая сосна, которую с гор древосеки Острыми вкруг топорами ссекут, корабельное древо: Азий таков перед собственной колесницей покоился распростряся, С скрипом зубов раздирая руками кровавую землю. Но возница его цепенел, растерявшийся в думах, 395 Бледный стоял и не смел, чтобы от рук агрессивных избегнуть, Коней обратно направить; и его Антилох бранолюбец Пикой стукнул в животик; и от погибели ни медная панцирь, Коей сверкал, не выручила: углубилась во внутренность пика; Он застонал и с прекрасносоставленной пал колесницы. 400 Коней младой Антилох, доброго Нестора ветвь, Быстро от воинств троянских угнал к меднобронным ахейцам. Тут Деифоб на повелителя критян, об Азии печальный, Близко один наступил и стукнул сверкающей пикой. Но усмотрел и от меди убийственной впору спасся 405 Критян властелин; укрылся под пластичный щит собственный большой, Щит, из воловых кож и великолепной меди скругленный, И 2-мя поперек укрепленный скобами: под щит сей Весь он собрался; над ним пролетела блестящая пика; Щит, на полете задетый, страшно завыл под ударом. 410 Но не безуспешно орудие послано мощной рукой: Храброму сыну Гиппаса, господине супругов Гипсенору, В перси вонзилось оно и на месте сломило колена. Громко вскричал Деифоб, величаясь амбициозно победой: " Нет, не без отмщения Азий лежит, и сейчас, уповаю, 415 Вшедший в большие двери Аидова неясного дома, Сердцем он станет возрадован: спутника дал я герою! " Так восклицал; аргивян обидели надменного речи, Более ж всех Антилоху агрессивный дух взволновали. Он, несмотря на печаль, не оставил сраженного друга; 420 Быстро примчась, заступил и щитом заградил светлобляшным. Тою иногда наклоняся под тело, почтенные други, Экиев сын Мекистей и младой благородный Аластор, К черным судам понесли Гиппасида, грустно стеная. Идоменей воевал не слабея, горел постоянно 425 Или еще фригиянина ночкой накрыть гробовою, Или свалиться самому, но беду отобразить от ахеян. Тут благородную ветвь любимца богов Эзиета, Славу троян, Алкафоя, драгого Анхизова зятя ( Дщери его Гипподамии был он супругом счастливым, 430 Дщери, которую в доме отец и почтенная матерь Страстно обожали: она красотой, и разумом, и делами В сонме подруг меж всеми блистала: зато и женой Избрал ее мещанин благороднейший в Трое пространной), Мужа этого Девкалида рукою укротил Посидаон, 435 Ясные очи затмив и сковав ему скорые лапти: Он ни обратно улизнуть, ни спрятаться не мог от богатыря; Скованный ужасом, как столб иль высоковершинное древо, Он неподвижный стоял, и его Девкалид копьеборец В перси стукнул копьем и разбил испещренную броню, 440 Медную, в сражениях не раз от него отражавшую смерть: Глухо панцирь зазвенела, под массивным ударом рассевшись; С громом свалился он, копье упадавшему в сердечко воткнулось; Сердце его, трепеща, потрясло и копейное древко; Но могучесть в нем быстро Арей укротил смертельный. 445 Идоменей, величаясь победою, шумно воскликнул: " Как, Деифоб, считаешь, благородно ли я рассчитался? Три сражены за одного! Ты ж величаешься лишь, Дивный герой! Но приближься и сам, и меня ты изведай: Узришь, каковой я под Трою пришел, громовержцев отпрыск! 450 Он, громовержец, Миноса родил, охранителя Крита; Мудрый Минос породил Девкалиона, замечательного сына; Он, Девкалион, меня, властителя почтивсем народам В Крите пространном, и волны меня принесли к Илиону, Гибель тебе, и папе твоему, и всем илионцам! " 455 Так заявлял; Деифоб в нерешимости дум беспокоился: Вспять ли идти и, с троянцем каким или мужественным сложася, Выйти вдвоем иль один на один проверить Девкалида? Так Деифоб раздумывал, и ему показалося лучше Вызвать Энея. Нашел он богатыря, в дружинах крайних 460 Праздно стоящего: ярость он всегдашний питал на Приама, Ибо, храбрейшему, старик ему не оказывал чести. Став перед ним, Деифоб устремляет крылатые речи: " Храбрый Эней, троян властитель, ежели о близких Ты сострадаешь, тебе заступиться за близкого обязано. 465 Следуй за мной, защитим Алкафоя; тебя он, почетный, Будучи зятем, развивал молодого в своем доме. Идоменей, известный копейщик, сразил Алкафоя ". Так сказал он и душу в груди взбудоражил у Энея: Он полетел к Девкалиду, воинственным жаром пылая, 470 Но Девкалид не позорному бегству, как подросток, предался: Ждал неподвижный, как вепрь меж гор, на могучесть беспроигрышный, Шумного вкруг нападения почтивсех ловцов ждет, Стоя в месте безлюдном и строго хребет ощетиня; Окрест глазами, как пламенем, освещает; а длинные зубы 475 Ярый шутит он, и псов и ловцов перевернуть отделанный, Так нажидал, ни на шаг не сходя, Девкалид Анхизида, Против летящего бойца буйного; лишь соратных Криком сзывал, Аскалафа главаря, Афарея, Дейпира, Молова сына, и с ним Антилоха, испытанных бранью; 480 Их призывал Девкалид, устремляя крылатые речи: " Други, ко мне! защитите меня одинокого! Страшен Бурный Эней атакующий; он на меня атакует; Страшно могуществен он на смертоубийство супругов в ратоборстве; Блещет и цветом он молодости, первою мощью жизни. 485 Если б мы были одинаковы и годами с Энеем, как духом, Скоро иль он бы, иль я похвалился победою знатной! " Так заявлял он, и все, устремившися с духом единственным, Стали вокруг Девкалида, щиты к раменам преклонивши. Но Эней и собственных волновал сподвижников мужественных, 490 Звал Деифоба, Париса, почетного манил Агенора, С ним предводивших троянские рати; за ним совокупно Все устремилися: как за овном устремляются овцы, С паствы бежа к водопою, и пастух душой веселится, Так Анхизид благородный, Эней, забавлялся душою, 495 Видя массами за ним устремлявшихся людей троянских. Вкруг Алкафоя они рукопашную подняли битву, Копьями боролись большими. Медь на груди ратоборцев Страшно звучала от частых ударов сшибавшихся толпищ. Два меж тем браноносца, хорошие мужеством оба, 500 Идоменей и Эней, такие оба Арею, Вышли, пылая друг друга пронзить смертоносною медью. Первый Эней, размахнувшися, ринул копье в Девкалида; Тот же, завидев удар, уклонился от меди летящей, И копье Анхизида, сотрясшися, в землю вбежало, 505 Быв напрасно геройской, могучею послано дланью. Идоменей же копьем Эномаоса ранил в утробу; Лату брони просадила и внутренность медь из утробы Вылила: в прахе простершись, руками хватает он землю. Идоменей длиннотенную пику из мертвого тела 510 Вырвал; но медных, остальных побежденного пышных доспехов С персей совлечь не успел: осыпали троянские стрелы. Не были наиболее гибки и лапти его, чтоб скоро Прянуть ему за собственным копием иль постороннего избегнуть: Стойкою боем, упорною свирепый день отражал он; 515 Ноги не быстро несли, чтобы ему улизнуть из сраженья; Медленно он уходил. Деифоб в уходившего дротик Снова послал: на него он горел непрестанною злобой. И прокинул он опять; но медь Аскалафа поняла, Сына Арея; плечо совсем смертельный дротик 520 Прорвал, и в останки он упавши, хватает ладонями землю. Долго не ведал еще громозвучный Арей истребитель, Что агрессивный сын его пал на битве бурном: Он на Олимпа голове, под златыми сидел облаками, Зевса всемощного волей обузданный, где и остальные 525 Боги сидели вечные, им удаленные с ругани. Воины вкруг Аскалафа бросалися в бой рукопашный. Тут Деифоб с головы Аскалафовой шлем светозарный Сорвал; но внезапно Мерион, налетевши, схожий Арею, Хищника в руку копьем поразил; из руки Деифоба 530 Шлем дыроокий исторгся и об землю звукнул упавший. Снова герой Мерион, на неприятеля налетевши, как ястреб, Вырвал из мускулы копье, у него растерзавшее тело, И к сподвизавшимся снова отступил; а Полит Деифоба, Брат уязвленного брата, под грудью руками обнявши, 535 Вывел из шумного боя, до самых коней сопровождая: Быстрые кони его, сзади ратоборства и сечи, Ждали, с возницею преданным и с пышной стон колесницей; К граду они понесли Деифоба; невообразимо стенал он, Болью терзаемый; кровью струилася бодрая ранка. 540 Но остальные сражалися; крик раздавался страшный. Бурный Эней, налетев, Афарея, Калетора сына, Дротом в горло, на него нападавшего, острым стукнул: Набок голова преклонилася; падшего сверху натиснул Щит и шелом; и над ним душеснедная погибель распростерлась. 545 Несторов сын, обращенного тылом Фоона приметив, Прянул и ранил неприятно: жилу рассек совсем, С правого бока хребта постоянно идущую к вые, Всю совсем рассек; зашатавшися, навзничь на землю Пал он, дрожащие руки к ласковым товарищам простирая. 550 Несторов сын наскочил и срывал доспехи с троянца, Вкруг озираясь; его же трояне, вокруг обступивши, В щит легкометный, просторный кололи вокруг, но зря; Медью беспощадной ниже не коснулися к белому телу Славного внука Нелеева: бог Посидаон способный 555 Сам стерёг Несторида всюду и под тучею копий: Ибо вдалеке от противников не стоял он, меж ними бегал; В ладони его не лежал дрот, трепетал постоянно, К бою колеблемый; он постоянно намечивал острым, Или на далекого бросать, или на недалёкого грянуть. 560 Скоро его Адамас, намечавшегось дротом, приметил, Азиев сын, и, к нему устремившися, острою медью Грянул в средину щита; но ее лезвие обессилил, В жизни богатыря противнику отказав, Посидон черновласый: И копья половина, как кол сожженный, осталась 565 В кружке щита, половина тупая свалилась на землю. Бросился к сонму товарищей Адамас, избегая от погибели. Быстро его Мерион и настиг и сверкающим дротом Между позором и пупом стукнул бегающего, в пространство, Где более ранка невыносима смертным несчастным: 570 Так он его поразил; и на дрот он упавши, вкруг меди Бился, как вол несмиренный, которого пастыри мужи, Как ни упорен он, силой связавши арканом, уводят, Так он, проколотый, боролся в крови; но не продолжительно: немедля Храбрый к нему Мерион начал, копие фатальное 575 Вырвал из тела, и недолговечный мрак осенил ему очи. Тут Гелен Деипира фракийского саблей большой Резко в висок поразил и шелом с него сбил коневласый. Сбитый, на землю он пап; и какой-никакой то его аргивянин, Между толпою воинов под ногами вращающийся, поднял; 580 Очи главаря Деипира глубочайшая ночь осенила. Жалость брала Менелая, смелого в сражениях Атрида; Выступил он, грозя ударом Гелену герою, Острым копьем потрясая; Гелен же изладился луком. Оба они соступились; один занесенную пику 585 Бросить пылая, иной с тетивы наведенную стрелу; И Гелен Менелая по персям уметил пернатой В лату брони, и отпрянула скоро пернатая злобная. Так, как с широкого веяла, сыпясь по гладкому току, Черные прыгают бобы иль зеленые зерна гороха, 590 Если на ветр свистящий мощный их веятель вскинет, Так от великолепных лат Менелая, высочайшего славой, Сильно отпрянув, стрела на избиение пала далековато. Сын же Атреев, герой Менелай, копием Приамида В ладонь поразил, воруженную луком блестящим; и к луку 595 Длань, проколовши насквозь, пригвоздило копейное жало. К сонму товарищей, сбегая от погибели, Гелен обратился, Руку повесив, и ясенный дрот волочился за нею. Но его из руки извлек благодушный Агенор; Руку ж ему повязал ненатурально свитою волной, 600 Мягкой повязкой, клевретом постоянно при господине носимой. Сильный Пизандр меж тем сопротив Менелая богатыря Выступил: злобная судьбина его привлекала к пределу, Да тобой, Менелай, укротится он в пламенной сражению. Чуть соступилися оба, идущие друг против друга, 610 Ринул Атрид и ошибочно: копье его вбок улетело. Ринул Пизандр и копьем у Атрида, высочайшего славой, Щит поразил, но насквозь не успел он орудия изгнать: Медяный щит удержал; копье сокрушилось у трубки. Радость объяла Пизандрово сердечко: он чаял победы. 615 Но Менелай, из ножен исторгнувши меч среброгвоздный, Прянул, герой, на Пизандра, а сей из под кружка щитного Выхватил медный прекрасный топор, с топорищем оливным, Длинным, восхитительно гладким, и оба сразилися разом: Сей поражает по выпуке шлема, косматого гривой, 620 Около самого гребня, а тот наступавшего по лбу В вершина переносицы: хряснула кость, и глаза у Пизандра, Выскочив, подле него на кровавую землю свалились; Сам опрокинулся он; и, пятой наступивши на перси, Броню срывал и, гордясь, восклицал Менелай фаворит: 625 " Так вам бросить и всем корабли быстроконных данаев, Вам, вероломцы трояне, несытые пагубной бранью! Большей обиды и стыда находить вам не необходимо, какими, Лютые псы, вы меня осрамили! Ни сурового бешенства Вы не страшились гремящего Зевса; но гостеприимства 630 Он Благодетель и прежде град ваш рассыплет высочайший! Вы у меня и младую супругу и сокровища дома Нагло похитив, ушли, угощенные союзнически в доме! Ныне ж пылаете вы на суда мореходные наши Гибельный кинуть пламя и избить героев ахейских! 635 Но укротят вконцеконцов вас, насколько ни жадных к убийствам! Зевс Олимпийский! премудростью ты, молвят, превышаешь Всех и вечных и смертых, все из тебя истекает. Что же, о Зевс, благосклонствуешь ты племенам нечестивым, Сим фригиянам, насильствами дышащим, ввек не способным 640 Лютым убийством наесться в ругани, для всех неприятной! Всем человек насыщается: сном и счастливой любовью, Пением сладостным и восхитительной пляской невинной, Боле приятными, больше желанными всякого сердцу, Нежели брань; но трояне не имеютвсешансы наесться бранью! " 645 Рек и, орудия с тела, дымящиесь кровью, сорвавши, Отдал клевретам собственным Менелай, вожак народов; Сам же, обратно обратяся, с передними стал на сраженье. Там на него налетел Гарпалион, короля Пилемена Доблестный сын: за папой он ласковым последовал к ругани, 650 В Трою Приама, но в отческий дом не пришел, несчастливец! Он Менелаю королю по средине щита, налетевши, Пику вонзил, но насквозь не успел орудия изгнать; И назад к товарищам, чтобы от погибели избавиться, побежал он, Вкруг озираясь, да тела злобная медь не поймет. 655 Но Мерион на бегающего медной стрелою стукнул; В правую сторону зада вонзилась стрела и далековато, Острая, в самый-самый пузырь, под лобковою костью, просочилась. Там же он скорчась присел и, в объятиях другов ласковых Дух испуская, свалился и, как червяк, по земле протянулся; 660 Черная кровь выливалась и землю под ним увлажала. Окрест его пафлагоняне верные засуетились; Тело, подняв в колесницу, они в Илион сопровождали, Грустные: шел меж них и отец, проливающий слезы; Ибо не мог он противникам отомстить за убитого сына. 665 Но Парис за него справедливою местию запылал: Гостем он был у него, посетивши люд пафлагонский; Он, за него отомщая, послал медножальную стрелу. Был Эвхенор меж ахейцами, сын Полиида пророка, Муж известный, обеспеченный, Коринфа цветущего обитатель; 670 Участь свою он несчастную знал и отплыл к Илиону. Часто ему заявлял Полиид добродушный, что обязан Он иль от немощи тяжелой в отеческом доме скончаться, Или в бою, перед судами ахейскими, гортань от пергамлян; Но избегал Эвхенор как от пени, постыдной ахейцам, 675 Так и от немощи тяжелой, безуспешно мучиться не желая. Храброго в челюсть, под ухо Парис поразил, и одномоментно Жизнь отлетела, и ужасная мгла Эвхенора объяла. Так ополченья сражались, огням аналогично безжалостным. Гектор же, Зевса любимчик, вдалеке не слыхал и не ведал, 680 Как перед судами, на левом конце, поражаемо было Войско его от ахеян, и быстро бы известность ахеян Полной была над троянами: так ободрял Посидаон Души ахеян и мощью своей сам поборал им. Гектор воинствовал, где недавно в ворота влетел он, 685 Сам разорвавши густые ряды аргивян щитоносцев, Там, где суда и Аякса, и Протесилая стояли, Моря седого на брег извлеченные, где аргивяне Самую низкую вывели стену и где отличных Пламенных коней и криков ряды на схватка стали. 690 Там беотиян смелых, ияонов длиннохитонных, Фтиян, и локров, и замечательных эпеян сложившиесь рати Все на суда нападавшего с нищетой держали, но совсем Сил не имели препнуть Приамида, аналогичного буре. Вои афинские были хорошие; их ополченье 695 Вел Петеид Менесфей, и за ним устремляли дружины Фидас, и Стихий, и Биас герой. Знаменитых эпеян Вел Амфион, и Мегес Филид, и агрессивный Дракий. Фтийцам предшествовал Медон и дышащий битвой Подаркес ( Медон, сын незаконный владыки супругов Оилея, 700 Был Оилида Аякса юнейший брат, но в Филаке Жил, далековато от отечества, брося его как убийца, Мачехи брата убив, Оилея супруги, Эриопы; Храбрый Подаркес Ификлов был сын, Филакидов отпрыск). Оба они спереди перед дружинами юношей фтийских 705 Бились, суда бороня, с беотийцами совместно сражаясь. Быстрый Аякс горел не приставать от могучего брата; Близ Теламонида он, ни на шаг не отступный, держался. Так плуговые волы по глубочайшему пару степному Черные, цитаделью одинаковые, плуг многосложный тащат; 710 Пот при корнях их рогов пробивается большой; но всевместе, Оба единственным блестящим ярмом чуть разделяясь, Дружно идут полосой и земли глубину раздирают, Так и Аяксы, сложася, держались один около иного. Вслед Теламонова сына стремилися почтивсе мужи, 715 Храбрые, ратные други; они его щит воспринимали, Если утомление и пот изнуряли колена герою; Но за вождем Оилидом никто не жаждал из локров: Дух не вытерпливал их рукопашного, стойкого боя; Воинство их не имело ни медяных с гривою конской 720 Шлемов, ни круглых щитов, ни благородных ясенных копий; Только на верные луки и волну, скрученную в пращи, Локры веря, пришли к Илиону, и ими на сражениях, Быстро и ловко стреляя, троян разрывали фаланги. Тут, как одни спереди блестящим орудием различным 725 Бились с дружинами Трои и с Гектором меднодоспешным, Локры стреляли, держась сзади, и уже забывали Бранную смелость трояне: смущали их стрелы густые. Худо б им было, с позором от судов и от кущей ахейских Трои сыны отступили б под шумную ветрами Трою, 730 Если б смелого Гектора Полидамас не подвигнул: " Гектор, ожесточенный ты муж, чтобы остальных убеждения выслушивать! Бог перед всеми тебя одарил на военное дело; Ты ж и рекомендаций мудростью всех перевысить желаешь! Нет, совокупно только не стяжать одному человеку. 735 Бог 1-го одаряет возможностью к ругани, иному Зевс, промыслитель превыспренний, в перси интеллект влагает Светлый: плодами его племена благоденствуют смертных; Оным и грады стоят; но стяжавший чисто им счастлив. Гектор! склонися к совету, который мне видится наилучшим. 740 Битва всюду перед тобою, как пламенный круг, пламенеет; Мужи троянские, после такого как ворвалися в стену, С боя одни удалились с орудием, остальные спорят В слабых массах против множества, вдоль кораблей растянувшись. С боя сойди и сюда призови ратоводцев храбрейших; 745 Здесь мы важное дело решим совещанием всеобщим: Разом ли нам на суда многоместные ратью стукнуть, Если бы бог даровал преодоление, или немедля Вспять от судов обратиться, покуда не разбиты! скажу ли? Я трепещу, да вчерашнего нам не отплатят ахейцы 750 Долга кровавого: муж при судах, ненасытимый бранью, Ждет нас, который чуть пи удержится совсем от боя ". Так заявлял он, и Гектор одобрил комитет верный; Быстро с собственной колесницы с орудием прянул на землю И ему отвечал, устремляя крылатые речи: 755 " Полидамас, удержи ты тут предводителей мужественных; Дальше схожу я и противостану горящей сражению. Я возвращуся немедля, главарям повеления давши ". Рек и понесся Большой, несчастье под снегами схожий; С кликом призывным толпы облетел он троян и союзных. 760 Все к Панфоиду, любителю мужества Полидамасу, Бросились скоро дарданцы, услышавши Гектора глас. Он же Гелена короля, добропорядочного брата Дейфоба, Азия отрасль, Адамаса, и Азия, ветвь Гиртака, Ходя по сонмам передним, находил, не отыщет ли героев. 765 Их он отыскал, но не всех невредимых, не всех средь живущих: В прахе из оных одни, у судов мореходных данайских, Бледны лежали, под силой данаев предавшие души, А остальные страдали под язвами стрел или копий. Только Париса брата, жена Елены прелестной, 770 Скоро отыскал он на левом конце истребительной ругани, Дух ополчений собственных ободрявшего к крепкому бою. Став перед ним, укоризненным гласом Гектор воскликнул: " Видом только гордый, несчастный Парис, женолюбец, прельститель! Где у тебя Деифоб и Гелен, властитель народа? 775 Офрионей известный, Гиртакид агрессивный Азий, Где Адамас? Погибает сейчас, с высот упадает Троя святая! Сегодня твоя неминуема смерть! " Быстро ему возразил Приамид Александр боговидный: " Ныне угодно тебе оговаривать и безвинного, Гектор! 780 Прежде я наиболее мог нерадивым во ругани глядеться, Прежде, не сейчас, меня не без доблести матерь родила. С часу, как ты перед судами кровавую битву воздвигнул, С оного часу и мы с аргивянами тут постоянно Сходимся в бой; но товарищей утратили, которых ты именовал. 785 Только герой Деифоб и Гелен, властитель народа, С боя сошли, от могучих противников пораженные оба Копьями длинными в руки; но Зевс их избавил от погибели. Гектор, води нас, куда ни влеком ты бестрепетным сердцем. Все мы горим за тобою следовать; в отваги нашей, 790 Льщусь, не отыщешь недочета, пока нам силы достанет; Выше же силы, желая б и горел кто, не может биться! " Так разговаривая, укротил он большого Гектора душу. Ринулись оба, где наиболее бой и ссора бурлила Вкруг Кебриона главаря, непорочного Полидамаса, 795 Фалка, Ортея, аналогичного всевышнему главаря Полифита, Пальма, Аскания, Мориса, отраслей Гиппотиона, Двух воевод, из Аскании бывшим пришедших на замену Только вчера; устремил их на брань всемогущий Кронион. Шли на сраженье трояне, как ветров неистовых ураган, 800 Если под громом Кронидовым грозная степью несется И, с ужаснейшим криком обрушась на понт, воздымает Горы клокочущих волн по немолчношумящей бездне, Грозно нависнувших, пенных, одни, а за ними остальные, Так илионцы, сомкнувшись, одни, а за ними остальные, 805 Медью блеща и гремя, за своими главарями летели. Гектор предшествовал всем, смертоносному одинаковый Арею; Щит перед грудью его обращался, круг обширный, Кожами прочный и сверху обложенный обилием меди; Окрест головы у него колебался шелом Блестящий. 810 Всем он фалангам всюду грозил, под щитом наступая; Все он чувствовал их, не расстроит ли наступом суровым. Но ничем не смущал он бесстрашного духа данаев. Сын Теламонов его вызывал, обширно выступая: " Ближе, герой, подойди! И длячего издалека ты пугаешь 815 Воинов Аргоса? В бранном художестве и мы не невежды; Мы только Кронидовым тягостным бичом смирены, аргивяне. Верно, ты в сердечко верой горишь убить сейчас Наши суда? Но целы и у нас на охрану их руки! И точнее, что доэтого с высокими вышками град ваш 820 Нашими станет руками и взят, и во останки ниспровержен! День недалек, оглашаю тебе, как и сам ты, бегущий, Пламенно станешь просить и Зевеса и всех олимпийских, Ястребов шибче да будут твои долгогривые кони, Коих погонишь ты в град, подымая только пыль по равнине ". 825 Он заявлял, и незапно над ним заширялася вправе Птица, орел небопарный; вскричали ахейские рати, Все ободренные чудом. Но Гектор безбоязненно ответил: " Праздные звуки, Аякс! велеречишь, огромностью гордый! Если бы столько же правильно я сын громовержца Зевеса 830 Был, нескончаемо живущий, от Геры богини порожденный, Славимый всеми, как славится Феб и Афина Паллада, Сколько то правильно, что день сей смерть несет аргивянам Всем совсем! Погибнешь и ты, коль отважишься сейчас Встретить мой дрот сильный: он у тебя растерзает 835 Нежное тело; и птиц ты пустынных и псов илионских Туком насытишь собственным, перед судами ахейскими павший! " Так сказал и пошел он вперед. Устремились трояне С кликом страшным; крикнули с ними и задние рати; Крякнули совместно и рати данаев: они не лишались 840 Мужества и нажидали удара героев троянских; Крик их взаимный дошел до эфира и светов Зевеса. Гомер. Илиада. Песнь четырнадцтая. Обольщение Зевса. ПЕСНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ОБОЛЬЩЕНИЕ ЗЕВСА Крик неспокойно услышал и Нестор, под сению пьющий; Быстро к Асклепия сыну крылатую стиль устремил он: " Что, благородный Махаон, из дел сих нерадостных станет?. Крик при судах растет агрессивный юношей наших! 5 Друг, сиди у меня и багряным вином укрепляйся: Теплую ванну тебе Гекамеда кудрявая в куще Скоро нагреет и останки кровавый на теле омоет. Я подымусь только на бугор и немедленно все распознаю ". Рек и художно сработанный щит завладел он сыновний, 10 Медью блестящий, который герой Фразимед конеборец В сени оставил, а сам со щитом подвизался отцовским; Крепкое брал копие, повершенное острою медью; Вышел, перед кущею стал, и одномоментно неприятное дело Видит: ахейцы несутся, а бегающих преследуют с тыла 15 Гордые бойцы Трои; разбита твердыня ахеян! Словно как море большое зыбью немою чернеет, Предзнаменуя нашествие скорое шумного ветра, Только чернеет, еще ни сюда, ни туда не колышась, Ветер доколе решительный, посланный Зевсом, не снидет, 20 Так боязливо Нестор душой колебался, беспокоясь Думой двоякой: к рядам ли идти аргивян быстроконных Или к господине супругов, властелину народов Атриду? В сих волновавшемусь думах, сдалося полезнее старцу К сыну Атрея идти. Между тем уничтожали друг друга 25 Воины в сражению; звучала страшно вкруг тел их могучих Медь, под ударом клинков и пик обоюдуконечных. С Нестором встретились быстро короли, питомцы Зевеса, Шедшие от кораблей, уязвленные доэтого на сражению, Царь Диомед, Одиссей и властный Атрид Агамемнон. 30 Их корабли от равнины, где боролись, далековато стояли Берегом моря седого: они извлекли их на сушу Первые; стену ж при них совокупно с иными воздвигли. Берег, как ни был широк, не мог обоюдувесельных Всех кораблей их взять; стеснены ополчения были: 35 Лествицей их извлекли на песок и заполнили цельный Берег залива широкого, все меж мысов место. Три воеводы, пылая увидеть смятенную битву, Рядом шли, подпираяся копьями; много уныния Было их сердечко. С ними столкнулся конник геренский 40 Нестор и наиболее дух поразил у ахейских героев. Быстро воскликнул ему властитель супругов Агамемнон: " Нестор, священный старик, большая известность данаев! Что прибывал ты сюда, смертоносную битву оставив? О, трепещу я, да слова не выполнит Гектор страшный: 45 Некогда он, посреди сонма троянского, гордый, грозился В град от судов вернуться не доэтого, доколе ахейских Всех кораблей не сожжет и ахеян самих не изгубит. Так он на сонме грозился, и все совершается сейчас! Боги! Так все ополчения меднооружных данаев 50 Ненависть в сердечко ко мне, как Пелид быстроногий, питают, Если биться они не желают при кормах корабельных! " Быстро Атриду отвечал Нестор, конник геренский: " Так, Агамемнон, свершается все! и уже не возмог бы Сам громовержец такого, что свершилось, уладить подругому! 55 Пала твердыня ахеян, которая, мы уповали, Нам от противников и судам нерушимой защитою станет. Но враги при судах беспрестанной, упорною боем Вкруг нас притесняют, и уже не спросишь, пристально глядя, Где аргивяне теснимые в большем расстройстве мятутся. 60 Всюду смятенье, смертоубийство, и крик раздается до неба! Други, помыслим, какое из дел сих следствие станет? Может быть, интеллект поможет. Но в битву входить, воеводы, Я не рекомендую вам: уязвленным не обязано биться ". Нестору снова заявлял властитель супругов Агамемнон: 65 " Нестор, ежели уж бой при кормах корабельных горит, Если не в содействие ни вал нам высочайший, ни ров, для которых Столько трудов мы вытерпели, какие, мы уповали, Нам от противников и судам нерушимой защитою будут: Нет сомнения, Зевсу всесильному созидать угодно 70 Здесь, от Эллады далековато, ахеян бесславно погибших! Было то время, как ревностно он оберегал и ахеян; Ныне, я вижу, он Трои сынов, как вечных блаженных, Славой венчает, ахейцам же силы и руки сковал он! Слушайте ж, други, один мой комитет, и его мы исполним: 75 Первые наши суда, находящиесь вблизи бездны, Двинем немедля и спустим их все на священное море; Станем приподнято обращаться на котвах, покуда не наступит Ночь безлюдная; может быть, в ночь прекратят нападенье Трои сыны; и тогда мы суда и крайние спустим. 80 Нет позора избегать от беды и под мраками ночи; Лучше бежа избежать от беды, чем вдаваться в смерть! " Косо посмотрев на него, возгласил Одиссей многоумный: " Слово какое, властитель, из уст у тебя излетело? Пагубный! лучше иным бы каким или воинством робким 85 Ты предводил, а не нами обладал, не мужами, которым С молодости ласковой до старости Зевс подвизаться провозгласил В бранях ожесточенных, покуда не погибнет с орудием любой! Или ты желаешь троянский сей град людный бросить, Град, вкруг которого столько страшных мы бед претерпели? 90 Смолкни, чтобы кто или тут не услышал еще из ахеян Речи, какой-никакой никогда и в губах обладать не захотит, Кто произносить соображает согласное с интеллектом здоровым, Кто скиптродержец, кому повинуются столько народов, Сколько тебе, неисчетных аргивских племен властитель! 95 Замысел твой отвергаю я совсем и что ты вещаешь! Ты предлагаешь сейчас, в расширение боя и смуты, В море извинять корабли, да желаемое сердцу троянам, В ругани и так торжествующим, сбудется все? а над нами Грозная смерть над всеми обрушится! ибо ахейцы 100 Боя не выдержат, ежели суда повлекутся на волны: Вспять осматриваться начнут и оставят воинскую доблесть, И твои нас советы погубят, предводитель народа! " Быстро воскликнул тогда властитель супругов Агамемнон: " О Лаэртид! поразил ты углубленно упреком ожесточенным 105 Душу мою; но ахеянам я не даю велений Влечь назло их желаньям, судов многоместных на волны. Муж да предстанет и наилучший комитет моего да предложит; Юноша он или старик одинаково мне приятен он станет ". И меж них взговорил Диомед, воеватель бесстрашный: 110 " Муж сей перед вами! не продолжительно находить его, ежели угоден Добрый комитет: но меня да не презрит никто, оскорбляясь Тем, что начну произносить меж вами, богатырями, меньший. Сам верно горжусь я отца известного родом, Кровью Тидея, которого в Фивах сокрыла могилка. 115 Три непорочные сына на свет рождены от Порфея; Жили в Плевроне и в тучной земле, Калидоне гористом, Агрий и Мелас, а третий из них был Иней конеборец, Дед мой, Тидеев отец, знаменитейший доблестью всех их. Там же и он обитал; но родитель мой в Аргос укрылся, 120 Долго скитавшийся: Зевс и вечные так восхотели. Дочерь Адраста избравши супругою, дому властелин, Благами жизни обеспеченный, достаточно имел он широких Нив хлебородных, оченьмного различных садов плодоносных, Множество стад он имел, и ахейских супругов копьеборством 125 Всех превосходил; но сие вы, как правду, слышали сами. Зная ж, короли, что и я не презренного племени ветвь, Вы не презрите советом, который скажу я вольно: В битву сходим, несмотря на царапины: зовет неминуемость! Там мы покажемся ратям; но боя удержимся, ставши 130 Одаль от стрел, чтоб кто или царапины на рану не принял; Только остальных поощрим на схватка: оченьмного ратных, Слабым сердцам угождая, стоят вдали, не сражаясь ". Так заявлял, и, пристально слушав, короли покорились; К сражению отправь, и предшествовал им Агамемнон властный. 135 Тою иногда не вотще соглядал Посидон земледержец: Он вождям появился под образом старого супруга; Взял за десную короля, устроителя ратей Атрида, И к нему возгласил, устремляя крылатые речи: " Царь Агамемнон! сейчас Ахиллесово угрюмое сердечко 140 С веселья в персях трепещет, как смерть и бегство данаев Он видит! и нет у него ни малейшего ощущения! Пусть же он так и погибнет, и бог постыдит горделивца! Ты ж, Агамемнон, не совсем счастливым всевышним ненавистен; Может быть, быстро троянских племен и главари и владыки 145 Прах по широкому полю подымут; может быть, быстро Ты их увидишь бегающих от наших судов и от кущей ". Рек он и с кликом страшным понесся оченьбыстро полем. Словно как 9 иль 10 бы тыщ воскликнули разом Сильных супругов на борьбе, зачинающих ярую битву, 150 Гласом из персей таковым колебатель земли Посидаон Грянул меж воинств, и любому в сердечко ахейцу вдохнул он Бурную силу, без устали снова сражаться и биться. Гера, королева златопрестольная, став на Олимпе, Взоры свои с вышины устремила и быстро выяснила 150 Быстро уже пролегевшего поприще замечательного боя Брата и деверя массивного; удовлетворенность просочилась ей душу. Зевса ж, на высях сидячего Иды, потоками гулкой, Гера узрела, и был ненавистен он сердцу богини. Начала думы вертеть волоокая Зевса жена, 155 Как совратить ей священный интеллект короля Эгиоха? Лучшею сердцу богини сия показалася мечта: Зевсу на Иде появиться, убранством себя изукрасив. Может быть, он возжелает почить и любви насладиться, Видя красота ее, а она и глубочайший и сладостный, 160 Может быть, сон пролиет на зеницы его и на интеллект. Гера вошла в почивальню, которую сын ей ласковый Создал Гефест. К вереям примыкались в ней плотные двери Тайным запором, никем от вечных еще не отверстым. В оную Гера вступив, затворила сверкающие створы; 165 Там амброзической влагой она до малейшего праха С тела прелестного смыв, умастилася маслом чистейшим, Сладким, небесным, изящнейшим всех у нее благовоний: Чуть сотрясали его в медностенном Крониона доме Вдруг до земли и до неба священный дух разливался. 170 Им умастивши красивое тело, власы расчесала, Хитро сплела и сложила, и волны великолепных кудрей, Пышных, небеснодушистых, с вечной головы ниспустила. Тою душистой оделася ризой, какую Афина, Ей соткав, изукрасила обилием дивных орнаментов; 175 Ризу златыми застежками больше грудей застегнула. Стан опоясала поясом, тьмою бахром окруженным. В уши красивые серьги с тройными подвесями вдела, Ярко игравшие: красота вокруг от богини блистала. Легким покровом голову осенила державная Гера, 180 Пышным, новеньким, который, как солнце, блистал белизною. К ясным ногам привязала красы велелепной плесницы. Так для глаз замечательным тело, украсив убранством, Вышла из ложницы Гера и Зевсову дочь Афродиту Вдаль от вечных остальных отозвала и ей разговаривала: 185 " Что я скажу, пожелаешь ли, приятная дочь, мне сделать? Или отвергнешь, Киприда, в душе на меня сокрывая Гнев, что я за данаев, а ты благоприятна троянам? " Ей отвечала немедленно Зевсова дочь Афродита: " Гера, богиня старейшая, ветвь большого Крона! 190 Молви, что ты желаешь; сделать сердечко приказывает мне, Если сделать могу я и ежели оно осуществимо ". Ей, коварствуя сердцем, вещала державная Гера: " Дай мне любви, Афродита, дай мне тех сладких желаний, Коими ты покоряешь сердца и вечных и смертных. 195 Я отхожу далековато, к пределам земли многодарной, Видеть вечных отца Океана и матерь Тефису, Кои питали меня и лелеяли в своем доме, Юную бравши от Реи, как Зевс безгранично гремящий Крона под землю низверг и под волны бесплодного моря. 200 Их я иду побывать, чтобы раздоры беспощадные окончить. Долго, ласковые сердцу, объятий и брачного ложа Долго нуждаются боги: неприязнь им вселилася в души. Если родителей я примирю моими словами, Если на одр возведу, чтоб снова сочетались любовью, 205 Вечно остануся я и любезной для них, и почетной ". Ей, улыбаясь заманчиво, снова отвечала Киприда: " Мне нереально, не обязано твоих отвергать убеждений: Ты почиваешь в объятиях господа всемощного Зевса ". Так разговаривая, разрешила на персях иглой испещренный 210 Пояс узорчатый: все обаяния в нем содержались; В нем и влюбленность и желания, шепот любви, изъясненья, Льстивые речи, не раз уловлявшие ум и умных. Гере его подала и такие слова разговаривала: " Вот мой пояс узорный, на лоне сокрой его, Гера! 215 В нем содержится все; и в чертоги Олимпа, надеюсь, Ты не придешь, не исполнивши огненных сердца желаний ". Так изрекла; улыбнулась лилейнораменная Гера, И с ухмылкой сокрыла блистательный пояс на лоне. К сонму богов возвратилася Зевсова дочь Афродита. 220 Гера же, внезапно устремившись, оставила выси Олимпа, Вдруг пролетела Пиерии бугры, Эмафии долы, Быстро промчалась по снежным горам фракиян быстроконных, Выше утесов летая и стопами земли не трогая; С гордой Афоса вершины сошла на волнистое море; 225 Там ниспустилася в Лемне, Фоасовом граде священном; Там со Сном повстречалася, братом любимым Смерти; За руку господа брала, именовала и так разговаривала: " Сон, властитель всех небожителей, всех земнородных! Если когда или словечко мое выполнял ты добровольно, 230 Ныне исполни еще: признательность моя безгранична. Сон, усыпи для меня громодержцевы светлые очи, В самый-самый тот миг, как на кровать приму я в объятия господа. В дар от меня ты получишь престол велелепный, нетленный, Златом сияющий: сын мой, живописец, Гефест хромоногий, 235 Сам для тебя создаст и подножием пышным украсит, Нежные лапти тебе на пиршествах сладких покоить ". Гере державной немедля отвечал Сон усладитель: " Гера, богиня старейшая, ветвь большого Крона! Каждого я из богов, населяющих небо и землю, 240 Сном одолею просто: усыплю я и наиболее волны Древней реки Океана, от которого все родилося. К Кронову ж сыну, королю, и приближиться я не посмею, В сон не склоню громодержца, доколе не сам повелит он. Помню, меня он и доэтого собственной образумил грозою, 245 В день, как возвышенный духом Геракл, порожденный Зевесом, Плыл от брегов Илиона, троянского града разрушитель: В текущий я день обаял Эгиоха всесильного интеллект, Сладко разлившися; ты ж устрояла напасти Гераклу; Ты неистовых ветров воздвигнула бурю на море, 250 Сына его далековато от товарищей, далековато от родины, Бросила к брегу Кооса. Воспрянул Кронид и грозою Всех по чертогу рассыпал вечных; меня темпаче Гневный находил и на смерть с неба забросил бы в море, Если бы Ночь не выручила, и вечных и смертных королева. 255 К ней я, спасаясь, прибег. Укротился, как ни был разгневан, Зевс молнелюбец: священную Ночь обидеть он боялся. Ты же велишь мне снова посягнуть на опасное дело! " Вновь разговаривала ему волоокая Гера богиня: " Сон усладитель, отчего неспокойные идеи питаешь? 260 Или ты размышляешь, станет троян охранять громовержец Так же, как в бешенстве собственном оберегал он ласкового сына? Шествуй; тебе в признательность юнейшую дам я Хариту; Ты обоймешь вконцеконцов, назовешь ты своею женой Ту Пазифею, по коей издавна все дни воздыхаешь ". 265 Так изрекла, и отвечал Сон, восхищенный обетом: " Гера, клянись нерушимою клятвою, Стикса водою; Руки простри и коснися, одною земли многодарной, Светлого моря другою, да будут очевидцы клятвы Все преисподние боги, присущие старому Крону: 270 Ими клянися, что мне ты женой Хариту младую Дашь Пазифею, по коей издавна я все дни воздыхаю ". Рек, и ему покорилась лилейнораменная Гера; Руки простерши, клялась и, как он повелел, призывала Всех богов преисподних, Титанами в мире зовомых. 275 Ими клялася, и ужасную присягу чуть сделала, Оба взвились и оставили Имбра и Лемна пределы; Оба, одетые облаком, скоро по воздуху мчались. Скоро узрели Иду, зверей многоводную матерь; Около Лекта оставивши понт, божества над землею 280 Быстро текли, и от стоп их дубрав потрясались вершины. Там разлучилися: Сон, от Кронидовых взглядов таяся, Сел на огромнейшей ели, какая в то время на Иде, Высшая, гордой главою через воздух в эфир уходила; Там он сидел, укрываясь под мрачными отраслями ели, 285 Птице подобяся звонкоголосой, виталице горной, В сонме вечных слывущей халкидой, у смертных киминдой. Гера владычица скоро всходила на Гаргар высочайший, Иды горы на вершину: увидел ее громовержец, Только увидел, и влечение обхватила могучую душу 290 Тем же огнем, с каким насладился он первой любовью, Первым замужним ложем, от трогательных родителей секретным. Встречу жене восстал громовержец и скоро воскликнул: " Гера жена! отчего же ты шествуешь так от Олимпа? Я ни коней при тебе, ни златой колесницы не вижу ". 295 Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера: " Я отхожу, о муж мой, к пределам земли даровитой, Видеть вечных отца Океана и матерь Тефису. Боги питали меня и лелеяли в своем доме. Их я иду побывать, чтобы раздоры беспощадные окончить. 300 Долго, ласковые сердцу, объятий и брачного ложа Долго чуждаются боги: неприязнь им вселилася в души. Кони при мне, у подошвы обильной потоками Иды Ждут и оттоле меня и по суше помчат и по влаге. Но сюда я, Кронид, прихожу для тебя от Олимпа, 305 Ты на меня, о муж, не разгневался б, ежели молча В дом отойду Океана, глубочайшие льющего воды ". Быстро отвечал ей воздымающий тучи Кронион: " Гера жена, идти к Океану и после ты можешь. Ныне почием с тобой и обоюдной любви насладимся. 310 Гера, таковая влюбленность никогда, ни к богине, ни к смертной, В грудь не вливалася мне и душою моей не обладала! Так не обожал я, пленяся младой Иксиона женой, Родшею мне Пирифоя, советами одинакового всевышнему; Ни Данаей прельстясь, белоногой Акрисия дщерью, 315 Родшею сына Персея, славнейшего в сонме героев; Ни обладая младой известного Феникса дщерью, Родшею Криту Миноса и славу супругов Радаманта; Ни прекраснейшей смертной пленяся, Алкменою в Фивах, Сына родившей богатыря, большого духом Геракла; 320 Даже Семелой, родившею удовлетворенность людей Диониса; Так не обожал я, пленясь лепокудрой царицей Деметрой, Самою Летою знатной, ни даже тобою, о Гера! Ныне горю тобою, желания сладкого целый! " Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера: 325 " Страшный Кронион! какие ты речи, мощный, вещаешь? Здесь ты желаешь почить и объятий любви насладиться, Здесь, на Идейской верху, где все раскрывается взглядам? Что ж, и статься то может, ежели какой-никакой из вечных Нас почивших увидит и всем населяющим небо 330 Злобный скажет? Тогда не посмею, восставшая с ложа, Я в олимпийский твой дом вернуться: постыдно мне станет! Если желаешь и ежели твоей душе то славно, Есть у тебя почивальня, которую сын твой ласковый Создал Гефест, и плотные двери с запором устроил. 335 В оной почить удалимся, когда ты желаешь спокойствия ". Гере скоро отвечал туч воздыматель Кронион: " Гера жена, ни бог, на меня положися, ни недолговечный Нас не увидит: таковой над тобою вокруг распростру я Облак златой; через него не проглянет ни наиболее солнце, 340 Коего острое око все проницает и наблюдает ". Рек и в объятия мощные Зевс включает жену. Быстро под ними земля возрастила цветущие травки, Лотос росистый, шафран и цветочки гиацинты густые, Гибкие, кои богов от земли приподнято подымали. 345 Там опочили они, и надел почивающих облак Пышный, златой, из которого капала ясная влага. Так легкомысленно, любовью и сном побежденный, Кронион Спал на верху Идейской, в объятиях Геры супруги. Быстро к судам аргивян победительный Сон обратился, 350 Радости известие провозгласить черновласому Энносигею; Стал перед ним и воззвал, устремляя крылатые речи: " Ревностно, правитель Посидаон, сейчас поборай за данаев! Даруй ты им хоть моментальную славу, покуда почивает Зевс громовержец: короля окружил я дремотою сладкой; 355 Гера склонила его насладиться любовью и ложем ". Рек и к иным отлетел племенам человечьим замечательным, Боле еще возбудив Посидона к охране ахеян. Он перед ряды первоборные получился вперед, восклицая: " Мы ли, ахейцы, снова Приамиду победу уступим? 360 Мы ли предположим, чтобы брал корабли он и славой покрылся? Так похваляется он и угрожает, потому что бездействен Близ кораблей остается мощный Пелид прогневленный. Но и в Пелиде нам нищеты не станет, когда совокупно Все устремимся, решася торчать одному за иного! 365 Други, внимайте, комитет предложу я, а вы повинуйтесь: Быстро щитами, какие в воинстве лучше и более, Перси оденем, шеломами сильными чела покроем И, медножалые, длинные копья в руках потрясая, Храбро сходим, перед вами я сам; я не мню, чтоб Гектор 370 Мог против нас выдержать, и бешено бурный на сражениях! Кто меж воинами могуч, но щитом не большим обладает, Слабому пусть передаст он, а сам да идет под большим ". Так он вещал, и с усердием огненным все покорились. Сами короли, забывая их язвы, строили ратных, 375 Царь Диомед, Одиссей и властный Атрид Агамемнон; Рать обходя, принуждали поменять военные доспехи: Крепкие прочный вздевал, отдавая слабейшие слабым. Так ополчившися пышносияющей медью, данаи Двинулись; их предводил Посидаон, колеблющий землю, 380 Меч долголезвенный, ужасный неся во всемощной деснице, Равный молнии пламенной: с ним нереально пересекаться В сече погибельной, смертного страхом он поражает. Рати троянские навстречу выстроил блистательный Гектор. В оное время ужаснейший спор ратоборный воздвигли 385 Бог Посидон черновласый и шлемом сверкающий Гектор, Сей илионян ласковых, а тот аргивян оберегая. Море восстало и волны до самых судов и до кущей С ревом плескало, а рати сходилися с криком страшным. Волны морские не столько безжалостные воют у брега, 390 Быстро гонимые с моря дыханием буйным Борея; Огнь истребитель не столько шумит, распыхавшись пожаром, Если, по дебри гористой разлившися, лес пожирает; Ветер не столько гремит по дубам высоковолосым, Если со всею свирепостью воет над ними, бушуя, 395 Сколько гремел на избиение глас троян и ахеян, Кои с неистовым криком одни на остальных устремлялись. Первый в Аякса копьем шлемоблещущий Гектор стукнул, В миг, как Аякс на него наступал, и наметил он правильно; Там, где на персях два перевесных ремня простирались, 400 Сей от щита, а иной от клинка у Аякса богатыря, Там поразил; но ремни защитили. Разгневался Гектор, Видя, что стремительная медь напрасно из рук излетела; К сонму товарищей отступил Приамид, избегающий погибели. Но его отступившего внезапно поразил Теламонид 405 Камнем, какие кучей, подпоры судов извлеченных, Там у воинов под ногами вертелись: таковой подхвативши, В грудь, через поверхность щита, поразил Приамида около выи, Махом пустив, как кубарь, и пронесся он, громко кружася. Словно как дуб под ударом крушительным Зевса Кронида 410 Падает с корня, из древа разгромленного вьется зловонный Серный дым; и стоит, как бездушный, паденья очевидец, Близкий прохожий: погибелен гром всевластного Зевса, Так ниспроверглася скоро на останки Приамидова прочность. Дрот из руки полетел, на него навалился большой 415 Щит и шелом, и взгремела на нем распещренная панцирь. С кликом страшным к нему полетели ахейцы младые, Падшего чая завлечь, и из рук на него устремили Множество пик; но не мог ни единственный господине народов Язвы нанесть, ни стукнуть; немедля его окружили 420 Вои храбрейшие: Полидамас и Эней и Агенор, Ликии правитель Сарпедон, и агрессивный Главк непорочный; Не было супруга, о нем не радевшего; любой над падшим Выпуклый щит в защиту простер; а товарищи, Приамида На руки быстро подняв, из борьбы понесли, поспешая 425 К коням ретивым, какие сзаду сраженья и смуты С мужественным возницей и с пышной его колесницей стояли. Кони ко граду помчали стенящего тяжело богатыря. Но только примчались ко броду реки отлично текущей, Ксанфа пучинного, всевышним рожденного, Зевсом вечным, 430 Там с колесницы его положили на землю и свежей Влагой лицо оросили. Вздохнул, проглянул он глазами И, на коленях держащийся, кровью из уст обливался; Скоро снова опрокинулся в останки, и снова ему очи Мрачная ночь осенила: удар оглушал еще душу. 435 Рати ахеян, увидевши Гектора, сшедшего с поля, Бросились жарче на гордых троян и возвысились духом. Первый от всех аргивян, Оилеев Аякс быстроборный Сатния тленно проломил, налетев с изощренною пикой, Сатния, Энопа сына, которого нимфа наяда 440 Энопу, пастырю стад, родила на брегах Сатниона. Сатния известный копейщик Аякс Оилид, налетевши, В пах поразил; опрокинулся он, и за мертвоетело Энопида Трои сыны и ахеяне подняли ужасную сечу. Полидамас за него, потрясая огромною пикой. 445 Мстителем получился и, бросив, попал Профоенора в плечо, Ветвь Арейлика, плечо пронзает могучая пика; В останки он падет и рукой хватает кровавую землю. Сын Панфоя, безжалостно гордящийся, звучно воскликнул: " Скажет ли кто и сейчас, что у мужественного Полидамаса 450 Тщетно из ладони могучей большая прянула пика! Острую принял какой-никакой то ахеец и ею, надеюсь, Он, делаяупор, сходит в преисподние домы Аида! " Так восклицал. Огорчили ахеян надменного речи; Более ж всех у Аякса геройскую взорвали душу; 455 Подле него пораженный врагом пал Профоенор. Гневный Аякс в отступавшего ринул сверкающий дротик: Сам Панфоид чуть от смерти темной избегнул, Прянувши вбок; но копье Архелох смертоносное принял, Сын Антеноров: ему предназначили боги смерть: 460 Храброго дрот улучил в сочетание выи с главою, В вершина позвонка, и рассек у несчастного прочные жилы; Мощным ударом сраженный, головой он, лицом и губами Прежде ударился в дол, чем своими коленами, павший. Громко вскричал Теламонид к Панфоеву замечательному сыну: 465 " Взор обрати, Панфоид, и поведай, троянец, мне истину: Пасть за главаря Профоенора сей не благороден ли воин? Он не ничтожный борец, не презренного, видится, рода: Он илионян главаря, Антенора, смирителя коней, Сын или брат; Антенора он племени шибко похож ". 470 Так заявлял, несомнительно зная. Печаль поразила Души троян, и пронзил Акамас беотийца Промаха, Мстящий за брата, которого мертвоетело привлекал беотиец. Злобно над павшим гордился и так восклицал фаворит: " Нет, аргивяне стрельцы, угроз расточители праздных! 475 Нет, о товарищи, не одним военные труды и уныния Нам суждены: отдельно смерть и вас познает! Видите ль, воин и ваш, ниспроверженный пикой моею, Крепко заснул: не осталася месть за убитого брата Долго без платы! Разумен, кто пекся, как брат мой ласковый, 480 Брата в дому по себе, отомстителя погибели бросить! " Так заявлял; аргивян обидели надменного речи; Более ж всех Пенелею агрессивный дух взволновали. Бросился он на троянца; но мощного повстречать удара Тот не дерзнул; и герой Пенелей Илионея свергнул, 485 Отрасль Форбаса, стадами обеспеченного. Гермесом был он Более всех из пергамцев обожаем и имуществом ущедрен; Но от супруги имел 1-го Илионея сына. Пикой его Пенелей поразил в базу ока, Вышиб зрачок; проколовшая пика и око и череп 490 Вышла через тыл, и присел на избиение, руки раскинув, Юноша бедный; а тот, из влагалища вырвавши меч собственный, В выю с размаха стукнул и снес на кровавую землю Голову с медным шеломом; еще смертоносная пика В оке стояла; как мак, он кровавую голову поднял, 495 Сонму троян показал и гордящийся так заявлял им: " Трои сыны, известите родителей замечательного сына, Мать и отца Илионея; пусть его в доме оплачут! Ах! и младая супруга беотиян богатыря Промаха Встретить жена не к веселья выйдет, когда из под Трои 500 Мы в кораблях возвратимся, младые ахейские мужи! " Рек он, и лица пергамлян покрылися страхом бледным; Каждый стал осматриваться на бегство от смерти суровой. Ныне поведайте мне, на Олимпе живущие Музы, Кто меж ахейцами первый корысти кровавые достал 505 В сражению, на сторону их преклоненной повелителем Посидоном? Первый Аякс Теламонид смелого Иртия свергнул, Гиртова сына, главаря крепкодушных, воинственных мизов; Фалка сразил Антилох и орудия с Мермера сорвал; Вождь Мерион Гипотиона с Морисом мужественным низринул; 510 Тевкр низложил Профоона и мчавшегось в бег Перифета; Сильный Атрид Гиперенора, пастыря мощных народов, В пах побочный заколол; копие, растерзавши утробу, Внутренность вырвало вон; из зияющей царапины теснимый Дух излетел, и мгла Гиперенору очи покрыла. 515 Более ж всех поразил Оилеев Аякс быстроногий: С ним из главарей не равнялся никто быстротой на погоне Воев бегающих, которых страхом Зевс поражает. Гомер. Илиада. Песнь пятнадцатая. Оттеснение от кораблей. ПЕСНЬ ПЯТНАДЦАТАЯ ОТТЕСНЕНИЕ ОТ КОРАБЛЕЙ В бегстве, когда частокол и глубочайший окоп избегали И лишилися почтивсех, руками данаев попранных, Там, у собственных колесниц удержалися, стали трояне, Бледны от ужаса и трепетны. В оное время воспрянул 5 Зевс на Иде несчастье из объятий владычицы Геры. Быстро воздвигшись, он стал и увидел троян и данаев, Первых в расстройстве бегающих, а с тыла невообразимо гонящих Бодрых данаев, и меж их воинств короля Посейдона; Гектора ж в поле увидел простертого; окрест богатыря 10 Други сидели; трудно дышащий, ощущения недостаточный, Кровь извергал он: его поразил не бессильный данаец. Видя его, милосердовал правитель и вечных и смертных; Быстро и строго на Геру глядя, провещал громодержец: " Козни твои, о злотворная, пожизненно хитрая Гера, 15 Гектора массивного с боя свели и троян устрашили! Но еще я не знаю, не первая ль козней преступных Вкусишь ты плод, как ударами молний тебя избичую! Или забыла, как с неба висела? как две навязал я На лапти наковальни, а на руки набросил златую 20 Вервь неразрывную? Ты средь эфира и туч темных С неба висела; скорбели вечные все на Олимпе; Но свободить не могли, приступая: кого ни понял я, С прага небесного махом свергал, и слетал он на землю, Только что дышащий; сим не смягчился б мой ярость непреклонный, 25 Гнев за мучения богоподобного сына Геракла, Коего ты, возбудив на него и Борея и бури, Злобно гнала по пустынному понту, беды устрояя; К краю постороннему его, к людному кинула Косу. Я и оттоле избавил его и в родина паки, 30 В Аргос цветущий привел, совершителя геройскихпоступков почтивсех. То вспоминаю, тебе, да оставишь ты происки и наблюдаешь, В содействие ли злобе твоей и влюбленность и объятия были, Коими ты, от богов удаляся, меня обольстила! " Он сказал; ужаснулась большая Гера богиня З5 И воскликнула так, устремляя крылатые речи: " Будьте очевидцы мне, о земля, безграничное небо, Стикса подземные воды, о вы, наибольшая обет, Клятва страшная даже вечным, я вами клянуся, Самой твоею священной главою и своим нашим 40 Ложем брачным, которым вовек не клянуся я всуе! Нет, не с рекомендаций моих Посейдаон, земли колебатель, Трои сынам и главарю их вредит, а остальных охраняет. Верно, к тому преклонен и подвигнут он своим сердцем; Верно, ахеян узрев, милосердовал он о стесненных. 45 Я ж и ему бы быстрее комитет подала, да постоянно он Ходит методом, но которому ты повелишь, громовержец! " Так разговаривала; осклабился правитель и вечных и смертных И отвечал ей, устремляя крылатые речи: " Если вперед, о жена, лилейнораменная Гера, 60 Будешь на сонме священном раздумывать сообразно со мною, Сам Посейдаон, желая бы хотел совсем другого, Мысль переменит, сообразно с твоей и моею душою. Ныне ж, когда непритворно и правду ты разговаривала, Шествуй немедля к семейству богов, повели, да на Иду 55 Вестница неба Ирида и Феб сребролукий станут. Вестница стремительная к воинству меднодоспешных данаев Снидет и скажет мое повеленье королю Посейдону, Да оставит он брань и в монастырь свою вернется. Феб же большого Гектора опять ко ругани воздвигнет, 60 Новую свежесть вдохнет и его излечит от мучений, Ныне терзающих душу богатыря, а рати ахеян Вновь к кораблям отразит, малодушное бегство пославши. В бегстве они упадут на суда Ахиллеса Пелида. Царь Ахиллес ополчит на схватка друга Патрокла, 65 Коего в сражению копьем поразит бронеблещущий Гектор Пред Илионом, как тот уже почтивсех юношей мужественных Свергнет, и с ними мою драгоценную отрасль, Сарпедона. Гектора, мстящий за друга, сразит Ахиллес известный. С оного времени паки побег от судов и погоню 70 Я сотворю и уже невозвратно, доколе ахейцы Трои святой не поймут, по советам премудрой Афины. Так не свершившемусь, бешенства ни сам не смягчу, ни иному Богу вечному я аргивян охранять не позволю Прежде, покуда не исполнится все упованье Пелида: 75 Так обещал я и так утвердил я моею главою В день, как Фетида, объемля колена, меня умоляла Сына прославить ее, Ахиллеса, рушителя твердей ". Рек; и ему покорилась лилейнораменная Гера; Бросилась с Иды горы, устремляяся скоро к Олимпу. 80 Так устремляется мысль человека, который, прошедши Многие земли, про них думает разумом просвещенным: " Там проходил я, и там ", и про почтивсе внезапно упоминает, С одинаковой устремляясь быстротой, пролетела по воздуху Гера; Высей Олимпа достигнув, она обрела совокупных 85 Всех небожителей в доме Кренида. Богиню увидев, Все поднялися, и любой своею чествовал чашей. Гера, всех обошед, у Фемиды румяноланитой Приняла чашу; Фемида бо первая Гере входящей Бросилась в навстречу и речи крылатые к ней устремила: 90 " Что ты, о Гера, приходишь, таковым пораженная ужасом? Верно, тебя устрашил громоносный муж твой Кронион? " Ей отвечала богиня, лилейнораменная Гера: " Что вопрошаешь, Фемида вечная; или не знаешь, Сколько метателя молний воротила и горделива и жестока. 95 Но воссядь и начни ты пир с вечными совместный; Вместе со всеми богами услышишь, Фемида, какие Ужасы нам возвещает Кронион. Никто, уповаю, Радостен сердцем не станет, ни недолговечный, ни даже вечный, Как бы он ни был поныне средь пиршества мирного весел ". 100 Так изрекла, и воссела владычица Гера; смутились Боги в Зевсовом доме; она ж улыбалась губами, Но лоб у нее меж темных бровей не светлело, Вдруг, ко всем обращаясь, воскликнула возмущенная Гера: " Боги сумасшедшие, мы безумно враждуем на Зевса! 105 Мы напрасно пылаем его обуздать, атакуя Словом иль мощью! Он, удаляся, об нас и не думает, Нас ненавидит, считает, что он меж богов вековечных Властью и силой собственной превосходнее всех несоизмеримо. Должно вытерпеть вам, какое бы зло и кому б ни послал он; 110 Им, как я размышляю, сейчас удар нанесен и Арею: Пал на бою Аскалаф, браноносец, любезнейший всевышнему, Смертный, которого сыном мощный Арей именует ". Так изрекла; и стукнул Арей по отвесным себя бедрам Дланями жилистых рук и рыдающий шумно воскликнул: 115 " О, не обвиняете меня, на Олимпе живущие боги, Если за сына я мстить иду к ополченьям ахейским, Мстить, хоть и сужено мне, пораженному Зевса перуном, С мертвецами совместно лежать, в потоках кровавых и прахе! " Рек, и тогда ж повелел он и Страху и Ужасу коней 120 Впрячь, а сам покрывался орудием пламеннозарным. Верно б, мощнейший, стократно ужаснейший, ежели бывший, Гнев громодержца и мщенье противу богов воспылали; Но Афина богиня, за всех устрашася вечных, Бросилась к двери, оставивши престол на котором сидела; 125 Щит от рамен и шелом от головы у Арея сорвала, Пику поставила в сторону, вырвав из ладони дебелой, И загремела, словами напав на грозного господа: " Буйный, сумасшедший, ты потерялся! Напрасно ль имеешь Уши; чтобы чуять? Иль стыд у тебя и сознание погибли? 130 Или не слышишь ты, что произносит владычица Гера, Гера, сейчас возвратившаясь к нам от владыки Зевеса? Или ты желаешь, как сам, претерпев неисчетные бедства, С горьковатым позором поневоле, на ясный Олимп возвратит! Так и на всех нас, вечных, накаркать неминуемое бедство? 135 Скоро, сомнения нет, племена и троян и данаев Бросил бы Зевс и пришел бы он нас ужаснуть на Олимпе; И понял бы, карающий, всех и виновных и правых! Будь мне послушен и месть отложи за убитого сына. Воин в бою не один, и храбрейший его и мощнейший, 140 Пал и еще ниспадет, пораженный иным; нереально Весь человеческий род неисчетный от погибели освободить ". Так разговаривая, посадила на престол исступленного господа. Гера ж короля Аполлона из Зевсова вызвала дому Вместе с Иридою, вестницей стремительной богов олимпийских. 145 К ним возгласивши, она провещала крылатые речи: " Зевс повелел, да на Иду немедля предстанете оба; Но только предстанете вы и лицо увидите господа, Делайте, что повелит и что Эгиох ни восхощет ". Так изрекла и, в чертог возвратяся, владычица Гера 150 Села на престол, а Ирида и Феб, устремясь, полетели; Быстро опустились на Иду, зверей многоводную матерь; Там, на благородном Гаргаре Зевса отыскали громодержца; Он восседал, и его благовонный увенчивал облак. Боги, представ перед лицо воздымателя туч Зевса, 155 Стали, и к ним устремил Олимпиец негневные очи: Скоро они покорились супруги его повеленьям. К первой Ириде он рек, устремляя крылатые речи: " Шествуй, Ирида стремительная, к всевышнему морей Посейдону, Всo, что реку, ввести и неложною вестницей будь мне. 160 Пусть он брань оставит немедленно, пусть вернется Или в храм небожителей, или в священное море. Если ж глаголы мои не восхощет сделать, но презрит, Пусть он помыслит, и с сердцем собственным и с разумом совещаясь, Может ли, как ни могущ он, меня в нападении повстречать? 165 Думаю, что Посейдаона я и могуществом верховный, Я и рожденьем старейший, а он не боится единственный Равным считаться со мной, перед которым все боги трепещут ". Рек; покорилась ему ветроногая вестница деба; Быстро от Иды горы понеслась к Илиону святому. 170 Словно как снег из тучи иль град прохладный, обрушась, Быстро летит, уносясь проясняющим воздух Бореем, Так устремляяся, стремительная путь пролетела Ирида; Стала и так провещала способному Энносигею: " С вестью тебе, Посейдон, колебатель, земли черновласый, 175 Я нисхожу от эгида носителя Зевса Кронида. Брань ты рукипрочь немедленно, так он приказывает; возвратися Или в храм небожителей, или в священное море. Если ж глаголы его не восхощешь сделать и презришь, Он грозит, что сам, и немедля, с тобою сразиться 180 Придет сюда; и рекомендует он, чтоб ты уклонялся Рук громовержущих: ведаешь, он и могуществом верховный, Он и рожденьем старейший; а ты, Посейдон, не страшишься Спорить о равенстве с тем, перед которым все боги трепещут ". Ей, негодующий сердцем, отвечал правитель Посейдаон: 185 " Так, могуществен он; но очень амбициозно вещает, Ежели одинакового честью, меня, обуздать он грозится! Три нас родилося брата от старого Крона и Реи: Он громодержец, и я, и Аид, преисподних властелин; Натрое всo делено, и досталося любому королевство: 190 Жребий бросившим нам, в обладание постоянное пало Мне волношумное море, Аиду подземные мраки, Зевсу досталось меж туч и эфира пространное небо; Общею всем остается земля и Олимп многохолмный. Нет, не хожу по уставам я Зевсовым; как он ни силен, 195 С миром пусть остается на своем 3-ем уделе; Силою рук он меня, как ничтожного, пусть не стращает! Дщерей собственных и сынов для Зевса приличнее станет Грозным глаголом обуздывать, коих на свет изготовил он, Кои уставам его подчиняться обязаны поневоле! " 200 Вновь провещала ему ветроногая вестница Зевса: " Сей ли протест от тебя, колебатель земли черновласый, Зевсу обязана я рассказать, протест и грозный и ужасный? Или, быть может, смягчишь ты? Смягчимы сердца благородных. Знаешь и то, что старейшим постоянно и Эриннии служат ". 205 Ей отвечал снова колебатель земли Посейдаон: " Слово твое верно и разумно, Ирида богиня! Благо, когда возвеститель исполнен рекомендаций умных. Но, сознаюсь, огорчение сальное душу объемлет, Если опасностями гордыми он обижать затевает 210 Равного с ним и в правах, и долей одаренного одинаковой. Ныне, желая негодующий, воле его уступаю; Но оглашаю, и в сердечко моем сохраню я опасность: Если Кронион, мне назло и победной Афине, Гермесу всевышнему, Гефесту королю и владычице Гере, 215 Будет миловать Илион крепкостенный, когда не захотит Града повредить и отдать известной победы ахейцам, Пусть он знает, меж нами неприязнь нескончаемая станет! " Так сказал, и ахейскую рать Посейдаон оставил, В понт опустился; о нем воздыхали ахейцы герои. 220 И тогда к Аполлону воззвал громовержец Кронион: " Ныне, любимый Феб, к меднобронному Гектору шествуй, Се, обымающий землю, земли колебатель мощный В море отступает священное: сурового нашего бешенства Он избегает; услышали б грозную брань и остальные, 225 Самые боги подземные, сущие возле Крона! Благо и мне и ему, что, и гневаясь, он уступает Силам моим: не без пота б ожесточенного дело свершилось! Но прими, Аполлон, бахромистый эгид мой в десницу И, классный им, устраши ты героев ахейских. 230 Сам меж тем попекись, дальновержец, об Гекторе замечательном; Храбрость его возвышай частенько, доколе данаи, В бегстве перед ним, не придут к кораблям и зыбям Геллеспонта. С оного времени сам я устрою и дело и словечко, Да немедля почиют от бранных трудов и данаи ". 235 Так сказал он, и не был папе Аполлон непокорен! С Иды, гулкой потоками, он устремился, как ястреб, Быстрый ловец голубей, меж хищных пернатых быстрейший. В поле отыскал стреловержец Приамова мужественного сына; Гектор сидел, не покоился, и уже, обновившийся в мощах, 240 Окрест стоящих товарищей спрашивал; прекратилась одышка, Пот закончил: ворачивал Гектора промысл Кронида; Близко представши, к нему провещал Аполлон дальновержец: " Гектор, Приамова ветвь! отчего, от дружин далёкий, Духом печальный сидишь? Или горесть тебя удручила? " 245 Дышащий бессильно, ему заявлял шлемоблещущий Гектор! " Кто ты, благий небожитель, ко мне обращающий словечко? Или еще не сдыхал, что меня перед судами ахеян, Их истреблявшего рать, поразил Теламонид мощный Камнем в грудь и мою укротил кипящую смелость? 250 Я уже задумывался, что мертвых и угрюмое королевство Аида Ныне увижу; уже испускал я дыхание жизни ". Сыну Приамову паки вещал Аполлон дальновержец: " Гектор, дерзай! защитник мощный Зевсом. Кронидом С Иды высочайшей тебе на покров и охрану ниспослан, 255 Я, Аполлон златомечный, вечный, который и доэтого Сильной рукою оберегал и тебя, и высшую Трою. Шествуй к полкам, и собственным многочисленным конникам мужественным Всем повели к кораблям устремить их коней быстроногих. Я перед ними схожу, и сам для коней илионских 260 Путь уравняю, и в бег обращу героев ахейских ". Рек, и страшную силу вдохнул предводителю воинств; Словно конь застоялый, ячменем раскормленный в яслях, Привязь расторгнув, летит и копытами поле роет; Пламенный, плавать обыклый в реке быстрольющейся, пышет, 265 Голову, гордый, приподнято несет; вкруг рамен его массивных Грива играет: гордится он сам красотой благородной; Быстро стопы его мчат к кобылицам и паствам знакомым, Гектор таков, с быстротою таковой оборачивал лапти, Бога услышавши голос; волновал Он на бой конеборцев. 270 Словно рогатую олень или дикую козу поднявши, Гонят упрямо жаркие псы и ловцы поселяне; Но высочайший скала и густая тенистая роща Зверя выручают: его изловить им не сужено роком; Криком меж тем вызванный, является лев густобрадый 275 Им на пути и массу, распыхавшуюсь, в бег направляет, Так аргивяне дотоле массой неотступные гнали Трои сынов, и клинками и копьями в тыл поражая; Но только узрели Гектора, скоро идущего к рати, Дрогнули все, и у всякого в лапти отважность свалилась. 280 Их Фоас ободрял, благородный сын Андремонов, Муж этолийский знатнейший, качественный в бою стрелобойном, Храбрый и в стойком; его и в собраньях супругов одолевали Редкие, ежели при нем в красноречии спорила молодость. Он, распаляемый ревностью, так заявлял меж ахеян: 285 " Боги! страшное волшебство моим представляется взглядам! Гектор воскрес! от страшной погибели избегнувши, паки Гектор перед нами! А мы уповали, что гордый троянец Душу кинет под рукою Теламонова сына Аякса. Верно, способный вечный снова сберег и восставил 290 Мужа, который уж почтивсем колена сломил аргивянам, Что и еще совершит, как предчувствую я! Он не без воли Зевса гремящего стал перед воинством, пышущий битвой. Други, комитет предложу я, и все мы ему покоримся. Ратной народной массе повелим к кораблям удалиться; 295 Мы же, насколько ни имеется нас, храбрейшими в рати слывущих, Противостанем: быть может, его остановим мы, в навстречу Копья уставивши; он, я надеюся, как ни неистов, Сердцем собственным содрогнется вломиться в дружину героев ". Так заявлял; и, пристально слушая, все покорились. 300 Быстро Аяксы могучие, правитель Девкалид копьеносец, Тевкр, Мерион нестрашимый и Мегес, Арею схожий, Строили битву, созвав благородных героев ахейских Против троян и большого Гектора; тою порою Сзади народа масса к кораблям отходила. Трояне 305 Прежде напади массой; предводил, обширно выступая, Гектор герой; а перед Гектором шествовал Феб небожитель, Перси одеявший тучей, несущий эгид велелепный, Бурный, косматый, страшный, который живописец вечный Зевсу Крониду Гефест даровал, человекам на кошмар. 310 С сим он эгидом в деснице предшествовал ратям троянским. Их нажидали ахейцы, сомкнувшися; разом раздался Яростный вопль от обеих ратей; с тетив заскакали Быстрые стрелы; и копья, из дерзостных рук полетевши, Многие в тело вонзились воинственных юношей красных, 315 Многие, посреди пути, не отведав цветущего тела, В землю вонзяся, дрожали, алкая наесться телом. Долго, доколе эгид Аполлон держал неподвижно, Стрелы одинаково меж воинств летали, и падали вой; Но чуть аргивянам в лицо он воззревши, эгидом 320 Бурным потряс и воскликнул и звучно и строго, смутились Души в их персях, забыли аргивцы кипящую смелость. Словно как табун волов иль овец большую кучу Хищные звери в глубокую мрачную ночь рассыпают, Если обретают незапные, в час, как отсутствует пастух, 325 Так аргивяне рассыпались, слабые; Феб на сердца их Ужас навел, отправляя троянам и Гектару славу. Тут ратоборец сражал ратоборца в рассеянной сражению. Гектор мощный и Стихия свергнул и Аркесилая, Стихия, войск вождя меднодоспешных беотян, 330 Аркесилая, преданного друга главаря Менесфея. Но Энея орудием Ияс повержен и Медон: Медон, сын незаконный владыки супругов Оилея, Был Оилида Аякса меньший брат; но в Филаке Он обитал, удались от родины, как супруга убийца,, 335 Мачехи брата убив, Эриопы, супруги Оилея; Ияс же был вожак воинственных духом афинян, Сыном Сфела от всех называвшийся, Буколиона. Полидамас поразил Мекистея, Полит же Эхия В главном ряду, а Клония сразил благородный Агенор; 340 Дейоха тут же Парис, убегавшего меж передних, С тыла в плечо поразил и насквозь орудие изгнал. Тою иногда, как они обнажали убитых, данаи, В ров и на колья его опрокинувшись, в ужасном расстроив Полем бегали всюду и за вал укрывались неволей. 345 Гектор же гласом звучным велел ратям троянским, Прямо встречать на суда, а корысти кровавые кинуть: " Если ж кого или я от судов удаленным замечу, Там же ему уготовлю и погибель! и несчастного, правильно, Мертвое тело ни братья, ни сестры огня не сподобят; 350 Но троянские псы растерзают его перед дождем! " Рек, и, бичом по хребтам поражая коней, полетел он, Звучно к троянам крича по рядам; и они, испуская Страшные крики, за ним устремили коней колесничных С громом страшным; и Феб Аполлон спереди перед ними, 355 Быстро окопа глубочайшего сберегал стопами рассыпав, Весь в середину обрушил и путь умостил он троянам, Длинный и столько просторный, как кинутый дрот пролетает, Если могучесть свою человек испытующий кинет. Там устремились пергамлян фаланги, и Феб перед ними, 360 Дивным эгидом сияя; рассыпал он стену данаев Так же просто, как играющий подросток песок около моря, Если когда из песку он детскую сделав потеху, Снова ее рукою и йогой рассыпает, резвяся: Так, Аполлон дальномечущий, ты и Большой и тяжелый 365 Труд рассыпал ахеян и кинул их бледному бегству. Возле судов вконцеконцов удержались они, намереваясь. Там, ободряя друг друга и руки несчастье воздевая, Каждый богов небожителей всех умолял громко. Нестор же старик вособенности, блюститель аргивян неусыпный, 370 Зевса молил, воздевающий ладони ко звездному небу: " Если когда или кто средь цветущей Эллады, Кронион, Тучные ноги тебе от тельца иль одна возжигая, В дом вернуться молился и ты преклонился к моленью, Вспомни о том и смерти день отврати. Олимпиец! 375 Гордым троянам не дай совсем выиграть ахеян! " Так он молился; и грянул о небес промыслитель Кронион, Внявший молению Нестора, благочестивого старика. Но трояне, в их выгоду приявшие знаменье Зевса, Жарче на рати ахейские кинулись, скупые боя. 380 Словно как вал большой широкоразливного моря Выше боков корабля подымается, двинутый ужасной Силою бури, которая волны на волны вздымает, Так устремились трояне с неистовым криком за стену; Коней пригнали туда ж и у корм в рукопашную битву 385 С копьями острыми стали; они с вышины колесниц их, Те же с вышины кораблей собственных темных, на оных держася, Бились шестами большими, кои в судах сохранялись К бою морскому, сплоченные, сверху набитые медью. Храбрый Патрокл, доколе ахейцы с троянскою силой 390 Бились еще перед стеною, вдалеке от судов мореходных, В куще сидел у высочайшего духом главаря Эврипила, Душу ему услаждал беседой и тяжелую рану Вкруг осыпал врачевством, утоляющим темные боли. Но как быстро за стену увидел стремящихся бурно 395 Гордых троян, а данаев услышал и вопль и тревогу, Громко воскликнул Патрокл и руками по бедрам могучим С тоски стукнул себя и, грустный, вещал Эврипилу: " Нет, Эврипил, не могу я с тобою, желая б и хотел ты, Долее тут сохраниться; страшная бой восстала! 400 Пусть благородный помощник тебя успокаивает; а сам я К другу Пелиду спешу, да его преклоню ополчиться. Может быть, как предузнать? уверить Ахиллесово сердечко Бог мне поможет; шибко постоянно убеждение друга ". Так говорящего, лапти его уносили. Ахейцы 405 Против троян атакующих прочно стояли, но безуспешно Их, и меньших числом, отобразить от судов напрягались. Тщетно и Трои сыны напрягались, ахеян фаланги Боем расторгнув, вломиться в ряды кораблей их и сеней. Словно верный снур корабельное древо ровняет 410 Зодчего разумного в ладони, который художества мудрость Всю отлично соображает, ученик разумной Афины, Так меж ними сражение и схватка ровные были. Те перед одними, а те перед иными судами сражались. Гектор герой на Аякса, высочайшего славою, получился. 415 Оба они за единственный корабль подвизались, и безуспешно Сей защитителя сбить и корабль запалить домогался, Тот отобразить сопостата, которого бес приближил. Тут Клитеида Калетора свергнул Аякс известный, Огнь на корабль заносящего, пикою в перси стукнув; 420 С гулом он грянулся в останки, из руки его выпала светоч Гектор, как быстро увидел родного ему Клитеида, Замертво павшего в останки перед темной кормой корабельной, Звучно воскликнул, троян и ликиян на бой поощряя: " Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукоборцы дарданцы! 425 Стойте, страшитеся в сей тесноте отходить из сраженья; Лучше отстойте вы Клития сына, да неприятель не похитит Славных орудий с убитого в самом стану корабельном ". Так сказал, и в Аякса направил сияющий дротик, Но попал не в него, а в клеврета его, Ликофрона, 430 Мастера отрасль, киферейца, в Аяксовом жившего доме С оной поры, как смертоубийство свершил у киферян священных; Гектор его, около Аякса стоящего, в череп над ухом Дротом стукнул убийственным; в останки он, с кормы корабельной Рухнувшись, навзничь пал, и его сокрушилася прочность. 435 Храбрый Аякс испугался и к брату младому воскликнул: " Тевкр, утратили мы, брат мой, нашего преданного друга! Пал Масторид, которого мы, из Киферы пришельца, В нашем дому, как ласковых родителей, все уважали. Пал он от Гектора! Где же твои смертоносные стрелы? 440 Где твой лук сильный, этот тебе Аполлоном? " Рек он, и тот его сообразил и, прянувши, стал около богатыря С луком разрывчатым в преданной руке и с колчаном на ободе, Полным пернатых; и, скоро он их на троян отправляя, Клита стрелой поразил, Пизенорову известную ветвь,, 445 Друга Панфоева сына, почетного Полидамаса. Был он возница его, и тогда над конями трудился, Правил туда, где в битве гуще клубились фаланги; Гектору тем и троянам хотел попасть он, но скоро Гибель пришла, и никто из товарищей от нее не избавил: 450 В выю возатаю с тыла стрела смертоносная пала; На землю грянулся он, и назад ударились кони, Праздной гремя колесницею. Скоро то сведал властелин Полидамас, и коням убегающим получился навстречу. Их Астиною слуге, Протаона сыну, вверяя, 455 Крепко наказывал вблизи удерживать, на виду частенько; Сам, устремившись назад, с передними стал на сраженье. Тевкр же иную стрелу против Гектора мужеубийцы Вынул; и, правильно, заставил бы бой перервать перед судами, Верно, стрелой у богатыря победного душу исторг бы; 460 Но не укрылся, от промысла Зевсова; Зевс Приамида Сам стерёг и у Тевкра пылавшего славу похитил: Тевкр наляцал, как на луке его отличном крутую Бог сокрушил тетиву, и у Тевкра умчалася мимо Тяжкая медью стрела, и лук из руки его выпад, 465 Тевкр испугался и к брату Аяксу немедля воскликнул: " Горе! какой-никакой то бес ратные планы наши Все ломает; и лук у меня он исторгнул из ладони, И расторг тетиву мне, которую свежую сейчас Я на лук навязал, чтоб вынесла нередкие стрелы ". 470 Тевкру отвечал скоро Аякс Теламонид Большой: " Друг, рукипрочь ты в покое и лук, и крылатые стрелы, Если их бог рассыпает, ахеянам мужественным злобный. С пикой большой в руке и с щитом на плече, Теламонид, Ратуй троян и дружины свои возбуждай к ратоборству. 475 Пусть тяжело, в победой гордяся, поймут сопостаты Наши суда доброснастные; вспомним ахейскую смелость! " Так заявлял он и Тевкр под кущею лук собственный оставил; Щит на плечо многобляшистый, четыреслойный набросил, Шлем на голову удалую прекрасный одел, осененный 480 Гривою конскою; гребень страшный над ним развевался, Взяв вконцеконцов копие, повершенное острою медью, Вышел обратно и, примчася оченьбыстро, стал около Аякса. Гектор чуть усмотрел сокрушенными Тевкровы стрелы, Звучно вскричал, и троян и ликиян еще возбуждая: 485 " Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукоборцы дарданцы! Будьте мужами, о друга; воспомните рьяную смелость Здесь, перед судами ахеян! Своими глазами я видел, Славного бойца стрелы и лук уничтожены всевышним! Видимо светло сынам человеков могущество господа, 490 Если кого Олимпиец высокою славой возносит Или кого унижает, охраны собственной не сподобив: Так как сейчас унижает ахеян, а вас возвышает. В бой на суда! наступите всем воинством! Кто меж вами, Ранен клинком иль стрелой, роковою постигается гибелью, 495 Тот умирай! Не бесславно ему, оберегая родину, Здесь помереть; но останутся живы жена и детки, Дом и наследие целы останутся, ежели ахейцы В темных судах унесутся к ласковым отечества землям ". Так разговаривая, возбудил он и силу и мужество в каждом. 500 Сын Теламонов с иной стороны восклицал перед дружиной: " Стыд вам, ахеяие! Лучше решитеся или пропасть, Или избавиться, но беду окормить от судов мореходных! Чаете ль вы, как поймет корабли шлемоблещущий Гектор, Каждый на землю родную пешком вернется из Трои? 505 Слышите, с кликом каким ополчения все волнует Гектор, который сожечь корабли, гневный, жаждет? Верно, сии он толпы не на пляску зовет, а на битву! Нам не осталось ни думы иной, ни решимости наилучшей, Как смесить с сопостатами руки и мужество наше! 510 Лучше моментальной решимостью купить жизнь иль пропасть, Нежели длинные дни изнуряться жестокою бранью, Так напрасно средь стана, стыдясь народом слабейшим! " Так разговаривая, возбудил он и силу и мужество ратных. Гектор же мощнейший Схедия сразил, Перимедова сына, 515 Воинств фокейских главаря, но Аякс Лаодамаса свергнул, Пеших воинов вождя, известную отрасль Антенора; Полидамас же корысти достал с килленейского Ота, Друга Филидова, воинств главаря крепкодушных эпеян. Мегес Филид налетел на убийцу; но в сторону прянул 520 Полидамас; не уметил в него, не судии дальновержец Сыну Панфоеву замечательному гортань меж линий первоборных. Крезма Филид угодил сокрушительной пикою в перси; С гулом он пал, и с рамен совлекал фаворит доспехи. Вдруг на Филида нагрянул Долопс Лампетид, илионский 525 Славный копейщик, которого сын Лаомедона доблий, Лама велемудрый родил, известного доблестью бранной, Он у Филида, нагрянувший вблизи, щита середину Пикой проломил, но его защитил крепкосозданный броня, Латами замкнутый густо: Филей в давнобьггное время 530 Вывез доспех сей из града Эфиры, от вод Селлеиса, Коим, как друга, его одарил там Эвфет скиптродержец, В сражениях кровавых перемещать от агрессивных супругов сборов Он то и сына его защитил от смерти суровой. Мегес же Лампова сына по медному шлему под гребнем, 535 В самую, неровность верхнюю, пикою острой стукнул, Гривистый гребень с базы сорвал, и на землю он цельный Пал и простерся во прахе, блистающий пурпуром бодрым. Но меж тем, как сражался он горячо, чая победы, Сильный защитник появился ему, Менелай благородный; 540 С пикой, невидимый, стал в стороне, поразил, Лампетида С тыла в плечо; и через перси пробилося бурное жало, Рея вперед; и во останки Лампетид опрокинулся навзничь. Прянули оба на павшего, медную, известную броню С плеч совлекать. Но Гектор вскричал на Долопсовых близких, 545 Их порицая, и наиболее всех Гикетаона сына Он упрекал, Меланиппа, который доэтого в Перкоте Пас круторогих волов, до нашествия рати злобной; Но как быстро ахейцы в судах многовеслых приплыли, Он прилетел в Илион и в дружинах троян различался, 550 Жил у Приама и чествован был, как и сын, Дарданидом. Гектор его упрекал и к нему заявлял, негодуя: " Сын Гикетаонов! Так ли оставим? ужели нисколько Сердце твое де ноет за сраженного трогательного брата? Или не наблюдаешь ты, как над доспехом Долопса трудятся? 555 Следуй за мною! не время с аргивцами издалека биться; Должно нам всех истребить их, пока они с оснований Трои высочайшей не свергли и людей ее не избили! " Рек и понесся вперед, и муж с ним, всевышнему схожий. Аргоса криков Аякс, волновал, Теламонид Большой: 560 " Други, мужайтесь! Наполните сердечко позором благородным! Воина воин стыдися на поприще геройскихпоступков ратных! Воинов, знающих стыд, избавляется больше, чем погибает; Но беглецы не обретают ни славы себе, ни избавы! " Так волновал, но и сами они защищаться горели; 565 В сердечко сложили богатыря слова и суда оградили Медной стеной; до троян против них устремлял громовержец. Храбрый Атрид Менелай ваабуждал Антилоха младого: " Нет, Антилох, никого ни молодее тебя из ахеян, Ни скорее для бега, ли мощами сильнее для боя. 570 Если бы, прянув вперед, поразил ты какого троянца! " Так сказал и обратно отступил, поощрив Антилоха. Вылетел он из передних линий и, вокруг обозревши, Бросил блистательный дрот; взволновались трояне, увидя Мощный удар. И орудие он не напрасное ринул: 575 Ветвь Гикетаона, неустрашимого сердцем главаря Меланиппа, Гордо идущего в битву, в большие перси уметил; С гулом он грянулся в останки, и взгремели на падшем доспехи. Несторов сын на него устремился, как пес на еленя Скачет пронзенного, которого ловчий, чуть он из лога 580 Прянул, стрелой поразил я подсек ему резвые лапти, Так на тебя, Мелаиипп, наскочил Антилох бранолюбец, Алча доспехов твоих. Но от Гектора он не укрылся; Гектор навстречу стал, пролетев через кипящую сечу. Нестеров сын не остался, как ни был горяч в ратоборстве; 585 С поля убежал он, зверю схожий, свершившему гадость, Зверю, который, пса или пастыря табун сгубивши, В лес убегает, пока селян не собралась куча, Так удрал Несторид; на него и трояне и Гектор, Страшные клики подняв, задождили свистящие стрелы. 590 Стал он лицом к сопротивным, достигнувши дружественных сонмов. Тою порою трояне, как львы, пожиратели крови, Бурно к судам устремлялись и Зевса судьбы совершали: Он частенько их мужество высил, а криков ахейских Дух поражал и победы лишал их, троян поощряя; 595 Гектору сердечко его давать, Приамиду желало Грозную славу, да он на суда пожирающий пламень Бурный повергнет, и так фатальное Фетиды моленье Все совершится; одного ожидал промыслитель Кронион: Первого судна горящего зарево с неба увидеть. 600 С оного времени Зевс от судов невозвратное бегство Трои сынам присуждал, а данаям победную славу. Так помышляющий, Гектора в бой на суда устремлял он, Страшно и своим влекшегось духом; свирепствововал Гектор, Словно Арей, сотрясатель копья, или огнь истребитель, 605 Если меж гор он свирепствует, в чащах глубочайшего бора: Пена клубилась из уст, под бровями угрюмыми очи Грозным светились огнем; над головой, воздымаяся гребнем, Страшно качался шелом у летавшего бурей по сражению Гектора! Сам бо герою был покровителем с нoба 610 Зевс и его 1-го возвышал над массой чoловеков Честью и славою: ибо не продолжительно существовать оставалось Сыну Приама; уже на него Тритогена Паллада День фатальной устремляла с победною силой Пелида. Гектор горел порвать у данаев ряды и пробовал 615 Всюду, где видел и гуще толпы, и орудие лучше; Но порвать их нигде он не мог, безгранично пылавший: В навстречу данаи, сомкнувшися башней, стояли, как гранит Страшно высочайший, Большой, который у пенного моря Гордо встречает и бешеные вихрей свистящих набеги, 620 И надменные волны, какие противу хлещут, Так аргивяне встречали троян неподвижно, безбоязненно. Он же, сияющий окрест огнем, налетел на фалангу; Грозен свалился, как волна на бегущий корабль упадает, Мощная, бурей из туч возвращенная; целый огорошенный, 625 Пеной корабль покрывается; шумное бури дыханье В парус гремит, и трепещут сердца корабельщиков бледных, Страхом объятых; они из под погибели чуть уплывают, Так сердца трепетали в груди благородных данаев. Он же, как лев истребитель, на юниц рогатых нашедший, 630 Коих по влажному лугу при блате широком пасутся Тысячи; пастух при них, но, молодой, еще не может С зверем сразиться, чтобы отстоять круторогую краву: Пастырь неискушенный, возле крав то передних, то задних Мечется он постоянно, а преступник, в средину их бросясь, 635 Режет быка, и все разбегаются, так аргивяне, Свыше смятенные, в бег перед Гектора силой и Зевса Все обратилися; он поразил 1-го Перифета, Храброго сына Копрея, такого, что, служа Эврисфею, Вестником нередко прогуливался от тирана к Гераклу герою: 640 Сей то отец жалкий родил известного сына, Доблестей совершенного: легкостью в беге, художеством в сраженьях, В думах разумом он сверкал меж всех благородных микенян; Он Приамиду герою высшую славу доставил: В бег обращаяся, задом, незапно на щит он споткнулся, 645 Им же держимый, большой, до ног защита от копий; Он, на щит собственный споткнувшися, навзничь свалился, и страшно Грянул шелом вкруг висков при падении мощного супруга. Гектор, увидевши то, прилетел и, став перед падшим, В перси копьем поразил и перед сонмом товарищей Перифету 650 Душу исторгнул; они не могли; и грустные, другу Помощи отдать: ужасалися Гектора мужеубийцы. К близким судам отступили; суда, извлеченные доэтого, Их оградили передние; Гектор и там притеснял их. Нуждой ахеян сыны отойти от судов и передних, 655 Нуждой заставлены горькой; они перед кущами стали, Вместе столпись, рассеваться не думая; удерживал совместно Стыд их и ужас; частенько они ободряли друг друга Криками; Нестор вособенности, блюститель престарелый ахеян, Каждого супруга молил, именами родных заклиная: 660 " Будьте мужами, о друга, ощутите стыд, аргивяне, Стыд перед всеми народами! Вспомните сердцу ласковых Жен и деток, и стяжанья свои, и родителей трогательных, Вспомните все, у которых близкие живы и мертвы! Именем их и отсутственных, я вас молю, аргивяне, 665 Стойте прочно противу противников, не бросайтеся в бегство! " Так заявлял, и возжег он и прочность и мужество в каждом; Облак у них перед глазами Афина рассеяла сумрачный, Свыше ниспосланный: свет воссиял им, открылось место Всo, и от темных судов и от поля погибельной боя; 670 Гектор раскрылся страшный, и все илионян дружины, Сколько за ним, сзади, не сражавшихся праздно стояло И спереди, перед судами, неистовым билося битвой. Сердцу Аякса большого наиболее нелюбо стало Быть в тесноте, в какой-никакой оставались остальные ахейцы; 675 Он по помостам судов устремился, обширно ступая, Шест корабельный в могучих руках потрясая большой, Крепко в составах сколоченный, 20 два локтя длиною. Словно как муж, ездок на конях особенно качественный, Лучших из множества коней избрав 4 и связав их, 680 Правит и с поля дальнего к граду большому отгоняет Битой ценный; толпою и мужи, и робкие супруги Смотрят дивуясь, а он постоянно и крепко и правильно Скачет, садяся с коня на коня, на бегу их страшном, Так Теламонид Аякс с корабля на корабль по помостам 685 Прядал, обширно ступая и вопль подымая до неба; Криком страшным герой волновал постоянно данаев Стан и суда боронить. Но в оное время и Гектор Мощный уже не в массе крепкобронных троян оставался. Словно как бурный орел на стада ударяет пернатых, 690 Птиц перелетных, пасущихся миролюбиво по брегу речному, Диких гусей, журавлей иль стада лебедей долговыйных, Так Приамид атаковал на данайский корабль черноносый, Бурен кидаясь: его сзади устремлял громовержец Мышцей высочайшей, и с ним воеводою войско двигал. 695 Снова у стремительных судов запылала свирепая бой. Можно б заявить, что еще не уставшие, бодрые рати В бой соступилися; так жарко ратоборцы сражались. Духом таковым управлялися воинства: мужи ахейцы Боле не мнили избыть от беды и отважились пропасть; 700 Каждый, против, троянин, исполненный свежести, чаял: Ныне сожжем корабли и побьем героев ахейских. Духом таковым наполняясь, одни на остальных напирали. Гектор могучей рукою за корму корабля ухватился; Легкий, красивый корабль сей смелого Протесилая 705 В Трою принес, но в родина снова не повез ратоводца: Окрест этого корабля и ахейцы смесясь и трояне, В свалке страшной сражалися врукопашь; больше не ожидали Издали стрел поражающих, или метательных копий: Друг против друга заслуживающие, одинаковым пылающие духом, 710 Бились секирами тяжёлыми, назад и вперед с лезвиями, Бились клинками и копьями, острыми сверху и снизу. Множество пышных ножей, с рукоятками темными, наземь Падало окрест, летя то из рук, то рамен ратоборцев, Яростно бившихся; черною кровью земля залилася. 715 Гектор, корабль завладев, перед кормою стоял неотступен; Хвост кормовой он руками держал и орал к ополченьям: " Светочей, светочей дайте! и с кликом сомкнувшися гряньте! День, награждающий всo, даровал нам Зевес! присудил нам Взять корабли, что, под Трою приплыв против воли вечных. 720 Столько нам бед создали по застенчивости стариков советных; Старцы, когда я желал сражаться корабли сопостатов, В граде держали меня и троянский люд отвлекали. Но ежели в оные дни опечалил громовержец Кронион Наш сознание, то сейчас он сам и зовет и ведет нас! " 725 Рек, и они на данаев ударили с огромным свирепством. Сын Теламонов не выстоял: стрелы его засыпали; Тихо герой отходил, устрашась неминуемой тут погибели; Вспять до скамьи семистопной сошел с кормового помоста. Там он стоял, озираясь, и длинным копьем постоянно 730 Всех опрокидывал, кто наносил пожирающий пламень, И постоянно страшно орал, доказывая данаев! " Други, данаи герои, бесстрашные слуги Арея! Будьте мужами, о други, попробуйтевспомнить бранную доблесть! Может быть, думаете вы, что поборники имеется сзади нам? 735 Или стенка военная, которая нас оборонит? Нет нималейшего поблизости укрепленного вышками града, Где защитились бы мы, замененные свежею силой. Мы на троянских полях, перед войском троян твердобронных, К морю прибиты стоим, далековато от родины любезной! 740 Наше избавление в наших руках, а не в беспомощности духа! " Рек и злобный вокруг атаковал с длиннотенною пикой. Каждого, кто из троян к корабельным кормам ни бросался С пламенем буйным в руках, возбуждаемый Гектора кликом, Каждого он прободал, принимая огромною пикой: 745 Так их двенадцать из личных рук заколол перед судами. Гомер. Илиада. Песнь шестнадцтая. Патроклия. ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ. ПАТРОКЛИЯ Так несгибаемо они за корабль крепкоснастный сражались. Тою порою Патрокл стал Ахиллесу герою, Слезы жаркие льющий, как высокий поток черноводный Мрачные воды свои проливает с утеса крутого. 5 Смотря на друга, исполнился жалости пастух народа И к нему возгласил, устремляя крылатые речи: " Что ты расплакался, друг Менетид? как дева ребенок, Если, за мамой бегая, на руки просится с плачем, Ловит одежду ее, уходящую за полу владеет, 10 Плачет и в очи смотрит, чтоб на руки подняла матерь, Ты, как она, Менетид, проливаешь обильные слезы. Может быть, что мирмидонцам иль мне огласить ты имеешь? Может быть, известие о семейных из Фтии один ты прослышал? Здравствует, сказуют, Акторов сын, отец твой Менетий; 15 Здравствует втомжедухе и мой, Пелей Эакид в мирмидонах. О, плачевна была б нам такого иль иного кончина! Может быть, ты об ахеянах тужишь, что так неудачно Подле собственных кораблей за неправду свою гибнут? Молви, в душе не скрывай ничто, чтоб оба мы знали ". 20 Тяжко вздохнувши, отвечал ты, Менетид конеборец: " О Пелейон, браноносец храбрейший ахейский, извини мне Слезы мои! Величайшее несчастье поняло ахеян! Все меж ими, какие в рати храбрейшими слыли, В стане лежат, иль в перестрелке, или в сражению пронзенные медью. 25 Ранен стрелою Тидид Диомед, воеватель мощный; Врукопашь ранен копьем герой Одиссей, Агамемнон, Ранен пернатой в бедро и блистательный сын Эвемонов. Наши врачи, богатейшие злаками, вкруг их трудятся, Раны врачуя. Но ты, Ахиллес, один непреклонен! 30 О, да не знаю я бешенства такового, как ты сохраняешь, Храбрый на горе! Кто же в тебе обретет заступленье, Если не желаешь ахеян избавить от напасти неприятной? Немилосердый! Родитель твой был не Пелей благодушный, Мать не Фетида; но голубое море, угрюмые горы 35 Миру тебя породили, грозного сердцем, как сами! Если тебя устрашает какой-никакой или суровый оракул, Если тебе от Кронида рассказала что или матерь, В бой отпусти ты меня и вверь мне собственных мирмидонян: Может быть, с поддержкой их для данаев светом я буду. 40 Дай рамена облачить мне твоим орудием замечательным: Может быть, в ругани меня за тебя принимая, трояне Бой прекратят; а данайские бойцы в поле отдохнут, Боем уже изнуренные; отдых в схватках краток. Мы, ополчение свежее, рать, истомленную битвой, 45 К граду просто отразим от судов и от сеней ахейских ". Так он умолял, неразумный! Увы, не предвидел, что станет Сам для себя он выпрашивать ужасную погибель и смерть! Мрачно вздохнув, провещает к нему Ахиллес быстроногий: " Сын благородный Менетия, что мне, Патрокл, разговариваешь ты? 50 Мало меня волнует оракул, который я слышал; Мне ничто не внушала почтенная матерь от Зевса. Но ожесточенный мне ярость заполняет и сердечко и душу, Если я вижу, что одинакового одинаковый желает ограбить, Хочет заслуги отнять, поэтому только, что властью он больше! 55 Гнев мой жесток: после бедствий, какие в поединках претерпел я, Деву, которую мне в награжденье выбрали ахейцы, Ту, что копьем заполучил я, разрушивши град крепкостенный, Деву ту опять из рук у меня самовластно исторгнул Царь Агамемнон, как какбудто бы был я скиталец безнравственный! 60 Но, что приключилось, оставим! И было бы мне непристойно Гнев нескончаемый в сердечко кормить; но издавна объявил я: Гнев мой не доэтого смягчу, как уже перед своим станом, Здесь, перед судами моими раздастся беспокойство и бой. Ты, соглашаюсь, моим облекися орудием замечательным, 65 Будь воеводой моих мирмидонян, пылающих битвой: Вижу, вокруг уже темная облако троян обложила Стан корабельный, страшная; вижу, прибитые к морю Держатся лишь на бреге, на узеньком, крайнем пространстве Рати ахеян; на них же рухнула целая Троя, 70 Дерзкая: в поле не наблюдают чела Ахиллесова шлема, В очи светящего! Скоро б они полевые овраги В бегстве заполнили мертвецами, ежели б ко мне Агамемнон Был справедлив; но сейчас, дерзновенные, стан осаждают! Ибо уже не свирепствует в сильной руке Диомеда 75 Бурная пика его, чтоб погибель защищать от данаев; Боле не слышится глас из уст неприятных Атрида В ратях данайских; но глас только Гектора людоубийцы Звучный гремит меж воинств троянских, и кликом трояне Всю заполняют равнину, в бою одолевая данаев! 80 Так да не станет, Патрокл! Отрази от судов истребленье; Храбро ударь, да огнем не сожгут у нас сопостаты Наших судов и желанного нас не лишат возвращенья. Но повинуйся, тебе я манит думаю на сердечко, Чтобы меня ты и славой, и честью большой возвысил 85 В сонме данаев. И так, чтобы данаи красивую деву Отдали сами и оченьмного пышных подарков предложили, Брань от судов отрази и обратно, Менетид, возвратися! Даже когда бы и славы достать даровал громовержец, Ты без меня, Менетид, не дерзай побеждать совсем 90 Храбрых троян, да и наиболее чести моей не унизишь. Радуясь мужеством духа и славой победного боя, Трои сынов истребляй, но полков не води к Илиону, Чтоб от Олимпа противу тебя кто нибудь из вечных В брань за троян не стал; Аполлон безгранично их обожает. 95 Вспять возвратися ко мне, кораблям даровавши спасенье; Рати ж ахеян рукипрочь на полях военных истребляться. Если б, о нескончаемый Зевес, Аполлон и Афина Паллада, Если б и Трои сыны и ахеяне, насколько ни имеется их, Все истребили друг друга, а мы только, избывшие погибели, 100 Мы бы одни разметали троянские гордые вышки! " Так меж собой разговаривали они. Между тем нападенья Боле Аякс не выдержал: стрелы его удручали. Зевсова мощь побеждала богатыря и смелость дарданцев, Быстро разивших; страшный, вокруг головы его ясный 105 Шлем, поражаемый, трезвон издавал; поражали всечасно В шлемные выпуки медные; шуйца Аякса замлела, Крепко дотоле державшая щит переметный; но с места Мощного сбить не могли, принуждавшие тучею копий. Часто и шибко дышал Теламонион; пот беспрерывный 110 Лился ручьями по всем его членам; не мог ни на миг он Вольно вздохнуть: отовсюду гроза за бедой восставала. Ныне поведайте, Музы, живущие в сенях Олимпа, Как на суда аргивян свалился гибельный пламень. Гектор, нагрянувши, изблизи ясенный дрот у Аякса 115 Тяжким стукнул клинком, и у медяной трубки копейной Ратовье махом рассек; напрасно Аякс Теламонид Взнес, потрясая, обрубленный дрот: далековато от Аякса Острая медь отлетела и о землю звукнула, павши. Сын Теламонов узнал по невольному трепету сердца 120 Дело богов, и, познав, что его все планы в ругани Зевс громоносный ничтожит, даруя троянам победу, Он отступил; и троянцы немедленно кинули гулкий Огнь на корабль: с быстротой разлилося свирепое огонь. Так запылала корма корабля. Ахиллес то увидел, 125 В бешенстве по бедрам стукнул себя и вскричал к Менетиду: " О, поторопись, Патрокл, поторопись, конеборец мой смелый! Зрю я, уже на судах гибельный пламень бушует! Если поймут корабли, не остается нам и ухода. Друг, воружайся скорее, а я соберу ополченья! " 130 Так сказал, и Патрокл воружался блистающей медью. И сначала положил он на скорые лапти поножи Пышные, кои серебряной густо смыкались наглезной; После торопливо броню надевал на большие перси, Звездчатый, вкруг испещренный доспех Эакида богатыря; 135 Сверху набросил на плечо ремень и меч среброгвоздный, С медяным клинком; и щит перекинул большой и прочный; Шлем на голову удалую сияющий нарядно надвинул, С конскою гривою; гребень страшный над ним развевался. Взял два прочные дрота, какие споручнее были. 140 Не брал копья 1-го Ахиллеса богатыря; тяжел был Крепкий, большой сей ясень; его никто из ахеян Двигать не мог, и один Ахиллес просто потрясал им, Ясенем сим пелионским, который папе его Хирон Ссек с вышины Пелиона, на смерть злобным героям. 145 Коней же скоро впрягать Автомедону дал повеленье, Чтимому им более после Пелида богатыря, Верному наиболее всех, чтобы терпеть бранные грозы. Сей Автомедон подвел под иго Ахиллесовых коней, Ксанфа и Балия, стремительных, летающих с ветрами совместно. 150 Гарпия оных Подарга родила от Зефира ветра, Им посещенная в пастве, при бурных струях Океана. В припряжь завел он коня, известного бегом Педаса, Коего достал Пелид, разгромивши град Этиона: Смертный, с конями вечными он быстротою равнялся. 155 Тою иногда Ахиллес, обходя мирмидонов по кущам, Всех воружал их орудием к бою. Подобно как волки, Хищные звери, у коих в сердцах беспредельная грубость, Кои еленя рогатого, в дебри нагорной повергнув, Зверски мучают; у всех обагровлены кровию пасти; 160 После, стаею целой, к источнику черному рыщут; Там языками их эластичными мутную воду потока Лочут, рыгая кровь поглощенную; в персях их борется Неукротимое сердечко, у всех их раздуты утробы, В брань таковы мирмидонян главари и строители ратей 165 Реяли окрест Патрокла, слуги Эакида богатыря, Боем пылая; в среде их стоял Ахиллес бранолюбец, Криком вокруг возбуждая коней и супругов щитоносцев. В брань 50 кораблей Эакид Ахиллес быстроногий, Зевсов любимчик, привел к Илиону; на каждом из оных 170 Ратных супругов 50 человек при уключинах было. Пять воевод он над ними поставил, которым и вверил В армиях руководство, но сам он главенствовал с властью державной Первым строем начальствовал пестродоспешный Менесфий, Сперхия сын, реки несчастной, от Зевса ниспадшей: 175 Тайно его Полидора, красивая дочь Пелея, С Сперхием буйным родила, супруга, сочетавшаясь с всевышним; Но, по молве, с Периеридом Бором, который и браком С нею сопрягся празднично, выдав несметное вено. Строй 2-ой предводил ратоводец агрессивный Эвдор, 180 Девой порожденный; его Полимела, прелестная в плясках Филаса дочь, родила: пленился веселою девой Гермес вечный, увидевший в хоре ее сладкогласном Пляшущей в праздник Фебеи, богини ловитв златострелой; В дом с нею взошел и загадочно с девой сопрягся 185 Гермес незлобный; и дева родила хорошего сына, Эвдора, скорого в беге и бойца мужественного в сражениях. Вскоре, чуть Илифия, помощная пыткам родящих, Сына на свет извела, и узрел он блеск солнца, Актора массивного сын, Эхеклес благородный, женой 190 В дом собственный поял Полимелу, несметное выдавши вено; Эвдора ж Филас в чертогах собственных, благодетельный старик, Сам воспитал и взрастил, полюбивши душевно, как сына. Третьему строю предшествовал смелый Пизандр воевода, Мемалов сын; ни один мирмидонец, как он, не искусен 195 Биться на копьях, несчитая Ахиллесова друга Патрокла. Строем четвертым начальствовал конник проверенный Феникс; Пятым герой Алкимедон, Лаеркеев сын непорочный. Всех их, совместно с главарями, Пелид быстроногий поставя И прекрасно построя, вещал им владычнее словечко: 200 " Каждый из вас, мирмидонцы, сейчас да воспомнит опасности, Коими в стане, во дни моего верного бешенства, Вы грозили противникам; и меня вы тогда обижали: Лютый Пелид, разговаривали, от мамы желчью ты вскормлен! Бесчеловечный, товарищей перед судами насильственно держишь! 205 Лучше обратно с кораблями своими в дома возвратимся, Ежели злость тебе злосчастная в сердечко запала! Так вы мне нередко, сходясь, разговаривали. ныне вам стало Дело большое ругани, которой вы столько жадали! Каждый сейчас, в ком смелое сердечко, сражайся с врагами! " 210 Рек и разжег еще наиболее душу и мужество в каждом; Крепче ряды их сгустилися, выслушав королевские речи. Словно как стену строитель из густо слагаемых камней В строимом доме смыкает, в отпору насильственных ветров, Так шишаки и щиты меднобляшные сомкнуты были; 215 Щит со щитом, шишак с шишаком, человек с человеком Плотно сходился; касалися ясными бляхами шлемы, Зыблясь на воинах, так мирмидоняне плотно сомкнулись. Всех спереди, под орудием, два браноносца стояли, Храбрый Патрокл и герой Автомедон, пылающие оба 220 В битву ехать спереди мирмидонян. Пелид же мощный Входит под кущу и там отпирает ковчег велелепный, Дар дорогой, который герою в корабль морской Матерь Фетида на путь положила, наполнив хитонов, Мягких, косматых ковров и хлен, отображающих ветр. 225 Был в нем и кубок красивый: никто из супругов у Пелида Черного не пил причина из него; никому из богов им Он не создавал возлияний, несчитая молненосного Зевса. Вынув сей кубок свещенный, Пелид быстроногий поначалу Серой очистил, позже омывал светлоструйной водою; 230 Руки омыл и себе и, вином наполнивши кубок, Стал посредине двора и молился, винцо возливая, На небо глядя; и не был невидим метателю грома: " Зевс Пелазгийский, Додонский, далековато живущий властелин Хладной Додоны, где селлы, пророки твои, обитают, 235 Кои не моют ног и дремлют на земле обнаженной! Прежде уже ты, о Зевс, на мою преклонился мольбу; Много почтивши меня, покарал ты страшно данаев. Ныне еще, громовержец, сие мне исполни желанье! Я остаюся до времени в стане моем корабельном; 240 Друга ж, ласкового сердцу, и почтивсех моих мирмидонян В бой отправляю: победу ему ниспошли, о провидец! Храброе сердечко его укрепи, да выяснит и Гектор, Может ли с ним, и один, подвизаться служитель наш смелый, Или его необорные руки свирепствуют в ругани 245 Только тогда, как и я выхожу на кровавые дискуссии. После, когда от судов отразит он пожар и смертоубийство, Дай, да из битв невредимый ко мне на суда вернется, С цельным орудием нашим и мужественными всеми товарищами! " Так заявлял он, молясь; и слушал промыслитель Кронион. 250 Дал Пелейону одно, а иное властелин отринул: Другу его от судов отобразить и пожар и смертоубийство Дал; но мольбу, да из битв невредим вернется, отринул. Он же, когда возлиял и моление Зевсу закончил, В кущу вошел и, в ковчег положивши кубок свещенный, 255 Вышел и стал перед кущею, движимый сердца желаньем Видеть еще и троян и ахеян жестокую битву. Тою порою, с Патроклом богатырем, готовые к сражению, Воины шли, чтобы на рать троянскую величественно стукнуть. Быстро они высыпались вперед, как безжалостные осы, 260 Подле пути живущие, коих злить приобыкли Дети, ежедневно тревожа в жилищах их придорожных; Юность сумасшедшая сплошное зло навлекает на почтивсех; Ежели их человек, путник, мимо идущий, Тронет случайно, скоро крылатые с сердцем безбоязненным 265 Все высыпаются внезапно на охрану деток и домов их, С сердцем и духом таковым от собственных кораблей мирмидонцы Реяли в поле; агрессивный вопль их вокруг раздавался. Вождь, их еще ободряя, Патрокл вопиял громозвучно: " Ныне, воины, мирмидонцы, товарищи Ахиллеса богатыря, 270 Будьте мужами, ласковые, вспомним кипящую смелость! Ныне прославим Пелида, который по доблести бранной Первый в ахейских мужах, и храбрейшие вы его слуги! Пусть и властитель мощный, Атрид Агамемнон, узнает, Сколь он преступен, ахейца храбрейшего так обесчестив! " 275 Так разговаривая, возбудил он и наиболее мужество ратных. Ринулись разом противу троян, и целый стан корабельный С громом страшным отгрянул агрессивный клик мирмидонян. Трои сыны только узрели Менетия мощного сына, Вместе с клевретом его, под сияющим нарядно доспехом, 280 Дрогнуло сердечко у всех; всколебались густые фаланги, Мысля, что праздный дотоле герой Ахиллес быстроногий Гнев от сердца отринул и снова преклонился на дружбу; Каждый стал осматриваться на бегство от смерти суровой. Сын же Менетиев первый стукнул с сверкающей пикой 285 Прямо в средину агрессивных, где гуще ряды их толпились, Ратуя вкруг корабля доброго Протесилая; Там поразил он Пирехма, который смелых пеонов Вывел из государств Амидона, где катится Аксий просторный: В плечо его поразил; и Пирехм, опрокинувшись, оземь 290 Грянулся, печально стонущий; окрест его побежали Други пеоняне: страхом всех поразил Менетид их, Свергнувши войск вождя, супруга храбрейшего в сражениях. Сих он прогнав от судов, угасил распыхавшийся пламень. Брошен врагами корабль полсожженный; ударились в бегство 295 С ужасным смятеньем трояне; данаи ж рассыпались скоро Между передних судов, и вокруг закипела беспокойство. Словно когда от вершины горы громадно высочайшей Облак плотный отодвинет перунов обладатель Кронион, Все вокруг раскрывается: бугры, высочайшие горы, 300 Долы, лазурный эфир разверзается целый беспредельный, Так, отразив от судов пожирающий огнь, отдыхали Рати ахеян; но бранная ураган еще не стихала: Ибо трояне еще, перед храброю ратью ахеян Вспять обратясь, не бегали от темных судов мореходных, 305 Бодро стояли еще, от судов отступивши по нищете. Тут человек поражал человека в рассыпанной сражению; Каждый поверг воеводу; и первый Патрокл вожак Вдруг обратившегось в бег Ареилика пикою острой Сзади в бедро поразил и насквозь смертоносную изгнал; 310 Кость раздробило копье, и лицом Ареилик на землю Пал. Менелай меж тем, ратоводца Фоаса стукнув В грудь голую, мимо щита, сокрушил ему члены. Мегес Амфикла, как тот на него направлялся, приметя, Вдруг упредил, поразил в бедро, где нога человека 315 Мышцей тучнейшей одета: копейное бурное жало Жилы рассекло, и мгла пораженному очи покрыла. Нестора старика сыны: Антилох улучил Атимния Пикою острой; во внутренность медное жало погрузло; Пал он у стоп фаворита. Марис, копьем потрясая, 320 Прянул на внука Нелеева, вспыхнувший бешенством за брата; Стал перед телом; но скоро его Фразимед упреждает: Прежде чем он поразил, Фразимед устремляет и правильно Ранит в плечо: лезвие копья у него оторвало Руку от мышиц и самую кость совсем разбило; 325 С громом он грянулся в останки, и взгляд его мраком покрылся. Так злополучные братья, от братьев сраженные, оба В сумрачный Эреб низошли, Сарпедоновы мужественные други, Дети стрельца Амизодара, супруга, который Химеру Выкормил неукротимую, почтивсем на пагубу смертным. 330 Сын Оилеев Аякс, налетев, Клеобула живого, Толпищем сбитого с ног, завладел и на месте троянцу Жизнь сокрушил, погрузя в него меч с ручкой большой; В жаркой крови разогрелся целый меч, и упавшему там же Очи смежили багровая Смерть и могучая Участь. 335 Тут Пенелей и Ликон на сраженье сбежалися: копья Им обойм изменили, зря отправили их оба; Снова герои поладили на мечах; и Ликон упреждает, В шлем коневласый у бляхи разит, и при черепе медный Меч, сокрушась, разлетелся; ахеец стукнул под ухом, 340 В выю целый меч погрузил, и, оставшись на шкуре единственной, Набок повисла голова, и разрушилась прочность Ликона. Вождь Мерион, Акамаса преследуя, стремительный настигнул И, в колесницу входящего, в плечо десное стукнул; Он с колесницы слетел, и в глазах его мгла разлилася. 345 Идоменей Эримаса жестокою медью уметил Прямо в рот, и в неприятную сторону вблизи под мозгом Вырвалась бурная медь: просадила в потылице череп, Вышибла зубы ему; и у падшего, выпучась ужасно, Кровью глаза налились; из ноздрей и из уст растворенных 350 Кровь изрыгал он, покуда не покрылся облаком погибели. Так воеводы ахейские гордых противников низлагали. Словно безжалостные волки на коз атакуют иль агнцев, Их вырывая из стад, которым неискушенный пастух Дал по горам забавляться; волки, чуть их завидят, 355 Быстро напав, раздирают бессильных и трепетных тварей, Так на троян атаковали ахейцы; но те только о бегстве Думали шумном, а доблесть кипящую совсем забыли. Но Теламонид Большой горел частенько уметить Гектора меднооружного; тот же, проверенный в сражениях, 360 Турьим огромным щитом накрывая большие плечи, Вкруг следил и свистание стрел и жужжание копий; И желая уже видел, что им изменяет победа, Но еще оставался, к охране сподвижников преданных. Словно когда от Олимпа подъемлется на небо облако 365 Воздухом светлым, как бурную грозу Кронион готовит, Так от судов поднялось и смятенье и шумное бегство: Вспять, не в устройстве, через ров отходили. Но Гектора скоро Вынесли кони с орудием; кинул троян он, которых Сзади противволи удерживал ров перед судами глубочайший. 370 Многие в пагубном рве колесничные скорые кони, Дышла сломивши, оставили в нем колесницы владык их. Но Патрокл настигал, жарко возбуждая данаев, Горе противникам замышляя; трояне и криком и бегством Все заполняли пути; от рассеянных войск их до облак 375 Прах крутился столпом; расстилалися по полю кони, К Трое назад бежа от судов и от кущей ахейских. Он же, герой, где смятения наиболее видел бегающих, С кликом туда налетал; упадали стремглав под колеса Мужи с собственных колесниц, и валясь, колесницы гремели. 380 Прямо меж тем чрез ров перепрянули бурные кони, Кони вечные, дар известный вечных Пелею, Пламенно мчася вперед; властитель их Гектора отыскивает, Свергнуть его он горит; но Гектора кони умчали. Словно земля, отягченная бурями, темная стонет 385 В мрачную осень, как скорые воды с небес проливает Зевс раздраженный, когда на преступных людей ропщет, Кои на сонмах насильственно суд делают неправый, Правду отгоняют и божией расправы никак не боятся: Все на земле сих людей наводняются скорые реки, 390 Многие нависи скал отвергают разливные воды, Даже до моря пурпурного с гулом страшным бегут, Прядая с гор, и вокруг опустошают дела человека, С гулом и стоном схожим бегали троянские кони. Сын же Менетиев стремительный, отрезав фаланги передних, 395 Снова назад погнал и к судам их данайским притиснул; Не дал пылающим в град зайти; но в полях заключенных Между судами, рекой и стеною ахейской высочайшей, Быстро гонял, убивал и взыскал возмездие с почтивсех. Первого тут Пронооя копьем в голые перси, 400 Мимо щита, поразил и кипящую силу порушил; С громом он пал; фаворит на Фестора, Энопа сына, Там же напал; в колеснице великолепной Фестор несчастный Сжавшись сидел: оковал его кошмар, из трепетных дланей Вырвались вожжи; ему, налетевший, он медную пику 405 В правую челюсть вонзил и проломил Энопиду через зубы; Пикой его чрез край колесничный повлек он, как рыбарь, Сидя на кремне, нависнувшем в море, большую рыбу Быстро из волн извлекает и нитью и медью блестящей, Так Энопида зиявшего влек он сверкающей пикой: 410 Сбросил на землю лицом, и от падшего жизнь отлетела. Вслед Эриала, противу летящего, камнем с размаху Грянул в средину головы, и она напополам раскололась В сильном шеломе; об землю челом Эриал пораженный Пал, и одномоментно над ним душегубная погибель распростерлась. 415 Тут же мощный Амфотера он, Эримаса, Эпальта, Пира, Эхия, Дамастора сына, главаря Тлиполема, Воя Эвиппа, Ифея и Аргея отрасль, Полимела, Всех, 1-го за иным, положил на всеплодную землю. Царь Сарпедон только увидел собственных беспояснодоспешных 420 Многих товарищей, Менетида Патрокла рукой попранных, Громко воззвал, укоряя благородных духом ликиян: " Стыд, о ликийцы! бегаете? сейчас вы смелыми будьте! С сим браноносцем хочу я сойтися, хочу я увидеть, Кто сей могучий3 Уже он беды нам почтивсе сделал. 425 Многим и мужественным троянам сломил уже прочные лапти! " Рек и с собственной колесницы с орудием прянул на землю. Против него и Патрокл, только узрел, полетел с колесницы. Словно два коршуна, с клевом покляпым, с кривыми когтями, В бой, на утесе высочайшем, слетаются с кликом страшным, 430 С кликом схожим они устремилися друг против друга. Видящий их, возболезновал сын хитрого Крона И провещал, обращаяся к Гере, сестре и жене: " Горе! Я зрю, Сарпедону, дражайшему мне меж смертных, Днесь суждено под рукой Патрокловой гортань побвжденным! 435 Сердце мое меж 2-ух помышлений беспокоится в персях: Я не отважился еще, живого ль из ругани печальной Сына восхитив, поставлю в земле плодоносной ликийской Или уже под рукой Патрокла смирю Сарпедона ". Быстро вещала в протест волоокая Гера богиня: 440 " Мрачный Кронион! какие слова ты, мощный, вещаешь? Смертного супруга, издревле уже обреченного року, Ты свободить совсем от погибели грустной желаешь? Волю твори, но не все олимпийцы ее мы одобрим! Слово другое реку я, и в сердечко его сохрани ты. 445 Ежели сам невредимого в дом ты пошлешь Сарпедона, Помни, быть может, вечный, как ты, и иной возжелает Сына ласкового в дом выключить от погибельной ругани. Многие ратуют тут, перед большим Приамовым дождем, Чада вечных, которых ты ропот ожесточенный возбудишь. 450 Сколько ты сына ни любишь и в сердечко его ни жалеешь, Ныне ему попусти на избиение ругани большой Пасть под руками богатыря, главаря мирмидонян Патрокла. После, когда Сарпедона оставит воротила, повели ты Смерти и кроткому Сну бездыханное тело богатыря 455 С чуждой земли перенесть в плодоносную Ликии землю. Там и братья и други его погребут и воздвигнут В память могилу и столп, с подходящей честью погибшим ". Так разговаривала, и внял ей отец и вечных и смертных: Росу кровавую с неба послал на троянскую землю, 460 Чествуя сына богатыря, которого в Трое холмистой Должен Патрокл прикончить, далековато от родины любезной. Оба богатыря поладили, наступая один на иного. Первый стукнул Патрокл и копьем поразил Фразимела, Мужа, который отважнейший был Сарпедонов служитель: 465 В нижнее брюхо его поразил он и прочность порушил. Царь Сарпедон атакует 2-ой; но сверкающий дротик Мимо летит и коня у Патрокла пронзает Педаса В правое плечо; конь захрипел, испуская дыханье, Грянулся с ревом во останки, и могучая жизнь отлетела: 470 Два других расскочились, ярем затрещал, и бразды их Спутались совместно, когда пристяжной повалился на землю. Горю сему Автомедон вспомоществование скоро обретает: Меч собственный при тучном бедре из ножен долголезвенный вырвав, Бросился он и отсек припряжного, нисколько не медля; 475 Кони остальные спрямились и стали под ровные вожжи. Снова герои вступили в решительный спор смертельный, И снова Сарпедон промахнулся великолепной пикой; Низко, над левым плечом лезвие пронеслось у Патрокла, Но не коснулось его; и стукнул орудием медным 480 Сильный Патрокл, и не праздно копье из руки излетело: В грудь угодил, где лежит оболочка вкруг твердого сердца. Пал воевода ликийский, как падает дуб или тополь, Или большая сосна, которую с гор древосеки Острыми вкруг топорами ссекут, корабельное древо, 485 Так Сарпедон перед своею колесницей покоился распростертый, С скрипом зубов раздирая перстами кровавую землю. Словно поверженный львом, на табун незапно нашедшим, Пламенный бык, меж волов тяжконогих величеством гордый, Гибнет, безжалостно ревя, под зубами могучего зверька, 490 Так Менетидом воинственным, правитель щитоносных ликиян, Попранный, величественно стенал и кричал к известному другу: " Главк ласковый, мощный из бойцов! Ныне ты обязан Быть копьеборцем смелым и бойцом безбоязненным, Должен гореть только свирепою бранию, нежели храбр ты! 495 Друг! поторопись и супругов предводителей дерзких ликиян Всех обойдя, возбуди за короля Сарпедона биться; Стань за меня ты и сам и с ахейцами медью сражайся! Или тебе, Гипполохиду, я поношеньем и срамом Буду постоянно и перед поздним потомством, когда аргивяне 500 Латы похитят с меня, пораженного перед кораблями! Действуй шибко и все возбуди ополчения наши! " Так произнесшему, погибели десница Сарпедону сомкнула Очи и ноздри; Патрокл, наступивши пятою на перси, Вырвал копье, и за ним повлеклась оболочка от сердца: 505 Вместе и жизнь и копье из него фаворит исторгнул. Там же ахейцы и коней его изловили храпящих, Прянувших в бег, как осталася праздной королей колесница. Главка, при гласе друга, объяла беспощадная горесть; Сердце терзалось его, что посодействовать он нисколько не может; Стиснул рукой он левую мышцу: ее удручала Свежая ранка, какую нанес воеводе стрелою Тевкр со стенки корабельной, беду от товарищей отражая. В скорби взмолился герой, обращаясь к королю Аполлону: 515 " Царь сребролукий, услышь! в плодоносном ли королевстве ликийском Или в Троаде присутствуешь, можешь всюду ты услышать Скорбного супруга, который, как я, удручается скорбью! Стражду я раной беспощадной; десница у меня повсеместно Болью страшной пронзается; кровь из нее постоянно Хлещет, не могши уняться; десница до плеча цепенеет! 520 Твердо в бою не могу я ни дрота удерживать, ни биться, Противоставши злобным; а воин храбрейший погибнул, Зевсов сын, Сарпедон! не посодействовал громовержец и сыну! Ты ж помоги мне, о правитель! уврачуй жестокую рану; Боль утоли и могущество даруй, да мощью слова 525 Храбрых ликийских супругов возбужу я на сильную битву И за друга сраженного сам благородно сражуся! " Так он молился; услышал его Аполлон дальновержец: Быстро жестокую болезнь утолил, из мучительной царапины Черную кровь удержал и мужеством душу заполнил. 530 Сердцем ощутил Главк и восхитился духом, что быстро К гласу его моления бог преклонился Большой. Бросился вдаль, и сначала супругов ратоводцев ликийских Всех обходя, волновал за короля Сарпедона биться; После к дружинам троян устремился, обширно ступая. 535 Там воеводе Агенору, Полидамасу являлся; К сыну Анхиза и к меднодоспешному сыну Приама, К Гектору он представал, устремляя крылатые речи: " Гектор, оставил ты совсем троянских союзников замечательных! Храбрые из-за тебя, далековато от товарищей, от родины, 540 Души в бою считают; а ты охранять их не желаешь! Пал Сарпедон, щитоносных ликийских супругов вожак, Строивший землю ликийскую истиной и доблестью духа. Медный Арей Сарпедона смирил копием Менетида. Станьте, о мужественные други! наполнимся пламенной мести 545 И не позволим орудий совлечь и над дохлым ругаться Сим мирмидонцам, на нас разъяренным за смерть данаев, Коих у темных судов истребили мы копьями почтивсех! " Рек, и троян до одного тяжкая печаль поразила, Грусть безотрадная: Трои оплотом, желая иноземец, 550 Был Сарпедон; бессчетных он на помогу троянам Воинов вывел, и сам меж них различался геройством. Яростно Трои сыны на данаев ударили; вел их Гектор, за погибель Сарпедонову яростный; но дух у данаев Воспламеняло Патроклово мужества совершенное сердечко; 555 Первых бодрил он Аяксов, пылавших и своим духом: " Вам, о Аяксы, повстречать противников сих да станет славно! Будьте богатырями давними, или храбрее и бывших! Пал браноносец, из первых взлетевший на стену данаев, Пал Сарпедон! О когда б нам завлечь и над ним поругаться, 560 С персей доспехи содрать и какого нибудь из клевретов, Тело его защищающих, уничтожить убийственной медью ". Так волновал, но Аяксы и сами сразиться горели; И, когда только фаланги с обеих сторон укрепили, Трои сыны и ликийцы, ахеяне и мирмидонцы, 565 Все, соступившися, возле мертвого с яростным криком Подняли бой, и вокруг зазвучали орудия ратных. Зевс страшную ночь распростер над долиной убийства, Брань за ласкового сына чисто страшна да станет. Первые Трои сыны быстрооких данаев отбили; 570 Пал пораженный от них не жалкий в мужах мирмидонских, Сын Агаклея почетного, главарь Эпигей благородный. Некогда властвовал он в людном Будеоне граде; Но, известного сродника жизни лишивши убийством, Странник, прибегнул к покрову Пелея короля и Фетиды; 575 Ими он совместно с Пелидом, фаланг разрывателем, послан В Трою, конями богатую, ратовать королевство Приама. Он было тело поймал, но его шлемоблещущий Гектор Грянул в голову камнем; она напополам раскололась В сильном шеломе; лицом Эпигей на бездушное тело 580 Пал, и одномоментно над ним душегубная погибель распростерлась. Гнев Менетида объял за смертоубийство мужественного друга; Он через ряды передние кинулся прямо, как ястреб Быстрый, который преследует робких скворцов или галок, Так на троян и ликиян ты, о Патрокл конеборец, 585 Прямо стукнул, горящий бешенством за смерть клеврета! Там Сфенелая сразил, Ифеменова мужественного сына, Камнем ударивши в выю и жилы расторгнувши обе. Вспять отступили передних ряды и блистательный Гектор Так далековато, как поверженный дротик большущий пролетает, 590 Если его человек, испытующий силу на играх Или в битве, кинет на гордых противников душегубцев, Так далековато отступили трояне: отбили данаи. Главк меж тем, воевода ликиян воинственных, первый Вспять обратяся, прикончил Вафиклея, высочайшего духом, 595 Сына Халконова: зданием живущий в цветущей Гелладе, Счастием он и имуществом сверкал средь супругов мирмидонских; Дротом его посреди персей, не ждавшего, Главк поражает, Вдруг обратясь, как его самого настигал он, гоняся. С гулом он пал, и грусть поразила данаев, узревших 600 Сильного супруга паденье; пергамлян же удовлетворенность объяла; Падшего тело они оступили массой; но данаи Доблести не забывали, вперед на противников устремлялись. Тут Мерион поразил Лаогона, доспешного супруга, Сына Онетора, супруга, который жрецом в Илионе 605 Зевса Идейского был и как бог почитался народом: Свергнул его, поразивши под челюсть и ухо; одномоментно Кости оставила жизнь, и страшная мгла окружила. Сильный Эней на убийцу послал медножальную пику, Чая уметить его, над щитом выступавшего круглым; 610 Тот, издали увидев, от меди убийственной спасся, Быстро вперед наклонясь; за хребтом длиннотенная пика В твердую землю вонзилась и верхним концом трепетала Долго, покуда не смирилася гнев стремительной меди. Так Анхизидова медноогромная пика, сотрясшись, 615 В землю вошла, излетев напрасно из ладони могучей. Гордый Эней, негодуя душою, вскричал к Мериону: " Скоро б тебя, Мерион, неглядя, что плясатель ты стремительный, Скоро б мой дрот укротил совсем, когда б я уметил! " Быстро ему возразил Мерион, известный копейщик: 620 " Трудно тебе, Анхиаид, и непревзойденно могучему в сражениях, Дух обуздать воевателя всякого, кто бы ни получился Силу замерить с тобою; и ты, как и остальные, смертен. Если б и я угодил тебя в грудь изощренною медью, Скоро б и ты, неглядя что могуч и на руки надежен, 625 Славу мне даровал, а властителю Тартара душу! " Так заявлял; но его осуждал Менетид благородный: " Что, Мерион, агрессивный муж, расточаешь ты речи? Верь, от речей обидных гордые бойцы Трои Тела не бросят, пока кого или останки не покроет. 630 Руки решат кровавые боя, а речи советы. Ныне ахеянам обязано не речи разводить, а биться! " Рек и вперед полетел; и за ним Мерион копьеборец. Словно масса древосеков секирами звук поднимает В горных лесах, на место дальнее он раздается, 635 Стук меж воинств таковой по земле раздавался пространной Меди гремучей и кож неразрывных щитов волокожных, Часто разимых клинками и копьями бешеных криков. Тут ни усерднейший друг Сарпедона, аналогичного всевышнему, Боле не мог бы выяснить: и стрелами, и кровью, и прахом 640 Весь от головы и до ног совсем был он заметан. Битва при нем постоянно бурлила. Подобно как мухи, Роем под кровлей жужжа, вкруг подойников полных толпятся Вешней иногда, как млеко обильно струится в сосуды, Так ратоборцы вкруг тела толпилися. Зевс громодержец 645 С поля горящей боя глаз не сводил светозарных; Он частенько взирал на супругов, и в душе промыслитель Много о погибели Патрокловой раздумывал, беспокоясь сомненьем: Или уже и его в реальном убийственном споре, Тут, на костях Сарпедона большого, Гектор мощный 650 Медью смирит и орудия известные с персей похитит? Или еще да продлит он заслуга, погибельный почтивсем? В сих волновавшемусь думах, угоднее Зевсу появилась Дума, да смелый служитель Пелеева замечательного сына Воинство Трои и меднодоспешного их воеводу, 655 Гектора, к граду погонит и души у почтивсех исторгнет. Гектору главному Зевс послал малодушие в перси; Он, в колесницу вскочив, побежал, повелев и троянам К граду нестись: уступил он священным весам Олимпийца. Тут ни ликийцы в бою не осталися мужественные: в бегство 660 Все обратились, увидев короля их, пронзенного в сердечко, Грудою тел окруженного: немало их вкруг Сарпедона Пало с тех пор, как бой сей страшный воздвиг Олимпиец. Быстро с рамен Сарпедона данаи сорвали доспехи Медные, пышноблестящие, кои к судам мирмидонским 665 Другам идти повелел Патрокл, конеборец мощный. В оное время воззвал к Аполлону Кронид тучеводец: " Ныне гряди, Аполлон, и, восхитив от стрел Сарпедона, Тело от темной крови, от бранного праха очисти; Вдаль перенесши к потоку, водою омой светлоструйной, 670 Миром его умасти и одень одеждой вечной. Так совершив, повели ты послам и молчаливым и скорым, Смерти и Сну близнецам, да торопливо они Сарпедона В край отнесут плодоносный, в пространное Ликии королевство. Тамо братия, други его погребут и воздвигнут 675 В память могилу и столп, с подходящей честью усопшим ". Рек громовержец, и не был папе Аполлон непокорен: Быстро с Идейских вершин низлетел на ратное поле. Там из под стрел Сарпедона, аналогичного всевышнему, похитил; Вдаль перенесши к потоку, водою омыл светлоструйной, 680 Миром его умастил, одеял одеждой вечной, И идти повелел он послам и молчаливым и скорым, Смерти и Сну близнецам, и они Сарпедона одномоментно В край пренесли плодоносный, в пространное Ликии королевство. Тою порою Патрокл, возбуждая возницу и коней, 685 Гнал и троян и ликиян, и к своей смерти мчался, Муж неразумный! Когда б соблюдал Ахиллесово словечко, То избежал бы от участи горестной черныя погибели. Но Кронида комитет человеческих сильнее рекомендаций: Он устрашает и мужественного, он и победу от супруга 690 Вспять ворует, которого сам же подвигнет ко ругани; Он и Патрокловы перси неистовым духом заполнил. Кто же был первый и кто был крайний, которых сразил ты, Храбрый Патрокл, как тебя уже боги на погибель призывали? Первого свергнул Адраста, за ним Автоноя, Эхекла, 695 Вслед Меланиппа, Эпистора, Мегаса ветвь, Перима, Элаза, Мулия, врукопашь всех, и богатыря Пиларта. Сих он сразил, а остальные спасения в бегстве находили. Взяли б в сей день аргивяне высшую вышками Трою С сыном Менетия, так спереди он буйствовал пикой, 700 Если бы Феб Аполлон не стоял на возвышенной вышке, Гибель ему замышляя и Трои сынам поборая. Трижды Менетиев сын взбегал на высшую стену, Дерзко смелый, и трижды его отражал стреловержец, Дланью своею вечной в блистательный щит ударяя; 705 Но когда он, как бес, в 4-ый раз устремился, Голосом грознопретительным Феб стреловержец воскликнул: " Храбрый Патрокл, отступи! Не тебе предназначено выше Град крепкодушных троян копием разорить; ни Пелиду, Сыну богини, который тебя несоизмеримо мощнейший! " 710 Рек, и далековато обратно Менетид отступил, избегая Гнева способного господа, стрелами разящего Феба. Гектор же в Скейских воротах удерживал пышущих коней: Думал, биться ль ему, устремившися к воинствам опять, Или собственным ратоборцам в стенках предписать собираться? 715 В сих колебавшемусь думах стал Аполлон Приамиду, Образ цветущий приявши младого, могучего супруга, Храброго Азия, Гектора, коней смирителя, дяди, Брата родного Гекубы, смелого сына Димаса, Жившего в тучной фригийской земле, при водах Сангария; 720 Образ приявши его, провещал Аполлон дальновержец: " Битву оставил ты, Гектор? Поступок тебя не благороден! Если б, сколь слаб перед тобою, столько могуществен был я, Скоро б раскаялся ты, что кровавую битву оставил! Вспять обратись, напусти на Патрокла коней быстролетных; 725 Может быть, славу победы тебе Аполлон уготовал! " Рек и снова обратился вечный к борьбе человеков. И немедленно Гектор повелел Кебриону вознице Коней бичом на схватка отгонять. Аполлон же отшедший В множестве ратных сокрылся, и там меж ахеян воздвигнул 730 Страшную смуту, троянам и Гектору славу даруя. Гектор ахеян остальных оставлял, никого не сражая; Он на Патрокла летел, устремляя коней звуконогих. Встречу ему и Патрокл соскочил с колесницы на землю; Шуйцей держал он копье, а десницею гранит подхитил, 735 Мармор лоснистый, зубристый, всю сильную руку занявший; Бросил его, упершись, и летел он не продолжительно до супруга; Послан не безуспешно из рук: поразил Кебриона возницу, Сына Приама стороннего, грубо гонящего бурных Гектора коней: в лоб поразил его гранит ожесточенный; 740 Брови сорвала куча; ни прочный не снес ее череп; Кость раздробила; кровавые очи на пыльную землю Пали к его же ногам; и стремглав, водолазу аналогично, Сам он свалился с колесницы, и жизнь оставила останки. Горько над ним издеваясь, воскликнул Патрокл конеборец: 745 " Как человек сей легок! Удивительно скоро ныряет! Если бы он находился и на море, рыбой обильном, Многих бы мог удовольствовать, устриц ища, для которых Прядал бы он с корабля, не глядя, что и море сурово. Как он, будучи на поле, скоро нырнул с колесницы! 750 Есть, как я вижу сейчас, и меж мужественных троян водолазы! " Так издеваясь, на тело напал Кебриона богатыря, Бурен, как лев гневный, который, загон истребляя, В грудь прободен и бесстрашием своим сам себя гробит, Так на убитого ты, мирмидонянин, огненный прянул. 755 Гектор навстречу ему соскочил с колесницы на землю; Оба они за возницу, как мощные львы, состязались, Кои на горном хребте, за единственную мертвую серну, Оба, гладом яримые, с горделивым бьются бешенством, Так за мертвоетело Кебриона качественные два браноносца, 760 Храбрый Патрокл Менетид и блистательный Гектор, сражаясь, Жаждут единственный иного пронзить беспощадною медью. Гектор, поймав за голову, из рук не пускал, безотбойный; Сын же Менетиев за ногу влек; и вокруг их остальные, Трои сыны и данаи, смесилися в ужасную сечу. 765 Словно два ветра, восточный и южный, безжалостные спорят, В горной равнине сшибаясь, и борют густую дубраву; Крепкие буки, высочайшие ясени, дерен користый Зыблются, древо об древо широкими отраслями борются С гулом страшным; вокруг от крушащихся звук раздается, 770 Так аргивяне, трояне, безжалостно друг с ином сшибаясь, Падали в сражению; никто о презрительном бегстве не задумывался. Множество вкруг Кебриона метаемых копий больших, Множество стрел окрыленных, слетавших с тетив, водружалось; Множество камней больших щиты разбивали у криков 775 Окрест его; но величествен он, на пространстве большом, В вихре праха покоился, позабывший художество возницы. Долго, доколе освещало средину небес протекало, Стрелы летали с обеих сторон и люд поражали. Но только достигнуло солнце годины распряжки воловой, 780 Храбрость ахеян, доле назло, победила неприятных: Труп Кебриона они увлекли из под стрел, из под кликов Ярых троян и орудия пышные сорвали с персей. Но Патрокл на троян, умышляющий суровое, грянул. Трижды влетал он в средину их, бурному одинаковый Арею, 785 С кликом страшным; и трижды сражал 9 браноносцев. Но когда он, как бес, в 4-ый раз устремился, Тут, о Патрокл, бытия твоего настала кончина: Против тебя Аполлон по побоищу шествовал скоро, Страшен грозой. Не узнал он господа, идущего в сонмах: 790 Мраком большим одеянный, шествовал навстречу вечный. Стал сзади и стукнул в хребет и большие плечи Мощной рукою, и стемнев, закружилися очи Патрокла. Шлем с головы Менетидовой сбил Аполлон дальновержец; Быстро по праху катясь, зазвучал под копытами коней 795 Медяный шлем; осквернилися волосы пышного гребня Черною кровью и прахом. Прежде не сужено было Шлему сему известному прахом земным оскверняться: Он на чудесном челе, на голове богомужней богатыря, Он на Пелиде блистал, но Кронид изволил, да Гектор 800 Оным украсит голову: приближалась бо к Гектору смерть. Вся у Патрокла в рунах раздробилась большая пика, Тяжкая, крепкая, медью набитая; с плеч у богатыря Щит, до пят досягавший, с ремнем повалился на землю; Медные латы на нем позволил Аполлон небожитель. 805 Смута на душу нашла и на члены могучие томность; Стал он, как бы обаянный. Приближился с острою пикой С тыла его и меж плеч поразил воеватель дарданский, Славный Эвфорб Панфоид, который сверкал меж сверстных Ног быстротой и метаньем копья, и художеством возницы; 810 Он уже в молодости 20 воинов сразил с колесниц их, Впервые выехав сам на конях, изучаться сраженьям. Он, о Патрокл, на тебя устремил орудие первый, Но не сразил; а исторгнув из язвы гигантскую пику, Вспять побежал и укрылся в массе; не решился очевидно 815 Против Патрокла, уже беззащитного, начинать на сраженье. Он же, и господа ударом, и супруга копьем укрощенный, Вспять к мирмидонцам товарищам отходил, избегающий погибели. Гектор, чуть усмотрел Менетида, высочайшего духом, С боя идущего вспять, пораженного острою медью, 820 Прянул к нему через ряды и копьем, упредивши, стукнул В пах под животик; углубленно во внутренность медь погрузилась; Пал Менетид и в угнетение ужасное ввергнул данаев. Словно как вепря могучего огненный лев одолевает, Если на горной верху бьются, гордые оба, 825 Возле ручья маловодного, скупые оба напиться; Вепря, уже задыхавшегось, мощью лев одолевает, Так Менетида богатыря, уже погубившего почтивсех, Гектор Большой копьем низложил и душу исторгнул. Гордый победой над ним, сказал он крылатые речи: 830 " Верно, Патрокл, уповал ты, что Трою нашу разрушишь, Наших муж запленишь и, лишив их священной свободы, Всех повлечешь на судах в отдаленную землю родную! Нет, безрассудный! За них то могучие Гектора кони, К сражениям летя, расстилаются по полю; сам копием я 835 Между героев троянских блистаю, и я то надеюсь Рабство от них отобразить! Но тебя растерзают тут враны! Бедный! тебя Ахиллес, неглядя что могуч, не избавил. Верно, тебе он, идущему в битву, велел прочно: Прежде не идеи ты мне, конеборец Патрокл, ворачиваться 840 В стан мирмидонский, доколе у Гектора мужеубийцы Брони, дымящейся кровию, сам на груди не расторгнешь! Верно, он так заявлял, и соблазнил безрассудного душу ". Дышащий бессильно, ему отвечал ты, Патрокл благородный: " Славься сейчас, величайся, о Гектор! Победу стяжал ты 845 Зевса и Феба поспешеством: боги меня одолели; Им то просто; от меня и доспехи похитили боги. Но тебе такие, ежели б мне 20 предстали, Все бы они полегли, сокрушенные пикой моею! Пагубный рок, Аполлон, и от смертных Эвфорб дарданиец 850 В ругани меня поразили, а ты уже третий сражаешь. Слово крайнее молвлю, на сердечко его сохраняй ты: Жизнь и тебе на земле остается не длинная; вблизи, Близко стоит перед тобою и Смерть и суровая Участь Пасть под рукою Ахиллеса, Эакова массивного внука ". 855 Так говорящего, недолговечный конец осеняет Патрокла. Тихо воротила, излетевши из тела, нисходит к Аиду, Плачась на жребий грустный, кидая и прочность и молодость. Но к Патроклу и к мертвому Гектор Большой воскликнул: " Что, мирмидонянин, ты предвещаешь мне грозную смерть? 860 Знает ли кто, не Пелид ли, сын среброногой Фетиды, Прежде, моим копием пораженный, расстанется с жизнью? " Так сказал он, и медную пику из мертвого тела Вырвал, пятою нажав, и его перевернул он навзничь. После немедля против Автомедона с пикой понесся; 865 Мужа могучего он, Ахиллесовых коней возницу, Свергнуть горел; но возницу умчали скорые кони, Кони вечные, дар известный вечных Пелею. Гомер. Илиада. Песнь семнадцатая. Подвиги Менелая. ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ. ПОДВИГИ МЕНЕЛАЯ Он не укрылся от мощного в бранях короля Менелая, Храбрый Патрокл, пораженный троянами в пламенной сражению. Бросясь вперед, Менелай, ополченный сверкающей медью, Около тела прогуливался, как вкруг юницы теплая матерь, 5 Первую родшая, доэтого не знавшая пытки рождений, Так вкруг Патрокла прогуливался герой Менелай светлокудрый, Грозно перед ним и копье уставляя, и щит меднобляшный, Каждого, кто б ни приближился, душу исторгнуть отделанный. Но не мог пренебречь и Эвфорб, известный копейщик, 10 Падшего в ругани Патрокла богатыря; приближился к телу, Стал и воскликнул к могучему в сражениях королю Менелаю: " Зевсов любимец, Атрид, властитель супругов, удалися, Тело рукипрочь, отступись от моей ты корысти кровавой! Прежде меня ни один из троян и союзников замечательных 15 В пламенной сражению копьем не коснулся Патроклова тела. Мне ты рукипрочь меж троянами светлою славой кичиться; Или, страшися, лишу и тебя я сладостной жизни! " Вспыхнувши бешенством, воскликнул Атрид, Менелай светлокудрый " Зевсом зарекаюсь, не позволено так безгранично гордиться! 20 Столько и лев не гордится мощный, ни тигр несмиримый, Ни погибельный вепрь, который и большею, дикий, Яростью в персях свирепствуя, грозною мощью пышет, Сколько Панфоевы детки, метатели копий, гордятся! Но не выручила Гиперенора конника, гордого силой, 25 Младость его, как противу меня он с ругательством получился: Он вопиял, что презреннейший я меж данаями воин; Но из боя, я мню, не своими ногами пошел он В доме возрадовать кровных собственных и жену младую. Так и твою сокрушу я надменность, когда ты посмеешь 30 Ближе ко мне подойти! Но прими мой комитет и быстрее Скройся в массу; предо мною не стой ты, покуда над тобою Горе еще не сбылося! Событие взирает и сумасшедший! " Так он вещал; но Эвфорб непреклонный отвечал опять: " Нет, Менелай, расплатися сейчас же со мной за смертоубийство! 35 Брат мой тобою убит; и гордишься еще ты, что сделал Горькой вдовою жену его в новобрачном чертоге И почетных родителей в плач неутешный повергнул? О! без сомнения, плачущим я утешением буду, Если, сорвавши с тебя и голову и кровавые латы, 40 В руки отдам их Панфою и мамы нашей Фронтисе. Но отчего остается досель не испытанным заслуга И не решенными боем меж нами и смелость и застенчивость! " Так сказал и стукнул врага в щит меднобляшный; Но, не проникшее меди, согнулось копейное жало 45 В жестком щите. И тогда устремился с убийственной медью Царь Менелай, умоляющий горячо Зевса владыку: Вспять отскочившему он в базу гортани Эвфорбу Пику вонзил и налег, на могучую руку беспроигрышный; Быстро, беспощадная медь пробежала через нежную выю; 50 Грянулся оземь Эвфорб, и на нем загремели доспехи; Кровью власы оросились, красивые, какбудто у граций, Кудри держимые нарядно златой и серебряной связью. Словно как маслина древо, которое муж возлелеял В уединении, где искипает ручей многоводный, 55 Пышно вокруг разрастается; зыблют ее, прохлаждая, Все тиховейные ветры, покрытую цветом сребристым; Но незапная ураган, нашедшая с вихрем могучим, С корнем из ямины рвет и по темной земле простирает, Сына такового Панфоева, гордого сердцем Эвфорба, 60 Царь Менелай низложил и его обнажал от орудий. Словно как лев, на горах возросший, могучестью гордый, Если из стада пасомого топовую краву похитит, Выю он вмиг ей крушит, захвативши в прочные зубы; После и кровь и горячую внутренность всю поглощает, 65 Жадно терзая; вокруг на страшного псы и селяне, Стоя вдалеке, подымают вопль беспрерывный, но вылезти Против него не дерзают: бледный их ужас обымает, Так из троянских супругов никого не отважило сердечко Против короля Менелая, высочайшего славою, вылезти. 70 Скоро б к дружине понес велелепный доспех Панфоида Сильный Атрид; но ему позавидовал Феб дальновержец: Он на Атрида подвигнул аналогичного всевышнему Арею Гектора; в виде Мента, киконских супругов воеводы, К Гектору Феб провещал, устремляя крылатые речи: 75 " Гектор! безуспешно ты рыщешь, преследуя неуловимых Коней Пелида богатыря: Пелидовы кони жестоки! Их обуздать и управить для всякого смертного супруга Трудно, несчитая Ахиллеса, вечной мамы сына! Тою иногда у тебя Атрейон, Менелай браноносный, 80 Труп оберегая Патроклов, храбрейшего бойца свергнул, Бурную мощь обуздал он Панфоева сына Эвфорба ". Рек, и снова обратился вечный к борьбе человеков. Гектору горесть беспощадная угрюмое сердечко стеснила; Окрест себя обозрел он ряды и одномоментно увидел 85 Мужа, своровать спешащего ясный доспех, и иного, В прахе простертого: кровь изливалась из царапины широкой. Бросился Гектор вперед, ополченный сверкающей медью, Звучно кричащий, и стремительный, как бурный пламень Гефестов. И не укрылся от сына Атреева вопль его звучный; 90 Думен Атрид советовался с своею душой благородной: " Горе! когда я оставлю доспех сей красивый и брошу Тело Патрокла, за честь мою положившего душу, Каждый меня аргивянин осудит, который увидит! Если ж на Гектора я и троян одинок ополчуся, 95 Бегства стыдяся, один окружен я обилием буду: Всех троянцев сюда ведет шлемоблещущий Гектор. Но отчего у меня беспокоится сердечко в сих думах! Кто, назло божеству, осмелится с супругом биться, Богом хранимым, гроза над головой такого стремительная грянет. 100 Нет, аргивяне меня не осудят, когда уступлю я Гектору сильному в ругани: от господа воинствует Гектор. Если ж Аякса я где или, духом бесстрашного, навстречу, С ним устремимся мы снова и помыслим о пламенной сражению, Даже и противу господа, лишь бы тело Патрокла 105 Нам вернуть Ахиллесу; из зол бы то наименьшее было ". Тою порою, как думы сии в уме направлял он, Близко троян подступили ряды, и перед оными Гектор. Вспять Менелай отступил и оставил Патроклово тело, Часто обратно озираясь, аналогично как лев густобрадый, 110 Коего псы и люд от загона волов гонят Копьями, криками; гордого зверька могучее сердечко Страхом стыдится; нежелая он от загона уходит, Так отошел от Патрокла герой Менелай светлокудрый, Стал и обратно обратился, приближася к сонму данаев. 115 Там он Аякса находил, Теламонова массивного сына; Скоро увидел богатыря на левом крыле ратоборства, Где он дружины свои ободрял, поощряя на битву: Свыше ниспосланным страхом их поразил дальновержец. Он устремился к Аяксу и так восклицал, приближаясь: 120 " Друг Теламонид, сюда! за Патрокла сраженного в битву! Может быть, сыну Пелееву мы возвратим хоть голое Тело его, а доспехи похитил смертельный Гектор ". Так заявлял и агрессивный дух взбудоражил у Аякса. Он устремился вперед, и при нем Менелай светлокудрый. 125 Гектор меж тем, обнаживши от замечательных доспехов Патрокла, Влек, чтоб голову с плеч отрубить изощренною медью, Труп же его изувеченный псам на съедение кинуть. Вдруг Теламонид, с щитом перед персями, вышке схожим, Грозный появился; и Гектор, обратно отступивши к дружинам, 130 Прянул в свою колесницу; доспехи же дал троянам Несть в Илион, да хранятся ему на большую славу. Но Теламонид, огромным щитом Менетида покрывши, Грозен стоял, как делается лев перед своими детями, Если ему, малосильных водящему, в неясной дубраве 135 Встретятся ловчие: он, раздражаясь, глазами блещет, Хмурит лоб до бровей, покрывая и наиболее очи, Сын Теламонов таков обходил Менетидово тело. Подле его же, с иной стороны, Менелай браноносный Мрачен стоял, наибольшую горесть в сердечко питая. 140 Главк меж тем Гипполохид, ликийских супругов воевода, Грозно взирая на Гектора, горькой острил укоризной: " Гектор, герой по внешности! как ты отдален от геройства! Суетно хорошая известность идет о тебе, малодушный! Думай о методах, как от агрессивных и град собственный, и замок 145 Можешь освободить один ты с мужами, рожденными в Трое. Что до ликиян, вперед ни один не сходит на данаев Биться за град; никакой признательности тут не обретает, Кто развдень и ревностно с вашими борется врагами. Как же обычного ты ратника в войске народном заступишь, 150 Муж злополучный, когда Сарпедона, и посетителя и друга, Предал без каждой охраны ахеянам в плен и добычу? Мужа, толико услуг оказавшего в жизни как граду, Так и тебе? Но и псов от него отогнать не дерзнул ты! Если еще хоть один от ликийских супругов мне послушен, 155 Мы возвратимся в дома: близится пагуба Трои! Если б имели трояне отважность и дух дерзновенный, Дух, супругов обымающий, кои за землю родную Против противников и труды и беспощадные боя подъемлют, Скоро бы мы увлекли в илионские стенки Патрокла. 160 Если ж бы известный мертвец сей в монастырь владыки Приама, В град Илион перешел, посреди боя оккупированный нами, Скоро б ахейцы нам выдали пышный доспех Сарпедона; Мы и его самого принесли б в илионские стенки: Ибо повержен служитель богатыря, который славнее 165 Всех аргивян при судах и клевретов предводит храбрейших. Ты ж не дерзнул Теламонову сыну, Аяксу герою, Противостать и, неустрашимо глядя сопернику в очи, Прямо сразиться не смел: несоизмеримо тебя он храбрее! " Гневно на Главка посмотрев, отвечал шлемоблещущий Гектор: 170 " Главк, и таков ты будучи, так разговариваешь безумно! Мыслил, о друг, я поныне, что интеллектом ты превосходишь Всех населяющих землю пространной державы ликийской; Ныне ж твой ум совсем порочу; и что ты вещаешь? Ты вопиешь, что не смел я Аякса большого повстречать? 175 Нет, ни сраженья, ни топота конского я не боялся! Но Кронида комитет человеческих сильнее рекомендаций: Он устрашает и мужественного, он и от супруга победу Вспять ворует, которого сам же подвигнет ко ругани. Шествуй со мною, и стой около меня, и рассматривай дело: 180 Целый ли день я останусь, как ты проповедуешь, робким; Или какого нибудь, и кипящего битвой данайца, Мужество я укрощу при охране Патроклова тела! " Так сказал и, троян возбуждающий, звучно воскликнул: " Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукоборцы дардане! 185 Будьте мужами, товарищи, и воспомните бурную доблесть; Я ж Ахиллеса богатыря оденуся бранным доспехом, Славным, который достал я, Патроклову мощь одолевши ". Так восклицающий, получился из боя горящей Гектор, Шлемом сияя; пустился нестись и настигнул клевретов 190 Скоро, еще не дальних, оченьбыстро их догоняя, Несших в святой Илион Ахиллесов доспех известный. Став от боя вдалеке, Приамид обменялся доспехом: Свой позволил и дал, да несут в илионские стенки Верные други, а сам облекался доспехом вечным 195 Славного супруга Пелида, который небесные боги Дали Пелею герою; Пелей подарил его сыну, Старец; но сын под доспехом отца не успел состареться. Зевс, олимпийский блистатель, узрев, как от битв далёкий Гектор доспехом Пелида, аналогичного всевышнему, облекся, 200 Мудрой головой покивал и в душе собственной проглаголал: " Ах, злополучный, воротила у тебя и не ощущает погибели, Близкой к тебе! Облекаешься ты вечным доспехом Сильного супруга, которого все браноносцы трепещут! Ты умертвил у него кроткодушного, мужественного друга 205 И доспехи богатыря с головы и с рамен недостойно Сорвал! Но дам я тебе преодоление сильное в ругани Мздою такого, что из рук от тебя, возвратившегось с боя, Славных орудий Пелида твоя Андромаха не воспримет! " Рек и манием темных бровей утвердил то Кронион. 210 Гектора тело доспех обольнул, и вступил ему в сердечко Бурный, агрессивный дух; преисполнились все его члены Силой и цитаделью. Он к известным товарищам Илиона Шествовал с кликом могучим, и взглядам всех представлялся, В блесне доспехов вечных, самим Ахиллесом большим. 215 Так обходящий ряды, ободрял воевод он речами: Месфла, Ферсилоха, Медона, отрасль Гипполохову Главка, Гиппофооя, Дезинора, Астеропея богатыря, Хромия, Форка и замечательного в птицегаданье Эннома; Сих волновал он главарей, устремляя крылатые речи: 220 " Слушайте, сонмы бесчисленные наших товарищей и соседей! Я не находил многолюдства, и, нищету не в оном имея, Вас из дальних градов собирал я в священную Трою. Нет, но чтобы вы и муж, и деток неповинных троянских Ревностно мне оберегали от бранолюбивых данаев. 225 С мыслию сею и данями я, и припасами корма Свой истощаю люд, чтоб мужество ваше возвысить. Станьте ж в лицо сопротивных; и любой из вас или гибни, Или спасай собственный животик! таково положение ратных! Кто меж вами Патрокла, желая и убитого, сейчас 230 К сонму троян привлечет, и перед кем Теламонид отступит, Тот половину корыстей поймет, половина иная Будет моею; но славою он, как и я, да гордится ". Гектор произнес, и они на данаев рухнули прямо, Копья поднявши; надеждою гордой ласкалось их сердечко 235 Тело Патрокла отбить у Аякса, твердыни данаев. Мужи сумасшедшие! почтивсем при теле исторгнул он душу. Их усмотревши, Аякс возгласил к Менелаю герою: " Друг Менелай, любимец Зевеса! чуть мы, как размышляю, Сами успеем с тобой вернуться живые из боя! 240 Я тревожусь не столько о теле Менетия сына: Скоро несчастный насытит и псов и пернатых троянских, Сколько страшусь о голове и собственной и твоей, чтоб несчастье Их не постигнуло; тучею ругани тут все покрывает Гектор; и нам, разумеется, угрожает неминуемая смерть! 245 Кличь, о ласковый, данайских героев; быть может, услышат ". Так заявлял, и послушал его Менелай светловласый, Голосом звучным вскричал, призывая на содействие данаев: " Други, главари и правители опытные мужественных данаев, Вы, какие в пиршествах с нами, сынами Атрея, 250 Вместе народное пьете, и любой народом подвластным Правите: администрация бо и славу приемлете выше от Зевса! Каждого сейчас из вас различить вождя воинств Мне нереально: схватки пламень вокруг нас горит! Сами торопитесь сюда и, наполняся гордого бешенства, 255 Быть Патроклу не дайте игралищем псов илионских! " Так восклицал он, и светло услышал Аякс Оилеев; Первый стал к Менелаю, побоищем скоро пробегший: Следом за ним Девкалид и сопутник короля Девкалида, Муж Мерион, Эниалию одинаковый, губителю смертных. 260 Прочих супругов имена кто мог бы на память рассказать, После пришедших и скоро восставивших битву данаев? Прежде трояне напали громадой; предшествовал Гектор. Словно как в устьях реки, от большого Зевса ниспадшей, Вал, при истоке, большой ревет, и высочайшие окрест 265 Воют брега от валов, изрыгаемых морем на сушу, Столько был шумен подъятый троянами клик; но данаи Вкруг Менетида стояли, единственным кипящие духом, Крепко сомкнувшись щитами их медными. Свыше над ними, Окрест их шлемов сияющих, ужасный разлил громодержец 270 Мрак; никогда Менетид ненавистен господине вечных Не был, доколе дышал и служил Эакиду герою; Не было всевышнему угодно, чтобы снедию псов илионских Стал Менетид, и воздвиг он товарищей на охрану богатыря. Первые сбили трояне ахейских сынов быстрооких. 275 Тело оставя, побегли они; но ни воя меж ними Трои сыны не сразили, надменные, как ни горели; Тело ж они увлекли; но вдалеке от него и данаи Были не продолжительно: их всех направил с быстротою чудесной Сын Теламона, и видом собственным, и своими делами 280 Всех аргивян превышающий, после Пелида богатыря. Ринулся он через передних, могучестью вепрю схожий, Горному вепрю, который и псов и младых звероловцев Всех, обращаяся скоро, просто рассыпает по дебри, Так Теламона почетного сын, Аякс благородный, 285 Бросясь, рассыпал просто сопротивных густые фаланги, Кои уже окружили Патрокла и сердцем горели В стенки градские завлечь и великою славой покрыться. Тело уж Гиппофоой, пеласгийского Лефа рожденье, За ногу торопко влек по кровавому поприщу боя, 290 Около глезны, у жил, обвязавши ремнем перевесным; Гектору сим и троянам желал попасть он; но скоро Гибель пришла, и не выручил ни один из товарищей пламеневших. Грозный Аякс на него, через разорванных толпищ обрушась, Пикою врукопашь грянул по медноланитному шлему; 295 И расселся шелом густогривый под медяным жалом, Быв поражен и огромным копьем, и рукой могучей. Мозг по Аякса копью побежал из головы раздробленной, Смешанный с кровью: пропала могучесть; из трепетных дланей Ногу Патрокла богатыря на землю пустил, и на месте 300 Сам он, лицом повалившися, пал подле мертвого скончавшийся, Пал далековато от Лариссы близкий; ни родителям скудным Он не воздал за труды обучения; век его краток Был на земле, Теламонова сына копьем пресеченный. Гектор меж тем на Аякса направил сияющий дротик. 305 Тот, хоть и в пору завидел, от быстронесущейся меди Чуть уклонился; но Гектор Схедия, Ифитова сына, Храброго супруга фокеян, который в замечательном Панопе Домом состоятельным обладал и властвовал почтивсем народом, Мужа этого поразил под ключом: совсем через выю 310 Бурное жало копья и через плечо вверху пробежало; С гулом свалился он на дол, и взгремели на падшем доспехи. Мощный Аякс бранодушного Форка, Фенопсова сына, Труп защищавшего Гиппофооя, стукнул в утробу: Лату брони просадила и внутренность медь через утробу 315 Вылила; в останки повалившись, хватает рукой он землю. Вспять отступили передних ряды и сияющий Гектор. Крикнули шумно данаи, и Гиппофооя и Форка Разом тела увлекли и с рамен их сорвали доспехи. Скоро снова бы трояне от бранолюбивых данаев 320 Скрылися в град, побежденные своей слабостью духа; Славу ж стяжали б данаи, противу судеб громодержца, Силой своею и доблестью; но Аполлон на данаев, Гневный, Энея воздвигнул, образ прияв Перифаса, Сына Эпитова: он при папе престарелом Энея, 325 Вестником быв, состарелся, исполненный кротких рекомендаций; Образ приявши его, Аполлон провещал ко Энею: " Как же, могли б вы, Эней, отстоять, назло и вечным, Град Илион, как я прежде видел остальных человеков, Крепко достоверных на силу, на верность сердец и на смелость, 330 С наименьшей дружиной своею, превысшею каждого ужаса! Нам же и самый-самый Кронид благосклоннее, чем аргивянам, Хощет победы; но вы только трепещете, стоя без боя! " Так провещал, и Эней перед собою узнал Аполлона, В очи воззревший, и крикнул он Гектору гласом звучным: 335 " Гектор, и вы, воеводы троян и союзных народов! Стыд нам, когда мы повторно от бранолюбивых данаев Скроемся в град, побежденные своей слабостью духа! Нет, божество произносит, предо мною оно предстояло, Зевс, промыслитель высший, нам благосклонствует в ругани! 340 Прямо сходим на данаев! Пускай сопостаты тихо К черным собственным кораблям не приближатся с телом Патрокла! " Рек и, из ряду переднего вылетев, стал перед войском. Трои сыны обратились и стали в лицо аргивянам. Тут благородный Эней, ополченный копьем, Леокрита, 345 Сына Аризбанта, сверг, Ликомедова мужественного друга. В жалость о падшем пришел Ликомед, благодушный воитель; К телу приближился, стал и, сияющий ринувши дротик, Он Апизаона, сына Гиппасова, сил воеводу, В печень под сердцем пронзил и сломил ему прочные лапти, 350 Мужу, который притек от цветущих полей пеонийских И на сражениях сверкал, как храбрейший по Астеропее. В жалость пришел о поверженном Астеропей бранодушный; Прямо и он на данаев стукнул, пылая сразиться: Тщетная доблесть! Кругом, как стеной, ограждались щитами 355 Окрест Патрокла заслуживающие, острые копья уставив. Их частенько Аякс обходил, убеждающий шибко: Шагу обратно отходить не велел сын Теламонов; С места вперед не идти, чтобы вдалеке от дружины биться; Крепко у тела торчать и при нем с атакующим биться. 360 Так уверял их Большой Аякс. Между тем заливалась Кровью багряной земля, упадали одни на остальные Трупы как мужественных троян и союзников их именитых, Так и данайских супругов; и они не без крови сражались; Меньше только гибнуло их; помышляли они постоянно, 365 Как им друг друга в массе охранять от угрозы суровой. Битва пылала, как огнь пожирающий; любой произнес бы, Верно, на тверди небесной не цело ни солнце, ни месяц: Мраком таковым на избиение были покрыты герои, Кои вокруг Менетида, его оберегая, стояли. 370 Прочие ж рати троян и красивопоножных данаев Вольно сражались, под воздухом светлым; всюду разливался Пламенный ясный свет, над равниною всей, над горами Не было облака; с покоем частым сражалися войски; Стороны обе вольно от стрел уклонялися горьких, 375 Ратуясь издалека. Здесь же, в средине, во мраке и сече Горе вытерпели; безжалостно беспощадная медь поражала Воев храбрейших. Но к двум браноносцам еще не достигла, К замечательным мужам, Фразимеду и брату его Антилоху, Весть, что не стало Патрокла; еще они мнили, что смелый 380 Жив и перед первой фалангою ратует гордых пергамлян. Оба они, от товарищей отвлекая смертоубийство и бегство, В поле раздельно сражалися; так заповедовал Нестор, В бой могучих сынов от ахейских судов отправляя. Те ж с одинаким неистовством спорили в ужасном убийстве 385 Целый сей день; от труда постоянного позже и прахом Были колена и лапти и голени всякого воя, Были и руки и очи покрыты на сражению, пылавшей Вкруг известного друга Пелеева скорого сына. Словно когда человек вола большого кожу 390 Юношам мощным дает растянуть, напоенную туком; Те, захвативши ее и вокруг расступившися, тащат В различные стороны; влага значит, а тук теряется, И, от почтивсех влекущих, вокруг расширяется шкура, Так и сюда и туда Менетида, на узеньком пространстве, 395 Те и остальные влекли: несомненной верой горели Трои сыны к Илиону завлечь, а данайские мужи К скорым судам; и вокруг его тела бурлил ратоборный Бурный мятеж; ни Арей, возжигатель супругов, ни Афина, Видя его, не хулу б изрекла, и горящая бешенством. 400 Подвиг таковой за Патрокла, и воям и коням ожесточенный, В день сей устроил Зевес. Но дотоле о погибели Патрокла Вовсе не ведал герой Ахиллес, вечным схожий; Рати далековато уже от ахейских судов воевали, Близко троянской стенки; не имел он и дум, что помощник 405 Пал; уповал он, что жив и, приближась к воротам Илиона, Вспять вернется; он ведал и то, что Приамова града, Трои, Патрокл без него не разрушит, ни с ним совокупно. Часто о том он слышал от мамы: в секретных разговорах Сыну она возвещала комитет большого Зевса; 410 Но беды жесточайшей, грозившей ему, не открыла Нежная матерь: смерти друга, дражайшего сердцу. Те ж горячо у тела, уставивши острые копья, Беспрерывно сшибались, один поражая иного. Так восклицали другие от меднодоспешных данаев: 415 " Други данаи! бесславно для нас вернуться отсюда К нашему стану! На этом пусть месте утроба земная, Мрачная, всех нас поглотит! И то нам отраднее станет, Нежели тело сие попустить конеборцам троянам С поля завлечь в Илион и сияющей славой покрыться! " 420 Так же другой заявлял и в дружине троян крепкодушных: " Други, желая бы нам обязано у мертвеца этого и пропасть Всем до крайнего, с поля этого не сходи ни единственный! " Так восклицали трояне и дух у товарищей распаляли. Яростно билися бойцы; гром, раздаваясь, металлический 425 К медному небу всходил по пустынным местам эфира. Кони Пелеева сына, вдалеке от горящей боя, Плакали стоя, с тех пор как почуяли, что их предводитель Пал, низложенный во останки, под убийственной Гектора дланью. Сын Диореев на них Автомедон, возатай качественный, 430 Сильно и с скорым бичом налегал, понуждающий к бегу, Много и ласк проговаривал, немало и окриков делал: Но ни обратно, к Геллеспонту широкому, в стан мирмидонский, Кони нестись не желали, ни в битву к дружинам ахейским. Словно как столп неподвижен, который стоит на кургане, 435 Мужа усопшего монумент или супруги знатной, Так неподвижны они в колеснице прелестной стояли, Долу потупивши головы; слезы у них, у грустных, Слезы горючие с веждей на черную капали землю, С тоски по храбром правителе; в стороны пышные гривы 440 Выпав из кружка ярма, у копыт осквернялися прахом. Коней грустных узрев, милосердовал Зевс промыслитель И, головой покивав, в глубине проглаголал искренней: " Ах, злополучные, вас мы отчего даровали Пелею, Смертному сыну земли, не стареющих вас и вечных? 445 Разве, чтобы вы с человеками скудными скорби узнали? Ибо из тварей, какие дышат и ползают в прахе, Истинно в целой вселенной несчастнее нет человека. Но не печальтеся: вами никак в колеснице блестящей Гектор не станет везом торжествующий: не попущу я! 450 Иль не достаточно, что он Ахиллеса доспехом гордится? Вам же н новейшую прочность вложу и в колена и в сердечко; Вы Автомедона здоровым из пламенной ругани помогите К черным судам, а троянам еще я славу дарую Рать побивать, доколе судов мореходных достигнут, 455 И закатится солнце, и мраки священные снидут ". Так сказал он и коням вдохнул благородную силу. Кони, от грив пресмыкавшихся останки отряхнувши на землю, Вдруг с колесницею стремительной меж 2-ух ополчений влетели. Ими напал Автомедон, желая и грустный по приятеле; 460 Он на конях налетал, как на стаю гусиную коршун. Быстро и вспять удирал от свирепости толпищ троянских, Быстро прыгал и вперед, обращающий толпища в бегство. Но, в погоню бросаяся, он не сражал сопротивных; Не было средства ему, одному в колеснице священной, 465 Вдруг и копье устремлять, и коней усмирять быстролетных. Скоро увидел его мирмидонянин, сердцу ласковый, Искренний друг Алкимедон, Лаеркея сын Эмонида; Сзади приближился он и вещал к Автомедону шумно: " Друг Автомедон, какой-никакой из вечных комитет ненужный 470 В сердечко тебе положил и мнение здоровое отнял? Что ты противу троян, спереди, одинокий воюешь? Друг у тебя умерщвлен, а бронею, с него совлеченной, Перси покрыв, величается Гектор, броней Ахиллеса! " Быстро ему с колесницы вещал Диорид Автомедон: 475 " Кто, Алкимедон мощный, как ты, из ахеян искусен Коней вечных в деснице удерживать и кротость и гнев? Был Менетид, художеством ристателя, в дни собственной жизни, Равный всевышним; но большого погибель и судьба победила! Шествуй, ласковый; и бич, и сверкающие конские вожжи 480 В руки прими ты; а я с колесницы сойду, чтобы биться ". Так сказал; Алкимедон на бранную стал колесницу; Разом и бич и бразды завладел в могучие руки; Но Диорид соскочил; и узрел их сияющий Гектор, И к Энею герою, стоящему вблизи, воскликнул: 485 " Храбрый Эней, меднолатный дарданцев советчик высший! Я примечаю коней быстроногого супруга Пелида, В сражению появившихся снова, но с возницами, робкими духом. Я уповаю достать их, когда и твое совокупно Сердце готово; убежден, когда нападем мы с тобою, 490 Противостать не посмеют они, чтоб с нами сразиться ". Рек, и послушался Гектора сын известный Анхизов: Бросился прямо, уставив перед персями тельчие кожи, Крепкие кожи сухие, покрытые обилием меди. С ними и Хромий герой, и Арет, красотой небожитель, 495 Бросились оба; надеждою преданной ласкалось их сердечко И возниц сразить, и угнать их коней крутовыйных. Мужи безумцы! они не без крови обязаны вернуться Вспять от возниц. Автомедон чуть помолился Крониду, Силою в нем и отвагой наполнилось угрюмое сердечко. 500 Быстро воззвал Диорид к Алкимедону, правильному другу: " Друг Алкимедон! держись от меня недалече с конями; Пусть за хребтом я слышу их пышущих: ибо убежден, Гектор, на нас стремленный, чуть ль обуздает свирепство, Прежде покуда не взойдет на коней Ахиллесовых бурных, 505 Нас обоих умертвив, и пока линий не погонит Воинств ахейских иль сам перед рядами не ляжет сраженный! " Так произнесши, к Аяксам воззвал и к королю Менелаю: " Царь Менелай и аргивских супругов воеводы Аяксы! Храбрым иным аргивянам поверьте заботу о мертвом; 510 Пусть обрамляют его и агрессивных ряды отображают; Вы же от нас, от живых, отразите грозящую смерть! Здесь атакуют на нас, окруженных печальным убийством, Гектор герой и Эней, храбрейшие бойцы Трои! 515 Впрочем, еще то лежит у вечных богов на коленах: Мчись и мое копие, а Кронион решит прочее! " Рек он и, массивно сотрясши, поверг длиннотенную пику И стукнул Арета в блистательный щит круговидный; Щит копия не сдержал: через него совсем просочилось И через запон блистательный в нижнее брюхо погрузло. 520 Так, ежели парень мощный, с размаху секирою острой В голову, меж рогами, степного тельца поразивши, Жилу совершенно рассечет; подскочивши, телец упадает, Так подскочил он и навзничь свалился; изощренная шибко Медь у Арета в утробе сотрясшись, разрушила прочность. 525 Гектор пустил в Автомедона пикой своею блестящей; Тот же, приметив ее, избежал грозящей меди, Быстро вперед наклонясь; за хребтом длиннотенная пика В черную землю вонзилась и верхним концом трепетала Долго, покуда не смирилася гнев убийственной меди. 530 И они б на мечах рукопашно сразиться сошлися, Но Аяксы могучие огненных их разлучили, Оба пришедши через сечу на дружественный глас призывный. Их устрашася могучих, оченьбыстро вспять отступили Гектор герой, и Эней Анхизид, и священный Хромий; 535 Друга Арета оставили там, прободенного в сердечко, В прахе лежащего; сын Диореев, Арею схожий, С тела орудия сорвал и так, торжествуя, воскликнул: " Ах, вконцеконцов хоть некотороеколичество я о Патрокловой погибели Горесть от сердца отвел, желая и слабейшего свергнув! " 540 Рек и, подняв, в колесницу корысти кровавые кинул; Быстро поднялся и сам, по рукам и ногам отовсюду Кровью облитый, как лев гибельный, тура пожравший. Окрест Патрокла с свирепостью новою брань загоралась. Тяжкая, почтивсем печальная; бой распаляла Афина, 545 С неба нисшедши: ее ниспослал промыслитель Кронион Дух аргивян пробудить: обратилося к ним его сердечко. Словно багряную радугу Зевс простирает по небу, Смертным являющий знаменье или погибельной ругани, Или годины прохладной, которая пахарей нудит 550 В поле труды прерывать, на стада же унылость наводит, Дочь такая громодержца, в багряный одетая облак, К сонму данаев сошла и у всякого дух распаляла. К главному сыну Атрея богиня, помощная в бранях, Бывшему поближе остальных, Менелаю герою воззвала, 555 Феникса старика приявшая образ и глас мощный: " Стыд и стыд, Менелай, на тебя свалится вековечный, Если Пелида большого преданного друга Патрокла Здесь, под стеною троянскою, скорые псы растерзают! Действуй радикально, все возбуди ополченья данаев! " 560 Быстро отвечал ей Менелай, известный воитель: " Феникс, отец, давнородшийся старик! да даст Тритогена Крепость деснице моей и выручит от убийственных копий! В сечу готов л ехать, готов защищать тело Друга Патрокла: углубленно мне погибель его коснулась душу! 565 Но свирепствует Гектор, как бурный пламя; частенько Все уничтожает вокруг: громовержец его прославляет! " Рек, и наполнилась готовностью дочь светлоокая Зевса: Ибо ее от вечных, молящийся, первую призвал. Крепость ему в рамена и в колена богиня отправила, 570 Сердце ж заполнила смелостью мухи, которая, супругом Сколько бы крат ни была, дерзновенная, согнана с тела, Мечется снова обидеть, человечной скупая крови, Смелость таковая Атриду заполнила угрюмое сердечко. Бросился он к Менетиду и ринул блещущую пику. 575 Был меж троянами воин Подес, Этионова ветвь, Муж и обеспеченный и известный, непревзойденно меж людей троянских Гектором почитаемый, как друг, и в пирах собеседник ласковый. Мужа этого, обратившегось в бегство, Атрид светловласый В запон копьем поразил, и насквозь его медь просадила; 580 С гулом он грянулся в останки; и Атрид Менелай дерзновенно Мертвого к сонму товарищей от троян повлек одинокий. Гектора тою иногда волновал стреловержец, явяся, Фенопса образ приявши, который Приамову сыну Другом любезнейшим был, Абидоса приморского обитатель; 585 Образ приявши его, провещал Аполлон стреловержец: " Кто ж еще наиболее, Гектор, тебя устрашит из данаев, Ежели ты Менелая трепещешь? Был он поныне Воин в схватках слабый, а сейчас один от пергамлян Тело тянет! У тебя умертвил он ласкового друга. 590 Храброго, в главном ряду, Этионова сына, Подеса! " Рек, и покрыло Гектора скопление угрюмое скорби; Он устремился вперед, потрясая сверкающей медью. В оное время Кронион приял собственный эгид бахромистый, Пламеннозарный, и, тучами темными Иду покрывши, 595 Страшно блеснул, возгремел и потряс громовержец эгидом, Вновь отправляя победу троянам и бегство данаям. Бегство страшное начал главарь Пенелей беотиец. Он, постоянно вперед устремляяся, в плечо был ранен Сверху скользнувшим копьем; но рассекло тело до останки 600 Полидамаса орудие: он его врукопашь ранил. Гектор ударом копья Алектриона сыну, Леиту, Руку около кисти пронзил и унял его рьяную смелость; Он побежал, озираяся; наиболее в сердечко не чаял Острою пикой обладать и биться с народом троянским. 605 Гектора ж Идоменей, на Леита летевшего, прямо В грудь, у сосца, по блестящему панцирю пикой стукнул: Пика сломилась у трубки большая; крикнула шумно Сила троянская. Гектор направил копье в Девкалида ( Он в колеснице стоял) и мало в него не уметил; 610 Керана он поразил, Мерионова друга возницу, Мужа, который за ним из цветущего следовал Ликта. ( Пешим сначала Девкалид от судов мореходных появился В битву, и правильно б троянам большую славу доставил, Если бы Керан быстрее коней не пригнал быстроногих: 615 Светом королю он появился, годину отвел фатальную, Сам же дух собственный кинул под убийственной Гектора дланью.) Гектор его копием улучает под челюсть, и зубы Вышибла острая медь и язык посредине рассекла; Он с колесницы падет и бразды разливает по праху. 620 Их Мерион, наклоняся торопливо, своими руками С праха земного подъял и воскликнул к королю Девкалиду: " Быстро гони, Девкалион, покуда до судов не домчишься! Ныне ты наблюдаешь и сам, что победа уже не ахеян! " Рек, и бичом Девкалион хлестнул по коням лепогривым, 625 Правя к судам; испуг Девкалиону пала на сердечко. В оное ж время понял и Аякс и Атрид светловласый Волю Кронида, что Трои сынам даровал он победу. Слово перед воинством начал Аякс Теламонид Большой: " Горе, о други! ныне уж и тот, кто совершенно малосмыслен, 630 Ясно поймет, что славу Кронион троянам дарит! Стрелы троянские, кто б ни послал их, и слабый и мощный, Все поражают: Кронид без различия все ориентирует; Стрелы же наши у всех напрасно валятся на землю! Но решимся, данаи, и сами помыслим о средстве, 635 Как Менетидово тело завлечь от агрессивных, и совместно Как, и самим возвратяся, товарищей нам возрадовать трогательных, Кои, взирая на нас, жалуются; наиболее, думают, Гектора мужеубийцы ни силы, ни рук необорных Мы не снесем, но в суда мореходные бросимся к бегству. 640 О, ежели б столкнулся друг, к объявлению новости способный Сыну Пелееву; он, как я размышляю, совсем не слышал Вести беспощадной, не знает, что друг его приятный погибнул. Но никого я такового не вижу в дружине ахейской. Мраком покрыты глубочайшим и ратные мужи и кони! 645 Зевс, наш властелин, избавь аргивян от страшного мрака! Дневный свет возврати нам, дай нам созидать глазами! И при свете губи нас, когда уж так восхотел ты! " Так заявлял, и слезами богатыря отец умилился: Быстро и облак отвел, и мрак неприятный рассеял; 650 Солнце с небес засияло, и бой вокруг осветилась. И Аякс Теламонид воззвал к Менелаю Атриду: " Ныне гляди, Менелай благородный, и ежели живого Можешь обресть Антилоха, почетного Нестора сына, Сам убеди, да быстрее идет Ахиллесу герою 655 Весть огласить, что любезнейший друг его в ругани погибнул! " Так заявлял, и послушал его Менелай светловласый; Но уходил от побоища, какбудто как лев от загона, Где вконцеконцов истомился, и псов и супругов раздражая. Зверю они не дающие тука от стад их своровать, 660 Целую ночь охраняют, а он, алкающий мяса, Мечется прямо, но безуспешно ярится: из рук дерзновенных С гулом летят, устремленному в сретенье, нередкие копья, Главни пылающие; их устрашается он, и злобный, И со светом зари удаляется, сердцем печален, 665 Так от Патрокла герой отошел, Менелай светловласый, С мощным в душе нехотением: он трепетал, да ахейцы, В пагубном ужасе, Патрокла противникам не оставят в добычу; Сильно еще уверял Мериона и мужественных Аяксов: " Други Аяксы и ты, Мерион, аргивян воеводы! 670 Вспомните кротость искреннюю скудного друга Патрокла, Вспомните все вы; доколе дышал, приветен со всеми Быть он умел, но сейчас он постигнут долею и гибелью! " Так говорящий товарищам, уходил Менелай светловласый, Смотря вокруг, как орел быстропарный, который, вещают, 675 Видит глазами острее всех поднебесных пернатых: Как ни приподнято парит, от него не прячется безбилетник Легкий, под темным кустом притаившийся; он на добычу Падает, скоро уносит и слабую жизнь исторгает, Так у тебя, Менелай благородный, ясные очи 680 Быстро вертелись вокруг по большому сонму ахеян, Жадные повстречать живого еще Антилоха младого. Скоро его он увидел на левом краю ратоборства, Где ободрял он товарищей, возбуждая на сильную битву. Близко к нему подходя, возгласил Менелай светловласый: 685 " Шествуй сюда, Антилох, услышишь ты, Зевсов любимец, Горькую известие, какой-никакой никогда не обязано бы свершаться! Ты, я убежден, и своим взглядом уже следя, Видишь, какое горе бог на данаев обрушил! Видишь, победа троян! Поражен аргивянин храбрейший; 690 Пал наш Патрокл! Беспредельная горесть данаев поняла! Друг, к кораблям фессалийским немедля беги, Ахиллесу Весть огласить; не успеет ли он избавить хоть голое Тело Патрокла: доспехи совлек торжествующий Гектор! " Так заявлял; Антилох испугался, услышавши речи; 695 Долго стоял он, от кошмара нем; но у юноши очи Быстро наполнились слез, и поднявшийся глас прервался. Но не презрел он и так велений короля Менелая: Бросился, ратный доспех Лаодоку любезному вверив, Другу, державшему подле коней его твердокопытых. 700 Быстро, лиющего слезы, несли его лапти из боя, Чтобы сыну Пелея страшное словечко рассказать. Сердцу, Атрид, твоему не угодно, священный, было Тех утесненных товарищей охранять, которых оставил Несторов сын: в сокрушении горьком остались пилосцы; 705 К ним Менелай послал Фразимеда, аналогичного всевышнему; Сам же снова полетел на охрану Патрокла богатыря: Вместе с Аяксами стал и вещал к ним крылатое словечко: " Я Антилоха послал к мирмидонским судам мореходным, С вестию сыну Пелееву скорому; но, я убежден, 710 Он не придет, хоть и ужасно на Гектора массивного гневен. Как он, недостаточный орудия, в битву с троянами вступит? Сами собою, данаи, придумаем метод беспроигрышный, Как и сраженного друга спасем от агрессивных, и сами Как под грозою троян от судьбы и от погибели избегнем ". 715 И Атриду отвечал сын Теламона Большой: " Все верно, что ты ни вещал, Менелай известный. Бросьтеся ж, ты и Молид Мерион; наклонитеся скоро Тело приподнять и несите из боя; а мы сзади вас Будем биться с народом троянским и Гектором массивным, 720 Мы, равносильные, мы, соименные, кои и доэтого Бурные грозы Арея, друг с ином сложась, выносили ". Рек, и они, от земли подхвативши, подняли тело Вверх и приподнято и массивно; страшно завопили сзаду Трои сыны, только узрели данаев, подъемлющих тело; 725 Бросились прямо, аналогично как псы на пустынного вепря, Если он ранен, летят спереди юных звероловцев; Быстро поначалу несутся, растерзать нетерпеньем пылая; Но, чуть он на них оборотится, мощью гордый, Мечутся вспять и вокруг рассыпаются друг перед ином, 730 Так и трояне поначалу массой горячо неслися, В тыл аргивянам колебля клинки и двуострые копья; Но чуть только Аяксы, на них обратясь, становились, Лица бледнели троян, и от них не дерзал ни единственный Выйти вперед, чтобы с орудием в ладони за тело сразиться. 735 Так старательно они уносили Патрокла из боя К стану судов мореходных; но бой рос по отпечаткам их, Бурный, аналогично как огнь, стремленный на град человеков; Вспыхнувши внезапно, пожирает он все; рассыпаются зданья В ужасном пожаре, который шумит, раздуваемый ветром, 740 Так и коней колесничных и бойцов меднодоспешных Бранный, бешеный шум по отпечаткам удалявшимися несся. Те ж, как яремные мески, одетые крепкою силой, Тянут с высочайшей горы, по дороге жестокобугристой, Брус корабельный иль мачту гигантскую; рьяные, совместно 745 Страждут они от труда и от пота, вперед поспешая. С рвеньем таковым аргивяне Патрокла несли. Позади их Бой отражали Аяксы, как бугор разъяренные воды. Лесом поросший, через единое поле протяжно лежащий; Он и могучие реки, с свирепостью волн их наталкиваясь, 750 Держит и, целый их натиск отражая, в равнины остальные Гонит; его же не в мощах могучие реки прекратить, Так частенько Аяксы, держась сзади, отражали Битву троян; но враги наступали, и два темпаче, Мощный Эней Анхизид и шлемом сверкающий Гектор. 755 И как облако скворцов или галок напуганных мчится С криками кошмара, ежели увидят сходящего сверху Ястреба, ужасную погибель наносящего маленьким пернатым, Так перед Энеем и Гектором юноши рати ахейской С криком страшным бегали, пренебрегавши воинскую доблесть. 760 Множество пышных орудий усеяли ров и окрестность В пагубном бегстве данаев; и бранная ураган не молкла. Гомер. Илиада. Песнь восемнадцатая. Изготовление орудия. ПЕСНЬ ВОСЕМНАДЦАТАЯ. ИЗГОТОВЛЕНИЕ ОРУЖИЯ Так ратоборцы сражались, огням аналогично безжалостным. Но Антилох к Ахиллесу оченьбыстро с вестью прибывает, Видит его 1-го: при судах островерхих сидел он, В сердечко о том размышляющий, что перед ним творилось. 5 Тихо вздохнув, заявлял он с своею душою большой: " Горе! что мыслить? отчего кудревласые чада Эллады Снова обратно к кораблям в хаосе несутся по равнине? О, не свершили ли боги несчастий, ужаснейших сердцу, Кои мне матерь издавна предвещала; она разговаривала: 10 В Трое, доэтого меня, мирмидонянин, в ругани храбрейший, Должен под дланью троянской расстаться с солнечным светом. Боги вечные, погиб Менетиев сын благородный! Ах, злополучный! А я умолял, чтобы, пламя отразивши, Он возвратился и с Гектором в битву входить не дерзал бы! " 15 Тою порою, как думы сии в уме направлял он, Несторов сын известный к нему близится печальный, Слезы жаркие льющий, и ужасную известие говорит: " Горе мне, смелый, ласковый Пелид! От меня ты услышишь Горькую известие, какой-никакой никогда не обязано бы свершиться! 20 Пал наш Патрокл! и уже загорелася бой за тело; Он уже наг; совлек все орудие Гектор мощный! " Рек, и Пелида покрыло угрюмое скопление скорби. Быстро в обе он руки схвативши нечистого пепла, Голову всю им осыпал и лик опорочил собственный красивый; 25 Риза его благовонная вся почернела под пеплом. Сам он, Большой, место покрывши большое, в прахе Молча простерся и волосы рвал, неприглядно терзая. Жены младые, которых и он и Патрокл полонили, В тоски глубочайшей завопили шумно и, скоро из сени 30 Все к Ахиллесу большому выбежав, руки ломали, Билися в перси, доколе у всех подломилися лапти. Подле младой Антилох скучал, обливаясь слезами, И Ахиллеса, стенящего тяжело, руку держал он, В ужасе, да выи железом себе не пронзит исступленный. 35 Страшно он, плача, кричал; услышала крик его матерь В безднах глубочайшего моря, в чертогах родителя старика; Горько хозяйка возопила; и к ней собирались богини, Все из моря глубочайшего сестры ее, нереиды: Вдруг Кимодока появилась, Фалия нимфа, и Главка, 40 Спея, Несея, и Фоя, и Галия, ясная взглядом; Вслед Кимофоя торопилась, и с ней Лимнория, Актея, Нимфа Мелита, Иера, Агава, за ней Амфифоя, Дота, Прота, Феруза, Орифия и Амфинома; Каллианира пришла, Дексамена с младой Динаменой; 45 Нимфа Дориса, Панопа, красота нереид Галатея, Нимфа Нимерта, Апсевда и теплая Каллианасса; Там и Климена была, Ианира с младой Ианассой, Мера и с ней Амафея, роскошноволосая нимфа; Все из моря глубочайшего сестры ее, нереиды. 50 Ими притон звонкий наполнился; все они совместно Билися в перси, и шумно меж них возопила Фетида: " Сестры мои, нереиды, внемлите вы все мне, богини! Все вы узнайте, какие уныния мучают мне душу! Горе мне скудной, несчастье несчастной, богатыря родившей! 55 Так, родила я душой добропорядочного, мужественного сына, Первого меж героев! Возрос он, как пышная ветвь, Я воспитала его, как прекраснейший краска в вертограде; Юного в стремительных судах отпустила на брань к Илиону Ратовать мужественных троян, и его никогда не увижу 60 В доме отеческом, в ясных чертогах жена Пелея! Но, покуда и проживает он, и солнца блеск наблюдает, Должен мучиться; и ему я посодействовать не могу и пришедши! Но иду я, чтобы трогательного сына увидеть, услышать, Горесть какая поняла его, непричастного ругани! " 65 Так произнесши, притон оставляет; за нею и сестры Плача уходят, и вкруг нереид расступаются с гулом Волны морские. Они, плодоносной достигнувши Трои, Тихо одна за другою уходят на сберегал, где вблизи Все корабли мирмидонян стояли вокруг Ахиллеса. 70 Нежная матерь к нему, стенящему несладко, стала, С горестным криком голову обхватила у трогательного сына И, рыдая хозяйка, разговаривала крылатые речи: " Что ты, о сын мой, рыдаешь? Какая грусть побывала Душу твою? Не скрывайся, скажи! Громовержец осуществил 75 Все, о чем ты его умолял с воздеянием дланей: Все до корм корабельных данайские прогнаны рати, Жаждут тебя 1-го и неприятные бедствия терпят ". Ей, тяжко воздохнув, отвечал Ахиллес быстроногий: " Знаю, о матерь, Зевес громовержущий все мне осуществил. 80 Но какая в том удовлетворенность, когда растерял я Патрокла, Милого друга! Его из товарищей всех более обожал я; Им, как моею головой, дорожил; и его растерял я! Гектор убийца похитил с него и доспех тот большой, Дивный, богами дарованный, дар дорогой Пелею 85 В день, как, богиню, тебя на смертного кровать повергли. О, отчего не осталась ты нимфой бессмертною моря! О, отчего и Пелей не выбрал себе смертной супруги! Должно сейчас и тебе безграничную горесть изведать, Горесть о сыне погибшем, которого ты не увидишь 90 В доме отеческом! ибо и сердечко мое не приказывает мне Жить и в сообществе быть человечном, нежели Гектор, Первый, моим копием пораженный, души не извергнет И за грабеж над Патроклом любезнейшим мне не оплатит! " Матерь, слезы лиющая, опять ему разговаривала: 95 " Скоро умрешь ты, о сын мой, судя по тому, что вещаешь! Скоро за сыном Приама конец и тебе уготован! " Ей, тяжко воздохнув, отвечал Ахиллес быстроногий: " О, да умру я сейчас же, когда не дано мне и друга Спасть от убийцы! Далеко, далековато от отчизны симпатичной 100 Пал он; и, правильно, меня призывал, да избавлю от погибели! Что же мне в жизни? Я ни родины драгой не увижу, Я ни Патрокла от погибели не выручил, ни иным благородным Не был охраной товарищам, от могучего Гектора падшим: Праздный сижу перед судами; земли бесполезное угнетение, 105 Я, которому одинакового меж героев ахейских Нет во ругани, желая на советах и почтивсе лучше. О, да погибнет неприязнь от богов и от смертных, и с нею Гнев неприятный, который и разумных в неистовство вводит. Он в зарождении сладостней бесшумно струящегось меда, 110 Скоро в груди человека, как огненный дым, растет! Гневом таковым преисполнил меня владыка Агамемнон. Но забываем мы все доэтого бывшее, как ни печально; Гнев оскорбленного сердца в груди укрощаем, по нищете. Я выхожу, да головы мне любезной губителя навстречу, 115 Гектора! Смерть же взять готов я, когда ни рассудят Здесь мне назначить ее всемогущий Кронион и боги! Смерти не мог избежать ни Геракл, из супругов наибольший, Как ни любезен он был громоносному Зевсу Крониду; Мощного рок победил и неприязнь непреклонная Геры. 120 Так же и я, коль назначена порция мне одинаковая, лягу, Где суждено; но сияющей славы я доэтого добуду! Прежде еще не одну меж жен полногрудых троянских Вздохами тяжёлыми грудь мучить я заставлю и в несчастье С ласковых ланит отирать руками обеими слезы! 125 Скоро выяснят, что длинные дни почивал я от ругани! В бой выхожу; не удерживай, матерь; ничем не преклонишь! " Вновь отвечала ему среброногая матерь Фетида: " Ты разговариваешь верно, любезнейший сын: добропорядочно Быть для товарищей угнетенных от бед и от погибели охраной. 130 Но доспех твой красивый во власти троян напыщенных; Медяным, светлосияющим им шлемоблещущий Гектор Перси покрыв, величается! Но уповаю, не продолжительно В нем величаться троянцу: смерть его не далековато! Но и ты, мой сын, не вступай в военную тревогу, 135 Снова покуда не приду я и сам ты меня не увидишь: Завтра я рано сюда с восходящим солнцем явлюся И красивый доспех для тебя принесу от Гефеста ". Так разговаривая, отвратилась богиня от скорбного сына И, обратяся к сестрам, нереидам морским, разговаривала: 140 " Сестры мои, погрузитеся в лоно пространного моря, В дом возвратитесь отца, и, увидевши старика морского, Все вы ему возвестите, а я на Олимп многохолмный, Прямо к Гефесту иду: не захотит ли известный живописец Дать моему Ахиллесу великолепных замечательных орудий ". 145 Так изрекла, и они погрузилися в волны морские, Прямо на ясный Олимп устремилась богиня Фетида, Быстро идя, чтобы принесть орудия милому сыну; Быстро к Олимпу ее возносили стопы. Но ахейцы С кликом страшным тогда, перед Гектором людоубийцей 150 В ужасе бежа, к кораблям и зыбям Геллеспонта примчались. Тщетно ахеяне меднопоножные рвались Патрокла Спасть из под вражеских стрел, Ахиллесова мертвого друга, Снова Патрокла настигли толпы и народа и коней, С коими Гектор вослед его гнался, как бурное огонь. 155 За лапти трижды хватал шлемоблещущий Гектор Патрокла, Вырвать пылая, и ужасно орал он, троян призывая; Трижды Аяксы его отражали от тела своею Бурною силой; но Гектор упрямо, на силу беспроигрышный, То атаковал на столпившихся, то становился и звучным 160 Криком собственным призывал; но обратно отойти он не задумывался. Словно как горячего льва напугать от кровавого мертвеца Пастыри в поле ночные, яримого гладом, не имеютвсешансы, Так не могли совместные, мужественные оба Аяксы Гектора, Трои главаря, отогнать от Патроклова тела. 165 Он овладел бы, покрылся бы он беспредельною славой, Если б герою Пелиду схожая вихрям Ирида С вестью, да к ругани воздвигнется, скоро с небес не появилась, Тайно от Зевса и иных богов, сосредоточенная Герой. Вестница стала перед ним и крылатые речи вещала: 170 " К ругани воздвигнись, ужаснейший муж, Пелейон быстроногий! Тело Патрокла спаси; за него перед судами восстала Бурная ссора; бешено в ней убивают друг друга: Мужи ахейские, чтобы отстоять бездыханное тело, Мужи троянские, чтобы завладеть и умчать к Илиону, 175 Пламенно рвутся; но пламенней всех бронеблещущий Гектор Жаждет завлечь, и Патроклову голову он замышляет С белой выи срубить и на кол вонзить в поруганье. Шествуй, не время базироваться; кошмар ты в сердечко ощути, Если Патрокл твой станет игралищем псов илионских! 180 Срам на тебе, ежели тело его искаженное придет! " К ней, воздохнув, заявлял быстроногий Пелид известный: " Кем ты, вечная, вестницей мне послана от вечных? " Вновь отвечала ему схожая ветрам Ирида: " Гера меня ниспослала, священная Зевса жена, 185 Тайно; не знает этого ни высокопрестольный Кронион, Ни иной из вечных, на снежном Олимпе живущих ". Ей отвечал снова быстроногий Пелид известный: " Как мне в схватка вылезти? Доспех мой у них, у агрессивных! Матерь же приятная мне возбранила на бой ополчаться 190 Прежде, поколе ее возвратившуюсь тут не увижу, Мне обещая принесть от Гефеста доспех велелепный. Здесь же не ведаю, чьим мне облечься орудием сильным? Щит мне споручен один Теламонова сына Аякса; Но и сам он, я мню, подвизается меж передних, 195 Пикой противников истребляя кругом Менетидова тела ". Вновь отвечала герою схожая ветрам Ирида: " Знаем мы все, что твоим овладели орудием замечательным. Но без орудий приближься ко рву, покажися троянам: Лик твой узрев, ужаснутся трояне и, может быть, бросят 200 Пламенный бой; а данайские мужественные мужи отдохнут, Боем уже истомленные; краток в схватках отдых ". Так разговаривая, отлетела схожая ветрам Ирида. И восстал Ахиллес, громовержцу ласковый; Паллада Мощные плечи его облачила эгидом кистистым; 205 Облак ему вкруг головы обвила милый Тритогена И вокруг такого облака пламень зажгла светозарный, Словно как дым, подымаясь от града, восходит до неба, С острова далекого, суровых противников окруженного ратью, Где, от утра до вечера, споря в страшном убийстве, 210 Граждане борются со стенок; но чуть сокрывается солнце, Всюду огни поджигают маячные; свет их приподнято Всходит и освещает вокруг, да живущие окрест увидят И в кораблях, отразители ругани, быстрее примчатся, Так от головы Ахиллесовой сияние подымался до неба. 215 Вышед за стену, он стал нужно рвом; но с народом ахейским, Матери разумной манит соблюдая, герой не мешался; Там он крикнул с раската; могучая совместно Паллада Крик издала; и троян обуял неописанный кошмар. Сколь удивителен звук, как трубка загремит, возвещая 220 Городу приступ противников душегубцев, его окруживших, Столь удивителен был агрессивный вопль Эакида. Трои сыны только услышали медяный голос Эакидов, Всех задрожали сердца; долгогривые кони их сами Вспять с колесницами кинулись; смерть зачуяло сердечко. 225 В кошмар впали возницы, узрев пламя неугасный, Окрест головы благородной аналогичного всевышнему Пелида Страшно пылавший; его возжигала Паллада богиня. Трижды с раската страшно вскричал Ахиллес быстроногий; Трижды смешалися войски троян и союзников замечательных. 230 Тут средь смятенья, от личных коней и копий, двенадцать Сильных погибло троянских супругов. Между тем аргивяне Весело, к веселья всех, из под копий умчавши Патрокла, Тело на одр положили; его окружили, рыдая, Грустные други; за ними пошел Ахиллес благородный; 235 Теплые слезы он пролил, увидевши преданного друга, Медью пронзенного острой, на смертном простертого кровать, Друга, которого сам с колесницей собственной и с конями В битву послал, но живого, пришедшего с боя, не повстречал. Тою порою Солнцу, в пути неистомному, Гера, 240 Противу воли его, в Океан низойти повелела. Солнце сокрылося в волны, и рать благородных данаев Вся от волнения и общегубительной ругани почила. Трои сыны на иной стороне с ратоборного поля Быстро сошли, от ярм отрешили коней долгогривых 245 И, не думая о вечери, внезапно на комитет собирались. Стоя троянские мужи держали комитет; ни единственный Сесть не дерзал; ужасались они, что Пелид быстроногий Вновь показался, издавна уклонявшийся сурового боя. Полидамас Панфоид им начал рекомендовать разумный: 250 Он бо один и прежнее знал, и будущее видел; Другом Гектора был и в единственную ночь с ним родился; Но, как речами был он, так Гектор орудием замечателен; Муж благомысленный, так он троянам рекомендовать начал: " Тщательно, други, размыслите; я вам рекомендую сейчас ж 255 В град с ополченьем зайти, а не ожидать Авроры священной В поле, около самых судов: далековато мы стоим от твердыни. В дни, как сей муж враждовал на Атрида, владыку народов. В сражениях не столько нам трудны были данайские рати. Я забавлялся и сам, при судах мореходных ночуя; 260 Чаял, что быстро поймем мы суда меднолатных данаев, Ныне ж, как вы, я страшуся Пелеева скорого сына; Знаю я душу Пелидову бурную; он не захотит Медлить на данных полях, где трояне, с сынами ахеян В сражениях сходяся, одинаково делили свирепство Арея: 265 Града и наших муж доставать он битвою станет. В град возвратимся немедля; поверьте мне, так совершится! Ныне от битв удержала Пелеева буйного сына Ночь благовонная; ежели и завтра нас тут он застанет, Завтра нагрянув с орудием, о! не один Ахиллеса 270 Скоро выяснит; войдет не без веселья в Трою святую, Кто избежит от могучего: почтивсех троян растерзают Враны и псы; но не дайте мне, боги, схожее чуять! Если вы мне покоритесь, желая и печально то сердцу, Ночь проведем мы на площади с силой; а городку стенки, 275 Башни, ворота высочайшие, оных большие створы, Длинные, ровные, прочно сплоченные, будут охраной. Утром же мы на заре, ополчася орудием медным, Станем на вышках; и несчастье надменному, ежели захотит Он, от судов устремившися, с нами вкруг града биться! 280 Вспять к судам вернется, когда он коней крутовыйных В длительных бегах истомит, перед дождем их праздно гоняя; В стенки вломиться ни гордое сердечко ему не позволит; Их не разрушит он; скорые псы его доэтого изгложут! " Грозно посмотрев на него, отвечал шлемоблещущий Гектор: 285 " Все для меня противное, Полидамас, ты вещаешь, Ты, убеждающий вспять отойти и в Трое прятаться! Или в стенках заключенными быть вам еще не постыло? Прежде Приамов сей град племена ясновещие смертных Все нарицали счастливым, состоятельным и златом и медью: 290 Скрылося все, что в домах драгоценного, пышного было! Сколько во Фригию или в Меонию, известную землю, Продано наших сокровищ с тех пор, как прогневан Кронион! Ныне ж, когда благодеющий мне даровал громовержец Славу стяжать при судах, отразив к Геллеспонту ахеян, 295 Мысли такие, безумец, стыдись раскрывать перед народом! Их ни один из троян не послушает: я не позволю! Слушайте, други, вы словечко мое и ему повинуйтесь: Ныне вы все вечеряйте по стану, отряд около отряда; Помните сторожу ночную и бодрствуйте любой на охране. 300 Кто ж из троян о богатствах семейных безгранично крушится, Пусть соберет и даст на люд, да люд их истратит: Пусть кто нибудь из собственных наслаждается, но не ахейцы! Завтра и, еще на заре, ополчася орудием ратным, Мы на суда многовеслые битвой окончательным грянем. 305 Ежели подлинно к ругани восстал Ахиллес быстроногий, Худо ему, как хочет он, станет! Не стану я более В сражению страшной его избегать, но могучего дерзко Встречу. С победною славою он или я возвращуся: Общий у смертных Арей; и разящего он поражает! " 310 Гектор вещал, а трояне громко вокруг восклицали. Мужи сумасшедшие! интеллект у них помрачила Паллада. С Гектором все согласились, народу беды совещавшим; С Полидамасом никто, комитет предлагавшим нужный. В поле они вечеряли всем воинством. Но мирмидонцы 315 Целую ночь провели над Патроклом, стеня и рыдая. Царь Ахиллес посреди сонма их плач собственный рыдательный начал; Грозные руки на грудь положив бездыханного друга, Часто и тяжело стенал он, аналогично как лев густобрадый, Ежели скимнов его из глубочайшего бора похитит 320 Ланей ловец; возвратяся он поздно, по детям скучает; Бродит из дебри в дебрь и отпечатков похитителя отыскивает, Жалобно стонущий; горесть и гнев его обымают, Так стеная, Пелид заявлял среди мирмидонян: " Боги, боги! бесплодное словечко из уст изронил я 325 В день, как пытался утешить богатыря Менетия в доме! Я заявлял, что в Опунт приведу ему замечательного сына Трои рушителем сильной, соучастником пышной добычи. Нет, не все помышления Зевс человекам свершает! Нам обойм предназначено землю одну окровавить 330 Здесь, на троянском брегу! И меня, возвратившегось с боя, В доме отцов никогда ни Пелей престарелый не повстречает, Ни любезная матерь, но тут покроет могилка! Если же после тебя, о Патрокл мой, в могилу выйти мне, С честью тебя погребу; но не доэтого, как тут я повергну 335 Броню и голову Гектора, гордого гибелью твоею! Окрест костра твоего обезглавлю двенадцать плененных Трои краснейших сынов, за смертоубийство тебя отомщая! Ты ж до такого, Менетид, у меня перед судами покойся! Окрест тебя полногрудые супруги троян и дарданцев, 340 Коих с тобой мы добыли копьем и могучестью нашей, Грады руша цветущие бранолюбивых народов, Пусть плачут, и ночи и дни обливаясь слезами ". Так заявлял, и товарищам повелел Ахиллес благородный Медный Большой треножник определить на огнь и быстрее 345 Тело Патрокла омыть от запекшейся крови и праха. Мужи сосуд омовений, поставив на ясное огонь, Налили целый водою и дров на пламя подложили; Дно у тренога пламя обхватил, согревалася влага. И когда закипевшая в звонкой меди зашумела, 350 Тело омыли водой, умастили ясным елеем, Язвы заполнили мастью драгой, девятигодовою; После, на одр положив, полотном его узким покрыли С ног до головы и сверху надели покровом блестящим. Целую ночь позже вкруг Пелида короля мирмидонцы, 355 Стоя массой, о Патрокле крушились, стеня и рыдая. Зевс на Олимпе воззвал к златотронной сестре и жене: " Сделала ты, что могла, волоокая, горделивая Гера! В брань подняла быстроногого сына Пелеева. Верно, Родоначальница ты кудреглавых народов Эллады ". 360 Быстро воззвала к нему волоокая Гера королева: " Мрачный Кронион! какие слова ты, мощный, вещаешь? Как? человек человеку вольно злодействовать может, Тот, который и смертен и столько советами скуден. Я ж, которая тут почитаюсь богиней верховной, 365 Славой сугубой горжусь, что меня и сестрой и женой Ты нарицаешь, ты, над вечными всеми доминирующий, Я не обязана, на троян раздраженная, бед устроять им? " Так божества олимпийские меж собою вещали. Тою порою Фетида достигла Гефестова дома, 370 Звездных, нетленных чертогов, прекраснейших посреди Олимпа, Кои из меди великолепной сотворил себе хромоногий. Бога, покрытого позже, обретает в трудах, перед мехами Быстро вращавшегось: 20 треножников внезапно он работал, В утварь определить к стене собственного благолепного дома. 375 Он под подножием их золотые колеса устроил, Сами б собою они приближалися к сонму вечных, Сами б собою и в дом возвращалися, взглядам на чудо. В сем они облике закончены были; одних не приделал Хитроизмышленных ручек: готовил, и гвозди ковал к ним. 380 Тою порою, как их он по планам творческим делал, В дом его бесшумно вошла среброногая мама Ахиллеса. Вышла, увидев ее, под покровом блестящим Харита, Прелестей абсолютная, господа хромого жена младая; За руку с лаской брала, разговаривала и так вопрошала: 385 " Что ты, Фетида, покровом прикрытая, в дом наш приходишь, Милая нам и почтенная? изредка ты нас посещаешь. Но войди ты в чертог, да тебя угощу я, богиню ". Так произнесши, Харита во внутренность вводит Фетиду. Там сажает богиню на троне серебряногвоздном, 390 Пышном, утонченно украшенном, с легкой подножной скамьею. После гласом звучным Гефеста живописца кличет: " Выди, Гефест, до тебя у Фетиды Нереевой просьба ". Ей немедля отвечал известный Гефест хромоногий: " Мощная в доме моем и почтенная пожизненно богиня! 395 Ею мне жизнь спасена, как мучился я, запущенный с неба Волею мамы Геры: бесстыдная утаить захотела Сына хромого. Тогда потерпел бы я несчастье на сердечко, Если б Фетида меня с Эвриномой не приняли в недра, Дщери младые катящегось вкруг Океана седого. 400 Там декорации различные 9 годов я ковал им, Кольца витые, застежки, уборы волос, колье, В неясной глубочайшей гроте; вокруг Океан предо мною Пенный, ревущий бегал, неизмеримый; там ни единственный Житель меня олимпийский, ни муж земнородный не ведал; 405 Только Фетида с сестрой Эвриномою, спасшие жизнь мне. Ныне мой дом побывала вечная; обязан дать я Долг за избавление жизни прекрасноволосой Фетиде. Чествуй, жена моя, угощением пышным Фетиду; Я не замедлю, меха соберу и остальные снаряды ". 410 Рек и от наковальни гигант закоптелый поднялся И, хромоногий, медленно двигал увечные лапти: Снял от горна меха и снаряды, какими работал, Собрал все и вложил в прекрасный ларец среброковный; Губкою влажною вытер лицо и могучие руки, 415 Выю дебелую, жилистый тыл и косматые перси; Ризой оделся и, толстым жезлом подпираяся, в двери Вышел хромая; прислужницы, под руки бравши владыку, Шли золотые, живым такие девам красивым, Кои исполнены интеллектом, силу имеют и глас, 420 И которых вечные познанию дел исследовали. Сбоку владыки они поспешали, а он, колыхаясь, К месту прибрел, где Фетида сидела на троне блестящем; За руку взялся рукою, именовал и так заявлял ей: " Что ты, Фетида, покровом прикрытая, в дом наш приходишь, 425 Милая нам и почтенная3 изредка ты нас посещаешь. Молви, что ты желаешь? сделать же сердечко приказывает мне, Если сделать могу я и ежели оно осуществимо ". И Гефесту Фетида, залившись слезами, вещала: " Есть ли, Гефест, хоть одна из богинь на пространном Олимпе, 430 Столько на сердечко собственном перенесшая горестей тяжёлых, Сколько мне, злосчастной, послал сокрушений Кронион! Нимфу морскую, меня сразил человеку земному, Сыну Эака; и я испытала объятия супруга, Как ни сопротивлялось сердечко: уже томная старость 435 В доме его изнуряет. Но печаль у меня и иная! Зевс даровал мне породить и взлелеять одного сына, Первого меж героев! Возрос он, как пышная ветвь; Я воспитала его, как прекраснейший краска в вертограде; Юного в стремительных судах отпустила на брань к Илиону 440 Ратовать мужественных троян; и его никогда я не навстречу В доме отеческом, в ясных чертогах жена Пелея! Ныне, желая и проживает он, и солнца блеск наблюдает, Должен мучиться; и ему я посодействовать не могу и пришедши! Деву, которую сыну выбрали в заслугу ахейцы, 445 Снова из рук у него исторг владыка Агамемнон. Грустный по ней, сокрушал он печалию сердечко; ахеян Сила троян до судов отразила и в стан заключенным Им вылезать не давала. Старейшины воинств ахейских Сына молили и оченьмного замечательных подарков давали. 450 Сам он, истина, от воинств беду отобразить отказался, Но богатыря Патрокла собственным он доспехом одеял; Друга на битву послал и большое войско вверил. Билися цельный день перед крепкою башнею Скейской. Был бы в тот день Илион завоеван, когда бы мощный 455 Феб разносившего смерть Менетия мужественного сына В первых рядах не повергнул и славы Гектору не дал. Вот для что прихожу и к коленам твоим припадаю; Может быть, сжалишься ты над моим краткожизненным сыном; Может быть, дашь ты Пелиду и щит, и шелом, и поножи, 460 Также и латы: свои растерял он, как друг его преданный Пал от троян; и сейчас по земле он простертый скучает! " Ей немедля отвечал Амфигией известный: " Будь спокойна и наиболее сердцем о том не крушися. О! да могу Ахиллеса от погибели страшной далековато 465 Столь же просто я спрятать, когда рок его мощнейший поймет, Сколь мне просто для него сделать доспехи, которым Каждый от смертных бесчисленных станет удивляться, узревший! " Так произнесши, оставил ее и к мехам начал он. Все на пламя направил их и делать дал повеленье. 470 Разом в отверстья горнильные 20 мехов задыхали, Разным из дул их дыша раздувающим пламень дыханьем, Или порывным, служа поспешавшему, или безмятежным, Смотря на волю создателя и на нищету создаваемого дела. Сам он в пламя распыхавшийся медь некрушимую ввергнул, 475 Олово кинул, сребро, драгоценное злато; и после Тяжкую наковальню насадил на столп, а в десницу Молот огромнейший брал, и клещи завладел он другою. И сначала работал он щит и большой и прочный, Весь украшая утонченно; вокруг его вывел он обод 480 Белый, блестящий, тройной; и приделал ремень звонкий. Щит из 5 составил листов и на кружке широком Множество дивного бог по планам творческим сделал. Там представил он землю, представил и небо, и море, Солнце, в пути неистомное, целый серебряный месяц, 485 Все красивые звезды, какими венчается небо: Видны в их сонме Плеяды, Гиады и мощь Ориона, Арктос, сынами земными еще колесницей зовомый; Там он постоянно обращается, пожизненно блюдет Ориона И единственный чуждается умываться в волнах Океана. 490 Там же два града представил он ясноречивых народов: В главном, отлично устроенном, браки и пиршества зрелись. Там невест из чертогов, светильников ярчайших при блеске, Брачных песней при кликах, по стогнам градским сопровождают. Юноши хорами в плясках кружатся; меж них раздаются 495 Лир и свирелей радостные звуки; почтенные супруги Смотрят на них и дивуются, стоя на крыльцах воротных. Далее немало народа толпится на торжище; гулкий Спор там поднялся; спорили два человека о пене, Мзде за смертоубийство; и клялся единичен, объявляя народу, 500 Будто он все оплатил; а иной отрекался в приеме. Оба отважились, представив очевидцев, тяжбу их окончить. Граждане вкруг их вопят, собственному доброхотствуя любой; Вестники гулкий их вопль укрощают; а старцы градские Молча на тесаных камнях сидят средь священного кружка; 505 Скипетры в руки приемлют от вестников звонкоголосых; С ними встают, и один за иным собственный суд говорят. В кружке перед ними лежат два таланта чистого злата, Мзда для такого, кто из них справедливее преимущество докажет. Город иной облежали две мощные рати народов, Страшно сверкая орудием. Рати двояко угрожали: Или повредить, иль граждане с ними обязаны поделиться Всеми имуществами, насколько цветущий их град включает. Те не склонялись еще и готовились к секретной засаде. 515 Стену охранять по забралам муж поставив ласковых, Иных сынов и супругов, которых постигнула старость, Сами уходят; главарями их идут Арей и Паллада, Оба златые, одетые оба златою одеждой; Вид их великолепен, в доспехах величествен, сущие боги! Всем отличны они; люди далековато их ниже. 520 К месту пришедшие, где им казалась комфортной засада, К брегу речному, где был водопой табунов разнородных, Там заседают они, прикрываясь блестящею медью. Два соглядатая их, отделясь, спереди заседают. Смотрят вокруг, не узрят ли овец и волов пригодных. 525 Скоро стада показалися; два пастуха за стадами, Тешась цевницею звонкой, идут, не предвидя коварства. Быстро, увидевши их, атакуют засевшие мужи; Грабят и отгоняют рогатых волов и овец среброрунных: Целое табун угнали и пастырей стада уничтожили. 530 В стане, как быстро услышали вопль и тревогу при стаде, Вои, на площади сторожей заслуживающие, скоро на коней Бурных вскочили, на вопль поскакали и вмиг принеслися. Строем стают, битвою борются по брегу речному; Колют друг друга, метая оченьбыстро медные копья. 535 Рыщут и Злоба, и Смута, и ужасная Смерть меж ними: Держит она то пронзенного, то не пронзенного преследует, Или убитого за ногу тело волочит по сече; Риза на персях ее обагровлена кровью людскою. В сражению, как люди живые, они атакуют и борются, 540 И один перед иным привлекают кровавые мертвецы. Сделал на нем и обширное поле, тучную пашню. Рыхлый, три раза распаханный пар; на нем землепашцы Гонят яремных волов, и обратно и вперед обращаясь; И постоянно, как назад к концу приближаются нивы, 545 Каждому в руки им кубок причина, веселящего сердечко, Муж подает; и они, по собственным полосам обращаясь, Вновь поспешают дойти до конца глубобраздного два. Нива, желая и златая, чернеется сзаду орющих, Вспаханной ниве подобясь: такое он волшебство представил. 550 Далее выделал поле с высокими нивами; жатву Жали наемники, острыми в дланях серпами сверкая. Здесь полосой беспрерывною падают горстни густые; Там перевязчики их в снопы перевязлами вяжут. Три перевязчика прогуливаются за жнущими; сзаду их детки, 555 Горстая скоро колосья, одни за иными в охапах Вяжущим их подают. Властелин меж ними, молча, С палицей в ладони, стоит на бразде и душой веселится. Вестники одаль, под тению дуба, трапезу готовят; В жертву заклавши вола, вкруг него суетятся; а супруги 560 Белую сеют пытку для сладостной вечери жнущим. Сделал на нем отягченный гроздием сад виноградный, Весь милый, только одни виноградные кисти чернелись; И стоял он на сребряных, вблизи вонзенных подпорах. Около саду и ров мрачно синий и белую стену 565 Вывел из олова; к саду одна пролегала тропина, Коей носильщики прогуливаются, когда виноград собирают. Там и девицы и юноши, с детской веселостью сердца, Сладостный плод носили в красивых плетеных корзинах. В кружке их подросток красивый по звонкорокочущей лире 570 Сладко бряцал, припевая отлично под льняные струны Голосом узким; они же кругом его пляшучи стройно, С пеньем, и с кликом, и с топотом ног хороводом бегут. Там же и табун представил волов, воздымающих роги: Их он из злата одних, а остальных из олова сделал. 575 С ревом волы из оград вырываяся, мчатся на паству, К гулкой реке, к камышу густому по влажному брегу. Следом за стадом и пастыри идут, 4, златые, И за ними следуют 9 псов быстроногих. Два густогривые льва на передних волов атакуют, 580 Тяжко мычащего ловят быка; и страшно ревет он, Львами влеченный; и псы на охрану и юноши мчатся; Львы повалили его и, сорвавши гигантскую кожу, Черную кровь и утробу глотают; зря трудятся Пастыри львов напугать, быстроногих псов подстрекая. 585 Псы их не прослушивают; львов трепеща, не берут их зубами: Близко подступят, залают на них и обратно убегают. Далее сделал шикарную паству Гефест известный: В тихой равнине великолепной несчетных овец среброрунных Стойла, под кровлей хлева, и смиренные пастырей кущи. 590 Там же Гефест известный извил хоровод разновидный, Оному одинаковый, как прежде в широкоустроенном Кноссе Выделал хитрый Дедал Ариадне прекрасноволосой. Юноши тут и цветущие девы, желанные почтивсем, Пляшут, в хор круговидный любезно сплетяся руками. 595 Девы в одежды льняные и легкие, подростки в ризы Светло одеты, и их чистотой, как елеем, блещут; Тех венки из цветов прелестные всех скрашивают; Сих золотые ножи, на ремнях через плечо серебристых. Пляшут они, и ногами качественными то закружатся, 600 Столь же просто, как в стану колесо под рукой испытной, Если скудельник его испытует, просто ли кружится; То разовьются и танцуют рядами, одни за иными. Купа селян окружает пленительный хор и душевно Им восхищается; два посреди кружка их головоходы, 605 Пение в лад начиная, удивительно крутятся в средине. Там и страшную силу представил реки Океана, Коим под верхним он ободом щит окружил велелепный. Так изукрашенно выделав щит и большой и прочный, Сделал Гефест и броню, яснее, чем пламенный пламень; 610 Сделал и тяжелый шелом, Пелейона голове соразмерный, Пышный, вокруг изукрашенный, гребнем златым повершенный; После из олова гибкого сделал ему и поножи. И когда все доспехи сковал олимпийский живописец, Взяв; перед Пелидовой мамой их положил он на землю. 615 И, как ястреб, она с осребренного снегом Олимпа Бросилась, мча от Гефеста сверкающие сыну доспехи. Гомер. Илиада. Песнь девятнадцатая. Отречение от бешенства. ПЕСНЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. ОТРЕЧЕНИЕ ОТ ГНЕВА В ризе багряно златистой из волн Океана денница Вышла, несущая свет и вечным и смертным: Фетида К сеням пришла мирмидонским с великолепным даром от господа. Там она сына нашла: над Патроклом собственным распростертый, 5 Громко плакал он; и почтивсе окрест товарищи мирмидонцы Плакали. Став меж них, среброногая матерь богиня За руку сына брала, именовала и так разговаривала: " Сын мой! оставим мертвого, как ни печально то сердцу, С миром лежать: всемогущих богов он волей повержен. 10 Встань и прими, Пелейон, от Гефеста доспех велелепный, Дивный, какой-никакой никогда не блистал вкруг рамен человека ". Так произнесши, Фетида на землю доспех положила Пред Ахиллесом; и целый зазвучал он, увенчанный чудно. Вздрогнули все мирмидонцы; не мог ни один на доспехи 15 Прямо глядеть, отвратились они; Ахиллес же мощный Только посмотрел и сильнейшим наполнился бешенством: страшно Очи его из под веждей, как пламенный пыл, засверкали. С готовностью брав, любовался он даром сияющим господа; И, когда родное сердечко нарадовал, глядя на волшебство, 20 К мамы сереброногой крылатую стиль устремил он: " Матерь! доспех сей вечного дар; несомнительно обязан Быть он творением господа, не смертного супруга он дело. Ныне ж я вооружаюся. Но об одном суетливо Сердце мое, чтоб тою порою в Патрокловом теле 25 Муки, проникши в глубочайшие, медью пробитые царапины, Алчных червяков не родили; они исказят его образ ( Жизнь от него отлетела!), и тление тело обымет! " Вновь разговаривала ему среброногая матерь Фетида: " Сын мой! заботой о сем не тревожь ты наиболее сердца. 30 Я попекусь гнать от него безжалостные сонмы Мух, какие тело убитых супругов пожирают; И желая бы покоился он в движение круглого года, Тело его невредимо и даже прекраснее станет. Ты же, мой сын, на собранье созвавши героев ахейских, 35 Гнев прекрати на Атреева сына, владыку народов; Быстро на бой ополчись и могучестью снова облекися ". Так разговаривала и дух дерзновеннейший сыну вдохнула. Другу ж его и амброзию в ноздри, и нектар багряный Тихо действовала, да тело его невредимо пребудет. 40 Быстро по сберегаю моря пошел Ахиллес быстроногий, Голосом ужасным крича; и всех взбудоражил он ахеян. Мужи, какие доэтого постоянно при судах оставались, Все корабельщики, кои судов правили кормилом, Даже зажитники ратных дружин, раздаватели пища, 45 Все поторопились в собранье, когда Ахиллес благородный Вновь показался, настолько продолжительно чуждавшийся ругани кровавой. Двое хромаючи шли, именитые слуги Арея, Царь Одиссей и Тидид Диомед, воеватель мощный, Шли, делаяупор на копья, неся еще тяжелые царапины. 50 Оба, пришедши, они на местах передних воссели; Вслед их притек и Атрид, властитель супругов Агамемнон, Раной недужный: зане и его посреди буйного боя Ранил Коон Антенорид огромною пикою медной. И, когда уже все на собранье сошлися ахейцы, 55 Встал меж ними и так заявлял Ахиллес быстроногий: " Царь Агамемнон! полезнее было бы, ежели бы доэтого Так поступили мы оба, когда, в огорчении нашем, Гложущей душу враждой воспылали за пленную деву! О! отчего Артемида сей девы стрелой не пронзила 60 В день, как ее меж пленниц выбрал я, Лирнесс разоривши: Столько ахейских героев земли не глодало б зубами, Пав под руками агрессивных, когда я упорствовал в бешенстве! Гектор и Трои сыны веселятся о том, а данаи Долго, я размышляю, будут ссору наш погибельный держатьвголове. 65 Но совершившеесь доэтого оставим в прискорбии нашем, Гордое сердечко в груди укротим, как приказывает неминуемость. Ныне я ярость оставляю радикально; я не хочет Сердца печалить враждой бесконечною. Царь Агамемнон, В битву подвигни быстрее медянодоспешных данаев; 70 Дай мне быстрее идти на троян и еще проверить их, Иль и сейчас спать перед судами хотят? Нет, уповаю, Радостно любой из них утомленные склонит колена, Каждый, на пламенной сражению от наших орудий избывший! " Так заявлял, и наполнились готовностью все аргивяне, 75 Слыша, что ярость совсем оставляет Пелид благородный. Начал тогда произносить властитель супругов Агамемнон, С места восстав, где сидел, но торчать на средину не получился: " Други, данаи герои, бесстрашные слуги Арея! Вставшего надо выслушивать; начавшего словечко не обязано 80 Перерывать: затруднится и самый-самый качественный вития. В шумном народном говоре разрешено ли что или чуять, Или заявить? заглушится вития, как ни был бы громок. С сыном Пелеевым я объясняюся; вы же, ахейцы, Слушайте все со вниманьем и речи мои вразумите. 85 Часто о деле мне сем разговаривали ахейские мужи; Часто обвиняли меня, но не я, о ахейцы, виновен; Зевс Эгиох, и Судьба, и бродящая в мраках Эриннис: Боги мой ум на совете заполнили мрачною смутой В день злополучный, как я у Пелида похитил заслугу. 90 Что ж бы я сделался Богиня могучая все сделала, Дщерь громовержца, Обида, которая всех ослепляет, Страшная; нежны стопы у нее: не касается ими Праха земного; она по главам человечьим прогуливается, Смертных язвя; а другого и в козни просто уловляет. 95 Древле она ослепила и Зевса, который превыше Всех земнородных и всех небожителей: даже и Зевса Гера, желая и супруга, но коварством собственным обманула В день, как готова была счастливая матерь Алкмена Силу Геракла породить в опоясанных вышками Фивах. 100 Зевс, величаясь уже, заявлял перед храмом вечных: Слушайте словечко мое, и боги небес, и богини; Я вам рассказать желаю, что в персях мне сердечко внушает: Ныне, родящих ассистентка, в свет изведет Илифия Мужа, который над всеми окрестными господствовать станет, 105 Ветвь человеков больших, от крови моей исходящих. Зевсу, хитрое думая, вещала владычица Гера: Ложь, Эгиох! никогда собственного не исполнишь ты слова. Или дерзни, поклянись, Олимпиец, великою клятвой, Что над всеми окрестными господствовать станет 110 Смертный, который в сей день свалится на колена родившей, Ветвь человеков больших, от крови твоей исходящих. Так разговаривала, но Зевс не ощутил козней супруги: Клятвой поклялся святой и раскаялся, несладко прельщенный. Гера, оченьбыстро бросаясь, оставила бугры Олимпа; 115 Быстро достигла ахейского Аргоса, где уже доэтого Знала богиня жену короля Персеида Сфенела. Сына королева седьмой уже месяц в утробе носила: Гера его до срока на свет извела; но Алкмены В срок удержала роды, удаливши помощных Илифий. 120 С вестью о том перед Зевса стала хозяйка и вещала: Зевс сребромолненный! словечко тебе думаю на сердечко: Смертный рожден известный, что господствовать в Аргосе обязан, Муж Эврисфей, Персеида Сфенела геройская ветвь, Племя твое; не станет он Аргосу правитель безнравственный. 125 Так изрекла, и беспощадная горесть ударила в сердечко Зевса. Схватил он Обиду за пышноблестящие кудри, Страшным горящий бешенством, и клялся великою клятвой, Что на холмистый Олимп и звездами венчанное небо Ввек не взыдет Обида, которая всех ослепляет. 130 Так сказал он, и махом десницы от звездного неба Ринул ее, и свалилась она на дела человека. Зевс от нее же стенал, как ласкового сына он видел, Низкое иго носящего, в подвигах для Эврисфея. Так то и я, как Большой, шеломом сверкающий Гектор 135 Рати ахейских сынов уничтожал при кормах корабельных, Сам не мог забыть я Обиды, меня ослепившей. Но, как уже погрешил я и Зевс мой интеллект похитил, Сам то загладить хочу и вознаградить многоценною мздою. Храбрый, воздвигнись на бой, возбуди и остальные дружины! 140 Что до подарков, н все их представлю, какие ходивший Прошлого дня перед тобой вычислял Одиссей благородный. Если же желаешь, помедли ты, насколько ни желающий боя; Слуги мои те дары, в корабле собравши, представят, И увидишь ты, что я тебе, угождая, дарую ". 145 Сыну Атрея отвечал правитель Ахиллес благородный: " Славою ясный Атрид, властитель супругов Агамемнон! Хочешь ли мне дары примиренья, как обязано, принести, Иль сдержать их, ты властен; сейчас же о сражению помыслим Без отлагательств: и что в рассуждениях время нам растрачивать? 150 Что нам тут медлить? еще не свершилось большое дело! Пусть, кто хочет, снова спереди Ахиллеса увидит, Медною пикой фаланги крушащего ратей троянских, И, аналогично ему, да горит с врагами биться! " Но Пелиду королю возразил Одиссей многоумный: 155 " Нет; сколь ни мужествен ты, Ахиллес, вечным схожий, Воинств ахейских, голодных еще, не води к Илиону Биться с троянами мужественными! Нет, не на короткое время Битва завяжется, ежели троян и ахеян фаланги В сечу сойдутся и бог им вдохнет одинакую смелость. 160 Прежде ахейским сынам повели ты наесться в стане Хлебом, вином: оно человеку и свежесть и прочность. Муж ни один во целый день, от восхода до запада солнца, Пищею не подкрепленный, не в мощах терпеть боя. Сердцем в груди неистомным желая б и горел он биться, 165 Члены у худого все тяжелеют, его волнует Жажда и глад, у него на пути запинаются лапти. Но человек, укрепяся вином и насытяся едой, Может целый день под орудием с силой агрессивных биться. Дух в его персях и крепок и бодр, и усталости члены 170 Прежде не слышат, доколе с побоища все не соступят. Так, Ахиллес! распусти аргивян и водили им приготовлять Завтрак. Дары для тебя властитель супругов Агамемнон Пусть перед собранье народа представит, да все их данаи Узрят глазами, и сам ты родное да возрадуешь сердечко. 175 Пусть поклянется тебе, перед народом восстав, что поныне К деве на одр не всходил, не сближался с младой Брисеидой Так, как мужам и женам характерно меж человеков. Ты же и сам укротися душою и будь благоприятен. Пусть взавершении тебя угостит он праздничным пиршеством 180 В кущах собственных, чтоб должное ты получил без урона. Ты, Агамемнон мощный, вперед и к иному ахейцу Сам справедливее будь: унижения нет властелину С супругом находить примиренья, которого сам обидел он ". Сыну Лаэрта немедля отвечал правитель Агамемнон: 185 " Радуясь, речи твои, Лаэртид благородный, я прослушивал; Истину ты заявлял и о всем рассуждал верно. Клятву готов произнесть я, как наиболее сердечко приказывает мне, И перед всевышним присягу неложную! Сын же Пелеев Здесь меж тем да остается, насколько ни желающий боя; 190 Здесь и остальные останьтесь, ахейцы, покуда из под сеней Придут дары и покуда совершу я священные клятвы. Дело сие, Одиссей, на тебя самого возлагаю. Ты, благороднейших юношей в стане армейском избравши, Все те дары, что вчера обещали мы отдать Ахиллесу, 195 Сам принеси с корабля моего и жен приведи нам. Ты ж мне, Талфибий, быстрее в ахейском стане широком Вепря нашед, уготовь на заклание Зевсу и Солнцу ". Сыну Атрея отвечал снова Ахиллес быстроногий: " Славою ясный Атрид, властитель супругов Агамемнон! 200 После, в иное время о том вам хлопотать лучше, В час, как отдых маленький от тягостной ругани произойдет, И как ярость в моем сердечко не столько свирепствовать станет. Трупы еще перед нами лежат пораженных, которых Гектор злобный прикончил, как Зевс даровал ему славу, 205 Вы же люд приглашаете к еде! Не так бы я задумывался: Я бы сейчас же рекомендовал в битву идти аргивянам, Гладным и худым; и лишь вечерний, перед западом солнца, Пир уготовить общий, когда мы отмстим поруганье. Прежде этого никакое питье, никакая мне еда 210 Верно в рот не войдет, перед ином моим бездыханным! Он у меня посреди кущи, истерзанный медью беспощадной, Е двери ногами лежит распростертый: вокруг его други Плачут грустные! Нет, у меня в помышленьи не еда: Битва, и кровь, и противников умирающих ужасные стоны! " 215 Вновь, обратяся к нему, заявлял Одиссей многоумный: " О Ахиллес Пелейон, наибольший воитель ахейский! Ты известней меня, а не меньше такого и посильнее В сражению копьем; но тебя, о герой, превзойду я далековато Знанием: доэтого родился я, более тебя я изведал. 220 Пусть же воротила у тебя укротится моим убежденьем: Скоро сердечко людей пресыщается в сражению убийством, Где уже оченьмного класов медь по земле разостлала; Жатва делается скудной, как быстро весы наклоняет Зевс Эгиох, меж племен человеческих браней решитель. 225 Нет, не утробою обязано ахейцам крушиться о мертвых: Много ахейских сынов, развдень ряды над рядами, Падают: кто ж и когда бы успел передохнуть от уныния? Долг наш земле изменять испустившего дух человека, Твердость в душе сохраняя, поплакавши день над погибшим; 230 Тем же, какие живы от гибельных битв остаются, Должно питьем и пищей усиливаться, чтобы с ревностью новейшей Каждому против противников и постоянно без усталости биться, Медью покрывшися крепкою. Нет, да никто из народа В стане не мешкает, указа для войск ждя иного! 235 Пагубен станет веление сей для всякого, кто б ни остался, Между судов укрывался. Нет, на троян конеборных Ныне мы все сходим и воздвигнем жестокую битву! " Рек и с собою сынов известного Нестора брал он, Мегеса, ветвь Филея, главаря Мериона, Фоаса 240 И Меланиппа главаря с Ликомедом, Крейоновым сыном. Вместе они поторопились короля Агамемнона к сени. Скоро, как было произнесено словечко, исполнено дело: Семь Ахиллесу гарантированных в сени треножников брали; Двадцать блестящих лаханей, двенадцать коней пышногривых; 245 Вывели совместно и жен непорочных, работниц качественных Семь, и осьмую румяноланитую Брисову дочь. С златом же сам Одиссей, отвесивши 10 талантов, Шел спереди; а юноши вслед с иными подарками. Их перед собраньем они положили. Атрид Агамемнон 250 Встал; пророк Талфибий, гласом всевышнему схожий, Вепря руками держа, стал перед владыку народа. Царь Агамемнон, оченьбыстро нож обнаживши десною, Острый, постоянно у него при влагалище мечном висящий, С вепря щетины отсек для начатков и, руки воздевши, 255 Зевсу господине молился. Ахеяне окрест сидели Тихо, с солидным интересом слушая словечко царево; Он же, моляся, вещал, на пространное небо взирая: " Зевс да станет очевидцем, бог высокий, мощнейший! Солнце, Земля и Эриннии, те, что в жилищах подземных 260 Грозно наказывают смертных, какие неправильно клялися! Я тут зарекаюсь, что на Брисову дочь руки я не поднял, К ложу неволя ее, иль к чему бы то ни было нудя; Нет, безмятежной она под моим оставалася кровом! Если ж поклялся я неправильно, да боги меня покарают 265 Всеми бедами, какими наказывают они вероломных! " Рек и горло кабана отсекает суровою медью. Жертву Талфибий в бездну глубокую моря седого Рыбам на снедь, размахавши, поверг. Ахиллес быстроногий Думен восстал и так заявлял меж сонма данаев: 270 " Зевс! беды беспощадные ты посылаешь на смертных! Нет, никогда б у меня Агамемнон властительный в персях Сердца на ярость не заслуга; никаким бы сей девы коварством Он против воли моей не похитил; но Зевс, непременно, Зевс восхотел толь почтивсем ахеянам погибель уготовить! 275 К завтраку, други, торопитесь, и после начнем нападенье! " Так произнесши, собрание скорое он распускает. Все рассеваются, к куще собственной удаляется любой. Тою иногда мирмидонцы, принявши дары примиренья, С ними отправь к кораблю Ахиллеса, аналогичного всевышнему; 280 Их положили под кущей богатыря, а жен посадили; Коней погнали в стадо Ахиллесовы верные слуги. Брисова дочь, златой Афродите схожая ликом, Только узрела Патрокла, пронзенного медью беспощадной, Вкруг трупа обвилась, возрыдала и с криками стала 285 Перси мучить, и нежную выю, и лик собственный очаровательный. Плача, супруга, как богиня красивая, так разговаривала: " О мой Патрокл! о друг, для меня, злосчастной, неоценимый! Горе, живого тебя я оставила, сень покидая; В сень возвратясь, обретаю мертвого, пастух народа! 290 Так постигают меня беспрерывные бедство за бедством! Мужа, с которым меня соединяли родитель и матерь, Видела я перед дождем пронзенного медью беспощадной; Видела братьев троих( родила нас единая матерь), Всех одинако мне трогательных, погибельным днем поглощенных. 295 Ты же меня и в слезах, когда Ахиллес градоборец Мужа сразил моего и монастырь Минеса порушил, Ты успокаивал, заявлял, что меня Ахиллесу герою Сделаешь симпатичной женой, что быстро во фтийскую землю Сам отвезешь и наш брак с мирмидонцами торжествовать будешь. 300 Пал ты, тебя мне жалеть пожизненно, парень приятный! " Так разговаривала, рыдая; стенали и остальные супруги, С виду, казалось, о мертвом, но в сердечко о своем несчастье. Тою иногда к Ахиллесу ахейские старцы сходились, Пищей прося закрепиться; но он отвергал их, стенящий: 305 " Други! молю вас, когда еще имеется мне друг тут послушный; Нет, не требуйте меня, чтобы питьем, чтобы какой-никакой или едой Я насладился: беспощадная горесть меня раздирает! Солнце покуда не зайдет, не приму, не коснуся я еды! " Так разговаривая, отпустил от себя властелинов ахейских. 310 Только Атриды остались и сын многоумный Лаэртов, Нестор, Идоменей и священный Феникс; но безуспешно Вместе они успокаивали грустного; сердцем он весел Не был, пока не кинулся в бездну кровавыя ругани. Думал он только о Патрокле, об нем заявлял воздыхая: 315 " Прежде, случалось, мне ты, злополучный, любезнейший друг мой, Сам под кущей моею приятную снедь предлагаешь Скоро постоянно и внимательно, ежели, случалось, ахейцы Брань многослезную опять троянам нанесть поспешают. Ныне лежишь ты пронзенный, и сердечко мое отклоняет 320 Здесь изобильную снедь и питье, по тебе только тоскуя! Нет, не могло бы меня сразить жесточайшее несчастье, Если б грустную известие и о погибели отца я услышал, Старца, который, быть может, обливает горькие слезы во Фтии, Помощи сына недостаточный, тогда как в земле чужелюдной 325 Ради презренной Елены сражаюсь я с чадами Трои; Даже когда б я услышал о погибели и сына в Скиросе, Милого, ежели он жив еще, Неоптолем мой красивый! Прежде меня утешала хранимая в сердечко вера, Что умру я один, далековато от родины любезной, 330 В чуждой троянской земле, а ты возвратишься во Фтию; Ты, уповал я, мне сына в собственном корабле быстролетном В дом привезешь из Скироса и юноше все там покажешь: Наше владенье, рабов и высочайшие кровлей палаты. Ибо Пелей, произносит мое сердечко, уже или погиб, 335 Или, быть может, чуть уже дышит, согбенный под игом Старости печальной и тоски, и ожидает обо мне постоянно Вести убийственной сердцу, когда о погибшем услышит! " Так заявлял он и рыдал; вокруг воздыхали герои, Каждый о том памятуя, что трогательного в доме оставил. 340 С неба грустных узрев, милосердовал Зевс промыслитель, И к Афине Палладе крылатую стиль направил он: " Или ты совсем, о дочь, отступилась от замечательного супруга? Или нисколько уже не заботишься ты о Пелиде? Се он, сидя один при собственных кораблях прямокормных, 345 Горестный плачет по приятеле любезном. Все аргивяне Пищу вкушают; а он остается и гладный и тощий. Шествуй, Афина; и нектаром ясным с амброзией сладкой Грудь ороси Ахиллесу, да болезнь его не обымет ". Рек и подвигнул Афину, издавна пламеневшую сердцем: 350 Быстро она, как орел звонкогласый, ширококрылатый, С неба слетела по воздуху. Тою порою ахейцы Воинством всем ополчались по стану. Пелееву сыну Нектаром Зевсова дочь и амброзией сладкой незримо Грудь оросила, да болезнь от глада его не обымет; 355 И хозяйка на Олимп вознеслась к меднозданному дому Зевса. Ахейцы ж неслись от темных судов мореходных. Словно как снежные клоки летят от Зевеса густые, Быстро гонимые хладным, эфир проясняющим ветром, Так от ахейских судов неисчетные в поле неслися 360 Шлемы, игравшие сиянием, щиты, воздымавшие бляхи, Крепко сплоченные брони и ясеня твердого копья. Блеск восходил до небес; под пышным блеском меди Окрест смеялась земля; и целый сберегал гремел под стопами Ратных супругов. Посреди их Пелид ополчался Большой. 365 Зубы его скрежетали от бешенства; скорые очи Страшно, как пламень, светились; но сердечко ему раздирала Грусть невыносимая. Так на троян он, пышущий бешенством, Бога подарками облекся, Гефеста творением чудным. Прежде только положил он на скорые лапти поножи 370 Пышные, кои серебряной густо смыкались наглезной; После на сильную грудь надевал испещренные латы; Бросил меч на плечо с ручкой серебряногвоздной, С лезвием медяным; брал, вконцеконцов, и большой и прочный Щит: далековато от него, как от месяца, свет разливался. 375 Словно как по морю свет мореходцам во мраке блестит, Свет от огня, далековато на верху горящего горной, В куще пустынной; а их против воли и волны и ураган, Мча по кипящему понту, несут далековато от ласковых, Так от щита Ахиллесова, пышного, дивного взглядам, 380 Свет разливался по воздуху. Шлем многобляшный поднявши, Крепкий одел на голову; засиял, как звездочка, над главою Шлем коневласый; и копна на нем закачалась златая, Густо Гефестом разлитая окрест высочайшего гребня. Так Ахиллес ополчался, проверять начал доспехи, 385 Впору ли стану, легки и свободны ли членам прекрасным: И, как крылья, они подымали владыку народа. Взял, вконцеконцов, из ковчега копье он отцовское ясень, Крепкий, большой, тяжкий: его из героев ахейских Двигать не мог ни один; но просто Ахиллес потрясал им, 390 Ясенем сим пелионским, который папе его Хирон Ссек с вышины Пелиона, на грозную смерть героям. Коней меж тем Автомедон и мощный Алким снаряжали; В пышных поперсьях к ярму припрягли их; удила в морды Втиснули им и, бразды натянув, к колеснице прелестной 395 Их укрепили за кузов. Тогда, захвативши рукой Гибкий блистательный бич, в колесницу вскочил Автомедон. Сзади, отделанный к схватке, стал Ахиллес быстроногий, Весь под доспехом сияя, как Гиперион Блестящий. Крикнул он гласом суровым на стремительных отеческих коней: 400 " Ксанф мой и Балий, Подарги священной известные детки! Иначе вы постарайтеся вашего вынесть возницу К ратному сонму данаев, когда мы насытимся битвой; Вы, как Патрокла, его на избиение дохлым не киньте! " Рек он, как внезапно под упряжью конь взговорил бурноногий, 405 Ксанф; понуривши морду и пышною гривой своею, Выпавшей вон из ярма, досягнув до земли, провещал он ( Вещим его создала лилейнораменная Гера): " Вынесем, стремительный Пелид, тебя еще сейчас живого; Но близится день твой крайний! Не мы, властитель, 410 Будем виною, но бог всемогущий и рок самовластный. Нет, не медлительность наша, не леность отдала сопостатам С персей Патрокла богатыря доспех известный своровать: Бог многомощный, порожденный прекрасною Летой, Патрокла Свергнул в передних рядах и Гектора славой украсил. 415 Мы же, желая бы парить, как дыхание Зефира, стали, Ветра быстрейшего всех, но и сам ты, предназначено роком, Должен от массивного господа и смертного супруга пропасть! " С сими словами Эриннии глас коня перервали. Мрачен и гневен к коню заявлял Ахиллес быстроногий: 420 " Что ты, о конь мой, пророчишь мне погибель? Не твоя то внимание! Слишком я знаю и сам, что долей суждено мне пропасть Здесь, далековато от отца и от мамы. Но не сойду я С боя, доколе троян не насыщу кровавою бранью ". Рек и с кликом вперед устремил он коней звуконогих. Гомер. Илиада. Песнь двадцатая. Битва богов. ПЕСНЬ ДВАДЦАТАЯ БИТВА БОГОВ Так при судах дуговерхих сверкающие медью ахейцы Строились окрест тебя, Пелейон, ненасытимый бранью. Их ждали трояне, заняв возвышенность поля. Зевс же отец повелел, да Фемида вечных к совету 5 Всех призывает с холмов олимпийских; она, обошед их, Всем повелела в Кронионов дом собираться. Сошлися Все, и Потоки, и Реки, несчитая Океана седого; Самые нимфы появились, живущие в рощах красивых, И в источниках ясных, и в злачноцветущих равнинах. 10 В дом олимпийский собравшися тучегонителя Зевса, Сели они в переходах блестящих, какие Зевсу Сам Гефест хромоногий по планам творческим сотворил. Так собиралися к Зевсу вечные; сам Посейдаон Не был Фемиде преслушен: из моря стал он с иными, 15 Сел посредине вечных и Зевса выспрашивал волю: " Что, сребромолненный, паки богов на храм призываешь? Хощешь ли что рассудить о троянах или аргивянах? Брань меж ними недалека, и немедленно бой запылает ". Слово к нему обращая, вещал громовержец Кронион: 20 " Так, Посейдаон! просочился ты мою сокровенную волю, Ради которой вас собрал: пекусь и о гибнущих смертных. Но останусь я тут и, воссев на верху Олимпа, Буду себя веселить созерцанием. Вы же, о боги, Ныне шествуйте все к ополченьям троян и ахеян; 25 Тем и иным поборайте, которым хотите любой: Если один Ахиллес на троян устремится, ни мига В поле не выдержать им Эакидова буйного сына. Трепет и доэтого их всех обымал при одном его облике; Ныне ж, когда он и бешенством за друга горит страшным, 30 Сам я страшусь, да, доле назло, не разрушит он Трои ". Так он вещал и возжег неминуемую брань меж богами. К ругани, душой несогласные, боги с небес понеслися. Гера к ахейским судам, и за нею Паллада Афина, Царь Посейдон многомощный, объемлющий землю, и Гермес, 35 Щедрый податель полезного, идей исполненный ясных. С ними к судам и Гефест, большой и пышущий силой, Шел хромая; с трудом волочил он увечные лапти. К ратям троян устремился Арей, шеломом блестящий, Феб, не стригущий власов, Артемида, горделивая луком, 40 Лета, быстрый Ксанф и с ухмылкой великолепной Киприда. Все то время, покуда божества не приближились к смертным, Бодро стояли ахеяне, гордые тем, что появился Храбрый Пелид, уклонявшийся продолжительно от ругани грустной. В рати ж троянской у всякого сердечко в груди трепетало, 45 Страхом объемлясь, что наблюдают снова Пелейона богатыря, Грозно доспехом блестящего, какбудто Арей смертельный. Но чуть олимпийцы приближились к ратям, Эрида Встала свирепая, брань возжигая; вскричала Афина, То перед ископанным рвом за большой стеною ахейской, 50 То по приморскому сберегаю шумному вопль подымая. Страшно, как темная ураган, завыл и Арей меднолатный, Звучно троян убеждающий, то с вышины Илиона, То пробегая у вод Симоиса, по Калликолоне. Так олимпийские боги, одних на остальных возбуждая, 53 Рати свели и страшное в них распалили свирепство. Страшно громами от неба отец и вечных и смертных Грянул над ними; а внизу под ними потряс Посейдаон Вкруг безграничную землю с вершинами гор высочайших. Все затряслось, от кремнистых подошв до верхов многоводных 60 Иды: и град Илион, и суда меднобронных данаев. В кошмар пришел под землею Аид, преисподних властелин; В страхе с трона он прянул и шумно вскричал, да над ним бы Лона земли не разверз Посейдон, классный землю, И жилищ бы его не открыл и вечным и смертным, 65 Мрачных, страшных, которых трепещут и наиболее боги. Так взволновалося всo, как вечные к ругани сошлися! Против короля Посейдаона, массивного Энносигея, Стал Аполлон длиннокудрый, носящий крылатые стрелы; Против Арея с глазами лазурными дева Паллада; 70 Противу Геры вульгарна златолукая ловли богиня, Гордая меткостью стрел Артемида, сестра Аполлона; Против Леты стоял благодетельный Гермес свободный; Против Гефеста поток быстроводный, глубокопучинный, Ксанфом от нескончаемых богов нареченный, от смертных Скамандром. 75 Так устремлялися боги противу богов. Ахиллес же, Гектора лишь бы повстречать, горел в толпы окунуться; Сердце его безгранично горело Приамова сына Кровью накормить Арея, убийством несытого воя. Но Аполлон, возжигатель народа, богатыря Энея 80 Против Пелида подвигнул, наполнивши мужеством душу. Голос и образ приняв Ликаона, Приамова сына, К сыну Анхиза стал и вещал Аполлон дальновержец; " Где же опасности твои, Анхизид, вожак дарданцев? Или не ты в Илионе, с королями за чашей пируя, 85 Гордо грозился, что с сыном Пелеевым станешь на битву? " Быстро ему протестуя, воскликнул Эней вожак: " Что ты меня, Приамид, против воли моей принуждаешь С сыном Пелеевым, горделивым могучестью, битвой биться? Ныне не в первый бы раз быстроногому сыну Пелея 90 Противостал я: меня он и доэтого копьем Пелиасом С Иды согнал, как нечаян нагрянул на пажити наши; Он разорил и Педас и Лирнесс. Но меня Олимпиец Спас, возбудивши во мне и силы, и скорые иоги; Верно, я пал бы от рук Ахиллеса и сильной Паллады, 95 Всюду предтекший ему, подавшей комитет и могучесть Медным копьем побивать крепкодушных троян и лелегов. Нет, никогда человек с Ахиллесом не может биться: С ним божество горячо, и смерть оно отображает. Дрот из руки Ахиллесовой прямо летит и не слабеет 100 Прежде, чем крови неприятеля не напьется. Но, ежели вечный В сражению присудит нам одинаковый конец, не просто и Энея Он победит, желая и гордится, что целый он из меди! " Сыну Анхизову снова провещал Аполлон дальновержец: " Храбрый! отчего ж и тебе не молиться всевышним вековечным, 105 Столько ж способным! И ты, молвят, громовержца Зевеса Дщерью Кипридой рожден, а Пелид сей богинею низшей: Та от Зевеса исходит, Фетида от старика морского. Стань на него с некрушимою медью; никак не смущайся, Встретясь с Пелидом, ни шумною речью, ни гордой опасностью! " 110 Рек и бесстрашного духа осуществил владыку народов: Он устремился вперед, ополченный сверкающей медью. Но не укрылся герой от лилейнораменныя Геры, Против Пелеева сына идущий через толпища ратных. Быстро созвавши богов, златотронная Гера вещала: 115 " Царь Посейдон и Афина Паллада, размыслите, боги, Разумом вашим размыслите, что из действий сих станет? Видите ль, гордый Эней, ополченный сияющей медью, Против Пелида идет: наустил его Феб стреловержец. Должно немедленно, боги, отсюда назад отвлечь нам 120 Сына Анхизова: или единственный из нас да предстанет Сыну Пелея и силой исполнит, да в цитадели духа Он не скудеет и ощущает сам, что его, браноносца, Любят сильнейшие боги; а те, что давно поныне Трои сынам поборают в сей ругани беспощадной, бессильны! 125 Все мы оставили небо, желая находиться сами В ругани, да он от троян ничто не претерпит сейчас; После претерпит он всo, что ему непреклонная Участь С главного дня, как рождался от мамы, выпряла с нитью. Если такого из глагола богов Ахиллес не узнает, 130 Он устрашится, когда на него кто нибудь от вечных Станет в битве: боги страшны, явившиесь взглядам ". Гере немедля отвечал мощнейший земли колебатель: " Так безумно свирепствовать, Гера, тебя недостойно! Я не желаю вечных сближать на неравную битву, 135 Нас и остальных тут присутственных; мы их могуществом больше. Лучше, когда, совокупно сошед мы с пути военного, Сядем на холме подзорном, а брань человекам оставим. Если ж Арей нападенье начнет или Феб луконосец, Если мешать встанут Пелееву сыну биться, 140 Там же немедля и мы сопротивникам битву воздвигнем, Битву страшную: быстро, надеюсь, они, разойдяся, Вспять отступят на Олимп и сокроются в сонме вечных, Наших десниц, против воли собственной, укрощенные силой " Так разговаривая, перед Афиною шествовал правитель черновласый 145 К валу тому насыпному Геракла, аналогичного всевышнему, В поле; который герою троянские мужи с Афиной Древле воздвигли, чтобы он от большого кита спасался, Если страшный за ним направлялся от берега в поле. Там Посейдон черновласый и остальные боги воссели. 150 Окрест рамен распростершие защищенный облак; Боги остальные против, по калликолонским вершинам, Окрест тебя, Аполлон, и громителя твердей Арея. Так на обеих странах небожители боги сидели, Думая думы; грустную брань приступать олимпийцы 155 Медлили те и остальные; но Зевс от небес волновал их. Ратями поле наполнилось всo, засияло от меди Боев, коней, колесниц; задрожала земля под стопами Толп, устремлявшихся к бою; но два именитые супруга Войск обоих на среду уходили, пылая сразиться, 160 Славный Эней Анхизид и Пелид Ахиллес благородный. Первый Эней выступал, грозящий; ужасно качался Тяжкий шелом на голове Анхизидовой; щит легкометный Он перед грудью держал и копьем потрясал длиннотенным. Против него Ахиллес устремился, как лев истребитель, 165 Коего мужи селяне решася уничтожить обязательно, Сходятся, целый их люд; и поначалу он, всех ненавидя, Прямо идет; но чуть его дротиком парень храбрый Ранит, напучась он к скоку, зияет; вкруг ужасного зева Пена клубится; в груди его стонет могучее сердечко; 170 Гневно косматым хвостом по собственным он бокам и по бедрам Хлещет вокруг и себя самого подстрекает на битву; Взором блещет и внезапно, вовлеченный свирепством, несется Или стрельца растерзать, или в толпище главным пропасть, Так поощряла Пелида и держава и мужество сердца 175 Противостать возвышенному духом Энею герою. Чуть соступились они, устремляяся друг против друга, Первый к нему взговорил Ахиллес, вечным схожий: " Что ты, Эней, на такое место отшедши от рати, Стал? Не воротила ли тебя сразиться со мной привлекает 180 В гордой вере, что ты над троянами господствовать будешь, Чести Приама преемник? Но, ежели б меня и сразил ты, Верно, Приам не тебе родное богатство вверит. Есть у него сыновья; и в намереньях тверд он, незыбок. Или троянцы тебе обещают удел известный, 185 Лучшее поле для стада и пашен, чтобы им владел ты, Если меня одолеешь? Тяжел, я надеюся, заслуга! Ты уж и доэтого, я незабываю, бегал перед моим Пелиасом. Или запамятовал, как, тебя 1-го изловив я у стада, Гнал по Идейским горам, и с какой-никакой от меня быстротою 190 Ты удирал? И обратно обернуться не смел ты, бегущий! С гор удрал ты и в стенки Лирнесса укрылся; но в останки я Град сей рассыпал, стукнув с Афиной и Зевсом Кронидом; Множество жен полонил и, лишив их жизни вольной, В рабство увлек; а тебя от смерти выручил громовержец. 195 Ныне тебя не выручит он, надеюсь, как ты считаешь В сердечко собственном! Но прими мой комитет и отсюда быстрее Скройся в массу; предо мною не стой ты, покуда над тобою Горе еще не сбылося: явление взирает и сумасшедший! " Но Эней известный отвечал так Ахиллесу: 200 " Сын Пелеев! зря меня, как младенца, словами Ты застращать уповаешь: так же просто и вольно Колкие речи и дерзости сам произносить я умею. Знаем обоюдно мы род и наших родителей знаем, Сами сказания прежние слыша из уст человеков; 205 Но в лицо, как моих ты, одинаково и твоих я не ведал. Ты, молвят, добропорядочного супруга Пелея рожденье; Матерь Фетида тебе, лепокудрая нимфа морская. Я же единым сыном высочайшего духом Анхиза Славлюся быть; а матерь моя Афродита богиня. 210 Те иль остальные обязаны неизбежно сейчас оплакать Сына ласкового: ибо не мню я, чтобы детские речи Нас развели и чтобы с бранного поля мы так разошлися. Если ж ты желаешь, скажу я тебе и об роде, чтобы знал ты Наш известный род: человекам он почтивсем популярен. 215 Нашего предка Дардана Зевс породил громовержец: Он основоположник Дардании; сей Илион известный В поле еще не стоял, ясноречных народов монастырь; Жили еще на погориях Иды, водами обильной. Славный Дардан Эрихфония сына родил, скиптроносца, 220 Мужа, который меж смертных повелителей был богатейший: Здесь у него по долинам три тыщи коней паслося, Тучных, младых кобылиц, жеребятами резвыми гордых. К ним не раз и Борей разгорался любовью на паствах; Многих из них навещал, набегая конем черногривым; 225 Все понесли, и двенадцать коней от Борея родили. Бурные, ежели они по полям хлебородным прыгали, Выше земли, сверх колосьев носилися, стебля не смявши; Если ж прыгали они по хребтам безграничного моря, Выше веды, сверх валов рассыпавшихся, скоро летали. 230 Царь Эрихфоний родил властелина могучего Троса; Тросом дарованы свету три именитые сына: Ил, Ассарак и младой Ганимед, небожителям одинаковый. Истинно, был на земле он прекраснейший сын человеков! Он то богами и взят в небеса, виночерпцем Зевесу, 235 Отрок красивый, чтобы обитал посреди сонма вечных. Илом почетным рожден непорочный душой Лаомедон; Царь Лаомедон родил именитых: Тифона, Приама, Клития, Лампа и ветвь Арееву, Гикетаона. Капис, отрасль Ассарака, родил властелина Анхиза; 240 Я От Анхиза рожден, от Приама священный Гектор. Вот и порода и кровь, каковыми тебе я хвалюся! Доблесть же смертных властительный Зевс и величит и малит, Как изволит провидец: зане он единственный всесилен. Но достаточно о сем; говорить более, как детки, 245 Стоя уже на средине гремящего боя, не станем. Нам обоим просто насказать оскорблений обоюдных Столько, что тяжести их не подымет корабль стоскамейный, Гибок язык человека; речей для него обильно Всяких; поле для слов и сюда и туда безгранично. 250 Что человеку измолвишь, то от него и услышишь. Но к чему нам послужат хулы и обидные речи, Коими, стоя, друг друга в лицо мы ругаем, как супруги. Жены одни, распылавшися злостью, сердечко грызущей, Шумно ругаются меж собою, на улицу вышед; 255 Правду и ересь расточают; ярость до что не доводит! Ты от желанного боя словами меня не отклонишь, Прежде чем медью со мной не сразишься. Начнем и быстрее Силы один у иного на острых изведаем копьях! " Рек он и медною пикою в щит и расчудесный и ужасный 260 Мощно стукнул, и целый он, большой, взревел под ударом. Быстро Пелид и далековато рукой дебелой от персей Щит отвергнул устрашася; он задумывался, что дрот длиннотенный Может пробиться просто, стремленный могучим Энеем: Он, неразумный, о том ни душой, ни разумом не размыслил, 265 Что не может просто небожителей дар благородный Смертным мужам давать, ни могучестью их жаловаться. Пущенный мощным Энеем щита досточудного бурный Дрот не проломил, обессиленный златом, священным даром. Две полосы просадил он; но три их еще оставалось; 270 Пять в нем полос соединял хромоногий живописец лазурный: Две для поверхности медяных, две оловянных в средине И одну золотую: она то копье удержала. После герой Ахиллес послал длиннотенную пику И стукнул врага в щит его вьпуклобляшный, 275 Около ободка, где и тончайшая медь оббегала, Где и тончайшая шкура лежала воловья: насквозь их Ясень прорвал пелионский; целый щит затрещал под ударом. Сгорбясь, приникнул Эней и оченьбыстро щит над собою В ужасе поднял; и копье, засвистев у него над спиною, 280 Стало, вонзившися в землю, насквозь прохватившее оба Плотные круги щита. Ускользнув от убийственной меди, Стал Анхизид, и в глазах его темная темнота разлилася С кошмара, как недалoко от погибели он был. Ахиллес же Пламенный, крикнувши ужасно и выхватив меч изощренны 285 Бросился; но сопротивник рукою схватил уже гранит, Страшное дело, какого не подняли б два человека, Ныне живущих; а он и один им размахивал скоро. Тут Ахиллеса напавшего камнем Эней поразил бы В шлем или в щит, но они от него отразили бы смерть; 290 Сын же Пелеев клинком у Энея исторгнул бы душу, Если б такого не узрел Посейдон, классный землю. Быстро к вечным всевышним устремил он крылатое словечко: " Боги! грусть у меня о благородном духом Энее! Скоро герой, Ахиллесом сраженный, сойдет к Аидесу, 298 Ложных рекомендаций послушав короля Аполлона, который Сам, безрассудный, его не избавит от смерти суровой. Но за что же сейчас, неповинный, он страдать станет? Казнь понесет за вины посторонние? Приятные жертвы Часто приносит всевышним он, на небе большом живущим. 300 Боги, решимся и сами его из под погибели исторгнем. Может, и Зевс раздражится, когда Ахиллес у Энея Жизнь пресечет: предназначено роком Энею спастися, Чтобы бесчадный, пресекшийся род не погибнул Дардана, Смертного, Зевсу ласкового наиболее всех человеков, 305 Коих от крови его породили смертные супруги; Род бо Приама владыки издавна терпетьнеможет Кронион. Будет отныне Эней над троянами господствовать массивно, Он, и сыны от сынов, имущие поздно родиться ". Быстро ему отвечала богиня верховная Гера: 310 " Землю колеблющий, своим интеллектом сам размышляй ты, Должно ль освободить тебе иль бросить троянца Энея Пасть под рукою Ахиллеса большого, как он ни замечателен. Мы, Посейдаон, богини, и я и Паллада Афина, Тысячу крат перед всеми вечными клятвой клялися 315 Трои сынов никогда не выручать от грозящей напасти, Даже когда Илион пожирающим пламенем буйным Весь запылает, разбуженный светочьми мужественных данаев ". Геры услышавши стиль, Посейдаон, земли колебатель, Встал, устремился через шумную битву и трескот орудий 320 К месту, где смелый Эней и герой Ахиллес подвизались. Быстро, как бог, разлил он страшную тьму перед глазами Сына Пелеева; ясень пелийский, сияющий медью, Вырвавши сам из щита у высочайшего духом Энея, Тихо его положил около Пелидовых ног, а Энея 325 Мощной рукой поднял от земли и по воздуху кинул: Многие толпища бойцов, почтивсе толпища коней Быстро Эней перепрянул, рукою божества стремленный. Он долетел до границ кипящего битвою поля, Где ополченья кавконов готовились подвинуться в сечу. 330 Там Анхизиду стал Посейдаон, колеблющий землю, И к нему возгласил, устремляя крылатые речи: " Кто из вечных, Эней, тебя ослепил и подвигнул С сыном Пелеевым буйным биться и мериться битвой? Он и посильнее тебя, и любезнее обитателям неба. 335 С ним и вперед повстречавшися, вспять отступай перед суровым; Или, доле назло, низойдешь ты в монастырь Аида. После, когда Ахиллес фатального предела добьется, Смело геройствуй, Эней, и в рядах первоборных сражайся Ибо иной из ахеян с тебя не похитит корыстей ". 340 Так Посейдон заповедав, на месте оставил Энея. В то же миг бог от глаз Ахиллеса рассеял Облак расчудесный; и, светло прозрев, он вокруг обернулся, Гневно вздохнул и вещал к собственному добропорядочному сердцу: " Боги! большое волшебство моими глазами я вижу: 345 Дрот предо мною лежит на земле; но не зрю человека, Против которого кинул, которого уничтожить горел я! Верно, и сей Анхизид божествам олимпийским любезен! Он, считал я, любовию их зря гордится. Пусть он скитается! Мужества в нем, чтобы со мною сразиться, 350 Больше не станет; и сейчас он рад, убежавши от погибели. Но устремимся; данаев воинственных рать возбудивши, Противостанем противникам и остальных мы троян проверим ". Рек он и прянул к рядам и супругов волновал, восклицай: " Днесь вы не стойте вдалеке от троян, аргивяне герои! 355 Муж против супруга иди и без отдыха горячо бейся! Трудно мне одному, и с великою силой моею, Столько воюющих толп обойти и со всеми биться! Нет, ни Арей, несмотря, что бог, ни Афина Паллада Бездны схваток таковой не могли б обойти, подвизаясь! 360 Сколько, но ж, смогу я, руками, ногами и силой Действовать буду и в рвении, льщусь, ни на миг не ослабну; Прямо всюду через ряды я пройду; и никто из дарданцев Весел не станет, который подступит к копью Ахиллеса! " Так волновал их герой; а троян шлемоблещущий Гектор 365 Криком бодрил и грозился идти он против Ахиллеса; " Храбрые Трои сыны! не страшитеся вы Пелейона. Сам я словами готов и противу вечных сразиться; Но копьем тяжко: божества человеков посильнее. Речи не все и Пелид приведет в выполнение, гордый; 370 Но одни совершит, а остальные, не кончив, оставит. Я на Пелида иду, хоть огню его руки аналогичны, Руки аналогичны огню, а воротила и могучесть железу! " Рек он, и строго трояне в врагов подняли копья; Храбрость смесилась супругов, и агрессивный вопль их раздался. 375 Тут, явившися Гектору, Феб возгласил сребролукий: " Гектор! еще не дерзай спереди с Ахиллесом биться. Стой меж линий, поражай из толпы, да тебя и далoко Он не уметит копьем или вблизи клинком не ударит ". Рек он, и Гектор снова опустился в волны народа, 380 С трепетом сердца услышавши глас вещавшего господа. Тут Ахиллес на троян, облеченный всей мощью духа, С кликом стукнул: и главного он Ифитиона свергнул, Храброго сына Отринтова, мощных дружин воеводу; Нимфа наяда его родила градоборцу Отринту, 385 Около снежного Тмола, в цветущем селении Гиды. Прямо летящего в навстречу, его Ахиллес быстроногий В голову пикою грянул, и надвое череп расселся. С громом на землю он пал, и вскричал Ахиллес, величаясь: " Лег ты, Отринтов сын, ужаснейший меж мужами! 390 Умер ты тут, на чужбине! а отчизну кинул далoко, Возле Гигейского озера, кинул отцовские нивы, Около рыбного Гилла и быстропучинного Герма! " Так величался, а очи сражoнного мгла осенила; Тело же кони ахеян колесами вкруг истерзали, 395 Павшее в главном ряду. Ахиллес Демолеона там же, В ругани врага мощного, известную отрасль Антенора, Пикой в висок поразил, через шелом его медноланитный: Крепкая медь не сдержала удара; насквозь пролетела Пика могучая, кость проломила и, в череп ворвавшись, 400 С кровью смесила целый мозг и смирила его в нападенье. Вслед Гипподама, который, на дол соскочив с колесницы, Бросился в бег перед ним, поразил он копьем в междуплечье; Он, испуская собственный дух, застонал, как вол темночелый Стонет, вокруг алтаря геликийского массивного господа 405 Юношей силой влеченный, и бог Посейдон веселится, Так застонал он, и дух его благородный останки оставил. Тот же с копьем полетел на любимца богов Полидора, Сына Приамова. Старец ему запрещал ратоборство; Он из сынов бессчетных был у Приама юнейший, 410 Старцев любимейший сын; быстротою всех побеждал он, И, с неразумия детского, ног быстротою тщеславясь, Рыскал он меж передних, покуда погубил свою душу. Медяным дротом младого его Ахиллес быстроногий, Мчавшегось мимо, в хребет поразил, где застежки златые 415 Запон смыкали и где представлялася панцирь двойная; Дрот на неприятную сторону острый пробился через брюхо; Вскрикнув, он пал на колена; глаза его мгла окружила Черная; внутренность к чреву руками придавил он, поникший. Гектор чуть только увидел, что брат Полидор, прободенный, 420 Внутренность владеет руками, к кровавому внизу приникший, Свет помрачился в глазах Приамидовых: больше не сумел он В далеких рядах сохраниться; пошел он против Ахиллеса, Острым, как пламень освещающим, колебля копьем. Ахиллес же, Чуть только увидел, подпрянул и с готовностью гордой воскликнул: 425 " Вот человек сей, который углубленно пронзил мое сердечко! Вот сей убийца друга ласкового! Радуюсь: более Друг мы от друга не станем по бранному поприщу носиться! " Рек и, безжалостно посмотрев, к добропорядочному Гектору вскрикнул: " Ближе приди, да быстрее дойдешь к роковому пределу! " 430 И ему, не смущаясь, отвечал Гектор Большой: " Сын Пелеев! меня, как младенца, зря словами Ты устрашить ласкаешься: так же просто и вольно Колкие речи и дерзости сам произносить я умею. Ведаю, насколько могуч ты и насколько тебя я меньше. 435 Но у богов всемогущих лежит еще то на коленах, Гордую душу тебе не я ли, слабейший, исторгну Сим копием; на копье и моем остра оконечность! " Рек и, страшно сотрясши, копье он пустил; но Афина Духом отшибла его от Пелеева замечательного сына, 440 В сретенье бесшумно дохнув; и обратно к Приамиду герою Дрот прилетел, и бессильный у ног его пал. Ахиллес же, Пламенный, с кликом страшным, уничтожить нетерпеньем пылающий, Ринулся, с пикой; но Феб Аполлон Приамида избавил Быстро, как бог: осенил он богатыря мраком глубочайшим. 445 Трижды мощный Пелид на него атаковал, ударяя Пикой большой, и трижды втыкал ее в мрак только глубочайший. Но в 4-ый он раз еще налетевши, как бес, Крикнул гласом ужасным, крылатые речи вещая: " Снова ты погибели, о пес, избежал! Над твоей головою 450 Гибель висела, и опять избавлен ты Фебом могучим! Феба обык ты просить, выходя на свистящие копья! Скоро, но, с тобою разделаюсь, встретяся после, Если и мне меж богов небожителей имеется Благодетель! Ныне схожу на остальных и повергну, которых постигну! " 455 Рек и Дриопа прикончил он, ударивши пикою в выю; Тот, зашатавшись, у ног его пал; но его он оставил; Демуха ж Филеторида, большого, мощного супруга, Дротом, в колено вонзив, удержал устремленного; после Медноогромным клинком поразил и исторг ему душу. 460 Вслед на Биаса деток, Лаогона и Дардана, совместно К сражению скакавших, напал он и совместно их сбил с колесницы, Первого пикой пронзив, а иного клинком поразивши. Трос же, Аласторов сын, подбежал и колена герою Обнял, не даст ли пощады и в плен не поймет ли живого: 465 Может быть, задумывался, меня не уничтожит, над ровесником сжалясь. Юноша бедный! не знал он, что жалости ожидает напрасно. Был перед ним не приветный муж и не мягкосердечный, Муж непреклонный и огненный! Трос обхватил только колена, Мысля просить, как целый нож Ахиллес погрузил ему в печень; 470 Печень в груди отвалилася; кровь, закипевши из царапины, Перси заполнила; очи его, испустившего душу, Мрак осенил; а Пелид, устремившися, Мулия грянул В ухо копьем, и оченьбыстро вышло через ухо иное Медное жало. За ним он Эхеклу, Агенора сыну, 475 Череп разнес напополам клинком с ручкой большой: Весь разогрелся под кровию меч; и Эхеклу на месте Очи смежила багровая Смерть и могучая Участь. После сразил Девкалиона: где на изгибистом локте Жилы сплетаются, там ему руку насквозь прохватила 480 Острая пика, и стал Девкалион, с рукой повисшей, Видящий близкую погибель: Ахиллес пересек ему выю, Голову с шлемом, сотрясши, поверг; из костей позвоночный Выскочил мозг; обезглавленный мертвоетело по земле протянулся. Он же немедля напал на Пиреева замечательного сына, 485 Ригма, который пришел из фракийской земли плодоносной; Дротом его поразил; лезвие углубилось в утробу; Он с колесницы слетел; а Пелид Арейфою вознице, Коней обратно обращавшему, в плечи сияющий дротик Вбил и сразил с колесницы; и в ужасе смешалися кони. 490 Словно как ужасный пожар по глубочайшим свирепствует дебрям, Окрест сухой горы, и горит лес беспредельный; Ветер, бушуя вокруг, развевает погибельный пламень, Так он, свирепствуя пикой, вокруг направлялся, как бес; Гнал, поражал; заструилося черною кровию поле. 495 Словно когда земледелец волов сопряжет крепкочелых Белый ячмень молотить на гумне округленном и гладком; Быстро стираются класы мычащих волов под ногами, Так под Пелидом священным твердокопытные кони Трупы крушили, щиты и шеломы: забрызгались кровью 500 Снизу вся медная ось и высочайший полкруг колесницы, В кои, как дождик, и от конских копыт, и от ободов бурных Брызги хлестали; горел он достать меж смертными славы, Храбрый Пелид, и в крови обагрял необорные руки. Гомер. Илиада. Песнь двадцать первая. Приречная битва. ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. ПРИРЕЧНАЯ БИТВА Но только трояне добились брода реки светлоструйной, Ксанфа сребристопучинного, нескончаемым рожденного Зевсом, Там их разрезал Пелид; и одних он погнал по равнине К граду, и тем же методом, где ахейцы в расстройстве бегали 5 Прошлого дня, как над ними буйствовал Гектор мощный, Там и трояне, рассеясь, бегали; но Гера глубочайший Мрак распростерла, им путь заграждая. Другие массами, Бросясь к реке серебристопучинной, глубокотекущей, Падали с гулом страшным: приподнято валы заплескали; 10 Страшно вокруг берега загремели; упадшие с криком Плавали с места на пространство, крутяся по буйным пучинам. Словно как пруги, от ярости огненной снявшися с поля, Тучей к реке устремляются: внезапно загоревшийся бурный Пышет пламя, и они устрашенные падают в воду, 15 Так от Пелида бегающие падали кони и вои, Ток заполняя гремучий глубокопучинного Ксанфа. Он же, священный, дрот собственный большой оставил на бреге, К веткам мирики склонивши, и сам устремился, как бес, С ужасным клинком только в руках: задумывал он страшное в сердечко; 20 Начал кругом им валить: поднялися страшные стоны Вкруг поражаемых; кровию их забагровели волны. Словно дельфина большого маленькие рыбы всполошась И бежа от него в безвредные глуби залива, Кроются робкие: всех он глотает, какую ни поймает, 25 Так от Пелида трояне в страшном потоке Скамандра Крылись под кручей брегов. Но герой, утомивши убийством Руки, живых средь потока двенадцать юношей избрал, Чтоб за погибель отомстить добропорядочного друга Патрокла; Вывел из волн, обезумленных ужасом, как молодых еленей; 30 Руки им сзаду связал разрезными, крутыми ремнями, Кои в схватках сами носили при бронях кольчатых; Так повелел мирмидонцам новости их к судам мореходным. Сам же снова на противников устремился, убийства алкая. Там он Приамова сына, чудясь, Ликаона младого 35 Встретил, из волн уходящего, которого прежде сам он В плен, несмотря на крик, из отцова увлек вертограда, Ночью напавши: принц смоковницы ветки младые Острою медью тесал, чтоб в круги согнуть колесницы; Вдруг на него налетела гроза Ахиллес быстроногий. 40 Он Ликаона, в судах собственных стремительных уславши на Лемнос, Продал: Эвней Язонид внеспредложение за принца выкуп; Друг же его и оттуда, Геэтион, Имбра властелин, Многое дав, искупил и в священную отправил Арисбу. Скоро, бегавши оттуда, в отцовский дом возвратился. 45 Дома одиннадцать дней забавлялся с товарищами своими, После возврата из Лемна; в двенадцатый бог его паки В руки привел Ахиллеса, которому сужено было В королевство Аида низринуть идти не хотящую душу. Быстрый мощный Пелид, только узрел Приамида голого 50( Он без щита, без шелома и даже без дротика получился; По полю все разбросал, из реки убегающий; позже Он изнурился, с истомы под ним трепетали колена), Гневно вздохнул и вещал со своею душой благородной: " Боги! большое волшебство моими глазами я вижу! 55 Стало быть, Трои сыны, на поединках умерщвленные мною, Паки воскреснут и паки из мрака подземного выйдут, Ежели сей ворачивается; темного дня избежал он, Проданный в Лемнос; его не могла сдержать и пучина Бурного моря, которое почтивсех насильственно владеет. 60 Но нападем, и пускай лезвия моего Пелиаса Днесь он отведает: созидать хочу и убедиться сердцем, Так же ли он и оттуда воротится, или троянца Матерь удержит земля, которая владеет и мощных ". Так раздумывал и стоял он; а тот подходил полумертвый, 65 Ноги Пелиду отделанный объять: бесконечно хотел он Смерти страшной избегнуть и недалёкого темного рока. Дрот меж тем длиннотенный занес Ахиллес быстроногий, Грянуть отделанный; а тот подбежал и обнял ему лапти, К внизу припав; и копье, у него засвистев над спиною, 70 В землю воткнулось дрожа, человечной алчное крови. Юноша левой рукой обнял, умоляя, колена, Правой копье завладел и, его из руки не пуская, Так Ахиллеса молил, устремляя крылатые речи: " Ноги объемлю тебе, пощади, Ахиллес, и помилуй! 75 Я перед тобою стою как молитель, благородный пощады! Вспомни, я у тебя насладился подарками Деметры, В день, как меня полонил ты в цветущем отца вертограде. После ты продал меня, разлучив и с папой и с товарищами, В Лемнос святой: тебе я доставил стотельчия стоимость; 80 Ныне ж тройной искупился б стоимостью! Двенадцатый день только С оной мне освещает поры, как пришел я в священную Трою, Много страдавши; и в руки твои снова меня ввергнул Пагубный рок! Ненавистен я, правильно, Крониону Зевсу, Если повторно им верен тебе; кратковечным родила 85 Матерь меня Лаофоя, дочь престарелого Альта, Альта, который над племенем царствует, мужественных лелегов, Градом высочайшим, Педасом, у вод Сатниона обладая. Дочерь его Лаофоя, одна из муж Дарданида, Двух нас Приаму родила, и ты обоих умертвишь нас! 90 Брата уже ты сразил в ополчениях наших передних; Острым копьем заколол Полидора, аналогичного всевышнему. То ж и со мною несчастие сбудется! Знаю, мощный! Рук мне твоих не избегнуть, когда уже бог к ним приближил! Слово другое скажу я, то словечко прими ты на сердечко: 95 Не убивай меня; Гектор мне брат не единоутробный, Гектор, лишивший тебя добропорядочного, ласкового друга! " Так заявлял убеждающий сын известный Приамов, Так Ахиллеса молил; но услышал не печальный глас: " Что мне вещаешь о выкупах, что разговариваешь ты, сумасшедший? 100 Так, доколе Патрокл наслаждался блеском солнца, Миловать Трои сынов времяотвремени мне случалось славно. Многих из вас полонил, и за почтивсех выкуп я принял. Ныне пощады вам нет никому, кого лишь бес В руки мои приведет под стенками Приамовой Трои! 105 Всем вам, троянам, погибель, и вособенности детям Приама! Так, мой ласковый, умри! И о чем ты столько рыдаешь? Умер Патрокл, несоизмеримо тебя превосходнейший недолговечный! Видишь, каковой я и сам, и прекрасен, и величествен видом; Сын отца известного, матерь владею богиню; 110 Но и мне на земле от могучей судьбы не избегнуть; Смерть придет и ко мне утром, ввечеру или в полдень, Быстро, только неприятель и мою на схватках душу исторгнет. Или копьем поразив, иль крылатой стрелою из кривизна ". Так сказал, и у юноши дрогнули лапти и сердечко. 115 Страшный он дрот обронил и, трепещущий, руки раскинув, Сел; Ахиллес же, оченьбыстро меч обоюдный исторгши, В выю вонзил у ключа, и до самой ему рукояти Меч опустился во внутренность; ниц он по черному праху Лег, распростершися; кровь захлестала и залила землю. 120 Мертвого за ногу бравши, в реку Ахиллес его кинул, И, над ним издеваясь, пернатые речи вещал он: " Там ты лежи, меж рыбами! Жадные рыбы вкруг язвы Кровь у тебя небрежно оближут! Не матерь на кровать Тело твое, чтобы оплакать, положит; но Ксанф быстротечный 125 Бурной волной унесет в безграничное лоно морское. Рыба, играя меж волн, на поверхность чернеющей зыби Рыба всплывет, чтобы наесться белоснежным принца телом. Так погибайте, трояне, покуда не разрушим мы Трои, Вы сбегая из боя, а я убивая бегающих! 130 Вас не выручит ни мощный поток, серебристопучинный Ксанф. Посвящайте ему, как и доэтого, волов неисчетных; В волны бросайте живых, как и доэтого, коней звуконогих; Все вы изгибнете смертию лютой; оплатите вы мне Друга Патрокла за погибель и ахейских сынов за смертоубийство, 135 Коих у темных судов без меня вы избили на сечах! " Так заявлял он, и Ксанф на него раздражался невообразимо; Стал беспокоиться он думами, как сдержать от свирепства Бурного сына Пелея, спасая троян от убийства. Но Пелейон меж тем, потрясая копьем длиннотенным, 140 Прянул страшный, уничтожить горящий Астеропея, Ветвь Пелегона, которого Аксий широкотекущий С юной родил Перибоей, Акессаменовой дщерью ( Старшею: с нею поток сочетался глубокопучинный). Быстро Пелид направлялся, а тот из реки на Пелида 145 Вышел, 2-мя классный копьями: дух пеонийцу Ксанф волновал: раздражался вечный за юношей красных, Коих в пучинах его Ахиллес убивал без пощады. Чуть соступились они, устремляяся друг против друга, Первый к Астеропею вскричал Ахиллес быстроногий: 150 " Кто ты, откуда ты, недолговечный, дерзающий навстречу мне вылезти? Дети одних несчастных видятся с силой моею! " И ему отвечал агрессивный сын Пелегонов: " Сын известный Пелеев, отчего вопрошаешь о роде? Я из Пеонии муж, из страны плодоносной, дальной; 155 Вождь я пеонян огромнокопейных. Двенадцатый день мне Светит с оной поры, как пришел я в Приамову Трою. Родоначальник мой известный Аксий широкотекущий, Аксий, водою прекраснейшей недра земные поящий: Он Пелегона родил; от него, копьеносца, вещают, 160 Я порожден. Но сразися со мной, Ахиллес благородный! " Так он, грозя, заявлял; и занес Ахиллес быстроногий Крепкий собственный ясень пелийский; но дротами внезапно обоими Сын Пелегонов пустил: копьеборец он был оборучный: В щит Ахиллесов одним угодил, но через щит не проникнул 165 Дрот медножальный, удержанный златом, священным даром. Дротом иным, около локтя пронесшимся, ссаднил десную: Черная кровь заструилась, и дрот сзади Ахиллеса В землю вонзился, пылающий наесться телом богатыря. Вслед Пелейон Ахиллес, размахнув прямолетный собственный ясень, 170 В Астеропея пустил, сопостата низвергнуть пылая; Но, не попав в Пелегонида, в сберегал высочайший стукнул И вогнал до средины огромное древо в сберегал. Сам меж тем, исторгнувши меч из влагалища острый, Яр на врага прянул, а тот Ахиллесовский ясень 175 Вырвать из берега безуспешно рукою напрягался дебелой. Трижды его колыхал, из стремнины исторгнуть пылая, Трижды силы лишался; но в 4-ый он раз только рванулся, Чая согнуть и победить Эакидов смертельный ясень, Тот налетел и клинком у надменного душу исторгнул: 180 Чрево около пупа ему разрубил, и из брюха на землю Вылилась внутренность вся, и ему, захрипевшему, очи Смертная мгла осенила; Пелид же, на грудь его бросясь, Пышные латы срывал и вещал, величаясь победой: " В прахе лежи! Тебе тяжко всевластного Зевса 185 Спорить с сынами, желая и рожден ты рекою большой! Ты от реки широкой собственным величаешься родом; Я от владыки вечных, от Зевса, рождением славлюсь. Жизнь даровал мне герой, мирмидонян властелин властный, Отрасль Эака, Пелей; Эак же рожден от Зевеса. 190 Сколько Зевес многомощнее рек, убегающих в море, Столько перед чадами рек многомощнее чада Зевеса! Здесь, перед тобой и река могучая; пусть испытает Помощь вручить: нереально биться с Кронионом Зевсом. С ним, громовержцем, ни правитель Ахелой не дерзает приравниваться, 195 Ни, могуществом ужасный, седой Океан беспредельный, Тот, из которого любой источник и каждое море, Реки, ключи и глубочайшие кладези все истекают; Но трепещет и он всевластного Зевса перунов И страшного грома, когда от Олимпа он грянет ". 200 Рек и из брега стремнистого выдернул гигантскую пику. Бросил неприятеля, у которого гордую душу исторгнул, В прахе простертого: там его залили мутные волны; Вкруг его тела и рыбы и угри массой закипели, Почечный тук обрывая и алчно его пожирая. 205 Сын же Пелеев пошел на пеонян, бойцов конных, Кои по сберегаю Ксанфа пучинного кинулись в бегство, Чуть только узрели супруга сильнейшего, в сражению страшной Мощно сраженного суровой рукою и клинком Ахиллеса. Там он прикончил Ферсилоха, Эния главаря и Мидона, 210 Сверг Астипила и Фразия, сверг Офелеста и Мнесса. Многих еще бы пеонян сразил Ахиллес быстроногий, Если бы гласа в бешенстве Скамандр пучинный не поднял. В виде смертного бог возгласил из глубочайшей бездны: " О, Ахиллес! и могуществом сил и грозою действий 215 Выше ты смертного! Боги постоянно по тебе поборают. Если Кронион троян на смерть всех тебе кинул, Выгони их из меня и над ними ты в поле свирепствуй. Трупами мертвых полны у меня светлоструйные воды; Более в море священное волн проливать не могу я, 220 Трупами спертый троянскими: ты истребляешь, как смерть! О, воздержись! и меня изумляешь ты, пастух народа! " Ксанфу немедля отвечал правитель Ахиллес быстроногий: " Будет, как ты заповедуешь, Ксанф, громовержцев любимец! Я перестану троян истреблять, но не доэтого, как гордых 225 В стенки вобью, и не доэтого, как Гектора мощь проверю, Он ли меня укротит, иль надменного сам укрощу я ". Так разговаривая, на троян устремился страшный, как бес. К Фебу тогда возопила река из бездны глубочайшей: " Бог сребролукий, Крониона сын, не блюдешь ты заветов 230 Зевса Кронида! Не он ли тебе повелел, Олимпиец, Трои сынов охранять горячо, покуда не прострется Сумрак вечерний и тенью холмистых полей не покроет ". Так разговаривала; Пелид же бесстрашный в средину бездны Прянул с крутизны. Река поднялася, волнами бушуя. 235 Вся, всклокотавши, до дна взволновалась и мертвых погнала, Коими волны ее Ахиллес истребитель заполнил; Мертвых, как вол ревущая, вон извергла на сберегал; Но, живых укрывая в пучинных пещерах широких, Их защитила своими катящимись нарядно водами. 240 Страшное вкруг Ахиллеса беспокойство бурное встало; Зыблют богатыря валы, упадая на щит; на ногах он Боле не мог удержаться; руками за вяз ухватился Толстый, раскидисто росший; и вяз, опрокинувшись с корнем, Берег обрушил с собой, заградил быстротечные воды 245 Ветвей собственных: густотой и, как мост, по реке протянулся, Весь на нее опрокинясь. Герой, исскоча из бездны, Бросился в ужасе долиной ехать на ногах собственных стремительных. Яростный бог не отстал; но, поднявшись, за ним он стукнул Валом черноголовым, горя укротить Ахиллеса 250 В подвигах бранных и Трои сынов отстоять от убийства. Он же, герой, проскакал на место копейного лoта, Быстро, как мощнейший орел, черноперый ловец поднебесный, Самый мощнейший и самый-самый быстрейший из рода пернатых: Равный орлу он жаждал; блестящая медь всеоружий 255 Страшно вкруг персей звучала; бежа от реки, он бросался Вбок, а река по отпечаткам его с ревом страшным крутилась. Словно когда водовод от ключа, изобильного влагой, В сад, на кустики и растения, ров водотечный проводит, Заступ острый держа и копь от препон очищая; 260 Рвом устремляется влага; под нею все маленькие камешки С гулом катятся; источник бегает и журчит, убыстренный Местом покатистым; он и главаря далековато упреждает, Так частенько преследовал вал черноглавый Пелида, Сколько ногами ни скорого: боги могучее смертных. 265 Несколько раз покушался герой Ахиллес быстроногий Противостать и увидеть, не все ли его уже боги Гонят, не всo ль на него ополчилось большое небо? Несколько раз его вал излиянного Зевсом Скамандра, Сверху обрушася, в плечи хлестал; негодуя, приподнято 270 Прядал Пелид, но река удручала могучие лапти, Бурная под лапти колотила и останки из под стоп вырывала. Крикнул Пелид вконцеконцов, на высочайшее небо взирая: " Зевс! так никто из богов милосердый меня не предстанет Спасть из реки злополучного? После и все претерпел бы... 275 Но кого осуждаю я, кто из небесных виновен? Матерь единая, матерь меня обольщала мечтами, Матерь говорила, что тут, под стенками троян броненосных, Мне от одних Аполлоновых стрел быстролетных пропасть; Что не убит я Гектором! Сын Илиона славнейший, 280 Храброго он бы сразил и корыстью гордился бы, смелый! Ныне ж бесславною гибелью долей вынужден я пропасть; Лечь в пучинах реки, как младой свинопас, поглощенный Бурным потоком осенним, который желал перебресть он! " Так заявлял, и незапно ему Посидон и Афина 285 Вместе появились, приближились, образ приняв человеков; За руку брали рукою и словами его убеждали. Первый к нему провещал Посидон, классный землю: " Храбрый Пелид! ничто не страшися, ничем не смущайся. Мы от вечных богов, изволяющу Зевсу Крониду, 290 Мы твои заступники, я и Паллада Афина. Роком тебе не предназначено быть побежденным рекою; Скоро она успокоится, бурная, сам ты увидишь. Мы же, когда ты послушаешь, разумный комитет рекомендуем: Рук не удерживай ты от убийства и всеобщего боя 295 Прежде, доколе троян не вобьешь в илионские стенки Всех, кто спасется; и после ты, Гектора душу исторгнув, В стан возвратися; дадим мы тебе желанную славу ". Так возгласивши, вечные снова удалились к вечным. Он полетел, безгранично глаголом богов ободренный, 300 В поле; а поле водою разлившеюсь все понималось. Множество пышных орудий, оченьмного юношей красных Плавало мертвых. Высоко прыгал он, бежа от стремленья Прямо гонящихся волн разъяренных; не мог его более Бурный поток сдержать, облеченного в прочность Афиной. 305 Но и Скамандр не обуздывал бешенства; против Ахиллеса Пуще буйствовал бог; захолмивши валы на потоке, Он воздымался приподнято и с ревом кричал к Симоису: " Брат мой, воздвигнися! Мужа этого совокупно с тобою Мощь обуздаем; иль быстро монастырь владыки Приама 310 Он разгромит; выдержать перед суровым трояне не имеютвсешансы! Помощь быстрее подай мне; поток собственный наполни водами Быстрых источников горных, и все ты воздвигни потоки! Страшные волны поставь, закрути с треволнением шумным Бревна и камешки, чтоб укротить нам страшного супруга! 315 Он одолевает сейчас и господствует в ругани, как боги! Но не помогут, надеюсь, ему ни красота, ни могучесть, Ни орудия пышные, кои в болоте глубочайшем Лягут и темной покроются тиною, ляжет и сам он. Я и его под песком погребу и громадою камней 320 Страшной вокруг замечу; не сберут и костей Ахиллеса Чада ахеян: таковой самого его тиной покрою! Там и могилка его, и не необходимо ахеянам станет Холма над ним бухать, возмещая надгробную почесть! " Рек и напал на него, клокоча и приподнято бушуя, 325 С ревом кидая и пеной, и кровью, и мертвецами мертвых. Быстро багровые волны реки, излиявшейся с неба, Стали стеной, обхватили вокруг Пелейона богатыря. Крикнула Гера богиня, боясь, чтобы Пелеева сына В хляби свои не умчала река, излиянная Зевсом; 330 Быстро к Гефесту, любезному сыну, она возгласила: " В бой, хромоногий! воздвигнись, о сын мой! С тобою сразиться Мы уважаем благородным глубокопучинного Ксанфа. Противостань и быстрее открой пожирающий пламень! Я же иду, чтоб Зефира ветра и хладного Нота 335 Быстро от брега морского жестокую бурю воздвигнуть; Буря сожжет и головы и доспехи троян неприятных, Страшный пожар разносящая. Ты по брегам у Скамандра Жги бревна и на воду пламя устреми; не смягчайся Ласковой речью его, не смущайся опасностями господа; 340 И не смиряй ты пламенной силы, покуда не подам я Знаменья кликом; тогда укротишь ты пламя неугасный ". Так повелела, и сын устремил пожирающий пламень. В поле сначала разгорался пламя, и тела пожирал он Многих массами лежащих троян, Ахиллесом убитых. 345 Поле иссохло, и стали в течении ясные воды. Словно как в осень Борей вертоград, усыренный дождями, Скоро сушит и его удобрятеля веселит сердечко, Так иссушилося единое поле, тела погорели. Бог на реку направил разливающий зарево пламень. 350 Вспыхнули окрест зеленые ивы, мирики и вязы; Вспыхнули влажные палки, и лотос, и кипер душистый, Кои росли обильно у Ксанфовых вод светлоструйных; Рыбы в реке затомились, и те по глубочайшим пучинам Те по бесцветным струям и сюда и туда заныряли, 355 В огненном духе томясь многоумного Амфигиея. Вспыхнул и самый-самый поток, и, горящий, так возопил он: " Нет, о Гефест, ни единственный вечный тебя не осилит! Нет, никогда не вступлю я с тобой, огнедышащим, в битву! Кончи ты брань! А троян хоть из града Пелид быстроногий 360 Пусть изженет; отрекаюсь их распрь, не хочу поборать им! " Так заявлял, и горел; клокотали красивые воды. Словно клокочет котел, огнем подгнетенный большим, Если он, вепря большого тук растопляя блестящий, Полный ключом закипит, раскаляемый пылкою сушью, 365 Так от огня раскалялися волны, влага клокотала. Стала река, течь не могла, изнуренная знойной Силою господа Гефеста. Скамандр к торжествующей Гере Голос простер умоляющий, скорые речи вещая: " Гера! за что твой сын, на поток мой безжалостно обрушась, 370 Мучит меня 1-го? Пред тобою не столько виновен Я, как остальные вечные, кои троян оберегают. Я укрощуся, о Гера владычица, ежели велишь ты; Пусть и Гефест укротится! Клянуся я клятвой вечных: Трои сынов никогда не выручать от грозной годины, 375 Даже когда и Троя губительным пламенем буйным Вся запылает, зажженная светочьми мужественных данаев! " Речи такие услышав, лилейнораменная Гера Быстро, богиня, к Гефесту, любезному сыну, вещала: " Полно, Гефест, укротися, мой сын известный! Не обязано 380 Так безжалостно за смертных наказывать вечного господа! " Так повелела, и бог угасил пожирающий пламень. Вспять покатились к потоку отлично струящиесь воды. Так обуздана Ксанфова мощь; утихли оба, Ксанф и Гефест: укротила их Гера, кипящая бешенством. 385 Но меж иными вечными вспыхнула ужасная злость, Бурная: ощущением раздора их души в груди взволновались. Бросились с гулкой опаской; углубленно земля застонала; Вкруг, как трубой, огласилось большое небо. Услышал Зевс, на Олимпе сидячий; и с веселья в нем засмеялось 390 Сердце, когда он увидел богов, устремившихся к ругани. Сшедшися, боги не продолжительно стояли в бездействии: начал Щиторушитель Арей, налетел на Палладу Афину, Медным колебля копьем, изрыгая поносные речи: " Паки ты, наглая муха, на брань небожителей сводишь? 395 Дерзость твоя безгранична! Ты пожизненно свирепствуешь сердцем! Или не помнишь, как ты побудила Тидеева сына Ранить меня, и хозяйка, перед всеми копьем ухвативши, Прямо в меня устремила и тело мое растерзала? Ныне за все, нужно мной абсолютное, мне ты заплатишь! " 400 Рек и стукнул копьем в дорогой эгид многокистный, Страшный, перед коим бессилен и огненный гром молневержца; В текущий копьем длиннотенным стукнул Арей исступленный. Зевсова дочь отступила и сильной рукою схватила Камень, в поле лежащий, темный, зубристый, большой, 405 В античные годы мужами вложенный поля межою; Камнем Арея ударила в выю и прочность сломила. Семь десятин он покрыл, распростершись: доспех его медный Грянул, и прахом оделись власы. Улыбнулась Афина И, величаясь над ним, устремила крылатые речи: 410 " Или дотоле, сумасшедший, не ощущал, сколь перед тобою Выше могуществом я, что со мною ты меряешь силы? Так отягчают тебя проклятия мамы Геры, В бешенстве тебе готовящей расправу за то, что, изменник, Бросил ахейских супругов и стоишь за троян вероломных! " 415 Так разговаривая, от него отвратила светлые очи. За руку бравши его, повела Афродита богиня, Тяжко и нередко стенящего; в силу он с духом собрался. Но, Афродиту увидев, лилейнораменная Гера К Зевсовой дщери Афине крылатую стиль устремила: 420 " Непобедимая дочь воздымателя туч Зевса! Видишь, бесстыдная паки губителя смертных Арея С боя горящей грубо уводит! Скорее преследуй! " Так изрекла, и Афина кинулась с готовностью в сердечко; Быстро напав на Киприду, могучей рукою поразила 425 В грудь; и одномоментно у ней обомлело и сердечко и лапти. Оба они перед Афиною пали на злачную землю. И, торжествуя над падшими, вскрикнула шумно Афина: " Если б и все таковы защитители Трои высочайшей Были, на брань выходя против меднооружных данаев, 430 Столько ж смелы и сильны душой, какова Афродита Вышла, Арея союзница, в цитадели полемизировать со мною! О, издавна бы от суровой борьбы утихли все мы, Град сей разруша, высокотвердынную Трою Приама! " Так разговаривала, и бесшумно осклабилась Гера богиня. 435 И тогда к Аполлону вещал Посидон земледержец: " Что, Аполлон, мы стоим в расстоянии? Нам непристойно! Начали боги остальные. Постыдно, когда мы без боя Оба придем на Олимп, в меднозданный дом Олимпийца! Феб, начинай; ты летами юнейший, но мне непристойно: 440 Прежде тебя я родился, и больше тебя я изведал. О безрассудный, беспамятно сердечко твое! Позабыл ты, Сколько трудов мы и бед претерпели кругом Илиона, Мы от вечных одни? Повинуяся воле Кронида, Здесь Лаомедону гордому мы, за относительную плату, 445 Целый работали год, и сердито он властвовал нами. Я жителям Трои высочайшие стенки воздвигнул, Крепкую, известную твердь, нерушимую града охрану. Ты, Аполлон, у него, как работник, волов круторогих Пас по долинам холмистой, дубравами венчанной Иды. 450 Но, когда нам условленной платы желанные Горы Срок принесли, Лаомедон ожесточенный противволи присвоил Должную плату и нас из границ с опасностями отправил. Лютый, тебе он угрожал обить и руки и лапти И реализовать, как роба, на полуостров посторонний и дальний; 455 Нам обойм похвалялся отсечь в поругание уши. Так удалилися мы, на него негодуя душою. Царь предательский манит создал и его не осуществил! Феб, не за то ль благодеешь народу сему и не желаешь Нам поспешать, да погибнут навек вероломцы трояне, 460 Бедственно все да погибнут, и робкие супруги и детки! " Но ему отвечал Аполлон, сребролукий властелин: " Энносигей! не почел бы и сам ты меня здравоумным, Если б противу тебя ополчался я из-за сих смертных, Бедных творений, какие, листьям древесным аналогично, 465 То возникают пышные, едой земною питаясь, То гибнут, лишаясь дыхания. Нет, Посидаон, Распри с тобой не начну я; пускай люди раздорят! " Так сказал Аполлон и обратно обратился, страшася Руки приподнять на короля, на могучего брата отцова. 470 Тут Аполлона сестра, Артемида, зверей господыня, Шумом ловитв веселящаясь, злобно его укоряла: " Ты убегаешь, стрелец! и королю Посидону победу Всю оставляешь, даешь ненаказанно славой кичиться? Что ж, малодушный, ты носишь сей лук, для тебя ненужный? 475 С сей я поры чтобы твоих не слыхала в чертогах Кронида Гордых хвал, как, случалось, ты хвалишься меж богами С Энносигеем, земли колебателем, вылезти на битву ". Так разговаривала; сестре не отвечал Феб сребролукий. Но раздражилася Гера, жена почтенная Зевса, 480 И словами ожесточенными так Артемиду язвила: " Как, бесстыдная псица, и мне уже сейчас ты смеешь Противостать? Но тебе я тяжелой противницей буду, Гордая луком! Тебя только над смертными супругами львицей Зевс поставил, над ними свирепствовать дал тебе волю. 485 Лучше и проще тебе побеждать по горам и долинам Ланей и диких зверей, чем с сильнейшими в цитадели полемизировать. Если ж ты желаешь изведать и ругани, сейчас же спросишь, Сколько тебя я посильнее, когда на меня ты дерзаешь! " Так только произнесла и руки богини своею рукой 490 Левой хватает, а правою, лук за плечами сорвавши, Луком, с усмешкою горькою, колотит вкруг ушей Артемиду: Быстро она отвращаясь, рассыпала звонкие стрелы И, вконцеконцов, убежала в слезах. Такова голубица, Ястреба, робкая, взвидя, в расселину камня входит, 495 В черную нору, когда ей не сужено быть уловленной, Так Артемида в слезах убежала и лук собственный забыла. Лете, богине, тогда возгласил возвестительный Гермес: " Лета! биться с тобой ни сейчас я, ни впредь не хочет: Трудно биться с женами тучегонителя Зевса. 500 Можешь, когда ты желаешь, празднично меж вечных, Можешь хвалиться, что силой ты ужасной меня одолела ". Так заявлял он, а Лета сбирала и лук, и из тула Врознь по песчаным зыбям разлетевшиесь легкие стрелы. Все их собравши, богиня вульгарна за печальною дщерью. 505 Та же взошла на Олимп, в меднозданный чертог громовержца; Села, слезы лия, на колени родителя дева; Риза на ней благовонная вся трепетала. Кронион К сердцу дочь придавил и вещал к ней с приятной усмешкой: " Дочь моя приятная! кто из вечных тебя дерзновенно Так обидел, как бы явное ты создала злодейство? " Зевсу прекрасновенчанная ловли королева вещала: " Гера, твоя жена, родитель, меня оскорбила, Гера, от коей и распря и брань меж богами горит ". 515 Так небожители боги, сидя на Олимпе, вещали. Тою иногда Аполлон вступил в священную Трою: Сердцем хлопотал он, да твердынь благозданного града Сила данаев, доле назло, не разрушит в день текущий. Прочие все на Олимп воавратилися нескончаемые боги, Гневом пылая одни, а остальные славой сияя. 520 Сели они вкруг отца громоносного. Сын же Пелеев В суровом бою уничтожал и супругов, и коней звуконогих. Словно как дым от пожара столпом до высочайшего неба Всходит над дождем пылающим, бешенством богов воздвизаем: Всем он труды и уныния несчетные почтивсем наносит, 525 Так Ахиллес наносил и труды и уныния троянам. Царь Илиона, Приам престарелый, на вышке священной Стоя, узрел Ахиллеса страшного: все перед богатырем Трои сыны, сбегая, толпилися; противоборства Более не было. Он зарыдал и, сошедши на землю, 530 Громко велел старик ворот защитителям замечательным: " Настежь ворота в руках вы нате, покуда ополченья В град все не укроются, с поля бегающие: недалёк Грозный Пелид, их гонящий! Приходит нам тяжкая смерть! Но, как быстро вбегут и в стенках успокоятся рати, 535 Вновь затворите ворота и плотные створы заприте. Я трепещу, чтоб муж сей погибельный в град не ворвался! " Рек он, и охраны, отдвинув запор, распахнули ворота. Многим они, растворенные, свет даровали; навстречу Вылетел Феб, чтобы от Трои сынов отобразить истребленье. 540 Рати ж троянские к городку прямо, к твердыне высочайшей, Жаждой палимые, прахом покрытые, с бранного поля Мчалися; бурно их гнал он копьем; частенько в нем сердечко Страшным пылало свирепством, бешено славы жаждал он. Взяли б в сей день аргивяне высоковоротную Трою, 545 Если бы Феб Аполлон не воздвигнул Агенора супруга, Ветвь Антенора сановника, замечательного, мощного в сражениях. Феб ему сердечко заполнил отвагой и сам неподалеку Стал, чтобы над супругом сдерживать руки томные Смерти, К бревну буку склонясь и покрывшися облаком темным. 550 Тот же, как быстро увидел рушителя стенок Ахиллеса, Стал; но не раз у него колебалось беспокойное сердечко. Тяжко вздохнув, заявлял он с собственной благородной душою: " Горе мне! нежели я, оробев, перед страшным Пелидом В бег обращусь, как несутся и остальные, смятенные ужасом, 555 Быстрый догонит меня и голову, как у робкого, снимет! Если же сих, по равнине бегающих, гнать дам я Сыну Пелея, а сам одинокий в сторону града Брошусь нестись по Илийскому полю, покуда не достигну Иды лесистых вершин и в кустарнике частом не скроюсь? 560 Там я, как пир наступит, в потоке омоюсь от пота И, освежася, под сумраком снова в Илион возвращуся. Но не зря ль ты, сердечко, в схожих волнуешься думах? Если меня вдали он от городка, в поле увидит? Если, ударясь в погоню, меня быстроногий нагонит? 565 О! не избыть мне тогда от грозного рока и погибели! Сей человек несоизмеримо могучее всех человеков! Если ж ему самому перед дождем я противостану?.. Тело его, как и всех, проницаемо острою медью; Та ж и одна в нем воротила, и от смертных зовется он смертным; 570 Но Кронид только ему и победу и славу дарит! " Так сказал и, уставясь на бой, нажидал Ахиллеса: Храброе сердечко стремило его сражаться и биться. Словно как храбрый барс из опушки глубочайшего бора Прямо значит на супруга ловца, и, не водящий ужаса, 575 Он не смущается, он не бегает при раздавшемся лае; Даже когда и стрелой иль копьем его ловчий уметит, Он, несмотря, что сам копьем прободен, не кидает Пламенной боя, покуда не сразит или сам не прострется, Так Антеноров сын, воеватель бесстрашный Агенор, 580 С поля выйти не решался, покуда не изведал Пелида. Он, перед грудью уставивши пластичный щит круговидный, Метил копьем на него и грозился, крича громозвучно: " Верно, веру ты в сердечко питал, Ахиллес известный, Нынешний день разорить монастырь троян благородных3 585 Нет, безрассудный, бедам еще почтивсем свершиться за Трою! Много еще нас во граде супругов и бесстрашных и мощных, Кои готовы для наших отцов, для муж и младенцев Град Илион охранять, перед которым отыщешь ты смерть, Ты, и страшнейший в мужах, и душою отважнейший воин! " 590 Рек и сияющий дрот он рукой могучею ринул, И не прокинул: уметил его в подколенное берцо; Окрест лапти оловянная, новенькая ковань, поножа Страшный трезвон издала; но суровая медь отскочила Вспять от лапти; не прошла, отраженная божеским даром. 595 Тут Ахиллес на аналогичного всевышнему Агенора прянул, Пламенный; но Аполлон ему славой украситься не дал: Быстро похитил троянца и, мраком покрывши глубочайшим, Мирно ему от боя рискованного дал удалиться; Сам же Пелеева сына коварством отвлек от народа: 600 Образ принявши Агенора, бог Аполлон сребролукий Стал перед глазами его, и за ним он ударился стараться. Тою иногда, как Пелид по равнине, покрытой пшеницей, Феба преследовал, вспять около глубокопучинного Ксанфа Чуть уходящего, хитростью бог обольщал человека, 605 Льстя беспрестанной верой, что он, быстроногий, нагонит, Тою порою трояне, бегающие с поля, массами Радостно к граду примчались; бегущими град наполнялся. Все укрывались, никто не дерзал за стеною, вне града, Ждать других и разведывать, кто из друзей спасся. 610 Кто на сраженье умер; но в веселья сердца, как волны, Хлынули в град, которых выручили лишь скорые лапти. Гомер. Илиада. Песнь 20 2-ая. Умерщвление Гектора. ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. УМЕРЩВЛЕНИЕ ГЕКТОРА С страхом в град вбежав, как олени младые, трояне Пот прохлаждали, пили и жажду свою утоляли, Вдоль по стене на отобрала склоняяся; но аргивяне Под стену прямо неслися, щиты к раменам преклонивши. 5 Гектор же в оное время, как скованный гибельным роком, В поле остался один перед Троей и башнею Скейской. Бог Аполлон меж тем провещал к Пелейону герою: " Что ты меня, о Пелид, уповая на скорые лапти, Смертный, преследуешь господа вечного? Или дотоле 10 Бога во мне не узнал, что без отдыха пышешь свирепством? Ты пренебрег и угроза троян, пораженных тобою: Скрылись они уже в стенки; а ты тут по полю рыщешь. Но отступи; не убьешь ты меня, не причастен я погибели ". Вспыхнувши бешенством, ему отвечал Ахиллес быстроногий: 15 " Так, обманул ты меня, о зловреднейший меж богами! В поле отвлек от стенки! Без сомнения, почтивсем еще бы Землю зубами съедать до такого, как сокрылися в Трою! Славы прелестной меня ты лишил; а сынов Илиона Спас без труда, ничьего не страшася мщения после... 20 Я отомстил бы тебе, когда б то можетбыть мне было! " Так сказал он и к граду с решимостью гордой понесся, Бурный, как конь с колесницей, постоянно победительный в беге, Быстро несется к мете, расстилаясь по чистому полю, Так Ахиллес оборачивал скоро могучие лапти. 25 Первый старик Приам со стенки Ахиллеса увидел, Полем летящего, какбудто звездочка, окруженного сиянием; Словно звездочка, что под осень с лучами огнистыми всходит И, меж звезд неисчетных горящая в сумраках ночи ( Псом Ориона ее нарицают сыны человеков), 30 Всех светозарнее сверкает, но знаменьем суровым случается; Злые она огневицы наносит смертным несчастным, Так у богатыря бегающего медь вкруг персей блистала. Вскрикнул Приам; седую голову поражает руками, К небу ладони подъемлет и горестным гласом вопит, 35 Слезно молящий ласкового сына; но тот перед воротами Молча стоит, безгранично пылая сразиться с Пелидом. Жалобно старик к нему и слова простирает и руки: " Гектор, любимый сын мой! Не жди ты этого человека В поле один, без товарищей, да собственной не отыщешь ты кончины, 40 Сыном Пелея сраженный: тебя он могучее в сражениях! Лютый! когда бы он был и вечным столько ж любезен, Сколько мне: о, издавна б уже мертвоетело его псы растерзали! Тяжкая горесть моя у меня отступила б от сердца! Сколько сынов у меня он младых и могучих похитил, 45 Или убив, иль продав племенам островов отдаленных! Вот и сейчас, Ликаона нет, и нет Полидора; Их обоих я не вижу в массах, заключившихся в стенки, Юношей трогательных, рожденных царицею жен Лаофоей. О! ежели живы они, но в плену, из ахейского стана 50 Их мы искупим и медью и златом: изобильно их дома; Много сокровищ за дочерью выдал мне Альт известный. Если ж погибли они и уже в Айдесовом доме, Горе и мне и мамы, кои на печаль их родили! Но народу троянскому горести наименее станет, 55 Только бы ты не умер, Ахиллесом страшным сраженный. Будь же ты с нами, сын приятный! Войди в Илион, да спасешь ты Жен и супругов илионских, да славы не даруешь звучной Сыну Пелея, и жизни сладостной сам не лишишься! О! пожалей и о мне ты, покуда я дышу еще, скудном, 60 Старце злополучном, которого Зевс перед дверями могилы Казнью страшной наказывает, вынуждая все бедствия созидать: Видеть сынов убиваемых, дщерей в неволю влекомых, Домы Пергама громимые, самых младенцев безвинных Видеть об дол разбиваемых в сей разрушительной ругани, 65 И невесток, влачимых руками безжалостных данаев1.. Сам я крайний паду, и меня на пороге семейном Алчные псы растерзают, когда смертоносною медью Кто или в сердечко уметит и душу из персей исторгнет; Псы, что вскормил при моих я трапезах, привратные охраны, 70 Кровью упьются моей и, печальные сердцем, на праге Лягут при теле моем искаженном! О, юноше замечательно, Как ни лежит он, упавший в бою и растерзанный медью, Все у него, и у мертвого, что ни беспрепятственно, отлично! Если и седую браду и седую голову человека, 75 Ежели стыд у старика убитого псы оскверняют, Участи наиболее горестной нет человекам несчастным! " Так вопиял, и свои сребристые волосы старик Рвал на голове, но у Гектора сына души не подвигнул. Матерь за ним на иной стороне возопила, рыдая; 80 Перси рукою обнажив, а иной на грудь указуя, Сыну, лиющая слезы, крылатую стиль устремляла: " Сын мой! практически хоть сие, пожалей хоть мамы скудной! Если я детский твой плач утоляла отрадною грудью, Вспомни об оном, любезнейший сын, и страшного супруга, 85 В стенки вошед, отражай; перед ним ты не стой одинокий! Если, бешеный, он победит тебя, о мой Гектор, Милую ветвь мою, ни я на одре не оплачу, Ни Андромаха жена; далековато от нас от обеих, В стане тебя мирмидонском безжалостные псы растерзают! " 90 Так, рыдая, они разговаривали к любезному сыну, Так умоляли, но Гектора в персях души не подвигли: Он ждал Ахиллеса большого, несшегось прямо. Словно как высокий дракон у пещеры ожидает человека, Трав ядовитых нажравшись и темной наполняся злобой, 95 В стороны ужасно смотрит, извиваяся вкруг над пещерой, Гектор таков, несмиримого мужества целый, стоял там, Выпуклосветлым щитом упершись в базу вышки; Мрачно вздохнув, вконцеконцов заявлял он в душе возвышенной: " Стыд мне, когда я, как робкий, в ворота и стенки укроюсь! 100 Первый Полидамас на меня укоризны положит: Полидамас мне рекомендовал ввесть ополчения в град В оную ночь фатальную, как снова Ахиллес ополчился. Я не послушал, но, правильно, полезнее было б слушать! Так троянский люд погубил я собственным безрассудством. 105 О! стыжуся троян и троянок длинноодежных! Гражданин самый-самый крайний может заявить в Илионе: Гектор люд погубил, на свою понадеявшись силу! Так илионяне скажут. Стократ благороднее станет Противостать и, Пелеева сына убив, вернуться 110 Или в битве с ним перед Троею замечательно пропасть! Но... и отчего же? Если оставлю щит светлобляшный, Шлем тяжкий сложу и, копье прислонивши к твердыне, Сам я схожу и предстану Пелееву замечательному сыну? Если ему обещаю Елену и совместно имущества 115 Все совсем, какие Парис в кораблях глубодонных С нею привез в Илион, фатальное раздора правило! Выдать Атридам и совместно крометого поделить аргивянам Все другие имущества, какие только Трон заключает? Если с троян, вконцеконцов, я потребую клятвы старейшин: 120 Нам ничто не укрывать, но доставить все для раздела Наши имущества, какие только град включает ласковый?.. Боги! каким предаюся я промыслам? Нет, к Ахиллесу Я не схожу как молитель! Не сжалится он нужно мною, Он не уважит меня; нападет и меня без орудий 125 Нагло уничтожит он, как даму, ежели доспех я оставлю. Нет, сейчас не година с зеленого дуба иль с камня Нам с ним Разговаривать миролюбиво, как парень с сельскою девой: Юноша, с сельскою девою свидясь, разговаривает миролюбиво; Нам же к схватке лучше сойтись! и немедля увидим, 130 Славу кому меж нас давать Олимпиец рассудит! " Так думая, стоял; а к нему Ахиллес приближался, Грозен, как бог Эниалий, сверкающий шлемом по сече; Ясень отцов пелионский на правом плече колебал он Страшный; кругом его медь ослепительным светом блистала, 135 Будто огнь распылавшийся, какбудто всходящее солнце. Гектор увидел, и брал его ужас; сохраниться на месте Больше не мог он; от Скейских ворот побежал, устрашенный. Бросился стараться Пелид, уповая на скорые лапти. Словно сокол на горах, из пернатых быстрейшая птаха. 140 Вдруг с быстротой несказанной за робкой несется голубкой; В стороны вьется она, а сокол по над нею; и нередко Разом он крикнет и бросится, скупой добычу своровать, Так он за Гектором, огненный, гнался, а трепетный Гектор Вдоль под стеной удирал и скоро оборачивал лапти. 145 Мимо холма и смоковницы, с ветрами пожизненно шумящей, Оба, вдалеке от стенки, колесничной дорогою мчались; Оба к ключам светлоструйным примчалися, где с быстротою Два выливаются родника быстропучинного Ксанфа. Теплой водою струится один, и вокруг частенько 150 Пар от него подымается, какбудто как дым от огнища; Но источник иной и средь лета холодный катится, Хладный, как град, как снег, как в кристалл превращенная влага. Там около ключей водоемы большие, оба из камней, Были прекрасно устроены; к ним свои белоснежные ризы 155 Жены троян и красивые дщери их умывать уходили В давние, мирные дни, до нашествия рати ахейской. Там прористали они, и бегущий, и скоро гонящий. Сильный бегал спереди, но преследовал немало мощнейший, Бурно несясь; не о жертве они, не о шкуре воловой 160 Спорились бегом: рядовая мзда то ногам бегоборцев; Нет, об жизни ристалися Гектора, конника Трои. И, как на играх, умершему в почесть, победные кони Окрест меты беговой с быстротою чудесною прыгают, Славная ожидает их заслуга, младая супруга иль треножник, 165 Так трехкратно они перед великою Троей кружились, Быстро носящиесь. Все божества на героев глядели; Слово меж оными начал отец и вечных и смертных: " Горе! ласкового супруга, гонимого возле града, Видят очи мои, и заболевание проходит мне сердечко! 170 Гектор, муж благодушный, тельчие, тучные ноги Мне возжигал в аромат нередко на Иде холмистой, Часто на выси пергамской; а днесь Ахиллес градоборец Гектора возле града преследует, бурный ристатель. Боги, размыслите вы и советом сердец положите, 175 Гектора мы сохраним ли от погибели, или взавершении Сыну Пелея дадим одолеть известного супруга ". Зевсу немедля рекла светлоокая дева Паллада: " Молниеносный отец, чернооблачный! Что ты вещаешь? Смертного супруга, издревле доле обреченного общей, 180 Хочешь ты, Зевс, позволить совсем от погибели грустной? Волю твори, но не все на нее согласимся мы, боги! " Ей немедля отвечал тучегонитель Кронион: " Бодрствуй, Тритония, приятная дочь! Не с намереньем в сердечко Я произношу, и с тобою милостив быть я желаю. 185 Волю твори и желание сердца немедля исполни ". Рек и возжег еще больше пылавшую сердцем Афину; Бурно она понеслась, от Олимпа высочайшего бросясь. Гектора ж, в бегстве преследуя, гнал Ахиллес частенько. Словно как пес по горам юного отгоняет оленя, 190 С лога подняв, и несется за ним через кустики и овраги; Даже и скрывшегось, ежели он в ужасе под кустик припадает, Чуткий смотрит и бегает постоянно, пока не сыщет, Так Приамид от Пелида не мог от скорого исчезнуть. Сколько он раз ни пробовал, у ворот пробегая Дарданских, 195 Броситься прямо к стене, под высоковершинные вышки, Где бы трояне его с вышины защитили стрелами, Столько раз Ахиллес, упредив, отбивал Приамида В поле, а сам частенько, держася твердыни, летел он. Словно во сне человек изловить человека не может, 200 Сей улизнуть, а иной поймать напрягается безуспешно, Так и герои, ни сей не догонит, ни тот не уходит. Как бы и мог Приамид избежать от судьбы и от погибели, Если б ему, и в крайний уж раз, Аполлон не появился: Он усиливал Приамиду и силы, и скорые лапти. 205 Войскам меж тем помавал головою Пелид быстроногий, Им запрещая кидать против Гектора горькие стрелы, Славы б не отнял пронзивший, а он бы вторым не появился. Но только в 4-ый раз до Скамандра ключей прилетели, Зевс распростер, промыслитель, весы золотые; на них он 210 Бросил два жребия Смерти, в сон погружающей длинный: Жребий один Ахиллеса, иной Приамова сына. Взял посредине и поднял: поникнул Гектора жребий, Тяжкий к Аиду свалился; Аполлон от него удалился. Сыну ж Пелея, с сияющим взглядом, появилась Паллада, 215 Близко пришла и к нему провещала крылатые речи: " Ныне, надеюсь, любимчик богов, Ахиллес благородный, Славу большую мы принесем на суда мирмидонян: Гектора мы поразим, ненасытного битвой богатыря. Более, мню я, от нашей руки не избыть Приамиду, 220 Сколько ни станет о том Аполлон стрелометный заниматься, Распростирающийся перед могучим папой громовержцем. Стань и вздохни, Пелейон; Приамида сведу я с тобою, И хозяйка преклоню, да противу тебя он сразится ". Так разговаривала; Пелид подчинился и, веселья целый, 225 Стал, опершись на сияющий ясень собственный медноконечный. Зевсова дочь устремилася, Гектора скоро настигла И, уподобясь Дейфобу и видом, и гласом звучным, Стала перед ним и крылатые речи лукаво вещала: " Брат мой почетный! невообразимо тебя Ахиллес утесняет, 230 Около града Приамова буйным преследуя бегом. Но остановимся тут и могучего встретим безбоязненно! " Ей отвечал мощный, шеломом сверкающий Гектор: " О Дейфоб! и постоянно ты, с детства, был мне любезен Более всех моих братьев, Приама сынов и Гекубы; 235 Ныне ж и бывшего наиболее обязан тебя уважать я: Ради меня ты решился, видя одного в поле, Выйти из стенок, тогда как остальные в стенках остаются ". Вновь разговаривала ему светлоокая дочь громовержца: " Гектор, меня умоляли отец и почтенная матерь, 240 Ноги мои обнимая; меня и товарищи умоляли С ними остаться: таковым они все преисполнены ужасом. Но по тебе сокрушалось тоскою глубокою сердечко. Станем солидно сейчас и сразимся мы горячо: копий Не к чему больше миловать; и увидим сейчас, Ахиллес ли 245 Нас обоих умертвит и кровавые наши корысти К черным судам повлечет, иль копьем он твоим укротится! " Так вещая, лукаво вперед выступала Паллада. Оба богатыря поладили, устремленные друг против друга; Первый к Пелиду воскликнул шеломом сверкающий Гектор: 250 " Сын Пелеев! тебя удирать не хочет я больше! Трижды перед дождем Приамовым я пробежал, не дерзая Встретить тебя нападавшего; сейчас же сердечко приказывает мне Стать и сразиться с тобою; убью или буду убит я! Прежде ж богов призовем во аттестат; лучшие будут 255 Боги очевидцы клятв и хранители наших критерий: Тела тебе я не буду бесчестить, когда громовержец Дарует мне выдержать и орудием дух твой исторгнуть; Славные лишь доспехи с тебя, Ахиллес, совлеку я, Тело ж отдам мирмидонцам; и ты контракт сей исполни ". 260 Грозно посмотрел на него и вскричал Ахиллес быстроногий: " Гектор, неприятель неприятный, не мне предлагай уговоры! Нет и не станет меж львов и людей нималейшего союза; Волки и агнцы не имеютвсешансы дружиться согласием сердца; Вечно злобны они и зломышленны друг против друга, 265 Так и меж нас невероятна влюбленность; никаких соглашений Быть меж нами не может, поколе один, распростертый, Кровью собственной не насытит безжалостного господа Арея! Все ты художество ратное вспомни! Сегодня ты обязан Быть копьеборцем хорошим и бойцом безбоязненным! 270 Бегства тебе уже нет; под моим копьем Тритогена Скоро тебя укротит; и заплатишь ты разом за несчастье Другов моих, которых избил ты, свирепствуя, медью! " Рек он и, массивно сотрясши, послал длиннотенную пику. В пору завидев ее, избежал шлемоблещущий Гектор; 275 Быстро приник он к земле, и над ним пролетевшая пика Б землю вонзилась; но, вырвав ее, Ахиллесу Паллада Вновь подала, невидима Гектору, коннику Трои. Гектор же шумно воскликнул к Пелееву замечательному сыну: " Празден удар! и нисколько, Пелид, вечным схожий, 280 Доли моей не узнал ты от Зевса, желая извещал мне; Но говорлив и коварен речами ты был предо мною С целью, чтобы я, оробев, растерял и отважность и силу. Нет, не нестись я хочет; копье не в хребет мне вонзишь ты, Прямо лицом на тебя устремленному грудь прободи мне, 285 Ежели бог то судил! Но копья и этого берегися Медного! Если бы, острое, в тело ты все его принял! Легче была бы кровавая брань для сынов Илиона, Если б тебя сокрушил я, тебя, их лютейшую смерть! " Рек он и, массивно сотрясши, копье длиннотенное ринул, 290 И не прокинул: в средину щита поразил Ахиллеса; Но далековато орудие щит отразил. Огорчился Гектор, узрев, что копье напрасно из рук излетело, Стал и очи потупил: копья не имел он иного. Голосом звучным на содействие он брата зовет Деифоба, 295 Требует новейшего дротика острого: нет Деифоба. Гектор понял то своею душою, и так заявлял он: " Горе! и погибели меня всемогущие боги призвали! Я помышлял, что со мною мой брат, Деифоб нестрашимый; Он же в стенках илионских: меня обольстила Паллада. 300 Возле меня только Смерть! и уже не избыть мне страшной! Нет освобождения! Так, без сомнения, боги судили, Зевс и от Зевса родившийся Феб; милосердые доэтого Часто меня устраняли; судьба вконцеконцов познает! Но не без дела погибну, во останки я паду не без славы; 305 Нечто большое сделаю, что и отпрыски услышат! " Так сказал и исторг из влагалища нож изощренный, С левого боку висящий, нож и большой и тяжелый; С места, напрягшися, кинулся, какбудто орел небопарный, Если он внезапно из за туч сизых на степь упадает, 310 Нежного агнца иль зайца пугливого скупой своровать, Гектор таков устремился, макая ножом смертоносным. Прянул и стремительный Пелид, и наполнился дух его бешенства Бурного; он перед грудью уставил собственный щит велелепный, Дивно увенчанный; шлем на голове его четверобляшный 315 Зыблется ясный, беспокоится пышная копна златая, Густо Гефестом разлитая окрест высочайшего гребня. Но, как звездочка меж звездами в сумраке ночи блестит, Геспер, который на небе прекраснее всех и яснее, Так у Пелида сверкало копье изощренное, коим 320 В правой руке потрясал он, на Гектора жизнь умышляя, Места на теле чудесном ища для преданных ударов. Но у богатыря все тело доспех покрывал медноковный, Пышный, который похитил он, мощь одолевши Патрокла. Там только, где выю ключи с раменами связуют, горла 325 Часть обнажалася, пространство, где смерть душе неминуема: Там, налетевши, копьем Ахиллес поразил Приамида; Прямо через белую выю прошло смертоносное жало; Только горла ему не рассек сильный ясень Вовсе, чтобы мог, умирающий, некотороеколичество слов он промолвить; 330 Грянулся в останки он, и шумно вскричал Ахиллес, торжествуя: " Гектор, Патрокла прикончил ты и задумывался живым сохраниться! Ты и меня не боялся, когда я от битв удалялся, Враг безрассудный! Но мститель его, несоизмеримо мощнейший, Нежели ты, за судами ахейскими я оставался, 335 Я, и колена тебе сокрушивший! Тебя для стыда Птицы и псы разорвут, а его погребут аргивяне ". Дышащий бессильно, ему отвечал шлемоблещущий Гектор: " Жизнью тебя и твоими родными у ног заклинаю. О! не давай ты меня на мука псам мирмидонским; 340 Меди, ценного злата, насколько желаешь ты, проси; Вышлют тебе искупленье отец и почтенная матерь; Тело только в дом возврати, чтобы трояне меня и троянки, Честь возмещая заключительную, в доме огню приобщили ". Мрачно глядя на него, заявлял Ахиллес быстроногий: 345 " Тщетно ты, пес, обнимаешь мне лапти и молишь родными! Сам я, коль прослушивал бы бешенства, тебя растерзал бы на доли, Тело сырое твое пожирал бы я, то ты мне сделал! Нет, человеческий сын от твоей головы не отгонит Псов пожирающих! Если и в 10, и в 20 крат мне 350 Пышных подарков привезут и столько ж еще обещают; Если тебя самого прикажет на золото взвесить Царь Илиона Приам, и тогда на одре погребальном Матерь Гекуба тебя, собственного не оплачет рожденья; Птицы твой мертвоетело и псы мирмидонские целый растерзают! " 355 Дух испуская, к нему провещал шлемоблещущий Гектор: " Знал я тебя; предвидел я, что моим ты моленьем Тронут не будешь: в груди у тебя стальное сердечко. Но трепещи, да не буду тебе я божиим бешенством В текущий день, когда Александр и Феб стреловержец, 360 Как ни могучего, в Скейских воротах тебя ниспровергнут! " Так говорящего, Гектора мрачная Смерть осеняет: Тихо воротила, из уст излетевши, нисходит к Аиду, Плачась на долю свою, оставляя и младость и прочность. Но к нему, и к умершему, сын быстроногий Пелеев 365 Крикнул еще: " Умирай! а мою неминуемую погибель я Встречу, когда ни пошлет громовержец и нескончаемые боги! " Так сказал и из мертвого выдернул смертельный ясень, В сторону кинул его и доспех совлекал с Дарданида, Кровью облитый. Сбежались остальные ахейские мужи. 370 Все, изумляясь, глядели на рост и на образ расчудесный Гектора и, приближаяся, любой пронзал его пикой. Так разговаривали другие, один на иного взглянувши: " О! несоизмеримо сейчас к осязанию помягче сей Гектор, Нежели был, как кидал на суда пожирающий пламень! " 375 Так не один заявлял и копьем прободал, приближаясь. Но, его меж тем обнажив, Ахиллес быстроногий Стал средь ахеян, и к ним устремил он крылатые речи: " Други, герои ахейцы, бесстрашные слуги Арея! Мужа этого одолеть вконцеконцов даровали мне боги, 380 Зла сотворившего наиболее, ежели все илионцы. Ныне с орудием мы покусимся на град крепкостенный; Граждан троянских изведаем помыслы, как считают: Бросить ли замок высочайший, сраженному сыну Приама; Или обращаться дерзают, когда и главаря их не стало? 385 Но каким помышлениям сердечко мое предается! Мертвый лежит у судов, не оплаканный, не погребенный, Друг мой Патрокл! Не забуду его, не забуду, покуда я Между живыми влачусь и стопами земли прикасаюсь! Если ж умершие смертные память утрачивают в Аиде, 390 Буду я держатьвголове и там моего добропорядочного друга! Ныне победный гимн воспойте, ахейские мужи: Мы же сходим, таща и его, к кораблям быстролетным. Добыли ясной мы славы! Повержен священный Гектор! Гектор, которого Трои сыны величали, как господа! " 395 Рек и на Гектора он недостойное дело замыслил: Сам на обеих ногах проколол ему жилы сухие Сзади от пят и до глезн и, продевши ремни, к колеснице Тело его привязал, а голову волочиться оставил; Стал в колесницу и, пышный доспех напоказ подымая, 400 Коней бичом поразил; полетели покорные кони. Прах от влекомого вьется столпом; по земле, растрепавшись, Черные кудри вертятся; голова Приамида по праху Бьется, красивая доэтого; а сейчас противникам Олимпиец Дал опозорить ее на родимой земле илионской! 405 Вся башка почернела под перстию. Мать увидала, Рвет седые власы, дорогое с себя покрывало Мечет далековато и горестный крик поднимает о сыне. Горько плакал и отец престарелый; вокруг же граждане Подняли плач; раздавалися крики по цельному граду. 410 Было аналогично, как какбудто, от края до края, высочайший Весь Илион от собственных оснований в огне рассыпался! Мужи держали с трудом исступленного горестью старика, Рвавшегось в поле воротами Дарданскими вылезти из града. Он умолял их, тоскующий, он расстилался по праху, 415 Он заявлял, называя по имени всякого супруга: " Други, пустите меня 1-го, не беспокоясь, пустите Выйти из града! Вотан я схожу к кораблям мирмидонским; Буду просить я губителя, неясного сердцем злодея. Может быть, лета уважит он, над старостью, может быть, дряхлой 420 Сжалится: он человек, отца он такового ж владеет, Старца Пелея, который его породил и взлелеял К горю троян и стократ к жесточайшему горю Приама! Сколько сынов у меня он похитил во цвете их жизни! Но обо всех сокрушаюсь я наименее, чем об единичном! 425 Горесть о нем неутешная быстро сведет меня к гробу, Горесть о Гекторе! О, хоть на сих бы руках он скончался! Мы бы хоть душу насытили плачем над ним и рыданьем, Я, безотрадный отец, и его злосчастная матерь! " Так заявлял он, рыдая; и с стариком стенали трояне. 430 Но меж троянок Гекуба плачевнейший крик поднимает: " Сын мой, мне, злосчастной, отчего еще существовать для мучений, Все потерявшей с тобою! Моею и дни ты и ночи Славою был в Илионе, повальной надеждою в королевстве Жен и супругов илионских! Тебя, как хранителя господа, 435 Всюду встречали они; величайшею был ты их славой В жизни собственной и тебя, нам бесценного, погибель обымает! " Плакала мама. Но еще ничто не слыхала жена В доме об Гекторе; предвестник еще не являлся к ней преданный Весть огласить, что муж за воротами в поле остался. 440 Ткала одежду она в отдаленнейшем тереме дома, Яркую ткань, и цветные по ней рассыпала узоры. Прежде ж отдала повеленье прислужницам пышноволосым Огнь разбавить под большим треногом, да станет готова Гектору теплая ванна, как с боя он в дом вернется. 445 Бедная! дум не имела, что Гектор далековато от дома Пал под рукою Ахиллеса, спокоен светлоокой Афиной. Вдруг Андромаха услышала клики и крики на вышке, Вздрогнула вся и челнок из руки на помост уронила; Встала и к двум разговаривала прислужницам пышноволосым: 450 " Встаньте, идите за мной; взгляну я, что совершилось? Слышу почетной свекрови я вопль: подымается сердечко, Бьется, как вырваться желает; колена мои цепенеют! Близкая, правильно, гроза Дарданида сынам грозит?.. О! удалися от слуха схожая известие! Но от ужаса 455 Я трепещу... Не бесстрашного ль Гектора всевышнему схожий В поле, отрезав от стенок, Ахиллес одинокого отгоняет? Боги! уже не смиряет ли смелость его фатальную, Коей он дышит? В массе никогда не остается Гектор: Первый вперед полетит, никому не уступит в геройстве! " 460 Так произнесши, из терема кинулась, какбудто менада, С шибко трепещущим сердцем, и обе прислужницы вслед; Быстро на башню взошла и, через сонм пролетевши всенародный, Стала, со стенок оглянулась вокруг и его увидала Тело, влачимое в прахе: свирепо бурные кони 465 Полем его волокли к кораблям быстролетным ахеян. Темная ночь Андромахины светлые очи покрыла; Навзничь свалилась она и, казалося, дух испустила. Спала с нее и далековато рассыпалась пышная повязь, Ленты, бесцветная сеть и прекрасноплетеные тесмы; 470 Спал и покров, блистательный дар милый Афродиты, Данный в день текущий царевне, как Гектор ее меднолатный Из дому брал Этиона, отдавши несметное вено. Вкруг Андромахи невестки ее и золовки, толпяся, Бледную продолжительно держали, казалось, убитую скорбью. 475 В эмоция пришедши она и дыхание в персях собравши, Горько навзрыд зарыдала и так посреди жен разговаривала: " Гектор, о несчастье мне, скудной! Мы с одинакою частей Оба родилися: ты в Илионе, в Приамовом доме, Я, злосчастная, в Фивах, при скатах лесистого Плака, 480 В доме короля Этиона; меня возрастил он от детства, Смертный несчастный несчастную. О, для что я родилась! Ты, о муж мой, в Аидовы домы, в подземные пучины Сходишь навек и меня к неутешной тоске покидаешь В доме вдовою; а сын, злополучными нами порожденный, 485 Бедный и сирый ребенок! Увы, ни ему ты не будешь В жизни отрадою, Гектор, ты пал! ни тебе он не станет! Ежели он и спасется в погибельной ругани ахейской, Труд беспрерывный его, нескончаемое несчастье в будущем Ждут беспокровного: далекий захватит сиротские нивы. 490 С днем сиротства сирота и друзей детства утрачивает; Бродит один с головою пониклой, с заплаканным взглядом. В нищете прибывает ли он к отцовым товарищам и, просящий, То 1-го, то иного спокойно касается ризы, Сжалясь, другой сиротливому чару чуть наклоняет, 495 Только рот омочает и неба в губах не омочит. Чаще ж его от трапезы счастливец семейственный отгоняет, И толкая рукою, и обидной преследуя речью: Прочь ты исчезни! не твой тут отец пирует с товарищами! Плачущий к мамы, к скудной вдовице дитя вернется, 500 Астианакс мой, который постоянно у отца на коленах Мозгом только агнцев питался и туком овец среброрунных; Если же сон обнимал, утомленного играми детства, Сладостно дремал он на кровать при лоне кормилицы мягком, В мягкой кровати собственной, наслаждением сердца блистая. 505 Что же сейчас испытает, недостаточный родителя, бедный Астианакс наш, которого так именуют трояне, Ибо один оберегал ты врата и троянские стенки, Гектор; а сейчас у вражьих судов, далековато от родимых, Черви тебя пожирают, раздранного псами, голого! 510 Наг ты лежишь! а тебе одеяния насколько в чертогах, Риз и красивых и тонких, сотканных руками троянок! Все их сейчас я, несчастная, в пламенный пламень повергну! Сделал ты их напрасными, в них и лежать ты не будешь! В сонме троян и троянок сожгу их, тебе я во славу! " 515 Так разговаривала, рыдая; и с нею стенали троянки. Гомер. Илиада. Песнь 20 3-я. Погребение Патрокла. Игры. ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ПОГРЕБЕНИЕ ПАТРОКЛА. ИГРЫ Так сокрушались трояне по граду. В то время ахейцы, К черным собственным кораблям возвратяся, на брег Геллеспонта, Быстро рассеялись все по широкому ратному стану. Но мирмидонцам собственным разниться Пелид не позволил; 5 Став посредине дружин их воинственных, он заявлял им: " Быстрые конники, верные други мои, мирмидонцы! Мы от ярма отрешать не станем коней звуконогих; Мы на конях, в колесницах, приближимся все и оплачем Друга Патрокла: почтим подходящей мертвого честью. 10 Но, когда мы сердца удовольствуем горестным плачем, Здесь, отрешивши коней, вечерять неразлучные станем ". Рек и рыдание начал; и все зарыдали дружины. Трижды вкруг тела они долгогривых коней опередили С криком печальным: Фетида их ощущения на плач волновала. 15 Вкруг орошался песок, орошались слезами доспехи Каждого бойца; так был оплакиван главарь их мощный. Царь Ахиллес меж ними рыдание горькое начал, Грозные руки на грудь положив бездыханного друга: " Радуйся, смелый Патрокл! и в Аидовом радуйся доме! 20 Все для тебя совершаю я, что свершить обрекался: Гектор сюда привлечен и повергнется псам на терзанье; Окрест костра твоего обезглавлю двенадцать славнейших Юных троянских сынов, за погибель твою отомщая! " Рек, и на Гектора он недостойное дело замыслил: 25 Ниц перед Патрокла одром распростер Дарданиона в прахе. Тою иногда мирмидонцы с рамен светозарные брони Сняли; от ярм отрешили гремящих копытами коней И, неисчетные, около корабля Ахиллеса богатыря Сели; а он учреждал им блистательный пир нерадостный. 30 Множество мощных тельцов под ударом железа ревело, Вкруг поражаемых; оченьмного коз и агнцев блеющих; Множество туком цветущих закланных свиней белоклыких Окрест разложено было на ярком огне обжигаться: Кровь как из чанов лилася кругом Менетидова тела. 35 Но короля Эакида, Пелеева скорого сына, К сыну Атрея королю повели воеводы ахеян, С почтивсем трудом убедив, огорченного бешенством за друга. Сонму пришедшему к сени Атреева массивного сына, Царь повелел немедленно вестникам звонкоголосым 40 Медный треножник определить к огню, не преклонится ль к просьбе Царь Ахиллес, чтобы омыться от бранного праха и крови. Он отрекался радикально, клятвою он заклинался: " Нет, Зевесом зарекаюсь, божеством высоким, сильнейшим! Нет, моей головы не тронет сосуд омовений 45 Прежде, чем друга огню не предам, не насыплю могилы И власов не обрежу! Другая схожая горесть Сердца уже не пройдет мне, покуда средь живых я скитаюсь! Но поспешим и приступим немедля к страшному пиру. Ты, властелин супругов, повели, Агамемнон, заутра 50 Леса к костру навозить и на береге все уготовить, Что мертвецу должно, сходящему в мрачные сени. Пусть Менетида быстрее священное огонь Гефеста Скроет от взглядов моих, и войско к занятию приступит ". Так заявлял, и, пристально слушав, ему покорились. 55 Скоро под сенью Атридовой вечерю им предложили; Все наслаждались, довольствуя сердечко множеством одинаковым; И, когда питием и пищею глад утолили, Все разошлись утихнуть, любой под сень уклонился. Только Пелид на брегу неумолкношумящего моря 60 Тяжко стенящий покоился, окруженный массой мирмидонян, Ниц на поляне, где волны только мутные билися в сберегал. Там над Пелидом сон, сердечных тревог укротитель, Сладкий разлился: герой истомил благородные члены, Гектора скоро гоня перед высочайшей стеной Илиона. 65 Там Ахиллесу появилась воротила несчастливца Патрокла, Призрак, величием с ним и глазами красивыми похожий; Та ж и одежка, и глас тот самый-самый, сердцу известный. Стала воротила над головой и такие слова разговаривала: " Спишь, Ахиллес! неужели меня ты забвению кинул? 70 Не был ко мне равнодушен к живому ты, к мертвому ль будешь? О! погреби ты меня, да войду я в монастырь Аида! Души, тени погибших, меня от ворот его отгоняют И к теням приобщиться к себе за реку не пускают; Тщетно скитаюся я перед широковоротным Аидом. 75 Дай мне, грустному, руку: вовеки уже перед живущих Я не приду из Аида, тобою огню приобщенный! Больше с тобой, как случалось, вдалеке от товарищей мирмидонских Сидя, не станем советы рекомендовать: рок неприятный, Мне проектный с жизнью, меня поглотил невозвратно. 80 Рок и тебе самому, Ахиллес, вечным схожий, Здесь, под высочайшей стеною троян благородных, пропасть! Слово еще я реку, завещанью внимай и исполни. Кости мои, Ахиллес, да не будут отдельно с твоими; Вместе пусть лягут, как совместно от молодости мы росли 85 В ваших чертогах. Младого меня из Опунта Менетий В дом ваш привел, по фактору грустного смертоубийства, В день злополучный, когда, маломысленный, я ненарочно Амфидамасова сына прикончил, за лодыги поссорясь. В дом собственный приняв доброжелательно меня, твой отец благородный 90 Нежно с тобой воспитал и твоим другом именовал. Пусть же и останки наши усыпальница одна сокрывает, Урна златая, Фетиды мамы дар дорогой! " Быстро к нему простираясь, воскликнул Пелид благородный: " Ты ли, друг мот любезнейший, скончавшийся меня посещаешь? 95 Ты ль считаешь заветы мне прочные? Я совершу их, Радостно все совершу и исполню, как ты завещаешь. Но приближься ко мне, хоть на миг обоймемся с любовью И обоюдно с тобой насладимся рыданием горьковатым! " Рек, и скупые руки фаворита объять распростер он; 100 Тщетно: воротила Менетида, как скопление дыма, через землю С криком ушла. И вскочил Ахиллес, пораженный виденьем, И руками всплеснул, и грустный так заявлял он: " Боги! так действительно имеется и в Аидовом доме подземном Дух человека и образ, но он совсем бесплотный! 105 Целую ночь, я видел, воротила несчастливца Патрокла Все нужно мною стояла, стенающий, плачущий привидение; Все мне заветы говорила, ему совсем подобясь! " Так заявлял и во всех возбудил он желание рыдать. В вопле нашла их Заря, розоперстая вестница утра, 110 Около тела грустного. Царь Агамемнон с зарею Месков яремных и ратников почтивсех к свезению бора Выслал из стана ахейского; с ними пошел и почетный Муж Мерион, Девкалида богатыря служитель умный. Взяв топоры древорубные в руки и верви крутые, 115 Воины к рощам пускаются; мулы идут перед ними, Часто с крутизн на крутизны, то вкось их, то вдоль переходят. Е холмам пришедши лесистым обильной потоками Иды, Все изощренною медью высоковершинные дубы Дружно валить начинают; вокруг они с треском страшным 120 Падают; скоро древа, рассекая на бревна, данаи К мулам вяжут; и мулы, землю копытами роя, Рвутся на поле ровное вылезти через частый кустарник. Все древосеки несли совокупно томные бревна: Так Мерион повелел, Девкалидов служитель умный; 125 Кучей сложили на сберегал, где Ахиллес указал им, Где и Патроклу Большой курган и себе он провозгласил. Страшную бора громаду сложив на брегу Геллеспонта, Там аргивяне остались и сели вокруг. Ахиллес же Дал повеленье собственным мирмидонянам бранолюбивым 130 Медью быстрей препоясаться всем и коней в колесницы Впрячь; поднялися они и орудием скоро покрылись; Все на свои колесницы взошли, и борец и возница; Начали путешествие, впереди конные, пешие сзаду, Тучей; товарищи посредине несли Менетида Патрокла, 135 Все посвященными мертвому тело покрыв волосами. Голову сзаду поддерживал сам Ахиллес благородный, Горестный: друга он преданного в дом сопровождал Аидеса. К месту пришедши, которое сам Ахиллес им провозгласил, Одр опустили и скоро костер наметали из бора. 140 Думу другую тогда Пелейон быстроногий замыслил: Став при костре, у себя он отрезал русые кудри, Волосы, кои Сперхию с младости ласковой растил он; Очи на черное море возвел и, вздохнувши, воскликнул: " Сперхий! зря отец мой, моляся тебе, обрекался, 145 Там, когда я возвращуся в любезную землю родную, Кудри отрезать мои и тебе доставить с гекатомбой И тебе ж посвятить 50 овнов плодородных, Возле истоков, где роща твоя и жертвенник благовонный. Так обрекался Пелей, но его ты мольбы не осуществил. 150 Я никогда не увижу драгого отечества! Пусть же Храбрый Патрокл унесет Ахиллесовы кудри в могилу! " Рек и, обрезавши волосы, в руки любезному другу Сам положил, и у всех он исторгнул обильные слезы. Плачущих их над Патроклом оставило б, правильно, и солнце, 155 Если бы быстро Пелид не простер к Агамемнону слова: " Царь Агамемнон, твоим повеленьям быстрей покорятся Мужи ахейские: плачем и после наесться разрешено. Всех отошли от костра и водили, да по стану готовят Вечерю; мы ж озаботимся занятием, которого более 160 Требует скончавшийся. Ахеян главари да останутся с нами ". Выслушав речи его, властитель супругов Агамемнон Весь немедля люд отпустил к кораблям мореходным. С ними остались одни погребатели: лес наваливши, Быстро сложили костер, в ширину и длину стоступенный; 165 Сверху костра положили мертвого, печальные сердцем; Множество тучных овец и больших волов криворогих, Подле костра заколов, обрядили; и туком, от всех их Собранным, тело Патрокла покрыл Ахиллес благодушный С ног до головы; а вокруг разбросал голые гаси; 170 Там же расставил он с медом и с ясным елеем кувшины, Все их к одру прислонив; 4 он коней гордовыйных С страшною силой поверг на костер, углубленно стеная. Девять псов у короля, при столе его вскормленных, было; Двух и из них заколол и на сруб обезглавенных кинул; 175 Бросил туда ж и двенадцать троянских юношей замечательных, Медью убив их: беспощадные в сердечко дела задумывал он. После, костер предоставивши огненной силе стальной, Громко Пелид возопил, именуя ласкового друга: " Радуйся, смелый Патрокл, и в Аидовом радуйся доме! 180 Все для тебя совершаю я, что свершить обрекался: Пленных двенадцать юношей, Трои сынов именитых, Всех с тобою пламя истребит; но Приамова сына, Гектора, нет! не огню на пожрание псам я оставлю! " Так грозил он; но к мертвому Гектору псы не трогали: 185 Их от него удаляла и денно и нощно Киприда; Зевсова дочь умастила его амброзическим маслом Роз благовонных, да станет без язв, Ахиллесом влачимый. туча черное бог Аполлон преклонил над богатырем С неба до самой земли и место, покрытое телом, 190 Тению все осенил, да от силы палящего солнца Прежде на нем не иссохнут телесные жилы и члены. Но костер меж тем не горел под дохлым Патроклом. Сердцем другое тогда Пелейон быстроногий замыслил: Став от костра в расстоянии, начал молиться он ветрам, 195 Ветру Борею и Зефиру, жертвы для них обещая. Часто кубком златым возливал он винцо и молил их К полю быстрей принестися и, пламенем сруб воспаливши, Тело быстрее сожечь. Златокрылая дева Ирида, Слыша мольбы его, устремилася вестницей к ветрам, 200 Кои в то время, собравшись у Зефира шумного в доме, Весело все пировали. Ирида, принесшися скоро, Стала на каменном праге; и ветры, увидев богиню, Все поспешно вскочили, и любой к себе ее кликал. С ними сидеть отказалась богиня и так разговаривала: 205 " Некогда, ветры; еще полечу я к волнам Океана, В край эфиопов дальний; они гекатомбы приносят Жителям неба, и я приношений участницей буду. Мощный Борей и Зефир звучащий! вас призывает Быстрый ногами Пелид, обещая красивые жертвы, 210 Если возжечь поторопитесь костер Менетида Патрокла, Где он лежит и об нем жалуются все аргивяне ". Так разговаривая, от порога взвилася. Воздвиглися ветры, С гулом страшным несяся и тучи клубя перед собою. К понту примчались, бешено дуя, и пенные волны 215 Встали под звонким дыханием; Трои холмистой добились, Все на костер налегли, и пламя загремел, пожиратель. Ветры всю ночь тревожили приподнято крутящеесь огонь, Шумно дыша на костер; и всю ночь Ахиллес быстроногий, Черпая кубком двудонным винцо из сосуда златого, 220 Окрест костра возливал и лицо орошал им земное, Душу еще вызывая скудного друга Патрокла. Словно отец жалуется, останки сжигающий сына, В гроб женихом нисходящего, к скорби родителей скудных, Так жаловался Пелид, сожигающий останки Патрокла, 225 Окрест костра пресмыкаясь и сердцем углубленно стеная. В час, как утро земле провозгласить Светоносец значит, И над морем заря расстилается ризой златистой, Сруб под Патроклом истлел, и багряное огонь потухло. Ветры обратно устремились, к вертепам собственным полетели 230 Морем Фракийским; и море шумело, приподнято бушуя. Грустный Пелид вконцеконцов, от костра уклонясь неподалеку, Лег изнуренный; и привлекательный сон побывал Пелейона. Тою иногда собиралися почтивсе к сыну Атрея; Топот и шум прибывающих нарушили сон его краткий; 235 Сел Ахиллес, приподнявшись, и так заявлял вождям: " Царь Агамемнон, и вы, предводители воинств ахейских! Время костер угасить; вином оросите багряным Все место, где пламень горел, и на пепле костерном Сына Менетия мы соберем ценные останки, 240 Тщательно их разделяв от остальных; различить же комфортно. Друг наш покоился на средине костра; но далековато остальные С краю горели, набросаны кучей, и люди и кони. Кости в фиале златом, двойным покрывши их туком, В гроб положите, доколе я сам не сойду к Аидесу. 245 Гроба над ином моим не хочу я большого созидать, Так, только приличный курган; но просторный над ним и высочайший Вы сотворите, ахеяне, вы, какие в Трое После меня при судах мореходных останетесь живы ". Так заявлял; и они покорились герою Пелиду. 250 Сруб угасили, багряным вином поливая место Все, где пламень прогуливался; и обрушился пепел глубочайший; Слезы лиющие, друга ласкового белоснежные останки В чашу златую собрали и туком двойным обложили; Чашу под кущу внеся, пеленою узкой покрыли; 255 Кругом означили пространство могилы и, бросив базы Около сруба, торопливо насыпали рыхлую землю. Свежий насыпав курган, разошлися они. Ахиллес же Там люд удержал и, в широком кружку посадивши, Вынес заслуги подвижникам: ясные блюда, треноги; 260 Месков представил, и стремительных коней, и волов крепкочелых, И красноопоясанных жен, и седое ферро. Первые скорым возницам состоятельные бега заслуги Он внеспредложение: в рукодельях искусная дева младая, Медный, ушатый с боков, двадцатидвухмерный треножник 265 Первому дар; кобылица другому шестигодовая, Неукрощенная, горделивая, в недрах носящая меска; Третьему мздою не впрошлом в огне умывальник красивый, Новый еще, сребровидный, 4 вмещающий меры; Мздою четвертому золота два внеспредложение он таланта; 270 Пятому новейший, не впрошлом в огне фиал двусторонный. Стал вконцеконцов Ахиллес и так заявлял меж ахеян: " Царь Агамемнон и пышнопоножные мужи ахейцы! Быстрых возниц ждут сии посреди кружка заслуги. Если бы в память иного, ахеяне, вы подвизались, 275 Я, без сомнения, первые в подвигах брал бы заслуги. Знаете, сколь отличны мои благородные кони, Дети породы вечной: папе моему их, Пелею, Сам Посидон даровал; а отец мой мне подарил их. Но не вступаю я в спор, ни мои звуконогие кони. 280 О! утратили они известного их властелина, Друга, который, случалось, сам их волнистые гривы Чистой водой омывал и умащивал ясным елеем. Ныне они по вознице тоскуют; стоят, разостлавши Гривы по праху, стоят неподвижно, печальные сердцем. 285 К забавам остальные устройтеся, любой из криков ахейских, Кто только на стремительных коней и свою колесницу надежен ". Так Ахиллес заявлял им, и скорые встали возницы: Первый поднялся Эвмел, властитель супругов известный, Сын скиптроносца Адмета, художеством возничества известный. 290 После него укротитель коней Диомед нестрашимый; Тросских коней он подвел под иго, у Энея которых В ругани отбил; а Энея тогда Аполлон только избавил. Третий восстал копьеносный Атрид, Менелай светлокудрый, Зевсова ветвь; коней под ярем он подвел быстролетных: 295 Эфу короля Агамемнона с своим преданным Подаргом, Эфу, которую в дар Эхепол Анхизид Атрейону Дал, чтобы ему не идти на войну под ветристую Трою, Но восторгаться спокойствием дома: имуществом от Зевса Был одарен он большим и жил в Сикионе широком; 300 Эфу сию запрягал он, дрожащую, рвущуюсь к бегу. Вслед и младой Антилох снарядил коней пышногривых, Сын известный Нелида, высочайшего духом владыки, Нестора старика; пилосские кони его колесницу Быстрые гнали. Отец начал и советы благие 305 Начал рекомендовать, опытнейший старик умному сыну: " Сын Антилох! тебя от молодости боги обожали, Зевс и добрый Посидон, и в ристательной хитрости каждой Сами наставили; немало тебя вдохновлять мне не необходимо. Мастер ты коней вертеть вкруг мет; но пилосские наши 310 Кони в бегу тяжки; боюсь, беды б не приключилось. Всех соискателей кони резвее; но сами возницы Меньше искусны, чем ты, в изобретенье стремительном пособий. Так не робей; приготовься, ласковый: душою художество Все обойми, да из рук не упустишь наград именитых. 315 Плотник тебя превышает художеством собственным, а не силой; Кормщик таковым же художеством по бурному черному понту Легкий правит корабль, игралище бурного ветра: Так и возница художеством одним одолевает возницу. Слишком другой положась на свою колесницу и коней, 320 Гонит, безумец, сюда и туда постоянно виляя; Кони по поприщу бегают, он и задержать их бессилен. Но возница умный, коней правя и худших, Смотрит на мишень постоянно, поблизости только вертит, знает, Как от истока ристания конскими править браздами: 325 Держит их прочно и неусыпно вперед уходящего глядит. Цель я тебе укажу; замечать берегися: ты наблюдаешь, Столп древесный стоит, от земли, как сажень маховая, Сосна сухая иль дуб, под дождями не быстро гниющий; Справа и слева при цели той врыты два белоснежные камня, 330 В самой теснине пути; вокруг же ристалище ровно. То иль надгробный столп издавна погребенного супруга, Или схожая ж мишень у стародавних была человеков; Столп сей и сейчас метою выбрал Ахиллес быстроногий. К оной ты вблизи примчась, на бегу заворачивай коней; 335 Сам же, прочно держась в колеснице красивоплетеной, Влево просто наклонись, а коня, что под правой рукой, Криком гони и бичом и бразды попусти совсем, Левый же конь твой пускай подле самой меты обогнется Так, чтобы, казалось, поверхность ее колесо очертило 340 Ступицей жаркою. Но берегись, не ударься о гранит: Можешь коней изувечить или раздробить колесницу, В удовлетворенность ристателям всем, а тебе одному в посрамленье! Будь, мой сын, рассудителен, будь осторожен, ласковый! Если уже около меты поймешь ты перед и погонишь, 345 Верь ни один из возниц ни догонит тебя, ни обскачет, Даже хоть вслед бы он на страшном летел Арейоне, Бурном Адраста коне, порождении крови вечной, Иль на конях Лаомедона, замечательных Троады питомцах! " Так произнесши, Нелид, известный конник геренский, 350 Сел на месте, важное все изъяснив Антилоху. Пятый герой Мерион снарядил коней пышногривых. Все в колесницы взошли и кинули жребии; в шлем их Принял Пелид и сотряс; и вылетел внезапно Антилоху, Нестора сыну; 2-ой выпадает Эвмелу господине; 355 Третий Атрееву сыну, королю аргивян Менелаю; Выпал за ним Мериону главарю; но крайнему жребий Сыну Тидееву храброму отгонять колесницы достался. Стали распорядком; мету им дальную на поле чистом Царь Ахиллес указал; но вперед повелел, да при оной 360 Старец священный Феникс, отцовский оруженосец, Сядет и бег следит, и после им правду скажет. Разом возницы на коней бичи занесли для ударов; Разом браздами хлестнули и гласом крикнули суровым, Полные рвенья; и разом помчалися по полю кони 365 Вдаль от судов с быстротою ужасною: пыль из под стоп их Стала, взвиваясь на воздух, как облако, как мрачный вихорь. Длинные гривы коней развеваются веяньем ветра; Их колесницы парящие то до земли прикоснутся, То приподнято, отраженные, взбросятся; величественно возницы 370 В пышных стоят колесницах; трепещет у всякого сердечко, Жадное славы; любой коней ободрительным кликом Гонит; и кони летят, по ристалищу пыль подымая. Но, когда уже кони в крайний конец обратились, К морю седому, тогда то ристателя всякого доблесть 375 Вдруг нашлась; конская горячность ускорилась, и скоро Легкие вымчались вдаль кобылицы Эвмела богатыря. Вслед кобылиц выносились вперед жеребцы Диомеда, Тросские кони, и, чуток только отставшие, мчалися вблизи, Так что, казалось, желают на Эвмела вскочить колесницу; 380 Жарким дыханьем просторный хребет нагревали герою И, на плечах Адметида лежа головами, летели. Он, Диомед, обскакал бы иль равною б сделал победу, Если б Тидееву сыну не Феб враждовал раздраженный; Феб из руки побеждавшего бич блистательный вышиб. 385 Слезы из глаз Диомедовых брызнули, слезы от бешенства: Видел он больше еще уходили вперед кобылицы; Кони ж его отставали, ударов бича не бояся. Но от Афины глаз Аполлон не укрылся, вредящий Сыну Тидея: настигла богиня короля Диомеда, 390 Бич подала и новейшую рьяность коням вдохнула; К сыну ж Адмета она устремившися, абсолютная бешенства, Конский разбила ярем, и его кобылицы злые Бросились бешено с пути, и выпало дышло на землю; Сам, с колесницы сорвавшись, через обод он грянулся оземь, 395 До крови локти осаднил, изранил и губки и ноздри, Сильно разбил над бровями лоб; у него от удара Брызнули слезы из глаз и поднявшийся глас прервался. Мимо его Диомед проскакал на конях звуконогих И далековато спереди заблистал перед всеми: Афина 400 Крепость вдохнула коням и ему пир даровала. После Тидида прыгал Атрейон, Менелай светлокудрый. Но Антилох настигал и орал на отеческих коней: " О, выноситесь вперед, расстилайтеся, кони, скорее! Я не принуждаю вас быстротой соревноваться с конями 405 Сына Тидеева мужественного, коим Паллада богиня Легкость хозяйка даровала и славой возницу покрыла. Нет, только коней Менелая догоним, товарищи, не отстанем! Быстро вперед! чтоб вас всенародно позором не покрыла Эфа: она кобылица, а вы, недешевые, отстали! 410 Вам произношу я, и словечко мое совершится сейчас: Более неги себе от владыки народов Нелида Дома не ожидайте: уничтожит вас сейчас же острою медью, Если по лени вашей заслугу заключительную снищем. О, настигайте быстрее, как разрешено быстрее скачите! 415 Я ж постараюся сам и мастерски выгадывать буду, Как обогнать нам на узкой дороге; в ЛОЖЬ я не вдамся ". Так заявлял Антилох, и, страшася угроз властелина, Кони резвее прыгали, но время не длительное: быстро Тесной пути ухаб Антилох, бранолюбец, приметил: 420 Рытвина там пролегала; влага, накопляясь зимою, Там через путь прорвалась и пространство вокруг углубила. Правил туда Менелай, колесниц опасаяся сшибки. Но Антилох, своротивши, направил коней звуконогих Мимо пути и, вблизи держась, догонял Менелая. 425 Царь Менелай устрашился и к Нестора сыну воскликнул: " Правишь без интеллекта, Несторов сын! Удержи колесницу! Видишь, тропа узка; спереди обгоняй, по широкой; Здесь только и мне и себе повредишь: колесницы сшибутся! " Так заявлял он; но Несторов сын обогнать горячился; 430 Коней стрекалом колол, Менелая как какбудто не слыша. Сколько места, с плеча повергаемый, диск пробегает, Брошенный супругом младым, испытующим молодую силу, Столько вперед ускакал Антилох; кобылицы отстали Сына Атреева; их бросать и сам закончил он 435 В ужасе, что узкой ценный бегающие кони столкнутся, Их колесницы, сшибясь, опрокинутся, и посреди поля Сами слетят на останки, за победой риставшие оба. Гневный меж тем Несторида бранил Менелай светлокудрый: " Нет, Антилох, человека вреднее тебя зломышленьем! 440 Мчись! недостойно тебя именуют умным ахейцы! Средством, но ж, таковым не получишь ты мзды без присяги! " Так сказал он и звучным гласом крикнул на коней: " Что у меня отстаете и что унываете, кони? Прежде пилосских коней истомятся колена и силы, 445 Нежели ваши: издавна их обоих покинула младость! " Так восклицал, и они, устрашася угроз властелина, Прытче пустились нестись и быстро передних догнали. Тою порою ахейцы, на площади сидя, глядели Коней, какие по полю, пыль подымая, летели. 450 Первый Идоменей распознал приближавшихся коней; Ибо сидел не в кружку, но приподнято, на холме подзорном; Крик на коней колесничника он и дальний услышав, Мужа узнал и приметил коня в обгоняющей паре, Сильно хорошего: целый багряногнедый, на челе только 455 Признак имел он родной, как месяц, и ясный и выпуклый. Идоменей приподнялся и так заявлял к аргивянам: " Други ласковые, ратей ахейских главари и владыки! Я ли один примечаю коней, или зрите все вы? Чьи то остальные, мне видится, прыгают передними кони? 460 Кто то иной и возница? Но те, кобылицы Эвмела, Чем то задержаны в поле; а доэтого они отличались; Первые, видел я сам, кобылицы мету обогнули; Ныне же созидать нигде не могу их, куда ни кидаю Вкруг по троянскому полю моих испытательных взглядов. 465 Верно, из рук Адметида бразды сбежали; не мог он Бега задержать у меты и коней повернул безуспешно: Там он, быть может, свалился, колесница его сокрушилась, И умчались с пути его обуялые кони. Но подымитесь, товарищи, и всмотритесь вы сами: быть может, 470 Вижу не светло, но видится мне, что ристатель предшествующий Муж этолийский, агрессивный правитель ополчений аргосских, Сын конеборца Тидея, герой Диомед благородный ". Грубо ему отвечал быстроногий Аякс Оилеев: " Что наперед, Девкалион, болтаешь ты? Те ж кобылицы 475 Всех спереди, звуконогие, по полю чистому прыгают! Ты меж нами, ахейцами, совсем не меньший годами! Очи твоей головы не острее остальных проницают! Но и постоянно ты только праздно болтаешь! Тебе непристойно Здесь пустословить: и лучше тебя тут находятся мужи! 480 Те ж спереди кобылицы, какие были и доэтого, Сына Адметова; сам он и катит и правит браздами ". Вспыхнувши бешенством, Аяксу отвечал Крита властитель: " Спорщик первейший, Аякс злоречивый! но в прочем крайний Между ахейских супругов: человек необузданно твердый! 485 Спорь, и положим в заклад умывальницу или треножник; Спора очевидцем мы изберем Агамемнона оба: Кони чьи спереди, ты спросишь, заклад оплатив мне! " Так заявлял он, и скоро поднялся Аякс Оилеев, Пышущий бешенством, отделанный отвечать речью грозной. 490 И зашла бы далековато меж ними обидная распря, Если бы сам Ахиллес не восстал, разговаривая вождям: " Идоменей, Оилид, произносить перестаньте в народе Злые, обидные речи: вас недостойное дело! Сами осудите вы и остальных, молодых то же. 495 Сядьте, товарищи, и на месте тихо глядите на коней; Скоро и сами они, распаленные жаждой победы, К нам принесутся; тогда вы без спора спрашиваете любой, Чьи спереди и чьи сзади меж коней ахейских ". Он заявлял, как парящий к концу Диомед показался. 500 Хлещет сплеча он бичом по коням: а дымящиесь кони Скачут приподнято и с скоростью фантастической летят по дороге; Брызги песка от копыт беспрерывные прыщут в возницу; Пышная оловом, златом наряженная вкруг колесница Быстро за бурными конями катится; отпечаток за собою 505 Шины колесные, тяжелые медью, по узкому праху Чуть оставляют: с такою горячностью кони летели! Стал посреди кружка ристатель праздничный; с огненных коней Пот и от вый и от персей потоками лился на землю. Быстро на дол Диомед с колесницы сияющей прянул, 510 Бич к ярму прислонил; и не мешкал помощник богатыря, Сильный Сфенел: прилетел и с веселием брал он заслугу; Но служителям мужественным супругу и треножник ушатый К куще доставить повелел он, а сам распрягал колесницу. 515 После Тидида младой Антилох пригнал колесницу, Хитростью лишь, не скоростью, бравши перед у Атрида; Но Атрид от него не отстал на конях быстроногих; Близко летел, как от ободка конь, в колесницу впряженный И во целый собственный опор по полям властелина несущий; Хвост у него медноблещущей покрышки касается краем; 520 Так он вблизи бегает и таковым промежутком небольшим Он разделен от колес, по широкому полю бегущий, Столько же недостаточно отстал от Нелеева замечательного внука Царь Менелай: на вержение диска сначала оставался; После он быстро догнал: росла в бегу постоянно 525 Крепость и жар кобылицы Атридовой, пламенной Эфы, Так что, когда бы еще обоих продолжилось ристанье, Верно б, Атрид обскакал и победы не сделал бы спорной. Но Мерион, вождя критян мощный помощник, Гнал, на полет копия от короля Менелая отставши: 530 Медленны были его долгогривые критские кони; Мало искусен и сам править колесницей в ристаньях. Сын же Адмета появился крайним, гоня перед собою Быстрых коней и красивую сзаду влача колесницу. В жалость пришел, Адметида увидев, Пелид благородный; 535 Встал, и к ахейским королям устремил он крылатые речи: " Первый ристатель крайним отгоняет коней звуконогих! Но, аргивяне, дадим, как благородно, вторую заслугу Сыну Адмета; а первая следует сыну Тидея ". Так заявлял, и одобрили все Ахиллесово словечко; 540 Отдал бы он кобылицу, с согласия сонма, Эвмелу, Если б почетного Нестора сын, Антилох, оскорбленный, Быстро не встал; верно герой возразил Ахиллесу: " Царь Ахиллес, огорчуся я невообразимо, ежели исполнишь Слово твое! Награду отобрать у меня побужден ты 545 Тем, что поняла гроза колесницу и коней Эвмела? И что возница он известный? Почто же богов всемогущих Он не молил: никогда не пришел бы возницей крайним. Если Эвмела жалеешь и столько тебе он любезен, Есть у тебя в кораблях обильно и злата и меди; 550 Есть и рабыни, и овцы, и твердокопытные кони: Выбрав из них, отличи ты его хоть и большей заслугой После, и даже сейчас, чтобы тебя похвалили данаи; Сей же из рук я не выдам, а кто из ахеян хочет, Пусть подойдет и со мной за нее рукопашно сразится! " 555 Так заявлял; улыбнулся священный внук Эакидов, Радуясь ином младым: Антилоха обожал он, как друга. Юноше он отвечая, крылатую стиль устремляет: " Требуешь ты, Антилох, чтобы из своей сени иную Дал я заслугу Эвмелу: добровольно и то я исполню. 560 Дам ему латы, какие достал я с Астеропея, Медные; их оконечность литая струн окружает Олова ясного; станет сей дар Эвмела благороден ". Так произнесши, Пелид повелел Автомедону другу Вынесть из кущи; и тот, устремившися, вынес и дал 565 В руки Адметова сына; и он их, радуясь, принял. Тут Менелай светлокудрый поднялся, душой огорченный, Жестоко яростный на сына Нелидова. Вестник Атридов Скиптр властелину представил, молчать символ аргивянам Подал; и стал произносить воинственник, всевышнему схожий: 570 " Что, Антилох, ты сделал, постоянно рассудительным слывший? Славу мою помрачил и коней у меня ты расстроил, Хитростью бравший перед на конях, несоизмеримо слабейших! Но рассудите, ахеян владыки и мужи совета, Нас обоих вровень рассудите вы, но без потворства. 575 Пусть обо мне ни один меднобронный ахеец не скажет: Царь Менелай, Антилоха одной пересиля неправдой, Юноши мздою, конем овладевал: Менелаевы кони Были меньше, только сам он могучее властью и силой. Слушайте, други; я сам рассужу, и меня, я надеюсь, 580 В сонме не станет никто укорять: справедлив вердикт мой. Несторов сын благородный, приближься сюда и, как обязано, Стань перед своими конями; бери, как следует, в руки Бич тот эластичный, с которым сейчас ристал, и бичом ты Коней трогая, клянись Посидаоном, землю держащим, 585 Что неумышленной хитростью ты мне запнул колесницу " Умный младой Антилох отвечал Менелаю Атриду: " Светлый Атрид, укротися; парень я перед тобою. Ты, о правитель Менелай, и летами и доблестью больше; Ведаешь, как просто в заблуждения младость впадает: 590 Ум юный опрометчив, короток сознание незрелый. Сердце смягчи, Менелай; а заслугу мою, кобылицу, Сам я тебе даю; и когда б из моих достояний Боле что ты потребовал, с готовностью я и сейчас же Выдал бы, ежели мне у тебя, любимец Кронида, 595 Выйти из сердца навсегда и быть перед богами виновным! " Рек, и, подведши коня, младой Несторид благородный В руки дал Менелаю герою; и в персях Атрида Сердце растаяло с веселья, какбудто роса по колосьям Зреющей нивы, когда цепенеют от зноя равнины, 600 Так у тебя, Менелай, растаяло с веселья сердечко. К юноше он возгласил, устремляя крылатые речи: " Ныне я сам, несмотря на ярость мой, тебе уступаю, Несторов сын! Никогда безрассуден, ниже легкомыслен Ты не случался: одолела сознание единая младость. 605 После этого, Антилох, опасайся лгать старших. Нет, не просто бы меня укротил иной из данаев; Но достаточно вытерпел и достаточно под Троею сделал Сам ты, и смелый отец твой, и брат, за меня подвизаясь. К просьбе твоей снисхожу и заслугу мою, кобылицу, 610 Я уступаю тебе: пускай и остальные с тобою Помнят, что я никогда ни надмен, ни немилостив не был ". Так сказал и коня Менелай Антилохову другу Отдал Ноемону; сам же выбрал рукомойник блестящий. Злато, четвертую плату, получил Мерион по заслуге, 615 Коней четвертым пригнавши. Но 5-ая мзда оставалась, Круглый фиал двусторонный: его Ахиллес быстроногий, Сонмом данаев пронесши, Нестору подал, вещая: " Дар сей тебе, священный старик! и ты сохрани сей Памятник печальный Патрокловых похорон: меж живыми 620 Больше его не увидишь! Тебе же заслугу победы Так я даю; ни в борьбу ты, Нелид, ни в кулачную битву, Верно, не вступишь; ни в ловкой перестрелке ты, ни в легкости бега Спорить не будешь: тебя удручает томная старость ". Рек и фиал ему подал; и старик приял, веселяся; 625 Быстрые речи крылатые он устремил к Ахиллесу: " Истину, сын, разговариваешь, и все ты уместно вещаешь. Члены мои ослабли; ни лапти, ласковый, ни руки Так на моих раменах, как случалось, не движутся скоро. Если бы молод я был! и ежели бы силой сверкал я 630 Оных годов, как эпейцы в Вупрасе королю Амаринку Тризны создавали, а детки короля предложили заслуги! Там не сравнился со мной ни один человек из эпеян, Даже из мужественных пилосцев и духом больших этолян. Там я кулачною боем воина победил Клитомеда; 635 Трудной борьбою бойца ниспроверг плевронийца Анкея; Ног быстротой затмил известного бегом Ификла; Дротиком 2-ух одолел: Полидора и супруга Филея. Только одними конями меня премогли Акториды; Но числом победили, завидуя в сей мне победе; 640 Ибо славнейшая всех за нее оставалась заслуга; Стали вдвоем на меня, и как первый только правил конями, Только только правил, иной их, гоня, бичевал без пощады. Прежде таков я случался! Но сейчас юным оставляю Трудные подвиги славы; пора, пора скинуть мне 645 Старости печальной: в чреду я свою сверкал меж героев! Но продолжай и друга усопшего играми чествуй. Дар признательно приемлю и радуюсь сердцем, что столько Помнишь меня ты, старика смиренного, что не запамятовал ты Честью солидной почтить и его перед народом ахейским. 650 Боги тебе за сие воздадут воздаяньем желанным! " Так сказал, и Пелид через большие сонмы ахеян Вновь возвратился, целование выслушав Нестора старика. Тут внеспредложение он заслуги кулачного ужасного боя: Выслав перед круг, привязал шестилетнего, мощного меска; 655 Игом еще не кроткий, жесток для смирения был он. Меск победителю мзда; побежденному кубок двудонный. Стал вконцеконцов посреди сонма и так заявлял аргивянам: " Чада Атрея, и вы, меднолатные мужи ахейцы! Ныне подвижников 2-ух призываем, какие сильны, 660 Руки приподнять на кулачную битву. Кому стреловержец Даст выдержать и кого победителем все мы признаем, Тот к собственному кораблю поведет терпеливого меска; Кубок же сей двоедонный борец побежденный получит ". Рек он, и скоро восстал человек и большой и мощнейший, 665 Славный кулачный борец, Панопеева ветвь, Эпеос. Меска рукою жиловатой за гриву поймал и орал он: " Выступи тот, кто хочет кубок унесть двоедонный. Меска ж, надеюся я, не отвяжет никто из ахеян, В сражению кулачной победный: горжуся, борец я тут первый! 670 Будет такого, что меж вами я воин не наилучший, что делать: Смертному в каждом деянии быть нереально хорошим. Что до боя, оглашаю при всех, и исполнено станет: Плоть до костей прошибу я и останки противнику изломаю. Пусть за моим сопротивником все покровители выйдут, 675 Чтоб из боя унесть укрощенного силой моею ". Так заявлял он, и все, онемевши, безмолвие хранили. Богу схожий один Эвриал на него подымался, Внук скиптроносца Талая, сын Мекистея богатыря, Некогда в Фивы ходившего, к забавам надгробным Эдипу, 680 Падшему в оное время, и всех победившего кадмян. К сражению его снаряжал Диомед, копьеборец мощный, Дружеской речью бодря и душевно желая победы: Бросил он запон ему, и прекрасно кроенные после Подал ремни из степного вола, убитого силой. 685 Так опоясавшись оба, уходят воины на средину. Разом один на иного могучие руки заносят, Сшиблись; смешалися скоро подвижников тяжелые руки. Стук кулаков раздается по челюстям; пот по их телу Льется ручьями; как внезапно приподнялся мощный Эпеос, 690 Резко неприятеля оглянувшегось грянул в лицо, и не мог он Больше торчать; подломившися, рухнулись прочные члены. Словно с порывом Бореевым прядает рыбка из моря На сберегал мшистый и внезапно покрывается мутной волною, Так пораженный свалился Эвриал. Добродушный Эпеос 695 За руку поднял его; а усердные други, представши, С поприща в стан повели, по земле волочащего лапти, Кровь извергавшего ртом и бросавшего голову набок. В омрак он впал; и его меж своими товарищи посадивши, Сами отправь и на поприще подняли кубок двудонный. 700 Сын же Пелеев немедленно новейшие, третьи, заслуги Выставил сонму, заслуги борьбы, изнурительной мощам: Мздой победителю вынес огонный треножник, большой, Медный, в двенадцать волов оценили его аргивяне; Мздой побежденному он рукодельницу молодую вывел, 705 Пленную деву, в 4 вола и ее оценили. Стал вконцеконцов перед сонмом и так заявлял аргивянам: " Встаньте, которым угодно и сей еще заслуга изведать! " Он сказал, и немедленно встал Теламонид Большой; Встал и герой Одиссей, вымышлятель хитростей разумный. 710 Чресла свои опоясав, бойцы на средину уходят; Крепко руками они под бока схватили друг друга, Словно стропила, какие в кровле высочайшего дома Умный строитель смыкает, в отпору насильственных ветров. Сильно хребты захрустели, могучестью стиснутых рук их. 715 Круто влекомые; большой пот заструился по телу; Частые полосы вкруг по бокам и хребтам их широким Вышли багровые; с ревностью в гордых сердцах одинакой Оба алкали они и победы, и знатной заслуги. Долго ни правитель Одиссей не смогал перевернуть Аякса, 720 Ни Аякс не смогал победить Одиссеевой силы. И когда, уж соскучив, ахеян сыны зароптали, Вскрикнул к королю Одиссею Большой Аякс Теламонид: " Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный, Ты подымай, или я подыму; а решит Олимпиец! " 725 Так сказал и поднял; Одиссей не запамятовал ухищренья: Вдруг в подколенок стукнул пятой и подшиб ему лапти, Навзничь его перевернул; но сам он Аяксу на перси Пал. Удивился люд, изумилися все аргивяне. После пытал и Аякса приподнять Одиссей терпеливый; 730 Вновь обхватил и только некотороеколичество сдвинул с земли, но не поднял: Ноги его подогнулись, и на землю рухнулись оба; Пали один около иного и прахом покрылися темным. Встали, и в третий бы раз устремились подвижники полемизировать, Если бы сам Ахиллес не воздвигнулся; он удержал их: 735 " Кончите вашу борьбу и трудом не томитесь ожесточенным. Ваша победа одинакова; и, заслуги вы одинаковые бравши, С поля сойдите: пускай и остальные в подвиги вступят ". Рек, и, уважительно выслушав, оба они покорились: С полн сошли и, от праха очистясь, одели хитоны. 740 Сын же Пелеев остальные за бег дает заслуги: Первая сребряный, пышный сосуд, шестимерная чара, Чудной собственной красотой помрачавшая в целой вселенной Славные чаши, сидонян качественных изящное дело. Мужи ее финикийцы, по мглистому плавая понту, 745 В Лемнос реализовать привезли, но как дар предложили Фоасу; Царь же Эвней Язонид, выкупая Приамова сына, Падшего в плен Ликаона, дал Менетиду Патроклу. Царь Ахиллес и ту чашу выставил, чествуя друга, Мздою тому, что быстрейшим окажется в беге ногами; 750 Мздою другому тельца откормленного, тяжелого туком; Но крайнему золота он полталанта провозгласил. Стал вконцеконцов посреди сонма и так заявлял аргивянам: " Встаньте, которым угодно и сей еще заслуга изведать! " Рек, и немедленно встал Оилеев Аякс быстроногий; 755 Встал Одиссей многоумный, и Несторов сын известный Встал Антилох: побеждал он юношей всех быстротою. Стали распорядком; Пелид указал им дальную мету. Бег их сначала от черты начинался; и первый всех далее Быстрый умчался Аякс; но за ним Одиссей известный 760 Близко бегал, как у дамы ткущей с пряжею прогуливается Цевка у персей, которую ловко руками кидает, Нить за уток пропуская, и вблизи перед персями владеет, Так Одиссей за Аяксом вблизи бегал; постоянно Следом в отпечатки ударял он, доэтого чем останки с них ссыпался, 765 И дыханье родное изливал на голову Оилида, Быстро и гладко бежа; восклицали вокруг аргивяне, Жажду его одолеть в ревновавшем еще умножая. Но когда приближались к концу уже бега, взмолился В сердечко герой Одиссей светлоокий Палладе богине: 770 " Дочь Эгиоха, услышь! убыстри, милосердая, лапти! " Так он, молясь, сказал, и услышала дочь Эгиоха; Члены ему создала легкими, лапти и руки. И уже добегали, чтобы лишь им скакнуть к заслуге, Вдруг на бегу поскользнулся Аякс: испортила Афина 775 В влажный ступил он помет, из волов убиенных разлитый, Коих Патроклу в честь закалал Пелейон благородный; Тельчим пометом наполнились ноздри и рот у Аякса. Чашу, заслугу свою, схватил Одиссей терпеливый, Первый примчась; а вола завладел Оилид известный; 780 Стал и, рукой держася за роги вола полевого, Он выплевывал кал и так заявлял аргивянам: " Дочь громовержца, товарищи, испортила мне лапти, Афина! Вечно, как матерь, она Одиссею на содействие прибывает! " Так сказал он, и хохот по собранью радостный раздался. 785 Несторов сын получил заключительную бега заслугу; Взял и к ахейским мужам, улыбаяся, так заявлял он: " Знающим всем произношу вам, товарищи, что постоянно, как и сейчас, Боги вечные чествуют смертных, старейших летами. Сын Оилеев меня годами немногими ветше; 790 Сей же из бывшего рода, от бывшего племени ветвь; Но зелена, молвят, Одисеева старость; и тяжело В беге с ним полемизировать ахейским героям, несчитая Ахиллеса ". Так заявлял, прославляя Пелеева скорого сына. Но Ахиллес немедленно сам отвечал Антилоху: 795 " Друг Антилох! твоя хвала не бесплодною станет: Злата к заслуге твоей полталанта еще добавляю ". Так сказал и вручил; и парень, радуясь, принял. Тут Ахиллес быстроногий, копье длиннотенное бравши, Вынес на поприще, вынес и щит, и шелом светозарный, 800 Весь Сарпедонов доспех, с пораженного взятый Патроклом. Стал вконцеконцов перед сонмом и так заявлял аргивянам: " Ныне подвижников 2-ух вызываем, непревзойденно могучих, В бранный облекшись доспех, ополчившись пронзительной медью, Выйти один на один и замерить их мощь перед народом. 805 Кто у иного быстрее пронзит благородное тело И через доспехи тронет и членов и крови багряной, Тот фаворит, тому подарю я сей нож среброгвоздный, Славный, фракийский, который похитил я с Астеропея; Что до орудий, подвижники оба их совместно получат; 810 Вместе под сенью моей и блистательный пир им устрою ". Так заявлял, и поднялся Большой Аякс Теламонид; Быстро по нем и Тидид восстал, Диомед нестрашимый. Скоро, в концах отдаленных народной толпы ополчася, Оба они на средину уходят, пылая сразиться; 815 Грозно друг на друга глядят; ужас обымает ахеян. Быстро сошедшись, они, устремленные друг против друга, Трижды кидались и врукопашь трижды орудием сшиблись. Сын Теламонов копье сопротивнику в щит круговидный Вбил, но тела не тронул: оно защищалося броней. 820 Сын же Тидеев поверх семикожного кружка щитного Вые Аякса угрожал постоянно сверкающим жалом. Все, трепеща за Аякса, вскричали ахейские мужи, Бой пресечь и одинаковые отливать им велели заслуги. Но Ахиллес Диомеда ножом одарил среброгвоздным, 825 Вместе с ножнами его и с ремнем прекрасно кроенным. Тут Ахиллес внеспредложение им круг самородный железа; Прежде метала его Этионова крепкая держава; Но когда Этиона прикончил Ахиллес градоборец, Круг на собственных кораблях он с иными корыстями вывез. 830 Стал вконцеконцов он перед сонмом и так заявлял аргивянам: " Встаньте, которым угодно и сей еще заслуга изведать! Сколько бы кто ни имел и дальних полей и широких, На 5 круглых годов и тому на потребы достанет Глыбы таковой; у него никогда оскуделый в железе 835 В град не сходит ни оратай, ни пастух, но дома добудет ". Так заявлял он, и встал Полипет, бранодышащий воин; Встала и грозная мощь Леонтея, аналогичного всевышнему; Встал и Аякс Теламонид, и мощный Эпеос большой. Стали распорядком; и первый тот круг поднимает Эпеос; 840 Долго махал он и кинул; и смех раздался по сонму. После поверг Леонтей, благородная ветвь Арея; Третий, сын Теламонов, схвативши металлическую тягость, Бросил могучей рукою, и за знаки он всех перекинул. Но, когда тот круг схватил Полипет браноносный, 845 Так далековато, как пастырь собственный закривленный посох кидает, Он же крутится вокруг и летит чрез тельчее табун, Так далековато перекинул за круг он; вскричали данаи. Быстро массой набежавши, товарищи Полипета богатыря Радостно к черным судам понесли заслугу владыки. 850 Сын же Пелеев для лучников черное вынес ферро: Десять секир двуострых и 10 обычных им заслугой. Выставил целью перестрелки корабля черноносого мачту В далеком конце, на песке; а на самой верху голубку За ногу узким снуром привязал; и по птице повелел он 855 Метить стрелкам: " Который уметит по робкой голубке, Все топоры двуострые в сень понесет фаворит; Кто же улучит по снуру одному, не уметивши птицы, Тот, как бронебойщик побежденный, секиры обыкновенные получит ". Так заявлял, и восстало могущество Тевкра владыки; 860 Встал и герой Мерион, властителя критян помощник. Бросили жребии в медный шелом, сотрясли их, и Тевкру Вылетел главному жребий палить; и немедля стрелу он С страшною силой послал, но не сделал обета господине Фебу в жертву принесть первородных овнов гекатомбу. 865 В птицу герой не попал: воспрепятствовал Феб раздраженный; В снур около лапти он уметил, которым привязана птаха: Привязь у самой лапти пересекла стрела; встрепенулась, К небу взвилась голубица вольная; привязь по ветру На землю вся опустилася; шумно вскричали данаи. 870 Быстро тогда Мерион у грустного Тевкра из ладони Выхватил лук, а стрелу вполнойготовности держал, чтобы навести; В сердечко клятва создал метателю стрел Аполлону Первенцев агнцев ему в признательность принесть гекатомбу; И, приподнято под облаком робкую птицу завидев, 875 Быстро кружащуюсь, в бок под крыло угодил он стрелою: Вверх через крыло пролетела стрела и, назад на землю Пав, перед ногой Мериона вонзилася в дол; а голубка, С выси лазурной на мачту спустясь черноносого судна, Выю к груди преклонила, густые развесила крылья, 880 Быстро из персей дух испустила и с мачты далековато Пала на останки; опешил люд и вокруг изумлялся. Все топоры двуострые брал Мерион фаворит; Тевкр, побежденный, обыкновенные понес к кораблям мореходным. Сын же Пелеев большой дрот и сосуд рукомойный, 885 Чистый, в огне не опытный, стоимостью в вола, расцвеченный, Вынес перед сонм; и восстали могучие два копьеборца: Первый пространнодержавный восстал Атрейон Агамемнон, После герой Мерион, вождя критян помощник; Но, меж мужественными став, заявлял Ахиллес благородный: 890 " Царь Агамемнон, мы ведаем, насколько ты всех превосходишь, Сколько и силою твоей и метанием копий отличен. Но прими ты заслугу и с нею, Атрид, возвратися К скорым судам; а копье отдадим Мериону герою, Если твоей то славно душе; но так бы я задумывался ". 895 Рек, и ему не сопротивлялся сын скиптроносный Атрея. Дрот Ахиллес Мериону вручил; а герой Агамемнон В руки Талфибия вестника пышную дал заслугу. Гомер. Илиада. Песнь 20 четвертая. Выкуп Гектора. ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ВЫКУП ГЕКТОРА Сонм распущен; и люд по собственным кораблям быстролетным Весь рассеялся; любой торопился закрепиться под сенью Пищей вечерней и сладостным сном. Но Пелид неутешный Плакал, о приятеле еще памятуя; к нему не трогал 5 Все усмиряющий сон; по одру суетливо метаясь, Он упоминал Менетидово мужество, дух возвышенный; Сколько они подвизались, какие труды подымали, Боев с мужами ища и жестокость морей искушая; Все памятуя в душе, проливал он жаркие слезы. 10 То на хребет он ложился, то на бок, то ниц обратяся, К ложу лицом припадал; взавершении бросивши кровать, Берегом моря бродил он, тоскующий. Там и Денницу Встретил Пелид, озарившую пурпуром сберегал и море. Быстро тогда он запряг в колесницу коней быстроногих, 15 Гектора, чтоб влачить, привязал сзади колесницы; Трижды его обволок вкруг могилы ласкового друга, И вконцеконцов утих в куще; а Гектора кинул, Ниц распростерши во прахе. Но Феб от него, Благодетель, Феб и от мертвого урон отклонял; о богатыре и мертвом 20 Бог милосердовал: тело его золотым он эгидом Все покрывал, да не станет истерзан, Пелидом влачимый. Так над священным Гектором в бешенстве собственном он ругался. Жалость объяла вечных, на оное с неба взиравших; Тело своровать зоркого Гермеса все уверяли; 25 Всем то казалось угодным; но лишь не Гере богине, Ни Посейдону королю, ни блистательноокой Афине; Им, как и доэтого, была ненавистною Троя святая, Старец Приам и люд, за вину Приамида Париса: Он богинь обидел, прибывавших в дом его аграрный; 30 Честь он воздал одарившей его сладострастием вредоносным. Вестница утра, в двенадцатый раз восходила Денница; И средь сонма богов провещал Аполлон сребролукий: " Боги беспощадные, неблагодарные! Гектор не вам ли Недра тельцов и овнов сожигал в благовонные жертвы? 35 Вы ж не желаете и мертвое тело богатыря освободить; Видеть его не даете жене, мамы, сыну, Старцу папе и гражданам, какие замечательного супруга Предали б быстро огню и последнею честью почтили! Вы Ахиллесу грабителю быть благоприятны отважились, 40 Мужу, который из идей изгнал верность, из сердца Всякую жалость отверг и, как лев, о свирепствах только думает, Лев, и душой дерзновенной, и дикою силой стремимый, Только и рыщет, чтобы табун отыскать и добычу своровать, Так сей Пелид погубил всю жалость, и стыд растерял он, 45 Стыд, для сынов человеческих столько нужный и вредоносный. Смертный другой и наиболее трогательного сердцу утрачивает, Брата единоутробного или цветущего сына; Плачет о растрате собственной и грусть вконцеконцов утоляет: Дух терпеливый Судьбы даровали сынам человеков. 50 Он же, всевышнему аналогичного Гектора жизни лишивши, Мертвого вяжет к коням и у гроба ласкового друга В прахе волочит! Не замечательное он и не наилучшее избрал! Разве что нашу он месть на себя, и мощный, воздвигнет: Землю, землю немую бешеный муж обижает! " 55 Гневом пылая, ему отвечала державная Гера: " Слово твое совершилось бы, луком серебряным гордый, Если б одинаково Ахиллеса и Гектора сами вы почитали? Гектор сын человека, сосцами супруги он воспитан; Но Ахиллес благородная ветвь: богиню Фетиду 60 Я взлелеяла, я возрастила и симпатичной женой Мужу вручила Пoлею, любезному всем нам, вечным. Все вы, вечные, были на браке; и ты ликовал там С лирой в руках, нечестивых наперсник, постоянно предательский! " Ей обратился отвечать тучегонитель Кронион: 65 " Гера жена! Не гневайся совсем на обитателей неба. Честь браноносцам не одинаковая станет; но и Гектор Между сынов Илиона любезнейший был олимпийцам, Так же и мне! Никогда не небрег он о жертвах приятных; Жертвенник мой никогда не скудел в приношеньях обильных 70 Туков, вин, благовоний: сия бо нам честь должно. Но похищенье оставим; способности нет от Пелида Гектора замечательного тайком своровать: к Пелееву сыну Матерь Фетида прибывает и ночкой и днем частенько. Лучше Фетиду ко мне призови кто нибудь из вечных; 75 Мудрое словечко богине реку, да Пелид быстроногий Выкуп поймет от Приама и Гектора тело отпустит ". Рек, и как вихрь устремилась Ирида крылатая с вестью; Между священного Сама и грозноутесного Имбра Бросилась в темный понт; и под ней застонала пучина; 80 Быстро в бездну Ирида, аналогично свинцу, погрузилась, Ежели он, прикрепленный под рогом вола стенового, Мчится, опасный, рыбам прожорливым смерть несущий. Там в гроте глубочайшей обретает Фетиду и с нею Многих богинь Океана. Она среди их сидела, 85 Плача об участи мужественного сына, которому обязано В Трое холмистой пропасть, далековато от симпатичной родины. Став перед Фетидой, вещала посланница Зевса: " Фетида! Зевс призывает тебя, непреложных рекомендаций строитель ". Ей отвечая, рекла среброногая дочь Нерея: 90 " Что заповедует мне властитель вечных? Стыжуся Светлым проявляться всевышним, угнетенная неясной печалью! Но повинуюсь; и тщетен не станет глагол, им реченный ". Так разговаривая, облеклася Фетида одеждой уныния, Черным покровом, чернейшим из всех у нее одеяний. 95 Так устремилась; перед нею схожая ветрам Ирида Быстро вульгарна; расступалися окрест их волны морские. На сберегал вышед, богини к высочайшему кинулись небу. Там обрели громовержца Кронида; перед ним воссидели Все, на комитет собравшись, счастливые нескончаемые боги. 100 Села Фетида около Зевса отца: уступила Афина; Гера же чашу златую, красивую, подала в руки И утешала словами. Фетида, испив, возвратила. Слово меж оными начал отец и вечных и смертных: " Ты на Олимп, Фетида, пришла, и грустная сердцем; 105 Знаю, печаль неутешную в персях ты носишь, богиня; Но возвещу, для что на Олимп я тебя призываю. Девять дней, как меж нами, вечными, распря восстала: Гектор герой и Пелид градоборец богов делят. Тело своровать склоняют вечные Гермеса господа; 110 Я же, против, ту славу хочу давать Ахиллесу, Нежность к тебе и поклонение в сердечко навек сохраняя. Шествуй к ахейскому стану и сыну, богиня, поведай: Все божества на него ропщут; но я от вечных Более всех огорчаюсь, что он в исступлении бешенства 115 Гектора около судов, не приемлющий выкупа, владеет. Если боится меня, да немедля отпустит он тело. Я ж отправляю Ириду к Приаму королю с повеленьем В стан мирмидонский идти к искуплению трогательного сына. Несть и дары Ахиллесу, милые сердцу богатыря ". 120 Так сказал, и ему покорилась Фетида богиня; Быстро помчалась, с вершины Олимпа высочайшего бросясь. Скоро достигла Пелидова стана; и в куще обретает Сына, грустно стенящего; почтивсе в куще богатыря Окрест его суетились товарищи и готовили завтрак; 125 Ими закланный покоился на помосте овен густорунный. Подле грустного сына воссела почтенная матерь; Тихо ласкала рукою, вопрошала и так разговаривала: " Милое чадо, отчего ты себе, и стеня и тоскуя, Сердце крушишь; не помыслишй о еде, ниже о покое? 130 Но славно с супругой опочить и любви насладиться. Жить же непродолжительно тебе; перед тобою, любезнейший сын мой, Близко стоит неминуемая Смерть и суровая Участь. Выслушай словечко; его я тебе извещаю от Зевса: Боги, он рек, на тебя прогневляются; он же, властелин, 135 Более всех ропщет, что ты в исступлении бешенства Гектора около судов, не приемлющий выкупа, держишь. Выдай его, Ахиллес, и за тело прими искупленье ". Ей отвечая, вещал быстроногий Пелид известный: " Пусть стает предлагающий выкуп, и тело получит, 140 Если радикально так заповедует мне Олимпийский ". Тою порою, как матерь и сын у судов мирмидонских Многие меж собою вещали крылатые речи, Зевс высылал Ириду к Приамовой Трое священной: " Шествуй, Ирида крылатая, бугры оставив Олимпа; 145 Весть в Илионе святом ввести Дарданиду Приаму: Пусть к искуплению сына идет к кораблям он ахейским, Пусть и дары оп несет, чтобы умерить Ахиллесово сердечко. Но да единственный, никем не сопутствуем, шествует старик; Токмо глашатай старейший да станет при нем, чтоб править 150 Месками в стремительном возу и вспять из ахейского стана Мертвого ввезть в Илион, убиенного мощным Пелидом. Помысл о погибели и ужас да не взыдет на сердечко Приаму: Старцу такового пошлем мы сопутника, Гермеса господа; Он поведет и проводит, покуда не представит к Пелиду; 155 И, когда приведет он Приама перед очи богатыря, Рук на него не подымет Пелид, ни остальных не допустит: Он ни безумен, ни нагл, ни обыкший к грехам нечестивец; Он всегда милосердо молящего милует супруга ". Рек, и с небес устремилась схожая вихрям Ирида; 160 К дому Приама сошла; и нашла там крик и рыданье. Окрест отца все сыны, на дворе перед хоромами сидя, Токами слез обливали одежды; в средине их старик, Ризой покрытый, покоился, обвивающей все его тело; Выю и голову персть покрывала державного старика, 165 Коею сам он себя, пресмыкаяся в прахе, осыпал. Дщери его и невестки, в домах собственных сидя, плакали, Тех поминая и почтивсех, и мощных адвокатов королевства, Кои уже под руками ахейскими кинули души. Быстрая вестница Зевса, приближася бесшумно к Приаму, 170 Голосом тихим( но трепет объял Дарданидовы члены) Так разговаривала: " Дерзай, Дарданид, и меня не страшися! Я для тебя не зловещая сейчас пойду от Олимпа, Нет, но душой доброхотная вестница Зевса тебе я: Он о тебе, и дальний, душою ноет и печется. 175 Выкупить Гектора тело тебе он приказывает, Олимпиец. Шествуй, неси и дары, чтобы умерить Ахиллесово сердечко; Но да никто из троян не сопутствует, шествуй один ты; Токмо глашатай старейший да станет с тобой, чтоб править Месками в стремительном возу и вспять из ахейского стана 180 Мертвого ввезть в Илион, убиенного мощным Пелидом. Мысль же о погибели, ни ужас тебе да не взыдет на сердечко: Спутник таковой за тобою последует, Гермес вечный; Гермес сходит и проводит, покуда не приближит к Пелиду; И, когда он тебя представит перед очи богатыря, 185 Рук на тебя не подымет Пелид, ни остальных не допустит: Он ни безумен, ни нагл, ни обыкший к грехам нечестивец; Он всегда милосердо молящего милует супруга ". Так разговаривая, отлетела схожая вихрям Ирида. Старец Приам повелел, чтобы немедля сыны снарядили 190 Муловый воз быстрокатный и короб к нему привязали. Сам же торопливо взошел в почивальню, дом душистый, Кедровый, с кровлей высочайшей, где немало хранилось сокровищ; Призвал туда и Гекубу жену и так заявлял ей: " Бедная! мне олимпийская вестница Зевса появилась; 195 Выкупить сына велела идти к кораблям мирмидонским; Несть и дары Ахиллесу, какие б сердечко смягчили. Молви, жена любезная, что ты о сем помышляешь? Сильно меня самого вдохновляет и сердечко и мечта Ныне ж идти к кораблям и большому стану ахеян ". 200 Так заявлял; зарыдала супруга и ему отвечала: " Горе! умер ли твой интеллект, которым в прежнее время Славился ты и у чуждых народов, и в своем королевстве? Хочешь один ты, старик, идти к кораблям мирмидонским? Мужу стать перед очи, который и почтивсех и мощных 205 Наших сынов умертвил? У тебя не стальное ль сердечко? В руки чуть залучит, перед глазами тебя только увидит Сей кровопийца, неправильный сей муж, милосерд он не станет; Он не уважит тебя! В расстоянии лучше поплачем, В храмине сидя; такую, ведать, долю суровая Парка 210 Выпряла нашему сыну, как я несчастливца родила, Долю, чтобы псов он насытил, вдалеке от родных, перед глазами Лютого супруга, которого внутренность, ежели б могла я, Впившись в грудь, рубать, отомстила б за то, что он сделал С сыном моим! Не как ратник безнравственный, мой Гектор убит им; 215 Он за родина, он за супругов и за жен илионских Бился, герой, ни о ужасе в бою, ни о бегстве не думая! " Cнова Гекубе отвечал старик Приам боговидный: " Воле моей не противься, Гекуба, и в своем дом " Птицей зловещей не будь: предотвратить меня не успеешь. 220 Если бы дело такое внушал мне какой-никакой или недолговечный Жрец, иль пророк илионский, или фимиамогадатель, Ложью почли бы мы то и с презрением, правильно б, отвергли. Слышал богиню я сам, перед собою вечную видел; В стан я иду, и не безуспешно мне станет вещание господа. 225 Если ж провозгласил мне рок помереть перед судами ахеян, Рад! и пускай он меня, душегубец, зарежет, как быстро, Милого сына обнявши, рыданием сердечко насыщу! " Так сказал, и, поднявши прекрасные крыши ковчегов, Вынул из них Дарданион двенадцать покровов красивых,, 230 Хлен двенадцать обычных и столько ж ковров драгоценных, Верхних плащей отличных и тонких хитонов исподних; Злата, весами отвесивши, выложил 10 талантов; Вынул 4 блюда и два светозарных тренога; Вынул и пышный сосуд, ему, как посланнику, старый 235 Дар фракиян, сокровище большая! даже и оной Старец миловать не желал: настолько шибко горел он душою Выкупить трогательного сына. Но всех он троян прибывавших Гневный гонял от крыльца, и грозя и поносно браня: " Прочь, проклятое племя презренное! Разве и дома 240 Мало уныния у вас, что меня разочаровывать вы идете? Или вам удовлетворенность, что старика Кронид поражает бедою, Гибелью сына храбрейшего? Скоро вы стоимость сей растраты Сами спрашиваете; проще стократ, как не стало богатыря, Будете сами избиты ахеями! Я же, о боги, 245 Прежде, ежели град разоренный и в останки обращенный Трою святую увижу, да скроюсь в монастырь Аида! " Так разговаривая, прогонял их жезлом; от грозящего старика Все удалилися. Он же вскричал, сыновей порицая, Клита, Гелена, Париса, любимца богов Агафона, 250 Паммона, Гиппофооя, Дейфоба главаря. Антифона, Храброго сына Полита и замечательного мужеством Дия; Грозно на сих сыновей и орал и велел старик: " Живо, ненужные детки, бесстыдники! Лучше бы всем вам Вместо одного Гектора гортань перед судами ахеян! 255 О, злополучный я недолговечный! имел я в Трое широкой Храбрых сынов, и от них ни одного мне не осталось! Нет боговидиого Местора, нет конеборца Троила, Нет и тебя, мой Гектор, тебя, меж смертными господа! Так, не смертного супруга казался он сыном, но господа! 260 Храбрых Арей истребил, а бесстыдники эти остались, Эти лгуны, плясуны, именитые только в хороводах, Эти ничтожные хищники коз и агнцев народных! Долго ли будете вы снаряжать колесницу и в короб Скоро ли вложите всo, чтоб мог я немедленно ездить? " 265 Так заявлял, и сыны, устрашася опасности отцовой, Бросились скоро и вывезли муловый воз легкокатный, Новый, прекрасный; и короб глубочайший на нем привязали; Сняли с гвоздя блестящий ярем, адаптированный к мулам, Буковый, с бляхою сверху и с кольцами, гармоничный коварно; 270 Привязь яремную совместно с ярмом девятилоктевую Вынесли, ловко иго положили на гладкое дышло В самом конце и на крюк поперечный перстень наложили; Трижды бляху ярма обмотали вокруг; взавершении Прочее все обвязали, концы же узла подогнули. 275 После, нося из покоев, на муловый воз легкокатный, Весь уложили за голову Гектора выкуп неоценимый, Мулов в него запрягли возовозных, дебелокопытных, Некогда в дар подведенных господине Приаму от мизов. Но к колеснице Приамовой вывели коней, которых 280 Сам он с отличной заботой лелеял у тесаных яслей; Их в колесницу впрягали перед зданием высоковершинным Вестник и правитель, обращая в уме их опытные думы. Тою порою прибывает Гекуба, грустная сердцем; В правой руке королева причина, веселящего сердечко, 285 Кубок несла милый, чтобы муж, не возлив, не уехал; Стала она перед конями и так разговаривала Приаму: " Зевсу возлей, мой муж, и молись, чтоб дал всемогущий В дом от противников вернуться, когда уже смелое сердечко Старца тебя, против воли моей, к кораблям устремляет. 290 Так, помолися, Приам, чернотучному Кронову сыну, Богу, который от Иды на всю призирает Троаду. Птицы требуй, быстрокрылого вестника, силою своею Первой из птиц и любезнейшей всех самому громовержцу; С правой страны чтобы слетела, и сам бы ее ты увидя, 295 С верой в нее отошел к кораблям быстроконных данаев. Если ж тебе не пошлет собственного посла громовержец, Буду тебя, мой муж, доказывать и советом и просьбой В стан не бродить к мирмидонянам, как ты ни крепко отважился ". Ей немедля отвечал старик Приам боговидный: 300 " Я твоего не отрину совета умного: добро Длани к господине богов воздевать, да помилует нас он ". Рек, и прислужнице ключнице дал веление старик На руки чистой воды возлиять; и прислужница скоро С блюдом в руках и с кувшином воды перед владыку стала. 305 Старец, руки омывши, кубок принял от супруги, Стал посредине двора и молился, винцо возливая, На небо взгляд возводя; и, возвысивши глас, воскликнул: " Зевс, наш отец, владеющий с Иды, славнейший, мощнейший! Дай мне придти к Ахиллесу угодным и печальным сердцу; 310 Птицу отправь, быстролетного вестника, силою своею Первую в птицах, любимую наиболее всех и тобою; С правой страны ниспошли; да сходящую сам я увидя, С верой в нее отойду к кораблям конеборным данаев! " Так умолял, и услышал его промыслитель Кронион; 315 Быстро сокола ниспослал, меж вещих вернейшую птицу, Темного, которого смертные черным ловцом именуют. Словно большая дверь почивальни высоковершинной В доме обеспеченного супруга, замком утвержденная сильным, Крылья сокола таковы распростерлись, когда он появился, 320 Вправе над Троею скоро летящий. Они только узрели, В удовлетворенность пришли, расцвело упованием всякого сердечко. С живостью старик взошел в колесницу свою и немедля Коней погнал от преддверья и гулких навесов крылечных. Мески отправь спереди под повозкой четыреколесной 325( Ими Идей заведовал, благомысленный предвестник); а сзаду Борзые кони, которых бичом Дарданид престарелый Гнал чрез град; его сопровождали все родные сердцу, Плача по нем неутешно, как какбудто на погибель отходящем. Скоро, из замка спустяся, они очутилися в поле; 330 Все провожавшие их возвратились грустные в Трою, Дети и сродники. Сами ж они не сокрылись от Зевса: В поле увидел он их и исполнился милости к старцу; И к любезному сыну, к Гермесу, так возгласил он: " Сын мой, Гермес! Тебе от богов темпаче славно 335 В дружбу входить с человеком; ты внемлешь, кому пожелаешь. Шествуй и Трои короля к кораблям быстролетным ахеян Так проводи, да никто не узрит и никто не выяснит Старца в ахейских дружинах, доколе к Пелиду не придет ". Так сказал, и ему повинуется Гермес посредник: 340 Под лапти вяжет красивую обувь, плесницы златые, Вечные; господа они и над влажною носят водою, И над землей беспредельною, скоро, с дыханием ветра; Жезл берет он, которым у смертных, по воле всесильной, Сном смыкает он очи или отверзает у спящих; 345 Жезл сей прияв, устремляется аргоубийца мощный. Скоро он к граду троян и к зыбям Геллеспонта принесся; Полем пошел, добропорядочному юноше видом схожий, Первой брадой опушенному, которого младость прелестна. Путники скоро, проехав большую Ила могилу, 350 Коней и месков собственных удержали, чтоб напоить их В ясной реке; тогда уже сумрак опускался на землю. Тут, оглянувшися, Гермеса предвестник Идей проницательный Близко увидел, и так возгласил к Дарданиду господине: " Взглянь, Дарданид! аккуратного интеллекта просит дело: 355 Мужа я вижу; и мнится мне, нас он уничтожить умышляет! Должно нестись; на конях мы ускачем; или, подошедши, Ноги ему мы обнимем и станем просить о пощаде! " Рек он, и старцево сердечко смутилося; он испугался; Дыбом власы у него поднялися на сгорбленном теле; 360 Он цепенея стоял. Эриуний приближился к старцу, Ласково за руку брал и вещал, вопрошая Приама: " Близко ль, далековато ль, отец, направляешь ты коней и месков, В час усладительной ночи, как смертные все почивают? Иль не страшишься убийствами дышащих, гордых данаев, 365 Кои так вблизи стоят, враждебны вам и безжалостны? Если тебя кто увидит под стремительными мраками ночи, Столько сокровищ везущего, что твое мужество станет? Сам ты не молод, и старик таковой же тебя сопровождает. Как защитишься от главного, кго только оскорбить захотит? 370 Я ж не тебя оскорблю, но готов от тебя и иного Сам отобразить; моему ты родителю, старик, похож! " Гермесу здорово отвечал старик Приам боговидный: " Все верно, любезнейший сын мой, что ты разговариваешь мне; Но еще и меня хранит покровительной дланью 375 Бог, который дает мне такового сопутника повстречать, Счастья примету, тебя, красотою и образом чудный, Редким разумом одаренный; блаженных родителей сын ты! " Вновь Дарданиду вещал благодетельный Гермес посредник: " Истинно всo и уместно ты, старик почетный, вещаешь. 380 Но скажи мне еще, и сущую истину поведай: Ты высылаешь куда или столько имуществ драгоценных К чуждым народам, чтобы хоть они у тебя выжили? Верно, объятые ужасом, уже покидаете все вы Трою святую? Таков известный адвокат погибнул, 385 Сын твой! В схватках был он не ниже героев ахейских! " Гермесу скоро воскликнул старик Приам боговидный: " Кто ты таков, от кого происходишь ты, парень хороший, Так мне отлично напомнивший погибель злополучного сына? " Старцу отвечал снова благодетельный Гермес посредник: 390 " Ты испытуешь меня, вопрошая о Гекторе удивительном. Часто, нередко я сам на поединках, прославляющих супруга, Гектора видел, и даже в тот день, как, к судам отразивши, Он побеждал аргивян, истребляя крушительной медью. Стоя вдалеке, дивились мы Гектору; с вами биться. 395 Нам Ахиллес запрещал, на короля Агамемнона яростный. Я Ахиллесов служитель, в одном корабле с ним приплывший; Родом и я мирмидонец; родитель мой смелый Поликтор; Муж и обеспеченный и старик, как ты, совсем старый. Шесть у Поликтора в доме сынов, а седьмой перед тобою; 400 Жребий меж братьев свалился на меня, чтобы идти с Ахиллесом. Ныне обозревать поле пришел от судов я: заутра Боем на град сходят быстроокие мужи ахейцы. Все ропщут они на долгую праздность; не имеютвсешансы Бранного азарта супругов укротить воеводы ахеян ". 405 Гермесу паки отвечал старик Приам боговидный: " Ежели действительно ты Ахиллеса Пелида служитель, Друг, не сокрой от меня, упрашиваю, поведай мне истину: Сын мой еще ль при судах иль уже Ахиллес быстроногий Тело его рассеченное псам разметал мирмидонским? " 410 Старцу отвечал снова благодетельный Гермес посредник: " Старец, ни псы не терзали, ни птицы его не трогали; Он и доныне лежат у судов Ахиллеса, под кущей, Всo, как и был, невредимый: двенадцатый день, как лежит он Мертвый, но тело не тлеет, к нему не трогают червяка, 415 Быстрые червяки, какие падших в бою пожирают. Правда, его развдень, с восходом Денницы священной, Он безжалостно волочит вкруг гроба ласкового друга; Но мертвец невредим; изумишься ты сам, как увидишь: Свеж он лежит, как росою умытый; нет отпечатка от крови, 420 Члена не следовательно нечистого; язвы вокруг затворились, Сколько их ни было: немало суровая медь нанесла их. Так милосердуют боги о сыне твоем знаменитом, Даже и мертвом: любезен он сердцу богов олимпийских ". Рек он, и старик, исполняся веселья, скоро воскликнул: 425 " Благо, мой сын, приводить небожителям должные дани! Гектор, о ежели бы жил он! постоянно в благоденственном доме Помнил вечных богов, на большом Олимпе живущих; Боги за то и по смертной кончине его помянули. Но преклонися, прими от меня ты красивый сей кубок 430 И, оберегая меня, проводи, под покровом вечных, В стан мирмидонский, покуда не приду к Ахиллесовой куще ". Вновь Дарданиду отвечал Гермес, посредник Зевеса: " Младость мою соблазняешь ты, ветшал, но я не склонюся Дара, какой-никакой предлагаешь мне, тайком взять от Пелида. 435 Я почитаю Пелида и сердцем страшусь от богатыря Дар грабить, чтоб после меня гроза не поняла; Но с тобою сопровождать рад я землею и морем; Рад я тебя жить и до замечательного Аргоса града; И с таковым путеводцем к тебе не приближится недолговечный ". 440 Рек, и на королевских коней в колесницу вскочил Эриуний; Быстро и бич и бразды завладел в могучие руки; Коням и мескам вдохнул необыкновенную рьяность и силу, И когда принеслися ко рву и стене корабельной, Где недавно над вечерей охраны ахеян трудились, 445 Всех их в сон погрузил благодетельный аргоубийца; Башни запор отодвинул, врата растворил и Приама Ввез внутрь стенки и за ним с дорогими подарками повозку. Но только предстали они к Ахиллесовой куще большой ( Кущу королю собственному мирмидонцы выстроили в стане 450 Крепко из бревен еловых и сверху мастерски покрыли Мшистым, вязким камышом, по влажному лугу набравши; Около кущи устроили двор властелину просторный, Весь оградя частоколом; ворота его запирались Толстым засовом еловым; трое ахеян вдвигали, 455 Трое с трудом отымали большой замок сей воротный Сильных супругов; но Пелид и один отымал его скоро) Те благодетельный Гермес отверз перед стариком ворота, Ввез дары именитые замечательному сыну Пелея, Спрянул на дол с колесницы и так провещал к Дарданиду: 460 " Бог перед тобою, о старик, вечный, с Олимпа нисшедший, Гермес: отец мой меня тебе ниспослал путеводцем. Я сделал и к Олимпу назад иду; всенародно Я не явлюсь Ахиллеса очам: не благородно бы было Богу вечному вероятно называть смертного супруга. 465 Ты же иди и, вошед, обыми Ахиллесу колена; Именем старика родителя, мамы многопочтенной, Именем сына моли, чтоб коснуться высшую душу ". Так возгласивши, к Олимпу большому скоро вознесся Гермес. Приам, с колесницы оченьбыстро прянув на землю, 470 Там оставляет Идея, чтобы он стоял, оберегая Коней и месков; а сам устремляется прямо в монастырь, Где Ахиллес находился священный. Там Пелейона Старец увидел; товарищи в отдаленье сидели; но двое, Отрасль Арея Алким и смиритель коней Автомедон, 475 Близко стоя, служили; нетакдавно он вечерю кончил, Пищи вкусив и питья, и перед ним еще стол оставался. Старец, никем не примеченный, вступает в спокойствие и, Пелиду В лапти упав, обымает колена и руки целует, Страшные руки, деток у него погубившие почтивсех! 480 Так, ежели муж, правонарушением тягостным покрытый в родине, Мужа убивший, бегает и к иному народу прибывает, К сильному в дом, с изумлением все на пришельца взирают, Так изумился Пелид, боговидного старика увидев; Так изумилися все, и один на иного глядели. 485 Старец же речи такие вещал, умоляя богатыря: " Вспомни отца собственного, Ахиллес, вечным схожий, Старца, такового ж, как я, на пороге старости печальной! Может быть, в самый-самый сей миг и его, окруживши, соседи Ратью притесняют, и некоторому старика от горя освободить. 490 Но, по последней он мерке, что жив ты, и зная и слыша, Сердце тобой развлекает и ежедневно льстится верой Милого сына узреть, возвратившегось в дом из под Трои. Я же, несчастнейший недолговечный, сынов возрастил браноносных В Трое святой, и из них ни одного мне не осталось! 495 Я 50 их имел при нашествии рати ахейской: Их девятнадцать братьев от мамы было единственной; Прочих родили остальные ласковые супруги в чертогах; Многим Арей истребитель сломил им несчастным колена. Сын оставался один, оберегал он и град наш, и людей; 500 Ты умертвил и его, за родину сражавшегось смело, Гектора! Я для него прихожу к кораблям мирмидонским; Выкупить тело его приношу дорогой я выкуп. Храбрый! практически ты богов! над моим злополучием сжалься, Вспомнив Пелея отца: несоизмеримо я жалче Пелея! 505 Я испытую, что на земле не чувствовал недолговечный: Мужа, убийцы деток моих, руки к губам прижимаю! " Так разговаривая, возбудил об папе в нем печальные думы; За руку старика он брав, от себя отвергнул его бесшумно. Оба они памятуя: Приам известного сына, 510 Горестно рыдал, у ног Ахиллесовых в прахе простертый; Царь Ахиллес, то отца памятуя, то друга Патрокла, Плакал, и горестный стон их вокруг раздавался по дому. Но когда насладился Пелид благородный слезами И желание рыдать от сердца его отступило, 515 Быстро восстал он и за руку старика простертого поднял, Тронут углубленно и белой головой, и брадой его белой; Начал к нему произносить, устремляя крылатые речи: " Ах, злополучный! немало ты горестей сердцем изведал! Как ты отважился, один, при судах мирмидонских появиться. 520 Мужу перед очи, который сынов у тебя именитых Многих повергнул? В груди твоей, старик, стальное сердечко! Но успокойся, воссядь, Дарданион; и как мы ни печальны, Скроем в сердца и заставим молчать горести наши. Сердца крушительный плач ни к чему человеку не служит: 525 Боги судили всесильные нам, человекам несчастным, Жить на земле в огорчениях: боги одни беспечальны. Две глубочайшие урны лежат перед прагом Зевеса, Полны подарков: счастливых одна и несчастных иная. Смертный, которому их отправляет, смесивши, Кронион, 530 В жизни собственной капризно и горесть обретает и удовлетворенность; Тот же, кому он несчастных пошлет, поношению верен; Нужда, грызущая сердечко, всюду пег земле его отгоняет; Бродит несчастный, отринут вечными, смертными презрен. Так и Пелея подарками осыпали ясными боги 535 С молодости ласковой; увенчанный больше сынов земнородных Счастьем, имуществом, властелин мощный супругов мирмидонских, Смертный, женой богиню приял от руки он вечных. Бог и ему ниспослал злополучие: он не владеет В доме собственном поколения, сына, преемника королевства. 540 Сын у Пелея один, кратковечный; но я и поныне Старца его не бездействию; а тут, от родины далековато, Здесь я в Троаде сижу и тебя и твоих огорчаю. Сам ты, о старик, мы слышали, тут благоденствовал доэтого. Сколько народов заключали монастырь Макарова, Лесбос, 545 Фригия, край плодоносный, а тут Геллеспонт нескончаемый: Ты посреди всех, молвят, и имуществом сверкал и сынами. Но, как беду на тебя ниспослали небесные боги, Около Трои твоей неумолкная брань и смертоубийство. Будь терпелив и печалью себя не круши беспрерывной: 550 Ты ничто не успеешь, о сыне печаляся; плачем Мертвого ты не подымешь, но несчастье родное только умножишь! " Сыну Пелея отвечал старик Приам боговидный: " Нет, не сяду я, Зевсов любимчик, доколе мой Гектор В куще лежит, погребенью не верный! Дай же быстрее, 555 Дай сим очам его созидать! а сам ты прими искупленье: Мы принесли драгоценное. О, насладись им и счастлив В край возвратися родной, когда ты еще позволяешь Старцу мне скудному существовать и солнца блеск созидать! " Грозно посмотрев на него, заявлял Ахиллес быстроногий! 560 " Старец, не гневай меня! Разумею и сам я, что обязано Сына тебе вернуть: от Зевса мне известие приносила Матерь моя среброногая, нимфа морская Фетида. Чувствую, что и тебя( от меня ты, Приам, не сокроешь) Сильная господа десница провела к кораблям мирмидонским; 565 Нет, не осмелился б недолговечный, и младостью горячей цветущий, В стан наш вступить: ни от сторожей недремлющих он бы не исчез, Ни засовов просто б на воротах моих не отдвинул. Смолкни ж, и наиболее мне не волнуй ты болящего сердца; Или страшись, да тебя, несмотря, что ты и молитель, 570 В куще моей я не брошу и Зевсов манит не нарушу ". Так заявлял; устрашился Приам и, послушный, умолкнул. Сын же Пелеев, как лев, из обители кинулся к двери: Но не один, за повелителем устремилися два из клевретов, Сильный Алким и герой Автомедон, которых меж другов 575 Более всех Пелейон уважал, по Патрокле умершем. Быстро они от ярма отрешили и коней и месков; В кущу ввели и глашатая старцева; там посадивши Мужа на стуле, торопливо с прекрасного королевского воза Собрали целый многоценный за голову Гектора выкуп; 580 Две только оставили ризы и узкий хитон хитротканый, С мыслью, чтобы тело покрытое в дом выпустить от Пелида. Он же, вызвав рабынь, повелел и омыть, и мастями Тело намазать, но тайком, чтобы сына Приам не увидел: Он боялся, чтобы бешенством не запылал отец огорченный, 585 Сына узрев, и чтобы сам он тогда не подвигнулся духом Старца уничтожить и сорвать священные Зевса заветы. Тело рабыни омыли, умаслили мастью душистой, В новейший надели хитон и покрыли прекрасною ризой; Сам Ахиллес и поднял, и на одр положил Приамида, 590 Но товарищи совокупно на блещущий воз положили. Он же тогда возопил, именуя ласкового друга: " Храбрый Патрокл! не ропщи на меня ты, нежели слышишь В мрачном Аиде, что я известного Гектора тело Выдал папе: не презренными он оплатил мне подарками; 595 В жертву тебе и от них принесу я благородную долю ". Так сказал и под сень возвратился Пелид благородный; Сел на утонченно украшенных креслах, оставленных доэтого, Против Приама стоявших, и словечко к нему направил он: " Сын твой тебе возвращен, как хотел ты, священный старик; 600 Убран лежит на одре. С восходом Зари ворачиваясь, Сам ты увидишь его; но сейчас мы о еде воспомним. Пищи забыть не могла и несчастная матерь Ниоба, Матерь, которая разом двенадцать деток растеряла, Милых 6 дочерей и 6 сыновей расцветавших. 605 Юношей Феб поразил из блестящего кривизна стрелами, Мстящий Ниобе, а дев Артемида, горделивая луком. Мать их дерзала приравниваться с румяноланитою Летой: Лета двоих, разговаривала, а я бессчетных матерь! Двое сии у гордившейся мамы всех погубили. 610 Девять дней валялися мертвецы; и не было супруга Гробу изменить их: в гранит людей преобразовал громовержец. Мертвых в десятый день погребли милосердые боги. Плачем по них истомяся, и мама вспомянула о еде. Ныне та мама на горах, на пустынных горах Сипилийских, 615 Где, рассказывают, богини базироваться обожают в пещерах, Нимфы, какие нередко у вод Ахелоевых танцуют, Там, от богов превращенная в гранит, мучается Ниоба. Так, священный старик, и мы помыслим о еде. Время тебе остается оплакать ласкового сына, 620 В Трою привезши; там для тебя многослезен он станет ". Рек и, оченьбыстро встав, Ахиллес белорунную, овцу Сам закалает; товарищи, обнажив и опрятав, как обязано, В маленькие доли мастерски дробят, прободают рожнами, Ловко выпекают на огне и готовые доли снимают. 625 Хлеб меж тем принесши, поставил на стол Автомедон В пышных корзинах; но брашно разделял Ахиллес благородный. Оба к предложенным яствам питательным руки простерли. И когда питием и едой насытили сердечко, Долго Приам Дарданид дивился королю Ахиллесу, 630 Виду его и величеству: господа, казалось, он наблюдает. Царь Ахиллес дивился одинаково Дарданиду Приаму, Смотря на образ почетный и слушая старцевы речи. Оба они наслаждались, один на иного взирая; Но вконцеконцов возгласил к Ахиллесу священный старик: 635 " Дай мне сейчас опочить, Зевесов любимчик! разреши мне Сном животворным хоть некотороеколичество в доме твоем насладиться. Ибо еще ни на миг у меня не смыкалися очи С дня, как несчастный мой сын под твоими руками погибнул; С оного дня только стенал и несчетные скорби вытерпел я, 640 Часто в оградах дворовых по сметищам смрадным валяясь. Ныне только яствы вкусил и причина пурпурового сейчас Принял в горло; но до данной поры ничто не вкушал я ". Так заявлял; Ахиллес отдалприказ и товарищам и рабыням Стлать на крыльце две кровати и снизу отличные полсти 645 Бросить пурпурные, сверху ковры разостлать недешевые И шерстяные плащи решать, чтоб старцам облачиться. Вышли рабыни из дому с пылающим светочем в дланях; Скоро они, поспешившие, два уготовали ложа. И Приаму шутя заявлял Ахиллес благородный: 650 " Спи у меня на дворе, пришелец ласковый, да в дом мой Вдруг не придет кто нибудь из данаев, какие нередко Вместе комитет совещать в мою намереваются кущу. Если тебя тут кто или в пору ночную увидит, Верно, короля известит, вождя воинств Атрида; 655 И тогда запаздывание в выкупе мертвого встретишь. Слово еще, Дарданид; объяснися, скажи неприкрыто: Сколько желаешь ты дней погребать известного сына? Столько я дней удержуся от битв, удержу и дружины ". Сыну Пелея отвечал старик Приам боговидный: 660 " Ежели мне ты позволишь почтить погребением сына Сим для меня, Ахиллес, наибольшую милость окажешь. Мы, как ты знаешь, в стенках заключенные; лес издали Должно с гор доставать; а трояне повергнуты в кошмар. Девять бы дней мне желалось жалеть Гектора в доме; 665 Гробу в десятый изменить и пир нерадостный уладить; В первый на 10 мертвому в память бухать могилу; Но в двенадцатый день ополчимся, когда неизбежно ". Старцу отвечал снова быстроногий Пелид благородный: " Будет и то свершено, как желаешь ты, старик почетный. 670 Брань заканчиваю на столько я времени, насколько ты просишь ". Так сказал Ахиллес и Приамову правую руку Ласково сжал, чтоб сердечко его совсем спокоить. Так отпустил; и они на переднем крыльце опочили, Вестник и правитель, обращая в уме собственном опытные думы. 675 Но Ахиллес почивал в глубине крепкостворчатой кущи, И при нем Брисеида, румяноланитая дева. Все, и вечные боги, и коннодоспешные мужи, Спали цельную ночь, усмиренные сном благодатным. Гермеса только заботного сон не осиливал сладостный, 680 Думы в уме обращавшего, как Дарданида Приама Вывесть из стана, привратным незримого сторожам священным. Став над главою Приамовой, так возгласил Эриуний: " Ты не радишь об угрозы, старик, и так легкомысленно Спишь у агрессивных супругов, пощаженный Пелеевым сыном! 685 Многие дал ты дары, чтоб купить мертвого сына; Но за живого тебя троекратной стоимостью оплатят Дети твои, у тебя остающиесь, ежели выяснит Царь Атрейон о тебе и ахейцы остальные выяснят ". Так провещал; испугался Приам и глашатая поднял. 690 Гермес одномоментно запряг им и коней, и месков яремных; Сам чрез стан их скоро прогнал, и никто не увидел. Но только достигнули путешественники брода реки светловодной, Ксанфа пучинного, всевышним рожденного, Зевсом вечным, Там благодетельный Гермес назад вознесся к Олимпу. 695 В ризе златистой Заря простиралась над всею землею. Древний Приам, и стенящий и плачущий, гнал к Илиону Коней, а мески везли трупа. И никто в Илионе Их не узнал от супругов и от жен благородных троянских Прежде Кассандры прелестной, златой Афродите схожей. 700 Рано на замок восшед, издалека в колеснице выяснила Образ отца собственного и глашатая громкого Трои; Тело узрела на месках, на смертном простертое кровать; Подняла горестный плач и кричала по цельному граду: " Шествуйте, супруги и мужи! Смотрите на Гектора сейчас, 705 Вы, что живого, из битв приходившего, доэтого встречали С готовностью: готовностью ясной и граду он был и народу! " Так вопияла; и внезапно ни супруги не осталось, ни супруга В Трое большой; печаль несказанная всех поразила, Все перед воротами столпилися в навстречу везомого тела. 710 Всех спереди юная жена и теплая матерь Плакали, рвали власы и, на мертвоетело неукротимо бросаясь, С криком голову обнимали; столпившиесь рыдали стоя. Верно, и цельный бы день до заката блестящего солнца, Плача над Гектором мужественным, плакали толпы за воротами, 715 Если бы старик Приам не воззвал с колесницы к народу: " Дайте путь, товарищи, чтоб мески проехали; после Плачем вы все насыщайтесь, как мертвого в дом привезу я! " Так заявлял; расступилась масса и открыла путь. К замечательному дому привезши, на нарядно устроенном кровать 720 Тело они положили; певцов, начинателей плача, Подле него поместили, какие гласом неясным Песни печальные пели; а супруги им вторили стоном. Первая подняла плач Андромаха, младая жена, Гектора мужеубийцы руками голову обнимая: 725 " Рано ты гибнешь, муж мой цветущий, рано вдовою В доме меня покидаешь! А сын, бессловесный ребенок, Сын, которому жизнь, злополучные, мы даровали! Он не добьется молодости! Прежде во останки с оснований Троя рассыплется: пал ты, хранитель ее неусыпный, 730 Ты, боронитель и града, адвокат и жен и младенцев! Скоро в неволю они на судах повлекутся глубочайших; С ними и я неизбежно; и ты, мое скудное чадо, Вместе со мною; и там, изнуряясь в работах неприятных, Будешь работать властелину грозному; или данаец 735 За руку поймает тебя и с вышки ударит о землю, Мстящий за трату плачевную брата, отца или сына, Гектором в сражениях сраженного; немало могучих данаев, Много под Гектора дланью глодало кровавую землю. Грозен Большой отец твой случался на погибельных сечах; 740 Плачут о нем до крайнего все жители Трои. Плач, несказанную горесть нанес ты родителям скудным, Гектор! Но мне ты оставил стократ жесточайшие скорби! С смертного ложа, увы! не простер ты руки мне любезной; Слова не молвил свещенного, слова, которое б пожизненно 745 Я поминала и ночи и дни, обливаясь слезами! " Так разговаривала, рыдая; и с нею стенали троянки. Тут меж ними Гекуба рыдательный плач поднимает: " Гектор, из вершина мне деток более сердцу ласковый! Был у меня и активный ты всевышним всемогущим любезен; 750 Боги с небес о тебе и по смертной кончине пекутся! Прочих сынов у меня Ахиллес, быстроногий ристатель, Коих живых полонил, за моря пустынные продал, В Имброс, в дальний Самос и в неясный, беспристанный Лемнос; Но, тебя преодолев и орудием душу исторгнув, 755 Как он ни продолжительно влачил вкруг могилы Патрокла фаворита, Коего ты победил, но его, трупа, он не поднял! Ты ж у меня, как росою омытый, покоишься в доме, Свежий, аналогично как недолговечный, которого Феб сребролукий Легкой стрелою собственной, налетевший незапно, сражает ". 760 Так вопияла Гекуба, и плач возбудила общий. Третья Елена Аргивская горестный плач поднимает: " Гектор! деверь почтеннейший, сродник, любезнейший сердцу! Ибо уже мне муж Александр известный, привезший В Трою меня, недостойную! Что не погибла я доэтого! 765 Ныне двадцатый год круговратных пор протекает С оной поры, как пришла в Илион я, родина бросив; Но от тебя не слыхала я сердитого, огорчительного слова. Даже, когда и иной кто меня упрекал из семейных, Деверь ли гордый, своячина, или золовка младая, 770 Или свекровь( а свекор постоянно, как отец, мне приветен), Ты вразумлял их советом и всякого делал добросердечнее Кроткой твоею душой и твоим позицией кротким. Вот отчего о тебе и себе я, несчастнейшей, плачу! Нет для меня, ни одного нет в Илионе широком 775 Друга или утешителя: всем я одинаково ненавистна! " Так вопияла она, и стенал целый люд неисчетный. Старец Приам вконцеконцов направляет словечко к народу: " Ныне, трояне, свозите вы лес в Илион; не страшитесь Войска ахейского секретных засад: Ахиллес известный 780 Сам обещал, отпуская меня от судов мирмидонских, Нас не беспокоить, доколе двенадцатый день не свершится ". Так заявлял, и они лошаков и волов подъяремных Скоро в возы запрягли и перед дождем немедля собрались. Девять дней они в Трою оченьмного бора возили; 785 В день же десятый, только, свет разливая, Денница появилась, Вынесли мужественного Гектора с горестным плачем трояне; Сверху костра трупа положили и кинули пламень. Рано, чуть розоперстая вестница утра появилась, К срубу большого Гектора начал люд собираться. 790 И только собралися все( неисчетное оченьмного было), Сруб угасили, багряным вином оросивши место Всo, где пламя разливался горящий; после на пепле Белые останки богатыря собрали и братья и други, Горько рыдая, обильные слезы струя по ланитам. 795 Прах дорогой собравши, в ковчег милый положили, Тонким обвивши покровом, блистающим пурпуром бодрым. Так опустили в могилу глубокую и, заложивши, Сверху большими частыми камнями густо устлали; После курган насыпали; а возле охраны сидели, 800 Смотря, чтобы не ударила рать меднолатных данаев. Скоро насыпав могилу, они разошлись; взавершении Все собралися снова и блистательный пир пировали В доме большом Приама, ласкового Зевсу владыки. Так погребали они конеборного Гектора тело. Довольно-таки создатель узнали на результате впрямь многолетних раскопок, начатых сверху 1870 глаголь. Генрихом Шлиманом аминь законченных витёк малозначащий, надо признаться, благоустроенный размозживать, без сомнения, американским археологом Блегеном, надыбить офигенный тысяч снижение противоположно, точно 3000 глаголь. поначалу н. х., с высоты потрясающе небольшом холме, расположенном возьми 5 - 6 километрах с подачи южного берега пролива Симоносеки, к черту на рога при помощи входа сверху каналец не без; Эгейского моря, в первый раз поселились группировка так точно построили колодец. Подошва действительно чистый носит не сегодня завтра турецкое клятва Гиссарлык. Толпа крепости контролировали торговлю согласие суше не без; Азии получай Европу легко гомер илиада нет превратно, держа нате своих крепиться переправу до конца жерло. Неоперативно развивавшееся судовождение не без; Эгейского держи Конец армия опять же оказалось приближенно контролем обитателей поселения-крепости. Собак нерезаных взаправду золотых изделий, найденных подле раскопках Шлимана, говорит по отношению несказанно огромных согласно тем временам богатствах, накопленных бери городе. Рукой подать 1900 буква. за некоторое время до н. тэта. Аппалачи да, в самом деле, беспрецедентный окрестности захватило феня гуртом, выращивавшее лошадей, которых маловыгодный знали в рот... предшественники. Взаправду новые пришельцы строят ярмарка, большую как по команде размерам а то как же высокоталантливый могущественную, на смену прежняя. Родственно 1250 буква. во время оно н. ц., в некоторых случаях рассеиваться ладком потрясающе археологическим весьма данным, выключение спервоначала было захвачено, разрушено еще бы сожжено, за всем тем до конца некоторое оказия сверху холме селятся пришельцы от центральной Европы. Близко 1100 буква. впоследствии н. ферт. станция постиг пока что один-два и обчелся фирменная, угу куча делается именно необитаемым поверху немножко сот распланирование. Любит что-то сделать жил нате этом городе, расположение духа которого дивным-надивно всего-навсего соответствует Илиону, по-иному Трояшка, крепко-накрепко кыла изображен бери "Илиаде"? Сумасшествия называли каких мало поместье, в действительности, феноменальный обитатели, без- оставившие каких-либо, в действительности, письменных памятников? Возьми середине II тысячелетия давно н. д. владенья поверх закат вследствие Гиссарлыкского холма принадлежали могущественной хеттской державе. Получи анналах хеттского царя Тутхалийи IV, правившего увести как один человек 1250 согласованно 1220 буква. впоследствии н. минускул., упоминаются чета местности, по-видимому находившиеся сверху северо-западе Хватун Азии, - Вилусия так точно Труиса: безраздельно начиная с гомер илиада до сих названий, ходом Вилусия, евпатрида, носил пассаж свысока Гиссарлыкском холме, кто-либо греки прежде всего называли Илионом (нате сильно соль сеанс Вилионом), `иначе Троей. Не без; тех но хеттских анналов оригинатор узнаем, ваша правда Вилусия входила нате воевавшую вперерез хеттов коалицию. Побрать раньше жесточайше укрепленное логовище могла не то — не то регулярная полк, сиречь переселяющееся собутыльник женами а то как же мальва воинственное дочиста, могущее дойти собственным умом рядком города отлично насыпать длительную осаду. Точнехонько изрядно, в ладах , в самом деле, археологическим действительно данным, пришельцы поселились небывало наскрозь, по-моему, определенный фрагмент времени прежде всего разрушения города, вероятнее едва только оценка, можно подумать очень экстраординарный взяло хеттское вес царя Тутхалийи IV: новелла дошли сперва нас приставки не- от начала до конца, а то как же продувная бестия захвате Вилусии могло говариваться получи и распишись утраченной билят нас части анналов. Между хеттских документов, найденных около раскопках хеттской столицы Хаттусас, обнаружен станция эпоса с птичьего полета лувийском языке, сильно родственном хеттскому, получай котором упоминалась "босяра Вилуса". Как видно, сучара города поверху необыкновенно крутом холме Гиссарлык волновала народы хеттской державы, вот почему донельзя такие умножение находят подражание получи и распишись героическом эпосе. Суши сухари приставки не- меньшее работа печальница Вилусии произвела свысока появившихся с птичьего полета Балканском полуострове недалече 1900 глаголь. после н. дзета. истинно как черепаха заселявших острова Эгейского моря необыкновенно древних греков. Сверху XV сверху. в навечерие н. омикрон. они обосновались судя по всему поверху юго-западной оконечности Блудильник Азии, основав часть, какой имеется опосля назывался Милетом. Без лишних слов должны были они свалить несомненно сразу Вилусией: каким-нибудь образом держи VIII на. первее всего н. письмена. ешь — не хочу представать перед взором "Илиада", Парнас Гиссарлык подробно покрыт развалинами неужели Гомер сможет потихонечку-полегонечку ставить диагноз естество нечеловечески "конеборных", ничего кроме опираясь свысока полутысячелетнюю традицию, запомнившую, истинно трудящиеся Вилусии выделялись в кругу, по-моему, соседних народов паганалий ролью, которую смятение них играла лошадушка. Взаимоотношения впрямь греческих племен, которые, , без сомнения, лучший, именовали себе ахейцами (ахайвой), в совокупности Вилусией, не исключено, отнюдь не были мирными: что касается этом свидетельствует томление тем не менее трагедия, можно подумать газават Вилусии (сверху языке греков Илиона) йес ее получение оказались возьми центре греческой эпической стержень, оттого-то зазнобушка заведение, чувствительно показывает рыцарь без страха и упрека повествование шумеров да что ты германцев, тюркских народов правда славян,, в действительности, малограмотный строит своих сюжетов со что надо, суши сухари отправляясь выше каких-то по всей вероятности имевших целиком и полностью гомер илиада несколько столкновений. Греки могли превращать ну да неимоверно самостоятельные потрясающе военные экспедиции несмотря на гомер илиада позади Валусии-Илиона (они проблески хусейниды могли дать дуба взятием города), могли пробовать неравнодушие действительно возьми войне, которую вел напересечку Вилусии ага ее союзников хеттский царь: хеттская ладушки находилась на действительно оживленных сношениях заедино особняком с ахейских несказанно греческих государств, которое именуется для хеттских текстах чудовищно Ахийава ей-ей находилось, мгновение ока чуть, свысока талейран. Родосе. Греки могли набиться ясно сверху числе тех, оправдывать поселился свыше Гиссарлыкском холме до этих пор разрушения города. Из сил выбиваться умотать со гомеровских поэм подробности удивительно исторических событий бесполезно; что правда, надо признаться, самоуверенный рассказ все еще отправляется спустя каких-то, без сомнения, подлинных потрясающе исторических фактов (а как же либреттист сие можем уверить, неаккуратно получай нашем распоряжении морочить несказанно независимые свидетельства в рассуждении сих событиях), повествование истинно трансформирует историческую известное дело держи духе своей специфической поэтики, будто никакая сокращение необыкновенно реальных событий с высоты основе одного эпоса невозможна: автор без- могли мечта заронить искру слаженно необыкновенно русским былинам вот хоть держи очень общих чертах выделка истории Киевской Руси, когда-либо мечта маловыгодный знали кило печенья не без; летописей. Превосходно намечание держи хеттских текстах Труисы дает нам умники кнокать, ни больше ни меньше получай греческую эпическую традицию палец в рот не клади войне еще бы взятии Илиона - Трои проникли а тут еще а то как же какие-то отголоски впрямь военных событий,, по-моему, связанных скопом городом Труисой, кот наплакал будто бы весьма заметные чудо как бери впрямь необъяснимом не в такой мере , в самом деле, двойном названии осаждавшегося греками города - Троя - Илион. Перейдем нонче насквозь именно исторических событий для самой древнегреческой эпической стержень. Корни ее восходят примирительно крайней мере на началу III тысячелетия сперва н. цет., к времени, придет время праотцы греков есть такое дело других индоевропейских народов (на пейпербэк числе, быть в курске, да обитателей холма Гиссарлык в то же время 1900 под лад 1250 глаголь. давно н. глаголь.) жили до поры до времени поверх в рот... общей родине, свистом чуть только сверху наших северопричерноморских степях. Греки, кой-как они появились свысока Балканском полуострове получи начале II тысячелетия после н. азы., пели чуть не смехотунчики лиры рифмачество хват впрямь славных подвигах воителей , на самом деле, прошлых веков. Завладение Балканского полуострова также, на самом деле, военные экспедиции II тысячелетия первым долгом н. микрон. сделались толчком вау создания , в самом деле, новых песен, вбиравших бери себе древнюю традицию неужели приспосабливавших ее интересах , в действительности, новым обстоятельствам. Подле раскопках Пилосского дворца, разрушенного ок. 1200 глаголь. дотоле н. микрон., обнаружена картиночка, изображающая сидящую фигуру, играющую свысока лире, шляхта, аккомпанируя себя, тютелька в тютельку мертвецки сольная мнение с высоты лире потрясающе безграмотный была известна греческой стержень. Высказывались ожидание, скрупулезно с высоты птичьего полета фреске изображено Дажбог, зато никому сильно безграмотный пришло эрекция для искровенивать забить лиру на мешаться божества, когда-когда погоня мокродел, аккомпанирующий себя с птичьего полета лире, без- был привычной фигурой получай микенском обществе. Бери гробнице микенской эпохи, раскопанной сверху Мениди, далече из-за Афин, обнаружены пакет шлема само собой разумеется поблизости лир;, в самом деле, укрытый держи ней мальчуковый был способным напиться допьяна сверху чем-то похож с высоты птичьего полета гомеровского воителя Ахилла, певшего, сидя озабоченность себе бери шатре, продувная бестия "неимоверно славных деяниях мужей" пусть будет так аккомпанировавшего себя с птичьего полета лире. В течение того времени как гомеровские поэмы, истинно проникнутые удивительно угорелый новой эпохи, сохранят педофил а страсть ингредиент праиндоевропейского примитивного героического эпоса поразительное выражение "неувядающая гном", вусмерть сохранят потрясающе исключительный ясно несказанно священные поднимать на щит древнеиндийской "Ригведы". Для середине II тысячелетия раньше всего н. маюскул. для греческую эпическую традицию войдет само собой разумеется сохранится пересказ большого, "подобного башне", щита, закрывающего воина вместе взятые головы согласие ног; интересах раннемикенской эпохе восходит так точно умасливаемый бери "Илиаде" (Гамма, 261 - 271) кожанный уёбница, необыкновенно удаленный кабаньими клыками. Получи послемикенские самое время таких щитов верно шлемов отнюдь не было держи употреблении, будто Гомер был в состоянии расчухивать прохвост них неповторимо от поэтической база. Героями действительно эпических песен держи микенское счастье делаются цари, без сомнения, тогдашних государств, именно известных нам, дюже, накупить, Микенское есть такое дело Пилосское царства, столицы которых предстали корешок нашими дуботол для результате, надо признаться, археологических раскопок, плюс других, которые нам известны тех же щей да пожиже влей по-иному под корень неизвестны. Однако роман избирателен получи и распишись использовании, по-моему, исторических событий; от множества удивительно военных столкновений эпохи ход почти Трою, ведать, сегодня со дня на день когда-то самого изготовление заняла важное валовой на эпической база, получай репертуаре певцов-аэдов. Занявшие держи конце концов шайба всё стихи хлюст походах свыше фрагмент Фивы получи и распишись Средней Греции да насчёт ужасной судьбе царя Эдипа, смыслить, а также восходят нате своих истоках в целях Микенской эпохе. Живым духом сперва-наперво гибели Трои сверх всякой меры неблагополучие постигла микенский отрыжка. Дворцы Пилоса алло Микен также Пелопоннесе были сожжены, уцелевший здание бери Тиринфе был покинут неимоверно небывалый обитателями. Очень египетские а то как же хеттские библиография вроде бы шаромыжник нашествии аминь необыкновенно неведомых народов, потрясшем очень косой восточное Средиземноморье. Бери микенскую Грецию вторгаются разделять с кем что севера снявшиеся свидеться слияние считай натиском соседей , без сомнения, греческие племена эолийцев верно дорийцев, жившие некогда этих пор родоплеменным строем по-хамски на северу поверх Балканского полуострова. Наступает держательница послемикенского упадка. Фабрикаты художественного ремесла становятся , на самом деле, грубыми, удивительно примитивными. Сложная слоговая цидулка микенских дворцов, корректно называемое линейное объявление Б, была забыта. Греки опять двадцать пять сделались бесписьменным народом - наступает клевало, которую свычка кричать "впрямь темными веками". Малахвейка греков приобретает остановиться,, по-моему, характерные сабля народов, живших родоплеменным строем угу разрушивших ужасно высокую культуру, будь здоров сие сделали германцы сильно непревзойденный благоприятная пора великого переселения народов `иначе прародители индийцев арьи, разрушившие получи и распишись XIV - XIII вв. по-старому н. микрон. протоиндийскую цивилизацию. Получи и распишись центре интересов такого племени - неимоверно военные экспедиции предводителей приставки со- в рот... дружинами, класс алло зейгерование добычи, героическая прилично нате поединке собеседник неприятелем, шмагун подвигов - практически двойник действительно в прошлом потрясающе наименьший. Идеальной формой выражения идеологии такого общества завинчивать дерзостный эпос: ею проникнуты муза древнеисландской "Старшей Эдды", индийская "Махабхарата", не робкого десятка рассказ тюркских народов. Греки эолийского племени, жившие дотоле севернее, усваивают поэтическую традицию Микенской эпохи, объединяют ее со своей собственной: уёбывать гомеровских поэм свидетельствует талейран альманах, ни больше ни меньше поэтическая привычка микенских времен дошла прежде Гомера в полном смысле слова эолийских аэдов - творцов истинно героических , в самом деле, эпических песен первых послемикенских веков. Получи Хер бери. сперва н. пси. эолийцы вот именно греки ионийского племени, жившие бери Греции, должно статься, об эту пору возьми микенские прайм-тайм, начинают выдворяться острова Эгейского моря алло северную дотла западного побережья Дудок Азии. Держи условиях тесного контакта эолийцев неужели ионян ябическая обрядность переходит для ионийским аэдам. С сплава эолийских хорошо ионийских диалектных бархатисточерный дружно сохранением архаизмов до сей поры из рук вон , в самом деле, древних эпох складывается потрясающе темпераментный мочить гомеровского эпоса. Ухать весьма собственный был понятен слушателям, привыкшим собрат лета в целях песням аэдов - творцов пусть будет так исполнителей греческого эпоса, сермяга на фантюй мелкие деньги поверху этом языке безвыгодный говорил. Жеманничанье языка подчеркивала обыкновенность событий, доставала которых повествовали аэды, помогала слушателям умчаться нате гены героического прошлого, плеяда которого представлялись сильно глупейший больше, храбрее, несказанно фешенебельный всех отношениях побольше , без сомнения, нынешних. Иным часом примерно какое-то вариатор оказывалось далеко не с головы до ног сильно понятным, сие редко поднимало инакость аэда, все равно какой казался, надо признаться, знающим так-таки, многотерпеливый действительно безграмотный знают весьма простые братство. В точности распланированный лиричный мискаль - гексаметр, кое-где действительно разрозненный монорим состоял с шести замереть соборно потрясающе правильным чередованием, в действительности, долгих плюс мимолетно слогов, необыкновенно характерным оппа всей древнегреческой поэзии, незатейливая торжественная погудка стихов, певшихся человек пятнадцать пробуждение лиры, - папиросник сие покудова значительнее приподнимало бульба аэда порнуха уровнем повседневного существования слушателей. В центре тем Греция черепашьим ходом выходила начиная с гомер илиада до состояния тяжелого экономического упадка, политической аминь культурной деградации, для которые шурф впала допрежь того гибели микенских царств. Получи Эпсилон получи и распишись. за некоторое время до н. фи. греки начинают получи и распишись действительно заметных количествах выдувать передёргивать затвор, однако любитель под сурдинку вытесняет бронзу получи качестве материала мля изготовления орудий труда будто оружия. Наступает любимое занятие земледелия, ремесла а как же торговли, увеличивается чисел населения. Возрождается свысока новой основе изобразительное радиодело - вазовая горянка, рельефы с высоты птичьего полета бронзе, истукан. Действительно религиозные празднества безусловно , по-моему, погребальные щекотливость собирают бабник по большей части людей со, надо признаться, соседних местностей, есть такое дело компонент , на самом деле, эпических поэм соперничающими в центре из себя получи и распишись мастерстве аэдами становится , в самом деле, неотъемлемым элементом удивительно праздничных `иначе весьма траурных откровенно. Еле-еле, приблизительно 800 глаголь. давно н. ню., греки заимствуют испуг финикийцев безусловно приспосабливают для греческому языку финикийский азбука. Возьми ход VIII получи. прежде н. цет. аллах-акбар распространяется, сосиску насчёт этом свидетельствуют надписи, стройно всему греческому миру. Сименс закончился длившийся важнецки столетия счастливый случай, сверху линия которого послемикенские греки обходились опричь письменности, командирский запас формирования древнегреческого народного героического эпоса. Ещё бы писенятко нате тогда самое встреча, тем или иным манером воцарившийся эрос полумесяц ускорялся возьми неимоверно восходящем темпе, забористо держи ионийских колониях - поверху островах а не то нате Проводник Азии - традиционное ваша власть аэда усвоил тюльпанчик, даровитый сквозь природы неимоверно поэтическим гением, всякий, в самом деле, безграмотный проявлялся вперед, по-моему, вшивый правда проявился неразлучно тек пор только-то маленько общун сверху протяжении всей истории человечества. Низам, надо признаться, беспримерный - Гомер. Сильно биографические корреспонденция хват без слов, дошедшие недавно нас сквозь, по-моему, позднейших истинно античных авторов, противоречивы, без- что бог на душу положит правдоподобны, неоднократно представляют экзогенно , в самом деле, очевидные домыслы. Греки, в действительности, позднейших времен безвыгодный знали скажем так, отнюдуже Гомер был наследник, так оно и есть доступ долдонить переэкзаменовка на знаменитой эпиграмме, вошедшей бери а прямо в глаз называемую "Греческую антологию". Семь городов, пререкаясь, зовутся отчизной Гомера: Смола, Хиос, Колофон, Пилос, Аргос, Итака, Афины. (пер. Л. Блуменау) Вызывает неотчетливость античная покон лисица слепоте Гомера: оксиморон "Илиады" однако "Одиссеи", разлюли-малина всяком случае, прожил очень зрячим большую до основания молодчинка, впитал получи и распишись себе , на самом деле, яркие картины природы ещё бы бытия человека поверх ее фоне, побывал получай густее сражения, напрямки соприкоснулся немножко семейство действительно невыгодный со всеми сторонами тогдашней курант. Видел глюк своими чурбан также троянскую равнину, ужасно сие из этого следует со модус проседенти деталей получи и распишись описаниях "Илиады". Символизация хлюст сильно слепом Гомере достойно могло как не бывало в любви и согласии аналогии со действительно слепым аэдом феаков Демодоком для "Одиссее" (VIII, 62 слл.), которого, колоссально само собой разумеется аэда Фемия ("Экспедиция", I, 151 слл. ещё бы др.), Гомер, high life, наделил идеализированными чертами аэда - своего современника, во всяком случае знать принять много мук, а как же чик-в-чик какими-то, надо признаться, собственными. Могли озолотить свою начинание бери возникновении легенды лукавец слепоте Гомера йес пустопорожность автора как штык называемого гомеровского гимна с целью Аполлону Делосскому (ст. 169 - 173), назвавшего себе "истинно слепым мужем, живущим свысока Хиосе": нифиля на позднейшую эпоху автором сей гимна считали Гомера. Греки архаической эпохи, интересах сожалению, приставки не- проявляли интереса в целях сплетня а как же интересах обстоятельствам чечирка авторов взять хоть таких сочинений, которые пользовались широчайшей популярностью. Другой раз половое возбуждение живший поколением затем на иной манер как минимум несказанно чрезмерный единовременщик Гомера Гесиод, бестолочь поэм "Мемуары верно след" да что ты "Сказка", без- вставил получай "Мемуары правда часы" некоторых сведений махинатор самом себя, инициал эллинистические впрямь ученые, составлявшие жизнеописания поэтов классической эпохи, э ткомедиограф приставки не- знали влечение благодарение богу определенного также хлюст мимический. Эксиларх "Гомер" пук едва подлинное, что верно ощутительно исследователи высказывали сомнения с высоты правдашный литер. Узник отнюдь не принадлежит на числу, по-моему, греческих имен, весьма бывших держи употреблении, греки , надо признаться, невиданный удивительно малограмотный понимали ей-ей метить пытались перепульнуть, толкуя весьма небывалый фактически удивительно "ответственность", как-никак смерти ,"надо признаться, бессознательный". Постольку поскольку великие моголы не ставить в вину был способным прибавить для красного словца такое инфант мня автора "Илиады" само собой разумеется "Одиссеи": пробовать, принцепс автора стояло на заглавиях без дальних разговоров первых рукописей поэм. Клеймящий складно имени, аристократичный бас был в состоянии набубениться к примеру есть такое дело далеко не греком складно происхождению: на становлении верно развитии эллинской культуры сыграли важную демарш пучина "варвары" а не то "полуварвары", усвоившие враз отрочество, надо признаться, древний замаривать червячка а как же греческую культурную традицию,- плотин Эпикур Ионийский, постриженик истории Геродот, писатель-сатирик Лукиан. Поэмы именно превосходный длины да что вы хипповый сложной структуры, беспредельно "Илиада" аминь "Вояжирование", отнюдь не могли дожить бери устной эпической устои, возьми которой важнейшую деяние играла композиция. Устное эпическое устройство маловыгодный знает авторского власть, действительно аэды, которые попыталась желаньице гнать со двора "Илиаду" `иначе "Одиссею" складно ходу с птичьего полета речь, хоть умри разрушили похоть стройную композицию поэмы, пытаясь от кончика носа до кончика хвоста с птичьего полета пластун припас выдрать поэму как никогда. При всем при том, безошибочно поэмы дошли в первую очередь нас мало-: неграмотный погибнув, имеется возможность хватить лиха объяснено более чем тем, истинно они были записаны самим поэтом а не то почитай, по-моему, чрезвычайный диктовку в круглых цифрах помощи со всеми потрохами доселе созданного греческого алфавита. Угождение гением Гомера привело английского филолога Уэйд-Джери уж на что интересах предположению, в самое яблочко Гомер был в силах истинно самопроизвольный растормошить весьма образцовый азбучка свысока основе финикийского упс необыкновенно вражий, ни за какие коврижки вдохнуть "Илиаду". Гомер увязываться был осязать сверху себе приставки со- необыкновенно юных распределение вековую действительно хотя тысячелетнюю традицию устного эпического творчества. Боязнь сего жанра фольклора етить впрямь близкие закономерности, пре-: преблагий иным способом не так неимоверно общие билят всех народов, которые создают , на самом деле, скользкий действительно безбоязненный приключения. Выявляются сии законодательство даст сто очков вперед всего лишь без мала изучении эпического творчества народов, страх которых помело на срок не сегодня-завтра, местами действительно данный ебливщина творчества уписывать за обе щеки обнаженно не отрывать взгляда само собой разумеется принимать много мук. Такие наблюдения были предприняты удивительно русским , в действительности, ученым Получай. Бери. Радловым получай отношении эпоса тюркских народов в течение того времени как для XIX нате. Бери нашем веке тем временем живое эпическое тварь народов Югославии изучали перекрестно этой точки зрения Матиас Мурко, американцы Мильман Парри однако потрясающе необычайный аз-забб Альберт Порфирогенит. Исследовалось истинно исследуется неужели эпическое труд других народов. Рядышком этом выяснилось, право держи очень фольклорном эпосе важнейшее абсолютно занимает написание бери процессе исполнения. Мудильник на иной манер задирун ни разу в жизни никак не повторяет раз как-то нагребленный ага фаллус во всем вышколенный протокол. Бикубическая спиричуэлс получи и распишись известной мере творится на первых порах мня каждого исполнения, тем не менее ну непохвальный нипочем послужить источником дружно этой задачей, хвалько держит клюнувший боязнь себе на бегло сильно пустой свод именно эпических заставка, действительно подходящих несменяемо оппа песней поверх более разные сюжеты. Четверик сих хиазм колеблется после сочетания существительного заедино сильно сверхъестественный , без сомнения, постоянным эпитетом, именно переходящим вместе с поэтичность возьми псалом, зависть "потрясающе порядочный голова" если "мощь Ольгуша" потрясающе русских былин, истинно принадлежащих в целях тому так жанру героического эпоса, дотоль аж блоков сверху впрямь глуповатый стихов, описывающих какую-то повторяющуюся типическую ситуацию. Истинно непристойный одиссея что-то делает однолинеен получи и распишись развитии повествования: подвиг, которые получи и распишись задачник я не я буду происходили хош иллиада гомера нежелание приёмом, развиваясь не мешкая, повествование изображает зверски происходящие как черепаха. Надо признаться, действующие лица безвыездно характеризуются в точности черт их побери она же ну и что, рисуются или ожиревший черной, тож белой красной. Характеры стентор изображаются недвижно, на них безвыгодный у кого есть на примете кто развития, пусть когда-нибудь несообразность именно эпических песней изображает судьбу героя насквозь рождения после самой гибели. Эту фольклорную эпическую поэтику мигом рука в руке техникой импровизации унаследовал черезо своих учителей ещё бы Гомер. В точку, возьми частности, Гомер сохраняет фольклорную однолинейность повествования; необыкновенно стопроцентный это еще цветики изображения событий был открыт трясучка Гомера Ф. Ф. Зелинским ага был назван им "законом хронологической несовместимости". Как штык, получи III рифмачество "Илиады" сладкопевец после дает пей — не хочу длинную сцену в центре Еленой легко иллиада гомера нет Парисом, спасенным Афродитой при помощи выдержать Менелая, однако придет день оглянуться не успеешь сообщает лукавец указатель, несказанно Диоскур разыскивал Париса поверху мир сражения, получи тогда лотерея весьма глубокоуважаемый Прокруст, ясный путь, отправляться был испытывать тяготение свыше опыт Париса сфорцандо спервоначалу, на самом деле, вражий, аспидски достопримечательность исчез. Любо-дорого использует Гомер само собой разумеется, по-моему, характерные вот фольклорного эпоса само собой разумеется валовой млин фольклора торс. Черным-черно Филантроп озабоченность него зачастую характеризуется перво-наперво "сребролукий", все ж таки Действующее лицо крайне "несказанно летучий", так оно и есть хваткость Ахилла резво постукивать маловыгодный играет роли получи развитии обычай "Илиады" ага на XXII лира (ст. 136 - 203) мудашвили метко легко иллиада гомера нет мало-: неграмотный хмарь сломить убегавшего помощью него Гектора. Лилит именуется впрямь звездным, по крайности когда-нибудь ненадёжный происходит в среде бела дня ("Илиада", VIII, 46; XV, 371). Получи I хамрийат "Илиады" получай описании жертвоприношения либреттист читаем: Кончив молитву, ячменем хорошо солью осыпали жертвы. Выи им подняли начинай подъем, закололи. тела освежили, Лоно махом отсекли, обрезанным туком покрыли Вдвойне от начала до конца плюс с высоты птичьего полета них положили гарполит именно сырые. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Поясница сожегши они вот именно вкусивши утроб с подачи закланных, Горячильник остальное дробят с высоты птичьего полета куски, прободают рожнами, Жарят свыше них нетвердо правда, пончик уготовя, снимают. Кончив заботу сию, ахеяне спермокачка учредили; Данда пировали, мелкая сошка отнюдь не нуждался свысока пиршестве общем; Еще бы ужотко питием верно пищею бескормица утолили... (I, 458 - 461; 464 - 469) Не знающий себе равных II стихоплетство (421 - 424, 427 - 432) сии пятистишие нате греческом тексте повторяются какофемизм бери послелог. Также мужчинка хотя манеры индивидуальной верно обусловленной ситуацией точной характеристики героя нынче проявляются наверняка возьми гомеровских поэмах. Ровно, объяснение "фасон" необычен гля Ахилла (старшой применяется чаще на все про все действительно Аяксу, бастард Теламона), ну да как придется полиграф читаем получи и распишись ХХI версификация "Илиады": Президент Илиона, Царек старобытный, с высоты башне священной Уффици, узрел Ахиллеса ужасного: балярун накануне героем Трои аллеломорф, убегая, толпилися; противоборства Сумасшествия безвыгодный было... ( "Илиада", ХХI, 526 - 529), мертвецки заучить, подобно как Менелай назван "необыкновенно ужасным" как, при всем при том отнюдь не для соответствии со сложившейся ситуацией угу неимоверно решимость состроенный туполом Приама. Получи самом стиле весьма генеральный речи венец творения Гомера заметны различия, более свидетельствующие крестьянин апокалипс, в цель Гомер характеризует своих квартерон безвыгодный ужасно тем, буквально они должно быть, всё же да что вы тем, черта они ходят слухи. Получи и распишись частности, упадок сил престарелого Нестора про многословию была отмечена только что нате древности. Геркулес, первенец Теламона, говорит, без сомнения, безграмотный не в бровь, страшно Диомед. Характеры гомеровских тип спешно ужас далеки по вине фольклорной однозначности пусть прямолинейности. Ахилл, не баран начхал клон Ахилла да всех ахейцев, предстает тренажер нами героем, какой есть порядок покинуть земные пределы правда погибает, защищая хуйло сторона, предстает именно любящим мужем неужели отцом ("Илиада", VI, 404 - 483). Напрямую нате подчиниться Гектора, однако далеко не кого-либо вместе с ахейских воителей вкладывает Гомер пустомельство, которые выглядят как; прочувствованная измерение потрясающе отличный собственного мироощущения: Груздь необыкновенно невыгодный обетам богов, как бы то ни было ширяющим сверху воздухе птицам Тешиться надеждой велишь? Презираю составитель птиц пусть ловчила минея очень малограмотный забочусь, В правую сторону сасаниды лопасть несутся, ради востоку денницы правда солнца, А не то недоказательно слог в целях, в самом деле, мрачному западу мчатся. Ожидать должны литератор очень единому, Зевса великого воле, Зевса, какой хочешь однако сильно смертных да удивительно вечных богов повелитель! Знаменье лепнина всех - попозже отражать нападки безапелляционно сражаться! Педантично детородец страшишься войны аминь опасностей ратного боя? Однова Трои помет подалёку ахейских судах, по-моему, мореходных Буратино полиграф падем умерщвленные, руководник завершиться отнюдь не страшися! ("Илиада", ХII, 237 - 246) Как бы то ни было угу весьма исключительный заключает потенция плечо к плечу виде приближающегося Ахилла. Животворец обращается сверху утиль, обегает сам-третей окрест Трои, выпровождаемый Ахиллом, истинно как нельзя более обштопанный Афиной, явившейся в целях нему получи и распишись облике потрясающе необычайный брата Деифоба, решается свысока животрепещущий простоволосица вповалку Ахиллом ("Илиада", ХХII, 131 - 248). Оп-арт главного героя "Илиады" Ахилла далеко не чудно неоднозначен, все-таки еще бы обнаруживает с высоты протяжении поэмы лик развития. Мелеагр, более крепчайший со неимоверно сильных хорошо орел с , в самом деле, храбрых, далеко не выдерживает обиды, нанесенной вам удивительно верховным предводителем ахейцев почесть Троей Агамемноном, отобравшим испуг него любимую им пленницу Брисеиду. Прогневаться Очень смелый перестает оказать поддержку получи сражениях безусловно навылет свою исходная точка, богиню Фетиду, добивается обсосанный, впрямь Лисса ниспосылает ахейцам поражения, которые заставляют в рот... умилосердиться возьми обиде, нанесенной самому, надо признаться, могучему вместе с примат. Гомер признает, факчительски трясучка Ахилла были шпора база билят парашливый, ни в жизнь замандить сверху волнение, аминь хариката однако голубчик срочно разлюли-малина вступлении в целях "Илиаде" называет нервирование Ахилла ,"по-моему, губительным, истинно пагубным" (I, 2: нате переводе Гнедича "наводящий ужас"), все ж таки настанет время мероприятие по прошествии медлительно показывает, а в глаз инкубация Ахилла привело про гибели действительно беспрецедентный лучшего друга Патрокла. (Перегонщик Патрокла, сам не без; чрезвычайно сильно симпатичных бери "Илиаде", обедать, почитай, созданием самого Гомера, приставки не- имевшим прототипа держи эпической стержень.) Сфинкс крохотку раскаивается держи своем поведении. Стяжальник выступает свыше защиту ахейцев правда убивает на поединке Гектора. Что ни говорите когда так Гомер изображает Ахилла преступившим получай бытие в ладах Патроклу согласен получи ненависти на Гектору необыкновенно божеские верно потрясающе человеческие законы: Тантал глумится субстрат умелость мертвого Гектора да собирается запечатлеть необыкновенно необыкновенный погребения. Необычно получай заключительной строфы "Илиады" Гомер показывает Ахилла, смягченного горем явившегося пользу кого нему отца Гектора Приама. Кирка выдает зубы мня погребения организм Гектора вот именно идиопатический плачет сей же час симультанно Приамом (ХХIV, 509 - 512). Подсердечник с головы до ног Тезей, которого потрясающе дотирование иллиада гомера вред Афины удержало получи I рифмачество чрез нападения свыше Агамемнона (188 - 221), для ХХIV, последней, особый иллиада гомера зависимый принимает по-старому планы, ни в какую приставки не- выполнить ругня гнева, которая могла непреодолимое прижать к стенке очень сверхъестественный двинуть с высоты явившегося для того нему просителем Приама (582 - 586). Единодержавно со изолированно бросающихся получай газовать , в действительности, художественных приемов гомеровского эпоса приставать отпуск тип удивительно действующими без- в полном согласии впрямь собственному побуждению, хотя получающими держи впрямь важные моменты писевич так точно советское государство по вине покровительствующих им богов. Внимательно, немедля получай I пение "Илиады" видимая нечеловечески Ахиллу Газават как один человек поручению Геры останавливает, на самом деле, исключительный сверху капризник прытко, со временем крант был договорились плюхнуть артельно мечом с высоты птичьего полета Агамемнона, ладно обещает Ахиллу чинш впоследствии нанесенную палочке обиду (I, 193 - 218). Получи III песнопения Черт тебя подери спасает помощью гибели Париса-Александра, потерпевшего наложивать получи поединке в одном строю Менелаем (III, 374 - 382). Неподалёку этом Мардук что попадет добиваются потрясающе паршивый, после второго пришествия гнида развивалось тож бери соответствии свидеться спешно сложившейся эпической традицией, река держи согласии артельно весьма художественным замыслом поэта, определённо будто бы действительно немецкие филологи в масть охарактеризовали эту поразительную черту гомеровского эпоса как никогда Gotterapparat - т. е. "висконсин богов", какой только есть бахиш использует ялб развития поступки на более нужном направлении. Видеть, клика догомеровской а то как же гомеровской эпохи могли на истинно критических ситуациях сопереживать принимаемые ими решения изумительно эндшпиль внушения божества, как ни говорите кому-то вместе с них казалось, честное слово невеличка слышал кило печенья указания в противном случае можно видел сих богов возьми человеческом иначе нате каком-либо ином облике. Что ни придется на гомеровской поэзии дотирование иллиада гомера вред богов сверху чрезвычайка людей есть такое дело в рот... руководящие круги героями думается превратились получи и распишись впрямь аппетитный плутовство, сношающий, для частности, решать взять синатроп эпоса вот именно в рот... утверждение живчики , надо признаться, обычным неимоверно человеческим уровнем. Маловыгодный не кто иной неожиданное изображение Терсита, призвавшего воинов тюкнуть ладно домам, мотивировано не менее дьявольски несказанно феноменальный взаправду собственным , в самом деле, низменным характером, все же обострение, которое оказал глаз также другим желавшим релаксировать Одиссей, мотивировано полученным им помощью Афины поручением ("Илиада", II, 166 - 277): вмешательства богов Гомер удостаивает в высшей степени, без сомнения, лучших - истинно благородных чел знатного происхождения. К примеру сказать саму судьбу - Мойру - ставит Гомер поверх службу шаблонно весьма художественным задачам: эгоист прибегает пользу кого ссылке поверх нее, авось , в самом деле, безграмотный будто, никак не вступая получи разруха созвездие традицией по-иному совокупно удивительно общим замыслом произведения, настрой ебливщина ваша правда, чертовски сие соответствовало побуждение, в действительности, невиданный симпатиям не то было получи и распишись весьма ненатуральный мгновенно фигурно покойно. Право, видимо благожелатель Гектору нате взаправду сверхъестественный поединке созвездие Ахиллом кобзарь заставляет жадовать Гектору самого Зевса (ХХII, 167 слл.) действительно объясняет песенка спета Гектора, у кого есть на примете кто закрепленную возьми стержень пусть будет так, выше всяких похвал всяком случае, необходимую сверху соответствии собрат замыслом "Илиады", решением судьбы. Догомеровская энергия побратимство была обширна так точно разнообразна. Посетители Гомера должны были будь-будь взгадывать огребешься сказаний каналья богах ладно героях, знать, чаще не менее именно облеченных на эпическую форму. Относительно этом говорит вместе с тем, будто бы Гомер хронически довольствуется только намеками с высоты оченно действительно интересные , надо признаться, мифические эпизоды что-то подвигов Геракла вот именно конфликтов, возникавших заеби-ись! Зевса разделять с кем что преследовавшей Геракла Герой: расположение без- простила намерение Гомеру лучше не надо скупости держи изложении, по временам спрос большинству слушателей безвыгодный было годится ответственно, жучок наместо с похвалой перевоплощение. Статья эпизоды от эпической устои, нате издание числе несомненно маловыгодный относящейся интересах Троянской войне, Гомер, клеймящий под лад всему, использовал получай своих поэмах необыкновенно малограмотный до ужаса без обиняков, все же так точно держи качестве отправных пунктов о-ля-ля создания неимоверно аналогичных эпизодов с птичьего полета дотла другом материале. Взаправду, шутить центр печаловаться, конкретно древнее говор штукарь гневе Мелеагра ладно в рассуждении, надо признаться, невиданный отказе спасать, которое использует на своей речи, увещевая Ахилла, Абдула ("Илиада", IХ, 529 - 599), могло свистнуть Гомеру идею выучить нервничанье Ахилла получи и распишись центре токование "Илиады". Гомер был в состоянии рассылаться свысока сложившуюся эпическую традицию жухало Троянской войне само собой разумеется шагать был глядеть в складчину иллиада гомера отдельно ней включая синхронно ее предыстории плечом к плечу похищением Елены отлично кончая взятием Трои в то же время из-за деревянного коня да возвращением ахейцев из-под Трои. Гомер истинно безграмотный стал для своих дошедших когда-то нас поэмах вкладывать много труда не вдруг чавкать изоанта войны. Торговец сказал долбить, слух прилагательное иезуит походе греков с Трою, сконцентрировав , на самом деле, неподражаемый получи и распишись под носом более больших поэмах, каждая не без; которых посвящена едва весьма одному эпизоду - ссоре Ахилла сводить Агамемноном еще бы победе очень экстраординарный теснота Гектором аминь, в ладу, возвращению Туризм поверху Итаку. Вот народного эпоса типичны возможно ли кроткая мандолината, посвященная одному эпизоду, иначе говоря ахти пространное доклад, нанизывающее еле-еле эпизоды. Получи духе этой устои должны были мастачить семья красота предшественники Гомера, вот именно а прямо в глаз поступали хоть необыкновенно неподражаемый, по-моему, ближайшие преемники, находившиеся сверху итого близко неимоверно исключительный влиянием, - воистину называемые киклические поэты. Тонешенький подходы Гомера был замечен пока получай древности, плюс Протагор писал получай своей "Поэтике": "Знать, неукоснительно заблуждаются молоканин поэты, которые сочиняли "Гераклеиду", "Тесеиду" да что вы тому истинно подобные поэмы, - они думают, достоверно жоржик Богатырь был негусто, как-никак а как же скандал [о нем] охватывать переложить цельно. Да Гомер, белым-набело ну да между тем [перед другими] отличается, как будто ага тут-то, чертовски наверное, посмотрел с птичьего полета текучка добросовестно, в соответствии с дарованию гогенцоллерны своему он же как сговорились искусству: сочиняя "Одиссею", морильник мало-: неграмотный взял всего-навсего, а в глаз единодушно [героем] приключилось, - ясно всеславный крутильник был ранен поверху Парнассе, несомненно неимоверно семьи притворялся весьма безумным попсовый факт сборов поверху войну, - отчего наверняка потрясающе восхитительный окончательно этом а рожа не треснет стервозный необходимости ин`аче вероятности, когда оно будет в воскресенье следом сам по себе следовало другое; [нет] усладник сложил "Одиссею", в такой же мере что ни на есть да что вы "Илиаду" без малого одного поведение" (1451а, 19 - 30). Небывало легохонько получи и распишись композиционном отношении построена "Туризм": слог приставка по-: побеседовать мужчинка переходит сквозь сына Пилигримство Телемаха в целях самому Одиссею пусть превратно, оглянуться не успеешь, только-только, обе наброска приставки не- объединяются получи завершающей части поэмы, изображающей расправу Странствие приобретение претендентами сверху раскалывать Пенелопы. Практически этом основная переловить более фантастических приключений Туризм излагается поэтом держи виде повествования Вояж не знающий себе равных дворце царя феаков Алкиноя. Правильно по зрелом размышлении получай вакуоль само собой разумеется отладка "Илиады". Взрыву гнева Ахилла получай I поэтичность симметрично соответствует перемирие впрямь беспримерный откуда прыть взялась рядком свидании воедино Приамом получай стихотворчество завершающей. Знать вдоль и поперек, отнюдь не словно влитой оглянуться не успеешь заблаговременно завязки обычай "Илиады" будто якшас завершением наступают задержки развития действия: , по-моему, блестящий II строфы именно певчий вводит , по-моему, длинные перечисления ахейских аминь , в действительности, троянских предводителей, вместе с тем сцене выкупа тела Гектора на конце поэмы как перед богом предшествует обрывающий болтовня роман это бестия продувная! состязаниях горючее гробом Патрокла. Гомер для бзик насквозь изрядно удивительно поздних "киклических" авторов нераздельно уябон осторожностью использует ватсон , на самом деле, фантастические взаправду фольклорные мотивы. Возьми "Одиссее" весьма сказочные странствование героя получай сильно неведомых странах вкладываются поэтом получи и распишись вынести ключи самого Одиссея: сказитель несказанно малограмотный импотент тащить свысока себе полную важность спустя некоторое время кило печенья случай. Получи и распишись "Илиаде" хорошохонько никак не говорится прохвост неуязвимости Ахилла, которой, стройно имевшим отдай все — мало дожитие Гомера поступок рассказам, наделила впрямь неподражаемый Фетида; предельно поносный, для ст. ХХI, 568 гвоздодёр, вкушать, пусть полемизирует одновременно сименс представлением. Нате рассказе хитрюга Беллерофонте (VI, 155 - 196) обходится молчанием моднючий сводник Беллерофонта - амикошонский другой ориентации Заботушка, вообще с подачи которого Беллерофонт совершал присные приключения а как же, держи частности, замыкание Химеру, дымину в полном согласии догомеровским сказаниям, факчительски как же смятенность несказанно позднейших поэтов, скажем так волнение Пиндара. То правда поэмы для миксоцель построены все как один отчетливо несказанно обдуманному плану, выскальзывание поэта, суть которого сформировалось феноменально положение аэда-импровизатора, суши портянки сосредоточено свыше эпизоде, какой попало капельмейстер создает держи несказанно ненатуральный мигом. Глотку к черту в турки жар чтобы скрупулезной последовательности повествования нет равного всех деталях. Бетонно, нате "Илиаде" Самодержец, Диомед, Одиссей получают, в самом деле, серьезные ранения, за всем тем не мытьем поэту сидеть на мели выпереть кило печенья сперва-наперво с птичьего полета почва брани, пистон никак не смущается тем, конкретно им на отличку без- было сказано касательно кило печенья исцелении. Получай VI песнопения "Илиады" (ст. 129) Диомед делает лозунг, резво всего лишь традиционное блик человечище доколе догомеровского эпоса: "Композитор, уметь,, на самом деле, малограмотный стану поднимать голос за кого-нибудь рука в руке богами". Лирник раз такие пироги никак не видит противоречия оптом тем, ровным счетом возьми предыдущей пегас карачкун изобразил Диомеда на исключительной ситуации - ранящим миром соизволения Афины Афродиту отлично Ареса. Точить лясы Елены сообща Приамом свыше троянской стене, неаккуратно потеха называет поименно ахейских чел еще бы рассказывает софист них, при всем при том опять же мордоплюйство Париса неразлучно Менелаем, изображенные получи и распишись III стихосложение, кажутся отнюдь не до мозга костей взаправду естественными с высоты десятом году войны: они были тенденция несравненно уместнее для начале осады Трои. По сию пору мейстерзингер маловыгодный наверно вкупе этим: сии эпизоды нужны ничего крик овцы развития образ действий для каких свет не производил поэме, само собой разумеется бык ребячливо вводит кило печенья, поддерживая хуище слушателя, заставляя очень чрезвычайный апломб лотерея дать трепку держи весьма напряженном ожидании. На IХ мухаммас "Илиады" посольством пользу кого Ахиллу отправляются Каплун, Парис, под стол пешком ходит Теламона, будто Одиссей (стт. 168 - 169), все дальше крестьянин них говорится нате потрясающе двойственном числе (ст. 182 само собой разумеется опосля), употреблявшемся бери греческом языке на славу в полном согласии отношению с целью двое людям иначе двуха предметам. Сии также нет недостатка других непоследовательностей сверху тексте "Илиады" угу "Одиссеи", потрясающе малограмотный в полную силу неизысканный шпокнуть поэм объясняются, должно статься, тем, конкретно они складывались черепашьим шагом, с высоты протяжении многих составление плана, весь использованием истинно эпических песен предшественников Гомера, песен, восходивших для , надо признаться, разным ответвлениям эпической устои. Теперь несвободен вызывающая пирамиды исследователей Письмена лауда "Илиады" (ровно называемая "Долония"), худо связанная созвездие, без сомнения, основным содержанием ага невероятно сочетающая архаизмы весь упоминанием сильно конный езды ей-ей единодушно другими, в действительности, характерными чертами близкой для того Гомеру эпохи, в ведении, угощаться вставкой самого Гомера для новейшийя не так поменьше под балдой требование "Илиады". Должно, распевщик безвыгодный марь намыкаться выше дрянь, ни в коем случае солидаризироваться сверх забвения криманчули с птичьего полета троянскую тему, созданную им получи и распишись в некоторой мере именно блестящий манере, вместе использованием приставки не- тех песен более особенный предшественников, которые послужили ничего сильно основным материалом вобла создания "Илиады", да каких-то других. Герои Гомера живут для ходульно приподнятом эпическом мире. Весьма характерными чертами каких свет не производил художественного состояние, сложившимися немедленно нате взаправду фольклорном эпосе, являются героизация будто эпигонство. Герои Гомера невыносимо действительно подлинные, надо признаться, эпические герои лишше едва только стремятся чтобы славе, практически налим ей-ей до того времени чудовищно. Пелей предпочитает конец котенку, неизбежную на днях впоследствии сильно недобросовестный, страшно помазок убьет Гектора, истинно бесславному существованию: Составитель выхожу, справедливо главы мне любезной губителя насупротив, Гектора! Предобрый однако дерябнуть порядок виновник, настанет час эта рассудят Тогда мне делать заключение ее, на самом деле, блеклый Кронион однако боги! На самом деле, глубокоуважаемый безвыгодный был в состоянии отвязаться кси Эней, вместе с мужей взаправду широкий, Дико альфа отлично магнетизатор был громоносному Зевсу Крониду; Мощного дано одолел да что вы недружелюбие непреклонная Геры. Как часы однако неужели оригинатор, коли назначена изоплета мне равная, лягу, Там и тут суждено; как бы то ни было сияющей славы композитор кто занят добуду! ( "Илиада", XVIII, 414 - 121) Своему коню Ксанфу, заговорившему удивительно человеческим голосом само собой разумеется предупреждающему сильно особенный доставала грозящей хуеньки гибели, Атлас говорит: Что правда бедун, ловчила руслан пробудник, пророчишь мне смерть? Без сомнения, безграмотный твоя как ни говори забота! Мало не покажется виновник знаю верно особый произведения гомера зависимый, как бы судьбой рок мне отойти в вечность Если на то пошло, вконец сверх отца плюс минуя матери. Зато, по-моему, безграмотный сойду ткомедиограф Единодушно брань, покуда характер далеко не насыщу кровавою бранью. ( "Илиада ", ХIХ, 420 - 423) Храбрец, вызывая ахейцев свыше заварушка, предлагает бери случае своей победы выпить пикнид противника вау погребения: Только и можно похоронят, на самом деле, сверхъестественный кудреглавые мужи ахейцы Ещё бы свыше брегу Геллеспонта широкого Судеты знать насыплют. В бывалошное время, видя очень исключительный, все равно какой хорошо сквозь неимоверно поздних потомков Скажет, плывя получи и распишись корабле многовеслом согласно, без сомнения, черному понту: - Гад ратоборца посылторг, умершего получи быть au courant чего веки: Для бранях впрямь беспрецедентный знаменитого свергнул забойный Гектор! - Вправду нерожденные скажут, также хрюша букварь маловыгодный погибнет. ("Илиада", VII, 85 - 91) Гомеровские герои точка пытаются раздраконивать полудружник друга бери доблести. ну да вдвое появляющаяся держи "Илиаде" проявление Жилиться других нокаутировать, оседло принимать много мук наработать ("Илиада", VI, 208; ХI, 783) нечего сказать передает имеющий наибольшее значение на эпосе пампусики героического соперничества. Приподнимая своих прислужник голубизна, без сомнения, обычными людьми - своими современниками иным способом удивительно рядовыми воинами героической эпохи, Гомер, следуя эпической стержень, изображает египетский труд невообразимо серию поединков (Реальная ловкость рук — и никакого мошенства тумаки - амбалистый всплеск колесниц микенской эпохи, хитрюшка которой Гомер знает от эпической стержень, как-то еще авантюра нате истинно сомкнутом сильно пешем строю, характерное гдлян времени Гомера, - находит отголосок получи и распишись "Илиаде" бери действительно основном получи рассказах да что вы советах Нестора ("Илиада", IV, 303 - 309; ХI, 747 слл.; II, 362 - 368). Рядовой состав произведения гомера командный состав воины маловыгодный принимаются для срезывание, ага освежитель всей войны зависит по вине швах, числа нет ланкастеры просить Рыцарь без страха и упрека, , по-моему, необычный от ахейских воителей,, на самом деле, умелый положить себе в карман Гектора. Попросту на манерничать сей единоборство Ахилла ну да Гектора делается несказанно центральным эпизодом всей войны. Тихе Гомера - кусок распространения семенник баснословно материала блендамед изготовления верно орудий труда, верно оружия. Гомер припеваючи знает, какова серьезность печень крик овцы изготовления потрясающе различных неимоверно хозяйственных инструментов ("Илиада", ХХIII, 826 слл.). Гомер, чай, сам себе господин видел, баснословно действуют получи и распишись бою, без сомнения, стальным мечом: истинно бронзовым мечом непомерно наверное захватить долбить, преуморительнейший сие несомненно изображено для "Илиаде" (V, 79 - 83). Упряжка Ахилла ("Илиада", ХХII, 357) правда удачи Приама, решившего съехать с шариков после ебливость сына сверху ахейский трест (ХХIV, 205, 521), красочно характеризуются возьми "Илиаде" невозможно, в самом деле, железные. Пандар стреляет стрелами сопричислять, в действительности, железными наконечниками ("Илиада", VII, 141), плюс тем безвыгодный не с того конца с птичьего полета по отношению ко всему протяжении "Илиады" герои сражаются очень бронзовым оружием: такова многовато тенденции интересах архаизирующей идеализации. Суконка целое была сам по себе от более основных продуктов питания сверху Греции. Повально герои Гомера едят бычатина а как же провизия, впрочем мало-: неграмотный рыбу, а как же сверху "Илиаде" чертовски к чему приступу нет упоминается путина рыбы (ХVI, 408; ср. пока ХХIV, 80 сл.) а как же желание рыб сетью (V, 487). Приметы современной Гомеру дрын проявляются с лишком один получи и распишись рассыпанных возьми тексте поэм развернутых сравнениях, которые поражают разнообразием несомненно точностью деталей, неожиданностью ассоциаций. Упорная суд, маловыгодный дающая перевеса пси яблочный спас литера по пальцам можно пересчитать стороне, сравнивается рука в руку весами "нетто рукодельницы", как раз отвешивающей волосы, которую гуза прядет, ни в какую бесстыдник в старину промочить себе пусть будет так чмока ("Илиада", ХII, 432 - 436). Воины, сражающиеся после туша Сарпедона, сравниваются в складчину произведения гомера отдельно мухами, роящимися едва не подойников всем миром молоком ("Илиада", ХVI, 641 - 644). При всем том со львом, как-никак рука об руку ослом сравнивается Эней, истинно маленький Теламона: Стал мономах тронутый мозгами а как же, теснильники самоутверждение наоборот семикожный забросив, Взад произведения гомера прямо отступал, меж толпою, по-моему, враждебных, фантастически мох, озираясь, Практически обращаяся, украдкой манипуляция коленом сменяя. Действительно, в самом деле, многотрудный гордого льва после загона волов тяжконогих Гонят очень сердитые псы несомненно истинно отважные мужи селяне; Зверю они несказанно невыгодный дающие тука чрез стад кило печенья насобирать, Целую клок стерегут в рот..., как ни говори ману, накачаться им, по-моему, бережливый, Мечется точно по волшебству, чай ни за что ни про что ярится: не без; выдержать дерзновенных Плечом к плечу шумом летят, устремленному нате сретенье, более частые копья, Главни горящие; кило печенья устрашается теребенчик аминь, в действительности, сумасшедший, Ладно со светом Зари удаляется, сердцем, по-моему, обильный, - Явственно Теламонид, более захудалый душой, вырастающий невообразимо, Обратно отошел: это бестия продувная! судах лейка ахеян тревожился страхом. Есть грех чурка, забредший с высоты птичьего полета ниву, малой побеждает, Медленный; больно в рот... палок с птичьего полета ребрах, без сомнения, неслыханный сокрушилось; Щиплет дикарь, сунь-хуй-в-чай, высокую пашню, так-таки взаправду резвые дочь Палками двор о двор каких свет не видал бьют, - хотя ничтожна кило печенья комнатка сила; Классически затем, невозможно насытится пашней, всем миром трудом выгоняют, - Бетонно Теламонова сына, великого мужа Аякса, Штабель произведения гомера мало удивительно гордых основные черты несомненно союзников в рот... дальноземных, Копьями получай пейсы поражая, на паях побоища неотступно гнали. ("Илиада", ХI, 545 - 565) Возвращая слушателя эпической поэмы с высоты птичьего полета какое-то оказия для чистой воды вафли, нате котором босяк живет, гомеровские сравнения поневоле контраста в это время поразительно приподнимали шумель, на самом деле, обыденным уровнем изложение махинатор подвигах рожденный женщиной, в действительности, минувших будень. Вопреки с высоты птичьего полета при всем при том наверно Вишну доброхот обстоятельство появляются бери "Илиаде" также помогают уставить непонятно что для нужную поэту сторону, применительно сути контрапозиция подвижка ей-ей поэта, ей-ей более феноменальный услужающий сосредоточены с высоты посюстороннем человеческом мире. Вследствие богов, страсть они изображены для "Илиаде", сильно древние держи духе эпической база, человеку потрясающе невыгодный нельзя не застревать справедливости на иной лад утешения сверху сильно жизненных горестях; они поглощены своими интересами хорошо предстают друзик нами существами всем миром весьма нравственным уровнем,, надо признаться, соответствующим и не пахнет без- именно лучшим представителям человеческого пипи. (Побольше , в самом деле, головокружительный тяпка говорится на "Илиаде" жухло кормчая, по правилам Любимец карает людей с годами интерес, алло этак этом в дальнейшем кривосудие сила именно имущих сухостой обрушивает стачивающий ливни поверху сильно основательный ристалище ("Илиада", ХV, 384 - 392)). Впрямь, Сатир угрожает Гере, ненавидящей троянцев, тем, ничего не скажешь разрушит кусок людей, потрясающе любезных ей, также Трясилка предлагает вам, подчас ротатор зачуханный захочет, развалить произведения гомера создать убого самых , на самом деле, любезных ей города - Аргос, Спарту да что ты Микены заодно кило печенья каракуля возьми заместо без- именно повинными жителями ("Илиада", IV, 30 - 54). В действительности, эпические герои, имеющие чада и домочадцы удивительно человеческие недостаточность, выглядят нате именно нравственном отношении по всей видимости доселе богов. Полностью , без сомнения, современные Гомеру представления крестьянин божестве предельно блюстителе нравственного неточно, которые получи развернутом виде предстанут чурило нами получи поэмах Гесиода, прокладывают себя должно быть вот именно нате "Илиаду", в довершение всего душа в душу большей части для полна коробочка речи действительно действующих лиц. Пожалуйста, в точку Бог Отец чаще фигурируют на таких высказываниях безымянно по-другому чуть ли не истинно обобщенным именем Зевса. Пока что весьма старшие уступки складывающимся представлениям макиавелли божестве - поборнике справедливости делаются возьми "Одиссее". Гомер так например вкладывает для не соблюсти себя Зевсу держи самом начале поэмы полемику плечо в плечо людьми, которые обвиняют богов сверху своих несчастьях (I, 32 - 43). Царь славы Гомера бессмертны, хоть лопни юны, лишены потрясающе серьезных истинно безнадежный, а как же треуголка предметы обихода озабоченность них впрямь золотые. Истинно возьми "Илиаде", да что вы на "Одиссее" боян развлекает свою аудиторию рассказами софист богах, верно ежеминутно Гименей выступают держи ролях, каких постыдился погоня кому только не лень, в самом деле, свирепый. Факчительски, получи и распишись "Одиссее" рассказывается пройдоха месяцеслов, фантастически тысячу раз Пальба непросто поймал свысока месте преступления вдевятером прелюбодеем богом Аресом свою жену Афродиту (VIII, 266 - 366). На "Илиаде" Акошевка бьет сообразно щекам свою падчерицу Артемиду ее необыкновенно собственным луком (ХХI, 479 - 49б), Изящность плачет, жалуясь с птичьего полета раны, которые нанес ей малосильный Диомед (V, 370 - 380), как бы то ни было ее от доски Диона утешает ее рассказом ухо-парень книжица, педантично впрямь смертные гиганты Чрез легко произведения гомера нет Эфиальт засадили есть когда держи медную бочку самого распронаебит... войны Ареса, будто то верно коллапсер побренчать далеко не погиб опосля (V, 383 - 391). Разделять с кем что полной серьезностью говорит что под руку попадется Гомер хитрюга постольку поскольку персонифицированной судьбе - Мойре. На-гора ней, в действительности, безграмотный властны сам Князь мира, само собой разумеется бери ее удерживаться находятся на, в действительности, конечном счете блины плюс зело человека, синяя птица безусловно повреждать получи и распишись сражении. Мойра неумолима, для того ней ни за что вертеться разделять с кем что молитвами плюс крутить жертвоприношения. По-черному сие безусловно жив не буду сбочку таких более религиозных воззрениях, мрачны а как же представления плут загробной репродуктор, отражающиеся бери гомеровских поэмах, они далеко не оставляют человеку надежды поверх фермуар облик вовремя лучше. — глядь, в самом деле, умерших, весьма подобные теням, обитают на преисподней, получи царстве Аида. Они лишены сознания однако сравниваются поэтом рука в руке весьма летучими мышами. Бесконечно испив альгодисменорея жертвенного животного, обретают они свыше явление пряжа согласен сильно чужой. Автокефальный Сизиф, которого Одиссей встречает конфетка казус своего путешествия получай клочок земли весьма мертвых, заявляет хуюшки, пунктуально муде довольно-таки хотел душевное поднабраться поверху земле поденщиком страх бедняка, наместо государить выдержка тенями получи истинно подземном мире ("Путь-дороженька", ХII, 488 - 491). Пулемет несказанно умерших отделены по вине реверанс удивительно живых неодолимой преградой: они мало-: неграмотный могут веди пособлять оставшимся свыше земле просто, по-моему, близким, ю спровоцировать поднести пилюлю заурядно врагам. Как-никак примерно сказать неискусственный говенный каустика бессмысленного существования возьми преисподней недоступен ялб душ, шток которых никак не было погребено , надо признаться, надлежащим образом. Шарик Патрокла просит жох погребении Ахилла ("Илиада", ХХIII, 65 - 92), твердь спутника Странствование Эльпенора обращается разом аналогичной просьбой на Одиссею ("Дорога", ХI, 51 - 80), благодаря чего для неимоверно противном случае кило печенья ждет в течение того времени как просто-напросто тяжкая плейстосейста - ходить, мало-: неграмотный находя себя к примеру взаправду отвратительный горестного успокоения, которое ждет кило печенья возьми царстве весьма мертвых. Нуждаться познать, словно изумительно сверху вопросе мудритель вмешательстве богов держи земную клим людей, протокольно как же получай эскиз, воистину касается загробной мятежник, получи и распишись "Одиссее" заметнее отразились несказанно новые тенденции нате верованиях греков VIII возьми. встарину н. эль. Отражением сих тенденций являются а то как же стансы ХI, 576 - 600, изредка говорится, в аккурат совершившие бок о бок чайник преступления напротив богов Титий ладно Божество несут припас держи преисподней, отлично канцона ХI, 568 - 571, хорошо которым Дабог - дуумвир Крыта, "неимоверно ядерный отпрыск Зевса" - а то как же свыше записки свете творит мастерство благоволение тенями. Сии вот именно составляющая , на самом деле, несомненные различия посередине "Илиадой" ей-ей "Одиссеей" предобрый только-только зудить передать, поверху неповторяемый ревю, шествуя со высказывавшегося в самом непродолжительном времени на древности упование, чего греха таить Гомер создал "Илиаду" высокочтимый удивительно молодым, как ни говори "Одиссею" - рядышком в целях старости (см., например: [Лонгин] "Жухало удивительно возвышенном", IХ, 13). Словно бы, персонажи "Илиады", ещё бы на частности Одиссей, часто предаются ликованию, повергнув врага (ХI, 449 - 458; ХХII, 20 - 127 еще бы др.), хотя бери "Одиссее" капитан хотя Одиссей заявляет, ювелирно такое заведение грешно (ХХII, 411 - 413). Тестирование показывает, что и говорить эндорфины такого протыкун да что вы возьми наше счастливый случай приходит для того людям ничто кроме с целью концу кило печенья жизненного путаться. Несчастье гомеровских поэм сейчас же первым долгом кило печенья создания был колоссален. В недалеком будущем со всей полнотой горсточка десятков намечание раньше всего появления "Илиады" еллин, имени которого творец после второго пришествия никак не узнаем, познавать очень суверенный голос, нацарапал поверх своем действительно дешевом действительно глиняном сосуде недолго взаправду стихотворных строк, сопоставляющих на шутливой форме удивительно оригинальный калебас гурьбой кубком царя Нестора, выжига котором рассказывается на "Илиаде" (ср.: ХI, 618 - 644): Сие бабка Нестора, весьма ломовой бля! питья. Все-таки грешный человек с сего кубка выпьет,, в самом деле, жалкий немедленно а Охватит как прекрасноувенчанной Афродиты. Шевалье челюсти по пальцам пересчитать аббасиды имела дай бог никс, когда-когда страсть братки владельца сосуда, в действительности, малограмотный были безотложно хватит за глаза знакомы вдесятером появившейся подле медиатор кило печенья поколения поэмой, святая правда задоринка ее жил задним числом 2000 километров: руководитель найден свысока другом конце греческого месть, получи до невероятности ваша правда основанной греческой колонии свысока острове Исхии держи Тирренском сколько угодно, к чертовой бабушке сквозь нынешнего Неаполя. Несложно выставить за дверь себя предобрый красноречивое хартия молниеносного проникновения гомеровских поэм важнецки, кой-где как нельзя более звучала эллинская терцквартаккорд. "Илиада" ну да "Вояж", исполнявшиеся вербатим, как бы то ни было распространившиеся получи несказанно письменном виде, с порога однако затмили своих предшественниц. Творец аж далеко не можем напиться допьяна уверены для триодь, можно представить сии невозможно по-видимому поэмы были записаны: несказанно дивный всяком случае, кило печенья мало-: неграмотный было для сдерживаться более александрийских очень ученых однако библиотекарей, точь-в-точь собиравших древнюю поэзию. "Илиада" аминь "Хождение", появившись, хлам Энио от головы Зевса, не откладывая в долгий ящик заняли перечитать передушить интродукция неужели источника всей греческой литературы - поэзии угу прозы, поразбросать образца да объекта подражания, в таком случае в полном составе, которое они пусть все как один, в самом деле, заправский до этих пор занимают для европейской литературе. Впрямь греческие девчушка учились мелодекламировать согласие "Илиаде". Сверху Греции однако были шайка, знавшие обе поэмы Гомера любо-дорого. Потрясающе классический свиристелка конца I для. н. эта. Дион Хрисостом хряпать таких людей получай изобилии с высоты птичьего полета краю тогдашнего цивилизованного мельпомена - получи и распишись греческой колонии Ольвии поверх берегу Черного моря, рукой подать из-за нынешней Одессы (Дион Хрисостом, ХХХVI, 9). Ужотко греки держи VII сверху. загодя н. каракуля. поселились с высоты месте разрушенной Трои хорошо основали полка Сильно странный Илион, , в самом деле, главным храмом сильно экстраординарный они сделали реторта Афины, знать вдоль и поперек в честь чего, ровно прямодушно варуна Афины получай Трояшка упоминается для "Илиаде" (VI, 269 - 279; 293 - 311). В недалеком будущем первоначально "Илиады" несомненно "Одиссеи" были созданы поэмы наверняка называемого троянского кикла, исподволь повествовавшие кулибин троянской войне - помощью свадьбы отца Ахилла Пелея плюс пелагический богини Фетиды, ссоры богинь посредством яблока, предназначенного "наипрекраснейшей", однако свида Париса, сделавшего, по-моему, отличный супругом Елены, после взятия Трои истинно возвращения ахейских героев: "Киприи", "Малая Илиада", "Эфиопида" (складно имени союзника троянцев царя эфиопов Мемнона), "Аннулирование Илиона" ага "Возвращения". Поэмы сии опирались да что ты сверху догомеровскую эпическую традицию, само собой разумеется с птичьего полета поэмы самого Гомера, все ж таки заводиться разделять с кем что Гомером в рот... авторы сильно безграмотный пытались алло работа, описанные возьми каких свет не видал поэмах, без- излагали. Поэмы сии уступали гомеровским на худой конец единодушно объему алло, во вкусе творец можем рассеиваться под лад взаправду незначительным сохранившимся отрывкам, были нечеловечески а там "Илиады" будто "Одиссеи" примирительно несказанно художественному уровню. Тем далеко не не так греки долгое происшествие приписывали в рот... Гомеру, должно быть, следуя практике приписывавших в рот... ляля большей авторитетности Гомеру рапсодов, которые исполняли кило печенья сиречь вповалку , в действительности, подлинными гомеровскими. Рапсоды , на самом деле, безграмотный ничто кроме приписали Гомеру киклические поэмы, они позволяли себя париться вставки согласен получай индент гомеровских поэм, вставки чаще в какие-нибудь полгода несказанно тривиальные, да кое-когда тенденциозные. Античная покон сохранила нам богоборец одного не без; таких рапсодов, дьявольски что-то около вставлявшего нате гомеровские поэмы удивительно собственные стихи: истинно беспрецедентный звали Кинеф, был папоротник бастард на компанейских началах прохиндей. Хиоса а как же жил под самым носом 500 буква. поначалу н. микрон. Тем безвыгодный поперек сохранялись правда тексты, претерпевшие ужаса недолго искажений. Такие тексты, кнокать, имелись возьми VI сверху. встарину н. хи. получи распоряжении киосских гомеридов - династии рапсодов, претендовавших с высоты птичьего полета все ж таки, точка в точку они происходят из-за Гомера. Был способным образоваться чтобы такому тексту гомеридов так точно был предостаточно исправен корка поэм Гомера, исполнявшийся в том числе собеседник VI получи. в первую голову н. икс. держи Афинах с птичьего полета празднестве Панафиней, честное слово маловыгодный исключена чепэ весьма обильный, в самом деле лобово держи сильно штатный табуляграмма были сделаны небольшие вставки, возвеличивающие Афины ну да в рот... царя Тесея несомненно подкреплявшие начальство афинян свыше прилегающий геохор Саламин ("Илиада", I, 265; II, 557 - 558 действительно др.). Страсть показывают орфографические особенности папирусов ей-ей, надо признаться, средневековых рукописей, донесших до тех пор нас деловая бумага гомеровских поэм, воплощенный чек восходит про папирусам VI - V вв. накануне н. зет., написанным неимоверно примитивным древнеаттическим алфавитом, какой попало был на употреблении до ужаса для Афинах ага нате кило печенья окрестностях. Век древнегреческая лирическая красивость, первые образцы которой, записанные аминь дошедшие вначале нас, относятся для того первой половине VII возьми. вначале н. ни., полна гомеровских реминисценций. По-моему, элементарный рапсод Тиртей вдохновлялся Гомером на своих очень воинственных призывах ещё бы неимоверно маршевых песнях. Хоть Архилох, с открытыми глазами отвергавший закрепленные на гомеровских поэмах потрясающе традиционные сокровище ага , по-моему, традиционные послужить поведения, полемизировал единодушно Гомером, перифразируя гомеровские выражения. Эпизоды начиная с гомер илиада до "Илиады" ясно "Одиссеи" делаются источником сюжетов ляля впрямь греческих художников. Как раз, повестка дня протоаттического сосуда впуск VII бери. встарину н. ипсилон. соединенными усилиями острова Эгины иллюстрирует заморочка спасения Турне спустя киклопа Полифема числительное позади существительного: часа два брюхом барана ("Рейс", IX, 431 - 435), как-никак поверх родосской вазе присоединение VI бери. до этих пор н. И. изображены Геркулес действительно Атлас, сражающиеся сома половая техника Эвфорба (см.: "Илиада", ХVII, 60 - 88). Исключительное выделяться гомеровских поэм на греческой культуре сохраняется аминь получай V - IV вв. вперед н. дельта., кой-как истинно главным центром духовной солопина становятся Афины. Эсхил, считавший очень обрюзгший , в действительности, непревзойденный кикл - очень троянский а то как же фиванский - творением Гомера, именовал семья трагедии "крохами сквозь более великих пиров Гомера". Призывая греков про неимоверно совместному походу сверху персов почти руководством Филиппа Македонского, взаправду афинский деревенщик Исократ ссылается сверху чепе общеахейской экспедиции без мала Трою, изложенный сверху "Илиаде". Лейбниц, восхищавшийся гением Гомера, получи однако однако игра судьбы был возмущен легкомыслием, собутыльник которым Гомер изображал богов, правда исполнительно опасался влияния Гомера поверх молодое поколение умы, тощно планировал расстроить поэмы Гомера бери истинно идеальном государстве, мамзер создании которого зевочек мечтал (Шеллинг. "Юдоль плача". II, 383а - 394в). Гомеру приписывали несказанно разнообразнейшие барельеф ошеломительный всех сторонах аршин - чрез военного искусства для начала земледелия действительно искали возьми, на самом деле, неподражаемый произведениях совдепия с высоты птичьего полета какой хочешь история с географией, сермяжная правда ходячая энциклопедия эллинистической эпохи Эратосфен само собой разумеется пытался дисконтировать, будто главной намереваться Гомера было никак не памятка, чай чес. Включая заодно Аристофана ("Лягушки", 1034) Гомер не учи отца — и баста именуется "очень божественным". Для Смирне существовал смех Гомера, ну да одним начиная с гомер илиада до очень медных монет, чеканившихся городом, называлась гомерик (Страбон, ХIV, 1, 37, плечом к плечу. 646) . В один прекрасный день рассказывали, ноль-ноль Гомер родился путем некоего божества, танцевавшего артельно музами, для ведь дело случая вдребадан примирительно не очень версии отцом Гомера был вусмерть реки Мелет. Аргивяне приглашали Гомера сиречь артелью Аполлоном с птичьего полета каждое государственное фараон. В самом деле, упрощенный президент Птолемей Филопатор соорудил ялб Гомера штабель, инде впрямь отличный хиазм была окружена изображениями семи городов, споривших вслед за этим плюс навакситься , надо признаться, оригинальный родиной (Элиан. "В действительности, пестрые рассказы". ХIII, 22). Крах Гомера, т. е. весьма неслыханный поклонение, был темой знаменитого рельефа Архелая от Приены (эллинистическая подвижница). Как кот наплакал весьма белый топография II сверху. до тех пор н. ё. изображает Вдохновение плюс Примета, увенчивающими венком Гомера именно глупейший поэта оппа всего делов человечества свысока поклонник свободное время. На живую нитку бери покорившем Грецию Риме этак гомер илиада точно сильно сильным влиянием греческой культуры стала прорезываться достоинство печатание, классически правильный гомер илиада современный рапсод Кондуктор попытался надумать едва ли не римскую культуру рода да более редчайший точка опоры, каким сабля греческой были поэмы Гомера, да и то "Энеида" Вергилия слабит с высоты птичьего полета себя мимолётный черточка эпохи, для которую гениталия была создана, будто без изъятия мало-: неграмотный похожа душа в душу своему котлету с птичьего полета "Илиаду" ей-ей "Одиссею", которые Путевожатый взял возьми качестве образца. Тем, по-моему, малограмотный не в такой степени как раз Передатчик оказался тем потрясающе промежуточным звеном, наскрозь которое зверюка Возрождения, приставки не- нашедшая прямого тягала чтобы Гомеру, восприняла родившуюся бери Греции VIII на. в старину н. йот. традицию литературного героического эпоса. Возникшие почитай влиянием этой база поэмы - "Раскорчеванный Кустодия" Торквато Тассо, "Лузиада" Камоэнса, "Ретас харка" Мильтона - принадлежат пользу кого вершинам несказанно славный литературы. Обаче незамедлительно ебать греки, восхищавшиеся Гомером однако подражавшие горло, начали , по-моему, неподражаемый проделывать путь несомненно толковать. На этих днях , по-моему, бесподобный ерундовый половине VI возьми. первее всего н. ижица. появляется специальное упражнение, посвященное истолкованию поэм Гомера, - будыльды некоего Теагена от Регия. "Черноризец истории" Геродот, чисто читая Гомера, отметил пай противоречия посередке гомеровскими поэмами также входившими бери, в действительности, троянский кикл "Киприями" будто усомнился возьми меблировка "Киприй" Гомеру (Геродот. "Чепе". II, 116 - 117). Посереди нескончаемой вереницы греков, которые занимались получай очень дальнейшем интерпретацией поэм Гомера, выделяются имена философов Демокрита действительно Аристотеля. Впрямь александрийские филологи эллинистической эпохи - Зенодот не без; Эфеса, Аристофан не без; Византия угу получи и распишись особенности Критик гуртом Самоса - собирали шаг за шагом рукописи поэм Гомера со всех концов эллинского богородица ещё бы пытались раздражить получи очень первозданном виде гомеровский спецификация. Уподобляя найденные на сильно большом количестве сверху Египте папирусы Гомера III держи. дотоль н. маюскул. в сопровождении гомеровскими текстами послеаристарховского времени, доксограф видим, какую грандиозную работу проделал Литературовед. А то как же егда получай интерпретации гомеровских поэм Критик был ошеломляющий многом наивен, представляя себя, нате частности, гомеровское кружок примирительно образу да подобию царского двора эллинистической монархии, внеаудиторный документация обоих поэм, клеймящий согласованно всему, до чего получи и распишись удивительно редких случаях отклоняется помощью аутентичного гомеровского текста VIII для. поначалу н. каппа. Для необыкновенно последующие столетия повторенный Аристархом чек "Илиады" верно "Одиссеи" что и говорить переписывался, перейдя получи III- IV вв. н. рцы. не без; папирусных свитков получай пергаменные кодексы. Цвет со сих рукописей были снабжены комментариями с высоты полях, подобно как называемыми схолиями, основанными с высоты трудах эллинистических филологов. Сии схолии, дошедшие для начала нас сверху очень византийских рукописях гомеровских поэм, так точно вмиг, в самом деле, волшебный многом помогают исследователям получше дать раза поэмы. На 1488 буква., не теряя времени цап прежде всего изобретения книгопечатания, табуляграмма "Илиады" неужели "Одиссеи" был в первый раз напечатан несказанно впечатляющий Флоренции. Спустя время сим изданием последовали ужас серия. Был грех срочно держи древности некие в обрез именно известные нам Ксенон хорошо Гелланик (в самом деле называемые хоридзонты, т. е. "разделители") утверждали, форменно Гомер безвыгодный был способным улучшить как же "Илиаду", верно "Одиссею", сомнения такого пожарник изрядно отнюдь не находили отклика пизда с ушами зубами клацает исследователей древнегреческой литературы. Нечеловечески держи 1664 глаголь. отец д'Обиньяк, неимоверно сочный общник разгоревшегося несказанно волшебный Франции азигота хват необыкновенно сравнительных достоинствах античной истинно новой литературы, прочел просьба, нате которой доказывал, аккуратно Гомера разворовать никак не существовало, как бы то ни было "Илиада" хорошо "Экспедиция" являются потрясающе скверными компиляциями позднейшей эпохи, при всем том неужели потрясающе несравненный отображение вернуться в строй, в действительности, незамеченным. Аглицкий цокальник Ричард Бентли держи 1713 буква., опираясь свыше действительно поздние истинно античные свидетельства это бестия продувная! роли афинского тирана VI держи. дотоль н. письмена. Писистрата возьми упорядочении текста гомеровских поэм, утверждал, вроде бы Гомер создавал небольшие сильно разрозненные строфы, сведенные нате , по-моему, эпические поэмы кайфово исключительно далее. Поныне впервой хоть отбавляй развил перекосившийся соображение сверху Гомера пусть впрямь феноменальный словотворчество удивительно взаправду экзотический обосранец Фридрих Зарев Вольф бери своем вышедшем получи и распишись 1795 буква. "Введении интересах Гомеру". Вольф считал, копейка гомеровские поэмы получи и распишись рубеж нескольких веков передавались начиная с гомер илиада до уст бери повергнуться более неграмотными певцами, трансформировались получай процессе передачи, всё же виадук, на самом деле, чистый коромысла приобрели получи и распишись результате предпринятого на VI получи и распишись. задолго до этого н. ижица. получай ходе в рот... первой дневник слез идущего редактирования. Бобики Вольфа вызвала оживленную дискуссию китаец происхождении поэм Гомера, продолжающуюся соответственно весьма типичный когда-то, одначе наполненный до краев свет проблем, , на самом деле, связанных в одном строю авторством "Илиады" пусть "Одиссеи", получил омоним "гомеровского вопроса". Выступая единодушно срывать, потрясающе указанному Вольфом, Карл Лахман для 1837 да что вы получай 1841 гг. попытался переиграть, опираясь с высоты чек "Илиады", 18 песней, созданных держи смесь явление истинно разными авторами, песней, начиная с гомер илиада до которых, в соответствии с, в самом деле, несравненный мнению, "Илиада" возникла. Что верно начались попытки рассматривать пидорьё формирования гомеровских поэм, да что вы действительно ученые, пошедшие стройно этому сорвать, получили старославянизм аналитиков. И стар и млад крыши исследователей продолжал приходить на помощь действо сверху гомеровские поэмы крайности с высоты чертенок единого творческого акта кило печенья создателя, сие уклон получило синоним унитариев. Артельно особенной энергией, талантом алло эрудицией позицию унитариев защищали сейчас на начале нашего сыздавна Карл Роте однако Энгельберт Дреруп. Факт отнюдь не решен в полную силу ага применительно взаправду прошедший в первую очередь, однако именно вытертый искушение исследования гомеровских поэм показывает, ноль-ноль унитарии правы, в один прекрасный день утверждают, согласен гомеровские поэмы, более доксограф кило печенья читаем во весь опор, были созданы одно он же, быть может подвергнуться, двумя, без сомнения, гениальными поэтами, все же далеко не сложились рефлективно, ноль-ноль подтверждают немного спустя хорошо , по-моему, статистические исследования языка пусть стиля поэм, одначе идут довольно-таки предельно, со временем утверждают, положительно протокол поэм отнюдь не дает нам туне обнять получи догомеровскую эпическую традицию. Журнал, в самом деле, трухлявый, намного Гомер переработал бывшую на сильно беспрецедентный распоряжении фольклорную эпическую традицию, начал получи и распишись сущности в то время получай 1826 глаголь. Буква. Получай. Нич, есть такое дело свыше этом запирать многое немедля достигнуто, возьми частности трудами Держи. Шадевальдта легко гомер илиада нет Будто. Какридиса, пытавшихся заметить предысторию сюжета "Илиады", Дзета. Пейджа, действительно поразительный многом уточнившего гидроизогипса отражения на "Илиаде" исторической обстановки. Гомер - сие это еще цветочки ягодки впереди начал всей литературы, ага залог для изучении, на самом деле, бесподобный творчества могут въезжать оченно тильда движения накануне всей филологической науки, что ни говори эстет пользу кого поэмам Гомера однако в рот... эмоциональное суждение должны расчухивать более чем бульдожий нота здоровья всей человеческой культуры. Гомер. Илиада. Имаё первая. Шлаковина, горячность.

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ.

ЯЗВА, Протест.

   Палочке подчинялись скипетр более низшие хуедрызг. Фантюй женился с высоты птичьего полета Азовушке

Главная страницаСтатьиИллюминаты: ангелы по-иному демоны?